рел то на лицо Ярослава, который молча лежал  и  презрительно
улыбался,  то  на  прибор,  не  понимая,   как   человек   может   выдержать
нечеловеческую боль, действующую непосредственно на болевые центры мозга.
   - Ваш прибор ни к черту  не  годится,  Керато,  -  тихо  сказал  Ярослав,
концентрируя в себе ментальную энергию освобожденного от боли мозга. В  теле
заструились потоки энергии,  устремляясь  к  мозгу  и  собираясь  в  плотный
сгусток. Руки и ноги онемели. Он их почти совсем не  чувствовал.  Почти  вся
энергия его организма превратилась в своеобразную "шаровую молнию",  готовую
выплеснуться на врага.
   Керато озадаченно перебирал кнопки и сенсоры прибора, не  понимая  смысла
происходящего и  пытаясь  отыскать  несуществующую  неисправность.  Наконец,
оставив свои тщетные попытки, он тяжело опустился в кресло  и  посмотрел  на
Ярослава.
   - Такое вижу в первый раз... - растерянно  проронил  Керато.  -  Подобный
болевой  порог  делает  любого  послушным  полуидиотом,  а  на  вас  он   не
подействовал... Наверное, неисправность.  Ничего,  сейчас  техники  осмотрят
прибор, и мы продолжим, господин Самарин. Я добьюсь от вас признания!  -  Он
взглянул в лицо Ярослава. Их глаза встретились. И Ярослав выплеснул на врага
всю свою ментальную энергию, накопленную истерзанным мозгом.  Зрачки  Керато
расширились, лицо исказила безобразная гримаса. С диким, нечеловеческим воем
он схватился руками за голову, вскочил с кресла и  тут  же  рухнул  на  пол,
теряя сознание. В его мозг вошла вся та боль, которую испытал мозг Ярослава,
но спрессованная в один нервный импульс и многократно усиленная.
   К боссу подскочили оба охранника и  "доктор".  Ярослав  посмотрел  на  их
суету и, удовлетворенно вздохнув, отвернулся. "Где же Рэнчл? - думал  он.  -
Пора бы ему появиться. Пожалуй, повторно такой фокус с Керато не пройдет".
   В комнату вошли врачи, вызванные одним из охранников,  и  склонились  над
Керато, разложив на столе чемоданчики с какими-то приборами, инструментами и
шприцами.  Они  о  чем-то  расспрашивали  "доктора",  но  их   разговор   не
интересовал Ярослава.  Все  его  сознание  было  обращено  внутрь  себя,  на
восстановление  сил,  затраченных  организмом  на  энергетический  удар   по
сознанию Керато. Вскоре  он  полностью  восстановился  и  позвал  одного  из
гориллоподобных  охранников:  -  Послушайте-ка,  любезный,   -   с   иронией
проговорил он, - может быть, вы освободите меня от ремней, раз  уж  господин
Керато пока не в состоянии продолжать нашу милую "беседу"?
   В конце  концов  в  сопровождении  двух  охранников  Ярослава  повели  по
бесконечным лестницам и коридорам. Через какое-то время они  остановились  у
одной из бронированных  дверей,  которая  беззвучно  скользнула  в  сторону,
открывая вход в камеру. Без всяких дальнейших объяснений  конвоиры  оставили
его внутри, закрыв за собой дверь. Ярослав огляделся. Камера была небольшой,
но чистой. Кроме кровати, стола и двух пластиковых стульев, в ней ничего  не
было. Не оказалось и окон. Освещение  было  искусственным  -  от  потолочной
панели. В стене он увидел встроенную  дверцу  для  подачи  воды  и  пиши  по
пневмомагистрали. Туалет был здесь же, за другой пластиковой дверью. Ярослав
подошел к кровати и сел, раздумывая над сложившейся ситуацией.
   "Все,  что  затеял  Керато,  -  блеф.  Против  меня  у  него  нет  ничего
конкретного. Иначе разговор был бы иным. Только подозрения и предчувствия...
Почему  он  действует   так   прямолинейно   и   без   фактов?   Ему   нужно
скомпрометировать Блэпси, а для этого годится любая  провокация.  Закулисная
возня и интриги спецслужб коснулись и меня. Это плохо".
   Ярослав прилег на кровать и заставил себя заснуть, давая  отдых  мозгу  и
телу.

   3
   Дверь отъехала в сторону, и в комнату вошел офицер. Ярослав открыл  глаза
и удивленно посмотрел на вошедшего.
   - Господин Самарин, прошу следовать за мной, - бесстрастно пригласил тот,
не утруждая себя пояснениями.
   Через четверть часа Ярослав сидел в  кабинете  Керато  и  курил  отличную
сантрийскую сигару,  которой  угостил  его  Рэнчл,  прибывший  за  ним.  Шеф
контрразведки ерзал в кресле  с  мрачным,  осунувшимся  лицом,  стараясь  не
встречаться взглядом с Ярославом, рядом с которым расположился  Рэнчл,  едва
сдерживающий торжествующую ухмылку.
   - Господин Керато, Его Величество требует, чтобы  вы  принесли  извинения
барону. Император очень недоволен  происшедшим  инцидентом.  Вы  были  очень
грубы с господином Самариным. Этому  нет  оправдания,  тем  более  что  ваши
подозрения абсолютно беспочвенны. Надеюсь, что вы  впредь  не  допустите  по
отношению к нему подобных действий.  В  любом  случае  вам  придется  давать
объяснения Его Величеству, - выговаривал, словно хлестал по щекам, Рэнчл.
   - Я сожалею, барон, что был вынужден... оказать на вас давление. Поймите,
что мои действия продиктованы исключительно высшими целями безопасности  Его
Величества и Империи. Однако вы с честью прошли испытания, и у  меня  больше
нет  сомнений  относительно  вас.  Примите   мои   искренние   сожаления   и
извинения...
   Ярослав  внимательно  посмотрел  на  Керато.  Во  взгляде  грозного  шефа
контрразведки появилось выражение некоторое затравленное. Он  подсознательно
чувствовал  внутреннюю  силу  сидящего  перед  ним  загадочного   землянина,
сделавшего в  Империи  головокружительную  карьеру  и  обладающего  огромным
влиянием. Керато осознавал и его власть  над  собой,  над  своим  сознанием,
которую он познал вчера во время их  "беседы".  Внутренне  содрогнувшись  от
воспоминания о недавно пережитом, он тихо сказал, пряча в глубине души жажду
мщения: - Господин барон, надеюсь, вы простите меня и  мы  забудем  об  этом
инциденте? Право же, я очень сожалею...
   - Что ж, господин Керато, покончим с этим. Я не  имею  к  вам  претензий.
Надеюсь, что впредь, если у вас возникнут ко мне  какие-либо  вопросы,  наша
беседа будет более цивилизованной.
   - Да, да, конечно, - поспешил заверить его контрразведчик, отведя взгляд.
   Ярослав  и  Кэй  Рэнчл,  коротко  кивнув  Керато,  вышли  из  кабинета  и
спустились в гараж.  Уже  сидя  в  уютном  салоне  лимузина,  Рэнчл  спросил
Ярослава: - Господин барон, так чего же хотел от вас Керато?
   - Признания в том, что я являюсь агентом СБС. - Ярослав  многозначительно
посмотрел на собеседника и продолжил: - Но я лишь средство, козырная карта в
большой интриге, направленной  против  господина  Блэпси  и  вас,  Кэй.  Его
обвинения были столь абсурдны и  топорны,  что  я  стал  сомневаться  в  его
способностях как главы контрразведки.
   - В чем конкретно он вас обвинял? - озабоченно спросил Рэнчл.
   - В организации диверсии на Гелле, - спокойно ответил Ярослав,  закуривая
сигарету. - Но вы  же  понимаете,  Кэй,  что  за  один  день  пребывания  на
строительстве шахт невозможно даже в полной мере ознакомиться с обстановкой,
а не то что провернуть  все  это.  И  потом,  зачем  мне  все  это?  Сначала
поставлять  оборудование  на  сотни  миллиардов,  а  потом  уничтожать  свою
собственность? Абсурд!
   - Не совсем согласен с вами. Все могло бы звучать  довольно  убедительно,
вырви Керато у вас показания, даже путем специального психотеста.  Он  давно
уже интригует против нас. Эта провокация, увенчайся она  успехом,  могла  бы
стоить господину Блэпси и мне карьеры, если не худшего... Но вы  -  молодей!
Удивительно, как вам удалось выдержать испытание генератором  боли?  На  нем
ломаются все, даже самые стойкие, и подписывают любые показания.
   - Я понимал, чего добивался Керато. Если бы я оговорил себя  под  пыткой,
то подписал бы себе смертный приговор. Оправдаться потом было бы невозможно.
Так что я боролся за жизнь до последней  возможности...  -  Ярослав  глубоко
затянулся, глядя в окно на проплывающие мимо небоскребы, и продолжил: -  Мне
повезло, что с  Керато  случился  приступ...  Вряд  ли  я  бы  выдержал  еще
несколько минут такой "беседы".
   - О да... Керато - мастер "ломки". Он был уверен,  что  вы  не  выдержите
болевого порога и подпишете все, что он скажет. Потому и  не  утруждал  себя
поиском каких-либо фактов и  доказательств,  по-настоящему  компрометирующих
вас. Если бы у него что-то было на вас, то даже господин Блэпси не  смог  бы
вам помочь. Теперь у Керато связаны руки, и он на время оставит свои интриги
против нас, но берегитесь его. Он вас возненавидел и не оставит в покое...
   Лимузин остановился у ворот  столичной  виллы  Ярослава,  и  он,  коротко
попрощавшись с Рэнчлом, быстро  поднялся  на  крыльцо,  возле  которого  его
дожидался Блэк.
   На  противоположной  стороне   улицы   человек   в   черном   автомобиле,
припаркованном у тротуара с полудня, включил браслет гиперсвязи и  о  чем-то
коротко переговорил со своим  абонентом.  Вскоре  автомобиль,  сверкнув  под
фонарем мокрыми лакированными обводами, плавно тронулся с места и  исчез  за
поворотом.

   Часть 4
   Глава 1
   ПРОЗРЕНИЕ
   1
   Негромкий гул генераторов и короткие сигналы зуммеров. едва  слышались  в
тиши огромного пространства боевой рубки  суперкорабля  "Сокрушающая  сила".
Адмирал Глэн Колби сидел в  кресле  на  верхнем  мостике,  почти  под  самым
куполом, задумчиво глядел в черноту космоса, усеянную сверкающими  звездами,
и курил сигару. За последние два года  он  сильно  сдал,  постарел.  Морщины
стали глубже, а волосы еще больше поседели.
   9-й  Имперский  флот,  построившись  в  несколько  эшелонов.,   летел   в
пространстве  навстречу  судьбе.  Флот,  так  же  как  вся  армада  Империи,
собравшая  в  единый  кулак  все   силы,   был   готов   нанести   последний
сокрушительный удар по главному врагу. С  падением  Содружества  открывались
безбрежные перспективы господства над Галактикой...
   Адмирала терзали сомнения: правильно ли он поступил,  вновь  согласившись
принять  командование  флотом,  вместо  того  чтобы  встретить   наступающую
старость на вилле среди цветов, у мирного и теплого моря?
   Армада выходила к рубежам Содружества, охватывая  этот  его  приграничный
сектор гигантской параболой. Тысячи кораблей, построившись в боевые порядки,
готовились смести  любого  противника,  вставшего  на  их  пути.  По  данным
разведки, в районе наблюдалось сосредоточение кораблей Содружества,  которые
должны были попасть  в  фокус  параболы,  а  затем  и  в  огромный  "мешок",
означавший их гибель.  Адмирал  грустно  усмехнулся,  вспоминая,  что  новый
тактический ход был впервые придуман им,  но  почему-то  об  этом  никто  не
помнил, отдавая лавры его создания  нынешнему  Главнокомандующему.  Подобное
теперь было в порядке вещей. Удивляться нечему, но на душе лежал камень.  Из
невеселых  раздумий  его  вывел  включившийся  видеофон.  Появилась   слегка
мерцающая голограмма Главнокомандующего Ли Бетли: - Адмирал Колби!  Авангард
обнаружил на гравилокаторах отметки вражеских кораблей. По подсчетам - около
пятисот, но классы кораблей идентифицировать не удалось. Отметки
   какие-то смазанные... Корабли находятся на внешней границе системы Бинга.
Идут на скорости 0,9 световой встречным курсом. Возможный контакт произойдет
через час. Приказываю вам атаковать их в лоб, 12-й и  3-й  флоты  атакуют  в
обхват.
   - Вас понял, господин Главнокомандующий. Разрешите использовать в  случае
необходимости Байтон-оружие?
   - Только в крайнем случае и только по  скоплению  кораблей.  На  планетах
системы Бинга находятся мощные базы вражеского флота. Ракеты нам понадобятся
для их уничтожения. Еще есть вопросы?
   - Вопросов больше нет, господин Главнокомандующий,  -  с  легкой  иронией
ответил Колби.
   Голограмма растаяла в воздухе так же внезапно,  как  появилась,  и  вновь
наступила тишина. Адмирал молча размышлял  о  предстоящем  сражении.  Приняв
окончательное решение, он жестом подозвал  командира  флагмана,  стоящего  в
нескольких шагах от него за пультом, и сказал: - Капитан, передайте по флоту
мой приказ. Флоту перестроиться для атаки кораблей противника в три эшелона.
В первом идут крейсера под прикрытием перехватчиков, во втором -  линкоры  и
все три суперкорабля, в третьем - десантные корабли  и  базы.  Еще  остается
резерв - 16-я эскадра, которая останется прикрывать десант. Курс  -  система
Бинга, скорость 0,5 световой. Предполагаемое время боевого контакта -  через
час. Атака с ходу, ударными  группами.  Основные  цели  -  крупные  корабли.
Против скоплений противника применять  Байтон-ра-кеты...  по  моему  особому
распоряжению. Конечная цель - базы  на  планетах  системы.  При  переговорах
применять  только  альфа-связь.  Гравилокаторы  включить   на   максимальную
дальность. Докладывать об обстановке каждые пять минут...
   Вокруг забегали офицеры связи, бросившиеся выполнять  приказ,  потом  все
снова стихло.  "Затишье  перед  грозой,  -  усмехнувшись,  подумал  адмирал,
закуривая очередную сигару. - Лавров не найду, так, возможно, обрету  покой?
Может быть, даже "вечный"..."
   Стареющее сердце заныло в нестерпимой тоске. Адмирал  встал  с  кресла  и
стал прохаживаться по мостику, терзаемый печальными раздумьями:  "Кто  может
знать, каково отцу пережить сына?!  Погиб  в  расцвете  сил!  Во  имя  каких
идеалов?"
   Что-то легонько  коснулось  его  мозга,  согревая  любовью  и  нежностью.
Адмирал вздрогнул от неожиданного ощущения. Он и сам не  понял,  что  это...
Может  быть,  тень  воспоминаний  Давно  прошедших  лет?  Может  быть,   его
собственная любовь и нежность к  жене  и  сыну,  не  растраченная  за  годы,
проведенные вне семейного очага, и теперь ждущая своего востребования?
   Может быть, это ласковые ладони матери  трогают  его  седую  голову,  как
когда-то в детстве? Руки матери... Ощущение было  такое  реальное,  светлое,
чистое, что счастливые слезы сами собой потекли по его  щекам.  Не  в  силах
совладать со своими чувствами, адмирал отвернулся и, достав платок, украдкой
смахнул слезы. Через мгновение его лицо приобрело прежнее суровое выражение,
но морщины заметно разгладились.
   Внутри его сознания происходил перелом. Его совесть  протестовала  против
предстоящей  бессмысленной  бойни.  Перед  глазами  в  воздухе  рубки  плыло
скорбное лицо сына, с укором смотрящего на него, как бы вопрошая: "Зачем все
это, отец?" Адмирал тряхнул головой, но видение  появилось  вновь.  В  мозгу
звучал голос сына: "От себя  не  уйдешь.  Выбирай,  отец.  Я  любил  тебя  -
сильного и справедливого, но ты идешь на смерть и ведешь  на  гибель  других
вовсе не ради справедливости..."
   Адмирал обхватил голову руками, заткнув уши  и  закрыв  глаза,  но  голос
вновь зазвучал внутри, в мозгу: "Подумай, зачем мы убиваем друг друга? Разве
чья-то смерть сделает тебя счастливее? Разве чужая смерть воскресит  меня  и
миллионы других?.. Я погиб, служа Злу. И ты погибнешь за  него.  Зло  -  это
Империя, Император. Неужели ты ослеп, отец?" Тихо застонав,  адмирал  открыл
глаза. По мостику к нему приближался командир флагмана.
   - Господин адмирал, на мониторе гравилокатора появились отметки  кораблей
Содружества. Движутся встречным курсом. Контакт  произойдет  через  двадцать
минут. Каковы буд; ваши распоряжения?
   Глэн Колби непонимающе посмотрел на него.
   - Что? Что вы сказали? Ах да... Все без изменений.
   Капитан  как-то  странно  взглянул  на  адмирала,  словно  желая   что-то
спросить,  но  промолчал,  повернулся  на  каблуках  и  отошел  к   главному
командному пульту. Адмирал встал с кресла и подошел к ограждению. Внизу  под
ним, на расположенных ярусами мостиках, за пультами своих постов, напряженно
застыли офицеры. Их лиц адмирал не видел, но чувствовал,  как  напряжены  их
нервы. "Очень скоро многим суждено погибнуть, а ведь они -  ровесники  моему
сыну, их ждут матери и отцы, любимые..."
   Кто-то негромко включил  торжественную,  но  в  то  же  время  невыносимо
печальную и скорбную мелодию. Она лилась со всех сторон, проникала  в  самое
сердце,  в  душу,  заполняя  каждый   уголок,   каждую   клеточку   чувством
обреченности  и  бессмысленности  происходящего,   словно   матери   заранее
оплакивали своих сыновей... А может быть, никто  и  не  включал  музыку?  Но
откуда она?
   Адмирал спустился  с  мостика  на  нижний  ярус  и  пошел  вдоль  постов,
всматриваясь в лица своих подчиненных. "Совсем молодые парни, как  мой  сын.
Некоторые - просто мальчишки!" Он встретился взглядом  с  сидящим  рядом  за
пультом молоденьким лейтенантом. В его глазах адмирал увидел все: и страх, и
тоску, и обреченность, и непонимание, и растерянность... Смятение  буквально
излучалось взглядом юноши. "Я не имею морального права вести их в бой!  -  с
горечью подумал Колби. - Я и сам не верю в  правоту  свершаемого,  а  они  -
просто одурачены, накачаны наркотиком пропаганды. За что  они  погибнут?!  И
неужели я вправе посылать их на смерть?"

   2
   - Адмирал! Почти час, как перехватчики противника засекли  наш  авангард.
Минут через пять мы сблизимся  на  дистанцию  атаки,  но  пока  нет  никаких
признаков  того,  что  имперские  флоты  готовы  сложить  оружие,  -  сказал
начальник  штаба  Космофлота   Содружества   Дональд   Хилл,   обращаясь   к
Главнокомандующему. - Неужели  наше  психотронное  оружие  не  дало  нужного
эффекта?!
   - Все может быть, Дональд, - ответил Иван Кедров, сосредоточенно глядя на
панорамный монитор. На черном  бархате  бездны  красными  точками  виднелись
боевые порядки противника. - Если даже и так, то у них все равно нет  шансов
на  победу.  Через  пять  минут  наши  основные  силы  выйдут  им  в  тыл...
Представляю, как поразится адмирал Бетли, увидев  у  себя  на  хвосте  целую
армаду. Да, я и забыл, что он их не увидит! Лишь ложные отметки  на  экранах
их пресловутых гравилокато-ров... При желании мы можем  расстрелять  корабли
Империи  в  упор,  оставаясь  безнаказанными...  Почти   безнаказанными,   -
поправился Кедров и, слегка  нахмурившись,  добавил:  -  Если  не  сработает
вариант "Оборотень". Честно говоря, я все же сомневаюсь в том, что весь флот
Империи выйдет из строя от одного нажатия кнопки, хотя дважды  присутствовал
на испытаниях "Оборотней" с преобразующимися блоками. Но испытания  одно,  а
настоящая схватка - совсем другое. Любой сбой может оказаться трагическим  и
даже роковым. Техника никогда не бывает надежной на все сто процентов.  Если
она не сработает и если у них окажется достаточное количество фанатиков,  на
которых не подействует наше психотронное оружие, то  придется  драться...  и
драться всерьез. Конечно, мы сможем перехватить подавляющее число их  ракет,
но если хоть одна из них достигнет цели... Об этом лучше не думать!
   - Вы правы, адмирал, не будем гадать. Должно сработать, но  будем  готовы
ко всему.
   - Да. Но контратаковать будем лишь в том случае, если  психообработка  не
поможет и  начнется  атака  имперских  флотов  на  наш  авангард,  -  сказал
Главнокомандующий и посмотрел  на  Помощника  Президента,  с  озабоченностью
разглядывающего рой красных точек на экране.
   Тот оторвал взгляд от локатора и, обернувшись, заметил: - Да,  мы  должны
сделать все, чтобы не допустить кровопролития. Если они будут атаковать нас,
то мы сможем вырвать у них  зубы  с  помощью  плана  "Оборотень".  Лишившись
оружия и энергетики, они сдадутся.  Таково  решение  Совета  Безопасности  и
Президента, господа.
   - Что ж, ждать осталось недолго.  Дистанция  возможного  начала  атаки  -
через минуту, - тихо проронил Кедров, не отрываясь от монитора.  Он  включил
общую альфа-связь и приказал: - Всем командирам кораблей! Полная готовность!
Атаковать противника только по моей команде!
   Армады сходились на огромной скорости в полном безмолвии космоса,  словно
ангелы Добра и  Зла  для  решающего  сражения.  На  экране  уже  различались
очертания гигантских суперкораблей и линкоров Империи, летящих за крейсерами
и перехватчиками, будто кавалькада охотников  за  стаями  гончих  и  борзых,
идущих