вной "пищей" Электронному
Мозгу, в них было много новых слов и словосочетаний.

Марина была убеждена, что Гианэя очень молода, но выяснить этот простой
вопрос никак не удавалось. С непонятным упорством Гианэя отмалчивалась,
когда ее спрашивали об этом.

Манера гостьи игнорировать некоторые вопросы, будто не слыша их, никогда не
раздражала Муратову и не вызывала желания во что бы то ни стало добиться
ответа. Она всегда помнила, что, несмотря на поразительное сходство с
людьми, перед ней человек иного мира, с иными привычками и понятиями. И она
делала вид, что не видит в молчании Гианэи ничего особенного, а считает это
естественным.

Такая тактика безусловно была правильной.

- Когда яблоко созревает, оно падает само, - говорили ученые. - Гианэе надо
предоставить время "созреть". И тогда она заговорит.

И Гианэя заметно "созревала". Она все реже и реже отмалчивалась. Неохотно,
но отвечала. Выполняя полученные указания, Марина никогда не задавала
вопроса, на который Гианэя раньше не захотела ответить.

И между двумя девушками было полное согласие и, внешне, полное
взаимопонимание.

Всем казалось, что Гианэя равнодушно относится к Земле, что жизнь Земли
нисколько не интересует ее. Но Марина видела, и с каждым днем яснее, что
это далеко не так.

Она уже хорошо разбиралась в оттенках выражения лица и особенно глаз
гостьи. И постепенно убеждалась, что Гианэя просто прячет от людей свой
интерес к Земле, по какой-то, ей одной известной, причине надевает на себя
маску равнодушия.

За полтора года Гианэя объехала всю Землю. Она видела все, что было
наиболее красивым, величественным и грандиозным на планете, природным или
искусственным. И казалось, все это не производило на нее впечатления. Нигде
она не задерживалась надолго, никогда не любовалась произведением искусства
или красотой природы, так, как это делали люди. Смотрела минуту, много -
две и отворачивалась.

Но когда, через несколько месяцев после поездки в северную Америку, Марина
увидела нарисованный Гианэей вид Ниагарского водопада, она поняла, что
мимолетного взгляда достаточно для ее подруги, чтобы навсегда запомнить
виденное. Величественная картина падающей воды была передана на рисунке до
мельчайших подробностей. Казалось, что в мозгу Гианэи запечатлелся
фотографический снимок водопада.

И так было много раз. Гианэя все помнила, ничего не забывала.

Нет, это было не равнодушие!

Тогда, может быть, внешнее безразличие ко всему - свойство ее
соплеменников, своеобразная традиция, обязательная форма поведения,
диктуемая обычаем?

Могло быть и так, но Марина почему-то не хотела верить этому. Ей казалось,
что Гианэя все же "напускает" на себя равнодушие, делает вид, что ее не
интересует Земля.

Зачем ей это может быть нужно?

И постепенно в душе Марины появилось и крепло убеждение, что гостья из
космоса склонна к притворству.

И вот совсем недавно произошел случай, глубоко взволновавший всех и еще
больше укрепивший Муратову в мысли, что Гианэя притворяется.

Стоя у полотна шарэкса, по пути в Полтаву, Гианэя неожиданно задала вопрос,
показавший с полной очевидностью, что она прячет от людей не только свое
прошлое, но и настоящее.

Откуда могла узнать Гианэя, что у Марины есть брат? Больше того, она знала,
что форма пути шарэкса - конструкция Виктора Муратова!

Гианэя разговаривала только с Мариной. Все, что она говорила другим и что
ей говорили, переводила Марина. Если гостья не знала ни одного земного
языка, она никак не могла знать о существовании Виктора Муратова вообще.

Но вдруг оказалось, что она об этом знает. И не только об этом.

Новость была очень важной и повлекла за собой совсем уже непредвиденные
последствия.

Случайно ли проговорилась Гианэя? Или она намеренно захотела показать людям
свою осведомленность?

Этот важнейший вопрос сразу встал перед ученым советом Института
космонавтики, с самого начала взявшим на себя все, что касалось гостьи из
космоса.

Гианэя, случайно или намеренно, но обнаружила знание одного из языков
Земли. Из этого факта можно было сделать вывод, что старые подозрения
справедливы, что Гианэя действительно принадлежит к тем, кто направил к
Земле спутников-разведчиков. А если это так, то становилось очевидным и
другое: ее соплеменники были на Земле. Но можно было объяснить все и проще:
Гианэя сама, без чьей-либо помощи, изучила земной язык и могла читать на
нем.

Было очень важно выяснить, какой именно язык знает Гианэя.

С этим вопросом обратились к Муратовой.

На Земле существовало много языков. Общепланетный только начинал входить в
обиход. Газеты и журналы, радио- и телепередачи сравнительно редко
пользовались новым языком. В каждой местности (раньше они назывались
странами) говорили на старом. Исчезли границы, постепенно стирались
национальные различия, общей была культура и цивилизация, но до полного
слияния человечества в единую семью, говорящую на одном языке, было еще
далеко.

Гианэя любила рассматривать журналы, и ей доставляли их отовсюду, из всех
местностей, на всех языках. Было хорошо, что девушка иного мира хотя бы в
этом проявляла какой-то интерес к жизни Земли. Думали, что ее интересуют
только иллюстрации, не имевшие языковых различий.

Теперь возник вопрос: какие именно журналы предпочитала Гианэя?

Муратова не смогла ответить. Она никогда не обращала внимания, какой журнал
смотрит ее подруга ни, тем более, на каком языке этот журнал. А вспомнить
сейчас? Нет, она этого не помнила.

Тогда решили получить ответ другим путем. Гианэя знала, что человек,
предложивший новую форму пути для шарэкса, брат ее спутницы. Значит, в
одном из журналов, прошедших через ее руки, была напечатана соответствующая
статья. Какие журналы доставлялись Гианэе, нетрудно было узнать.

И нужная статья очень скоро была найдена. В ней говорилось о шарэксе и
упоминалось, что Виктор Муратов - родной брат Марины Муратовой, подруги и
переводчицы Гианэи. Стало очевидно, что именно эту статью и прочла Гианэя.

Журнал оказался на испанском языке. Новость облетела весь мир. Из
осторожности, чтобы Гианэя не могла случайно прочесть об этом, испанские
газеты и журналы промолчали. Если гостья из космоса просто проговорилась,
сама того не заметив, не следовало показывать ей, что ее тайна открыта.

В Институте лингвистики облегченно вздохнули. В звучании слов, в построении
фраз языка Гианэи давно уже заподозрили сходство с каким-то из романских
языков Земли. Теперь отпали последние сомнения. Каким бы странным
совпадением это ни казалось, но люди неведомой планеты (может быть, не все,
а только часть, к которой принадлежала Гианэя) говорили на языке, очень
сходном с испанским.

Эта вторая новость была еще более сенсационной, чем первая.

Многое стало ясным. Не могла Гианэя "случайно" выучить именно тот язык,
который больше всего походил на ее родной. Она знала его раньше, до того,
как появилась среди людей!

А отсюда, естественно, вытекал другой вывод. Гианэя и те, кто были
хозяевами спутников-разведчиков, принадлежали к одному и тому же народу!
Догадка стала истиной.

Люди считали, что никогда еще существа иного мира не посещали Землю. Это
оказалось ошибкой. Неизвестно когда, но соплеменники Гианэи были на Земле,
и были довольно долгое время. Они успели узнать и выучить земной язык.
Почему именно испанский? Да просто потому, что этот язык был самым легким
для них.

Но могло быть и другое. По-испански говорили не только на Пиренейском
полуострове. В Мексике, республиках Центральной Америки, на Антильских
островах, во всей Южной Америке, за исключением Бразилии, говорили
по-испански. Космический корабль пришельцев мог опуститься именно там.
Тогда сходство их языка с языком "землян" оказалось счастливой случайностью.

С большой долей вероятности можно было предположить, что "гости" прилетали
на Землю очень давно. Если бы это случилось в последние века, их прилет не
остался бы незамеченным. А в период империи Карла Пятого, например,
огромные пространства Южно-Американского континента были безлюдны. Легко
было посадить корабль, скрыв его от взоров людей, смешаться с населением
редких городов и поселков, узнать все, что было нужно, и так же незаметно
покинуть Землю.

Чем могли привлечь к себе внимание люди, подобные Гианэе? Зеленым оттенком
кожи? Его легко было скрыть, прибегнув к гриму или к сильному загару.
Необычной формой глаз? Возможно, что на это обратили .внимание, но это был
не столь уж заметный признак, чтобы поразить воображение или возбудить
какие-либо подозрения у людей, которым и в голову не могла прийти мысль о
существах иного мира.

Подобная мелочь, даже обратившая на себя внимание, не могла запомниться и
войти в историю.

Так неожиданно открылась одна из тайн, окружавших Гианэю.

Марина Муратова хорошо знала испанский язык. И ей стало понятно, почему она
столь легко запоминала слова языка Гианэи.

Дальнейшее знакомство с этим языком также должно было пойти легче.

Велико было искушение внезапно заговорить с Гиа-нэей по-испански, застать
ее врасплох, но Марине посоветовали не делать этого. Если гостья все же не
намеренно задала свой вопрос, а проговорилась, то лучше всего было сделать
вид, что этот случай прошел незамеченным. А если намеренно, то тем более не
следовало форсировать события. Пусть Гианэя сама решает, когда надо
заговорить "полным голосом". Раз начав, она должна была пойти и дальше.
Марине вменили в обязанность внимательно следить за тем, какие статьи в
испанских журналах читает Гианэя, выяснить, насколько хорошо владеет она
этим языком, что ее больше всего интересует. А редакциям испанских журналов
посоветовали как можно чаще помещать материалы о спутниках-разведчиках и
еще раз повторить всю полемику, развернувшуюся три года тому назад по
вопросу о их местонахождении в настоящее время.

Никто не сомневался, что Гианэя, даже если она это знает, все равно будет
молчать. Но, может быть, она заинтересуется догадками людей Земли и
случайно обмолвится какой-нибудь фразой, которая прольет хоть немного света
в потемки тайны.

Кому могло прийти в голову, что все эти ухищрения не нужны и что вопрос,
так сильно интересующий всех, очень скоро и неожиданно выяснится.

3

В эти дни Виктор Муратов был очень занят и ничего не знал о новости,
взволновавшей Землю. Он был срочно вызван в один из вычислительных центров,
связанный с экспедицией Жана Легерье и контролирующий движение Гермеса.

Возникло непредвиденное осложнение. На своем пути астероид встретился с
крупным телом, еще не известной малой планетой. Локационные приборы и
гравиометры своевременно предупредили о встрече, и катастрофического
столкновения удалось избежать. Но траектория Гермеса изменилась. Нужно было
дать указания Вестону, какие расстановки и на какое время пустить в ход,
чтобы исправить курс.

Легерье и Вестон сами произвели расчеты и сообщили их на Землю. Они совпали
с расчетами, произведенными в вычислительном центре. Теперь требовалась
четвертая, окончательная, проверка. В подобных делах давно уже стало
традицией, чтобы вычисления производились четырежды.

Как всегда, погрузившись в работу, Муратов выключил из сознания все
остальное.

А когда работа была окончена (в четвертый раз был получен один и тот же
результат), осталось мало времени, и Муратов спешно отправился в Полтаву.

Он мог бы узнать все от Болотникова, но их разговор сразу принял другое
направление. И, уехав в Селену, чтобы встретиться там с Гианэей, Муратов
даже не подозревал, что в его планы вошло новое и очень существенное
обстоятельство.

И именно для него.

Испанский язык был почти что родным для Виктора. Его родители были русского
происхождения, но много лет прожили в Испании, отец - работая в
геологической экспедиции, а мать - архитектор - на строительстве
гигантского детского города, на южном берегу Пиренейского полуострова.

Виктор родился и провел первые годы своей жизни в Альмерии. И там же
окончил начальную школу.

Знай он о мировой сенсации, ему стало бы ясно, почему язык Гианэи казался
знакомым. Всего четыре дня назад он говорил об этом Болотникову в вагоне
шарэкса.

Но Муратов ничего не знал.

Селена поразила его своими размерами. Она была значительно больше Полтавы,
хотя считалась пригородом. Город вырос со сказочной быстротой, на пустом
месте, за пять лет. Дома, улицы, даже сады и парки казались какими-то
особенно чистыми, свежими, "новенькими". Чувствовался единый архитектурный
замысел всего города. Это производило сильное впечатление - грандиозности
мысли и труда, вложенных в строительство.

Муратов, конечно, знал об огромном размахе работ, идущих всюду, на всей
планете, о сотнях новых городов, тысячах мелких населенных пунктах,
снабженных всеми удобствами, о бесчисленном количестве научных и
технических станций. Человечество стремилось как можно скорее покончить со
старой жизнью, приспособить свою планету к новым, постоянно возрастающим
требованиям коммунистического строя.

Но как-то так случилось, что он сам жил всегда в старых городах,
перестроенных, переконструированных, но все же старых, стоявших столетия.

Селена была чуть ли не первым новым, полностью современным городом, который
он увидел вблизи,

Он усмехнулся, вспомнив свою уверенность, что первый же встречный укажет
ему, где искать Гианэю. Попробуй найди в таком гиганте!

Селена имела форму кольца. В центре помещался огромный ракетодром.

Круговой вечебус провез Муратова через весь город. Он забыл о времени, о
своем нетерпении, обо всем. Зрелище целиком поглотило его внимание. На
каждом шагу, на каждом повороте открывались ансамбли зданий, один красивее
и величественнее другого. Дома казались воздушными, обилие зелени
подчеркивало легкость конструкций, огромные проемы окон насквозь пронизаны
солнечным светом.

И люди, живущие в этом городе, невольно казались какими-то другими, не
такими, как в других городах. Они сами как будто были пронизаны светом.

"Обязательно сделаю попытку переехать сюда, - думал Муратов. - Если только
город не закрыт из-за перенаселения. Надо пожить среди этой красоты.
Наверное, и работа пойдет здесь не так, как в других местах".

Но, видимо, не один только Муратов оценил Селену, в которой воплотился весь
опыт, весь архитектурный и художественный гений Земли. На улицах было очень
много людей.

Когда вечебус, замкнув кольцо, остановился там, где Муратов сел в него, он
посмотрел на часы и вышел, хотя и был не прочь вторично совершить тот же
путь. Времени оставалось совсем немного.

На ракетодром он перелетел на планелете.

На огромном бетонном поле жизнь шла обычным порядком. Возвращение Шестой
лунной экспедиции не представляло собой ничего, что могло бы привлечь
особое внимание. Чуть ли не каждый день здесь заканчивали свой полет
космические корабли с Луны, Марса, Венеры, не считая внутренних, планетных,
линий. И столько же улетали отсюда. Шестая интересовала только узкий круг
лиц, связанных с космической службой, да еще таких, как Муратов, у которых
в составе экспедиции были знакомые.

Озабоченно сновали по полю быстрые, верткие служебные машины, медленно,
солидно ползли чудовищной величины заправочные цистерны, летали на
маленьких планелетах дежурные механики и диспетчеры. Далеко в центре поля
блестели на солнце корпуса кораблей внутренних, "земных", линий и
посадочных ракет. Межпланетные корабли не опускались на ракетодром. Они
высаживали своих пассажиров или ожидали их за пределами атмосферы.

В здании космопорта Муратов увидел много людей. Видимо, сегодня отправлялся
в путь корабль дальнего рейса, и это были покидающие Землю и те, кто их
провожал.

Он сразу наткнулся на Стоуна. Председатель ученого совета обрадовался
Муратову (они давно не виделись) и крепко пожал его руку.

- Итак, - сказал Муратов, - снова ничего!

- Да, к сожалению, снова, - со вздохом ответил Стоун.

Речь шла о Шестой. Оба уже знали, что экспедиция опять вернулась ни с чем.
Никаких признаков присутствия на Луне спутников-разведчиков или их базы не
удалось обнаружить.

- Это последняя, - прибавил Стоун. - Нет смысла продолжать поиски, пока мы
не узнаем что-нибудь новое, например, от Гианэи.

- Внимание! - раздался негромкий отчетливый голос. - Отлетающим на Марс -
пройти на посадку. Провожающие могут идти только до вечебуса.


                              [Image] [Image]

Вестибюль заметно опустел. И тогда Муратов вдруг увидел Марину и Гианэю.
Они стояли у одного из многочисленных киосков-автоматов, оживленно
разговаривая. Проходившие мимо украдкой бросали любопытные взгляды на эту
пару.

- Интересно, зачем она сюда явилась? - сказал Стоун, проследив за взглядом
Муратова. - Похоже, что Гианэю очень интересуют наши поиски на Луне.

- Откуда она может знать о них?

Стоун изумленно посмотрел на собеседника.

- Как, - воскликнул он, - вы ничего не знаете?

- Что именно?

- Да вы читали газеты эти дни, слушали передачи?

- Нет, - ответил Муратов, - мне было некогда. Вы же знаете, чем я занимался.

- Ну, ну! - Стоун покачал головой. - И никто вам ничего не сказал? Вся
планета только и говорит об этом, а вы даже не слышали.

- А в чем дело? - рассеянно спросил Муратов. Он думал о том, как ему
подойти к Гианэе, чтобы это получилось естественнее. Обе девушки стояли
спиной к ним.

Но при первых же словах Стоуна рассеянность как рукой сняло. Он слушал в
полном изумлении. Вот это новость! Гианэя знает испанский язык? Невероятно!

- Теперь вы понимаете? - спросил Стоун.

- Еще бы! Именно понимаю, что весь мой план рухнул.

- Почему же? - Стоун знал о намерениях Муратова. - Скорей наоборот, это вам
поможет. Но только надо быть очень и очень осторожным.

- Вот именно! А это как раз и означает, что нужен новый, совсем новый план.

- Гианэе не следует показывать, что нам известна ее тайна. Я посоветовал бы
вам, как бы случайно, в удобный момент заговорить при ней по-испански с
вашей сестрой. Выберите интересную для Гианэи тему. Интересно и важно
проследить, как она будет реагировать на это.

Муратов опасливо посмотрел на Гианэю. Она находилась от них шагах в
тридцати, не больше.

- Мы говорим слишком громко, - шепнул он Стоуну. - Гианэя слышит более чем
хорошо.

- Мы же говорим не по-испански.

- А кто ее знает. Может быть, она понимает. После того, что вы рассказали,
я ни за что не поручусь.

- Да, это, пожалуй, верно.

Толпа пассажиров, только что вошедших в вестибюль, отделила их от двух
девушек. Очевидно, прибыла посадочная ракета с прилетевшего корабля или
корабль внутренних рейсов. Муратов, поглощенный новостью, не расслышал
сообщения диспетчера.

Стоун посмотрел на часы.

- Шестая должна прибыть минут через двенадцать, - сказал он. - Идите к ним.

- Опасаюсь немного. Гианэя, возможно, не захочет говорить со мной.

- Вряд ли. Ваша сестра сообщала, что Гианэя еще вчера енова спросила про
вас.

"Я угадал, - подумал Муратов. - Она рисовала пейзаж Гермеса не случайно".

Но Марины и Гианэи не оказалось на прежнем месте. Они куда-то ушли.

Муратов отправился на поиски.

С самого утра Гианэя нервничала. Это было хорошо заметно по ее движениям,
голосу, выражению лица. Марина видела, что какая-то неотвязчивая мысль не
дает покоя ее подруге.

Как всегда, перед завтраком они отправились в ближайший плавательный
бассейн.

В эту эпоху гимнастические залы и бассейны являлись непременной
принадлежностью каждого населенного пункта, каждого крупного дома. Но
небольшие домашние бассейны не удовлетворяли Гианэю. Она любила не только
освежаться, но и плавать.

В это утро, словно забыв о времени, Гианэя очень долго не выходила из воды.
Марина давно уже оделась и, сидя в соломенном кресле, ожидала подругу.

Неутомимо и быстро Гианэя бессчетное число раз пересекала стометровую
водную дорожку классически красивым кролем. И, как всегда, постепенно
собралось довольно много зрителей. Редкий спортсмен Земли обладал таким
отточенным стилем.

С рав