жили
спутники на их орбитах сразу, как хотели.

- По-моему, это не плохо, а как раз хорошо, - заметил Синицын. - Надо
уничтожить не только спутники, но и их базу. А тогда мы даже не подозревали
о ее существовании.

- Уничтожить просто, - сказал кто-то из состава Шестой экспедиции. - А как
найти? Шесть раз пытались.

Стоун повернулся к Муратову.

- Может быть, - сказал он, - вы попробуете еще раз поговорить с Гианэей?

- Конечно, но думаю, что это бесполезно. Мне кажется, что Гианэя сказала
все, что ей известно. И очень нелегко было ей сделать это. Я не могу забыть
выражения ее лица. И меня очень тревожит ее фраза: "Я погубила себя, но
спасаю вас".

- Да, эта фраза имеет смысл. Несомненно. Но у нас, на Земле, Гианэе ничто
не угрожает. Видимо, она хотела сказать, что после ее слов ей закрыт путь
на родину. Об этом мы еще подумаем. И подумаем крепко. Более тревожна
вторая половина фразы: "Спасаю вас". Что она имела в виду?

- Это может означать только одно, - сказал Муратов. - Спутники таят в себе
угрозу для человечества Земли. Если бы вы слышали, каким тоном она сказала:

"Уничтожьте их!" - у вас не было бы сомнений.

- У меня и так нет сомнений, - ответил Стоун. - Седьмая лунная отправится
как можно скорее.

Несколько часов спустя Муратов долго разговаривал по радиофону с сестрой.

Марина рассказала, что Гианэя сразу по приезде домой легла в постель и
просила не тревожить ее.

- Она выглядит спокойной, но очень мрачной. Что-то угнетает ее, лишает
покоя. Мне кажется, она раскаивается в том, что сбросила маску.

- На каком языке она разговаривает с тобой? - спросил Муратов.

- На своем, как всегда. А я не решаюсь заговорить с ней по-испански.

- И не надо. Она сама скоро перейдет на испанский язык. Вот увидишь!

- Гианэя хочет сегодня уехать.

- Куда?

- Я сама задала ей этот вопрос. Она ответила, что ей безразлично, лишь бы
подальше отсюда. Такое впечатление, что она хочет убежать от самой себя, а
может быть, и от тебя.

- Да, я понимаю. Это реакция. Гианэя не имела права сказать то, что она
сказала. И мучится, нарушив закон своей родины. Но ведь ты сама слышала,
как она сказала, что давно решила стать откровенной и что ей мешало мое
отсутствие. Чем ты это объясняешь?

Марина ответила не сразу.

- Теперь ясно, - сказала она через минуту, - почему она так настойчиво
хотела тебя видеть. Но почему она решила сказать именно тебе, я сама не
понимаю. Может быть, здесь играет роль твое сходство с ней.

- Это слишком незначительное и чисто внешнее обстоятельство, чтобы оно
могло сыграть заметную роль в столь важном деле. Так можно додуматься до
того, что Гианэя любит меня, - Муратов улыбнулся, вспомнив реплику Сергея
на ракетодроме.

- Возможно, что это и так, - совершенно серьезно ответила Марина.

- Чепуха! Когда-нибудь мы узнаем причину ее особого ко мне отношения. Это
очередная загадка Гианэи. Значит, сегодня вы уезжаете?

- Да. Я предложила ей посетить японские острова, где она еще не была. И
Гианэя впервые согласилась лететь. Ей, очевидно, не терпится поскорее
удалиться отсюда.

- Следует ли мне проводить вас?

- Конечно, нет. Мне кажется, что Гианэя не хочет тебя видеть. Но может
быть, я и ошибаюсь.

- Ты не ошибаешься, - сказал Муратов. - Я спросил машинально, не подумав.
Счастливого пути! И еще два слова. Предсказываю тебе, что Гианея очень
скоро снова обо мне вспомнит. Она заговорила и захочет, должна захотеть,
сказать больше.

Он выключил радиофон.

События пошли быстрым темпом. Как жаль, что он раньше не исполнил желания
Гианэи и так долго избегал встречи с ней. Шестая лунная могла бы вернуться
не с пустыми руками, получи он ответ гостьи полгода назад.

Муратов был уверен, что правильно понимает состояние, в котором находится
сейчас Гианэя. Что-то заставило ее нарушить свое молчание, она сделала это
в тот момент, когда была сильно взволнована и чем-то обеспокоена, сделала,
возможно, почти против воли. Теперь она жалеет об этом. А если и не жалеет,
то мучится угрызениями совести, "выдав" своих соотечественников.

В чем выдав?

Когда-то высказанное им самим предположение, что спутники-разведчики
посланы к Земле с враждебными целями, видимо, правильно. Они содержат
какую-то опасность для Земли. Иначе нельзя понять слова Гианэи, что она
"спасает" людей. И, посоветовав уничтожить эти спутники, Гианэя нарушила
планы своей родины, выдала их людям.

Что же могло заставить ее это сделать?

Муратов и мысли не допускал, что Марина может быть права и особое отношение
к нему со стороны Гианэи объясняется столь просто. Он знал, что чертами
лица похож на ее соотечественника, допускал, что именно это может вызывать
в ней чувство симпатии, но любовь, в том смысле, как она понимается на
Земле, к существу другой планеты, бесконечно чуждому, казалась ему
невозможной. Он сам никогда не смог бы полюбить Гианэю так, как земную
женщину.

"Все это можно объяснить только одним, - думал Муратов, медленно шагая по
комнате из угла в угол: - Они были на Земле давно, и вынесли плохое
впечатление от людей Земли того времени. Особенно если это случилось во
времена средневековья, среди мракобесия и костров инквизиции. Да еще в
Испании[1]. Видимо, Гианэя явилась на Землю в уверенности, что наше
общество недалеко ушло от того, прежнего. И убедилась в своей ошибке,
поняла, что мы лучше и благороднее, чем она думала. Хотя и тут есть
противоречия. Ведь она пришла к нам на Гермесе, увидела людей Земли на
астероиде, в искусственно созданной астрономической обсерватории, на
внепланетной научной станции. Следовательно, ей сразу должно было стать
ясным, что мы далеко ушли от дикости и варварства. А может быть, она поняла
именно тогда? Почему же она молчала так долго, если так? Что означают ее
слова: "Риагея был прав"? Она поняла это давно, как она сказала, но не с
самого начала. Кто такой этот Риагея, или Рийагейа, как она его назвала?
Видимо, прогрессивно мыслящий человек на ее родине. И Гианэя убедилась в
его правоте. Значит, раньше сомневалась. Попробуй разберись в этой
путанице. Но она расскажет все сама. Только бы поскорей".

Он понимал, что на скорый разговор рассчитывать не приходится. Неизвестно,
сколько времени понадобится Гианэе, чтобы полностью успокоиться, пережить
случившееся, стать до конца откровенной. Не было никакой уверенности, что
она снова на долгое время не замкнется в себе.

Он верил, что не ошибся, сказав Марине, что Гианэя обязательно заговорит.
Так должно быть, и так будет!

Но даже он, оптимистически настроенный по отношению к Гианэе, верящий в ее
добрую волю, не мог предположить, что сделанное им предсказание сбудется
так быстро, как это произошло в действительности.

В тот же вечер пришло письмо. Оно было от Гианэи.

Записка, вложенная в тот же конверт, поясняла, что письмо написано Гианэей
перед самым отъездом в аэропорт.

"Она совсем успокоилась, - сообщала Марина. - Ведет себя как всегда, шутит
и полностью перешла на испанский язык. Я не очень этим довольна, но Гианэя
поняла и обещала ежедневно давать мне уроки своего языка. И, кажется,
собирается делать это в полном объеме. Наконец-то!"

Письмо Гианэи было коротко, написано ровным, четким почерком и не имело ни
одной грамматической ошибки.

Муратов даже не понял сразу содержания письма, так сильно поразил его самый
факт. Гианэя могла уметь говорить по-испански, но писать... Это
свидетельствовало о том, что она знала язык, как сами испанцы. Изучала на
другой планете!

Кому и зачем это могло понадобиться?..

Больше, чем устная речь, письмо Гианэи говорило о знании ею старого
испанского языка, а не современного. Муратов знал, что в Институте
лингвистики не смогли прийти к определенному выводу. Гианэя говорила не
чисто. Ее язык мог относиться к концу девятнадцатого века, но мог
существовать и гораздо раньше как местное наречие. Загадка оставалась
загадкой.

Ему пришлось прочесть письмо второй раз.

"Виктор! - писала Гианэя. - Вы заставили меня сказать больше, чем я хотела.
Но я об этом не жалею. Люди Земли не заслуживают участи, которую им
готовили. Я сказала и должна дополнить свои слова, иначе они будут для вас
бесполезны. То, что вы хотите найти, невидимо для глаз человека Земли. Я
знаю это со слов Рийагейи. Что надо делать - не знаю. Подумайте сами.

                                                                    Гианэя".

Она подписала свое имя латинскими буквами так, как его произносили на Земле.

"Ну, теперь мы знаем все", - подумал Муратов.

Он перечитывал письмо в третий раз, когда приехал Сергей.

А еще через двадцать минут в комнате Муратова появился Стоун.

Ни он, ни Синицын не знали испанского языка. Муратов перевел письмо Гианэи.

- Это можно было предвидеть, - сказал Сергей. - Что спутники невидимы, мы
знали и раньше. Выходит, что и сама их база также невидима.

- Возможно, этим и объясняется, что мы никак не можем найти эту базу, -
сказал Стоун. - Мы ищем в недрах, а она, может быть, расположена на
поверхности, открыто. В районе кратера Тихо очень много глубоких и широких
трещин, неприступных плато, горных долин. В любом из таких мест они и могли
расположить свою базу.

- На Луне нет осадков, нет ветров, - добавил Сергей. - Ничто не могло
повредить оборудованию, кроме метеоритов.

- А это значит только то, что база защищена, например, крышей, прозрачной
или также невидимой. Ясно одно, - сказал Стоун, - искать надо там, где мы
сами расположили бы такую базу, будь мы на их месте. Там, где как будто
ничего нет, но место удобное.

- И еще одно соображение, - после непродолжительного молчания сказал
Муратов. - Спутники и база могут быть невидимыми для наших глаз, как пишет
Гианэя, но они не могут быть абсолютно прозрачными. Вспомните, на "Титове"
мы все видели, что спутник закрыл от нас звезды, находившиеся за ним. Он не
прозрачен. И на Луне он должен закрывать то, что находится за ним. Отсюда я
делаю логический вывод: база расположена так, что сзади нее находится
место, никогда не освещаемое Солнцем. А может быть, она вся расположена в
лунной тени.

- Правильно, Виктор! - одобрительно сказал Синицын. - Лунная тень - это
полный мрак. Правда, мы освещали прожекторами подобные места на
неприступных плато и в трещинах. Но мы делали это просто для порядка, так
как считали, что база обязательно расположена в недрах Луны. Поэтому мы
могли и не заметить. К тому же нам приходилось летать над горами на
ракетах, а они слишком быстры. Где нет воздуха, там не воспользуешься
планелетом.

- Да неужели? - улыбнулся Муратов.

- Никак не могу понять, - недовольно сказал Стоун, - что это за привычка у
вас двоих вечно подсмеиваться друг над другом. Серьезные же люди!

- Это с юных лет, - ответил Сергей. - Но мы никогда не обижаемся.

- Еще бы вы стали обижаться! Так вот, друзья! Недра обследованы. Теперь
будем искать исключительно на поверхности. Седьмая экспедиция отправится на
Луну через два дня.

- Так быстро? - удивился Синицын. - Но, насколько я знаю, корабль не
оборудован нужными приборами.

- Он будет оборудован полностью. И, конечно, не самый корабль, а вездеходы.

- Я их и имел в виду.

- Все будет готово через два дня. Я беру это на себя и сам приму участие в
экспедиции. Если верить словам Гианэи, а у нас нет оснований им не верить,
времени немного. Во что бы то ни стало надо добиться успеха.

Муратов колебался всего несколько секунд.

- Если можно, возьмите и меня, - сказал он,

6

- Постойте! - сказала Марина.

Она подбежала к кусту и сорвала с него большую желтую розу. Вернувшись на
террасу, воткнула цветок в волосы Гианэи.

- Вот теперь совсем хорошо. Вы настоящая японка, только высокого роста.
Японки такими не бывают. Но вам замечательно идет этот костюм. Возьмите
зонтик и пройдитесь по саду. А я сниму вас на пленку. То-то удивится
Виктор, когда увидит!

Гианэя смущенно улыбнулась.

Длинное, до пят, кимоно, расшитое по желтому фону черными драконами,
действительно очень шло ей... Темные глаза, кажущиеся из-за своей длины
более узкими, чем они были на самом деле, дополняли сходство с японкой.
Правда, зеленоватый оттенок кожи Гианэи подчеркивался желтым цветом
костюма, но Марина старалась не замечать этого. И когда сказала, что кимоно
идет ее подруге, говорила искренне.

Они поселились в маленьком, "игрушечном", как выразилась Гианэя, домике, у
подножия знаменитой Фудзиямы, любезно предоставленном в их распоряжение
теми, кто жил в нем раньше, как только выяснилось, что место понравилось
Гианэе.

Как всегда и везде, люди Земли относились к гостье из космоса с
исключительным вниманием. То же проявилось и в Японии. Стоило Гианэе
сказать, что ей нравится национальный костюм японок, который она увидела в
музее, как на следующее утро было прислано кимоно, сшитое специально для
нее, по ее росту.

Гианэя тотчас же надела его.

Чувствовалось, что Гианэе нравится Япония. Все здесь было не таким, как в
других странах, или, как говорили сейчас, местностях. И Марине казалось,
что окружающее чем-то отвечает вкусам и привычкам Гианэи.

Гостья с видимой радостью приняла предложение поселиться в этом доме,
одиноко стоявшем в стороне от других строений.

Искала ли она уединения? Это было возможно, учитывая состояние, в котором
Гианэя прилетела сюда. Но Марина почему-то была уверена, что дело в другом.
В чем? Этого она не знала, но никак не могла отделаться от впечатления, что
Гианэя, впервые на Земле, чувствует себя здесь "как дома".

Несмотря на уединенное расположение и крохотные размеры, их домик отнюдь не
был жилищем отшельника. Он был снабжен всеми удобствами, включая
автоматическую доставку всего необходимого. Был и обязательный плавательный
бассейн, правда, находившийся НС внутри дома, а под открытым небом.

Уютная терраса и традиционный для Японии вишневый сад создавали прекрасные
условия для отдыха, к которому, видимо, стремилась Гианэя.

И Марина, которая сама была не прочь отдохнуть от непрерывных переездов
последних полутора лет, с удовольствием готовилась провести в этом месте
длительное время.

Сегодня был второй день.

Они говорили теперь только по-испански. Наконец-то Марина могла
разговаривать с подругой свободно и обо всем.

И она твердо решила незаметно и исподволь расспросить Гианэю.

Имя своего брата Марина назвала сейчас отнюдь не случайно. Отношение Гианэи
к Виктору ее очень интересовало, и, как женщина, она относилась к "идее
любви" не столь скептически, как Виктор.

Гианэя, казалось, не обратила внимания на эту фразу.

- Правда? - спросила она. - Мне хорошо в этом платье?

Марина рассмеялась.

- Вы не то хотите спросить, - сказала она. - Сознайтесь, вас интересует,
хороши ли вы в этом платье? Гианэя вздохнула.

- Я это и спросила, - ответила она откровенно. - Но забыла, что я не земная
женщина. Хороша я или нет, здесь некому оценить меня. Я чужая.

- Совершенно ошибочный взгляд. Вы такая же, как все. Как я. Только вы
красивее меня.

- Не в том дело. - Лицо Гианэи стало грустным/ - И вы, Марина, говорите
неправду. Я не такая. Внешние формы тела еще не всђ. Мы совсем разные. Я
это знаю. - И, помолчав, она прибавила: - Я обреченная. Вы должны понять.
Как и у вас, в нашем мире существует любовь и женщина призвана иметь детей.

- Вы вернетесь к себе на родину. Расскажите все, и люди Земли помогут вам
вернуться к своим.

- Я никогда не вернусь. Я сама отрезала себе путь к возвращению. Измена не
может быть прощена. У нас ее не прощают никогда и никому. И это, конечно,
правильно.

Она резко повернулась и скрылась в глубине сада. Но Марина не могла на этом
прекратить разговор. И она возобновила его спустя час после купанья, когда
они сидели на террасе за завтраком.

- Не сердитесь, Гианэя, - сказала она, ласково касаясь руки подруги, - я
снова хочу вернуться к той же теме. Вы сказали, что измена не прощается. Я
согласна с вами, но не вижу измены с вашей стороны. Вы сказали, что
спутники на Луне, и посоветовали уничтожить их. По-видимому, в этих
спутниках есть опасность для нас. Ваш поступок вызван человеколюбием.
Никакая мораль не может говорить против вас. Никакая, ни наша, ни ваша.
Ведь и вы и мы одинаково разумные существа. В чем же измена? Если вы
помешали осуществлению плана ваших соотечественников, то эти планы были
жестоки и недостойны разумного существа. И у вас на родине не все думают
одинаково. Вспомните Рийагейю.

Гианэя подняла голову.

- Рийагейа, - сказала она. - Что вы знаете о нем?

- Очень немного, но вполне достаточно. Вы поняли, что он был прав, и потому
сказали. Разве не так? Гианэя долго молчала.

- Я знаю, - сказала она, - что поступила правильно и что Рийагейа одобрил
бы мой поступок. Но очень тяжело пойти против своей родины. Поймите это.

- Я хорошо понимаю, но вы поступили благородно. На вашем месте Рийагейа
сделал бы то же. Тень прошла по лицу Гианэи.

- Нет, - произнесла она тихо. - Он поступил иначе. - Она долго сидела
неподвижно, закрыв глаза, точно погрузившись в воспоминания. - Он поступил
иначе, - повторила она. - И я считаю его поступок неверным. Я должна была
сделать то, что сделала, но не то, что сделал он. Я женщина. - И после
продолжительного молчания неожиданно сказала: - Ваш брат удивительно похож
на Рийагейю. Меня поразило это сходство, как только я увидела Виктора. Да и
сейчас поражает.

- И поэтому вы так хотели его видеть?

- Да, конечно. Почему же еще?

Этот ответ очень неприятно подействовал на Марину. Все ее мечты, что Гианэя
полюбит Виктора и с этой любовью войдет в общество земных людей, рушились в
одно мгновение.

- Я огорчила вас? - спросила Гианэя, в свою очередь дотрагиваясь до руки
Марины. - Или, может быть, вас оскорбило это?

- Что могло меня оскорбить?

- Мои слова. Может быть, вам неприятно, что ваш брат похож на моего
соотечественника?

Марине было совсем не до смеха, но она заставила себя рассмеяться.

- Здесь нет и не может быть ничего обидного или оскорбительного, - сказала
она. - Вы же сравнили моего брата с человеком, а не обезьяной.

Улыбнулась и Гианэя.

- Я еще плохо знаю людей Земли, - сказала она. - Вы очень хорошие люди.
Лучше нас.

- Тем более, - подхватила Марина, - вы не должны мучиться тем, что "спасли"
нас.

Против воли, она сказала это слово чуть иронически. Но Гианэя сразу уловила
разницу в тоне.

- Вы не верите, что я спасаю людей Земли? Марина почувствовала, что
отвечать надо вполне откровенно.

- Да, - сказала она. - Этому я не верю. Я очень высоко ценю ваши добрые
намерения, но не верю, что кто-нибудь может причинить нам вред. Вы нас
недооцениваете. Не знаете нашей науки и нашей техники. Они способны
справиться с любой опасностью.

- Если она известна.

- Но ведь именно этого вы и не хотите нам сказать.

- Потому, что сама не знаю, - ответила Гианэя.

Стоун сдержал слово. Трудная и сложная подготовка Седьмой лунной экспедиции
была закончена ровно через два дня. Звездолет, под командованием Юрия
Вересова, стоял на пиренейском ракетодроме, ожидая своих пассажиров. На его
борту находились новые усовершенствованные вездеходы, оборудованные совсем
иными, чем раньше, приборами и кибернетическими автоматами. Задача была
иной. Первые шесть экспедиций ставили перед собой цель найти базу и
детально обследовать как ее самое, так и спутников-разведчиков. Теперь,
после того, что сказала Гианэя, нужно было найти и уничтожить базу. "К ним
нельзя приближаться", - сказала Гианэя, и этим словам приходилось верить.

                                  [Image]

Люди хорошо помнили обстоятельства гибели робота-разведчика, запущенного с
борта звездолета "Герман Титов". Базу иного мира надо было уничтожить на
расстоянии.

Муратов прилетел накануне старта. Он был слабее всех участников Седьмой
экспедиции подготовлен к предстоящей работе, а быть в ее составе
безучастным зрителем, спрашивать на каждом шагу, что происходит, ему совсем
не хотелось. С Вересовым он был давно зн