сделали.
   - Верно, - подтвердил Лоримаар.
   -  Я  не  собираюсь  вмешиваться,  -  возразил  Джанасек.  -   Я   хочу
присоединиться к вам.
   - Мы охотимся на твоего тейна, - сказал компаньон Пира.
   - Он это знает, - оборвал его Пир.
   - У меня нет тейна, - сказал Джанасек. - Зверь рыщет  по  лесу  с  моим
железом и огнем. Я помогу вам убить его и верну себе то,  что  принадлежит
мне. - Его голос звучал твердо и убедительно.
   Одна  из  собак  нетерпеливо  ходила  на  цепи  взад  и   вперед.   Она
остановилась и зарычала на Джанасека, сморщив  крысиную  морду  и  оскалив
желтые зубы.
   - Он лжет, - заявил Лоримаар Высокородный Брейт.  -  Даже  наши  собаки
учуяли обман. Он им не нравится.
   - Оборотень, - добавил его тейн.
   Гарс  Джанасек  слегка  повернул  голову.  Отблески  угасавшего  костра
красными бликами скользнули но его бороде, когда он угрожающе улыбнулся.
   - Саанел Брейт, - сказал он, -  твой  тейн  ранен  и,  пользуясь  своей
безнаказанностью, оскорбляет меня,  зная,  что  я  не  могу  призвать  его
сделать свой выбор дуэли.  Но  вы  не  можете  рассчитывать  на  такую  же
безнаказанностью.
   - Сейчас может, - сурово сказал  Розеф.  -  Этой  хитрости  мы  вам  не
позволим, айронджейд.  Вам  не  удастся  перестрелять  нас  на  дуэлях  по
очереди, одного за другим, и спасти своего безродного тейна.
   - Я клянусь, что у меня нет желания спасать его. У меня нет тейна. И вы
не посмеете лишить меня моих законных прав.
   Маленький,  сморщенный  Розеф,  на  полметра  ниже  всех   кавалаанцев,
пристально смотрел на Дерка.
   - Мы на Уорлорне, - сказал  он,  -  и  будем  поступать  так,  как  нам
хочется.
   Остальные одобрительно забормотали.
   - Вы - кавалаанцы, - настаивал  Джанасек,  но  на  его  лице  мелькнула
неуверенность. - Вы - брейты,  высокородные  члены  Брейта,  связанные  со
своим родом, своим Советом и его правилами.
   - За последние годы, - с улыбкой заговорил Пир, - я видел немало  своих
кетов и людей из других сообществ, отказавшихся от мудрости  родов.  "Это,
это и это - неправильно, - говорят бесхребетные айронджейды, - мы не будем
этому  следовать".  И  овечки  Редстила  поддакивают  им,  и  женоподобные
шанагейты, и, к сожалению, многие брейты. Или  меня  подводит  память?  Вы
стоите перед нами и тычете нам в нос законами, но разве я не помню, как  в
моей юности айронджейды заявили мне, что я больше не имею права  охотиться
на оборотней? Мне ли не помнить кавалаанцев,  которых  послали  на  Авалон
изучать звездные корабли, оружие и другие полезные вещи, а они  вернулись,
набитые разной чепухой? Как мы должны измениться в ту сторону, да в другую
сторону. А наши древние законы? Мы ими гордились многие века. А  их  вдруг
стали называть позорными! Скажи мне, айронджейд, разве я не прав?
   Гарс молчал. Он крепко стиснул руки, сложив их на груди.
   - Джаан Викари, бывший когда-то Высокородным Айронджейдом, был одним из
зачинщиков перемен. Вы шли за ним по пятам, - добавил Лоримаар.
   - Я никогда не был на Авалоне, - просто ответил Джанасек.
   - Скажите мне, - потребовал Пир. - Разве  вы  с  Викари  не  добивались
изменений? Разве вы не смеялись над законами, которые вам не нравились?
   - Я никогда не нарушал законов, - возразил Джанасек. - Джаан  иногда...
- он запнулся.
   - Он признает это, - сказал толстый Саанел.
   - Мы поговорили между собой, - спокойно продолжал Розеф.  -  И  решили,
что, раз высокородные позволяют себе убивать без закона, если все, что  мы
считаем правильным, может быть ими с пренебрежением отвергнуто, значит  мы
тоже  можем  позволить  себе  произвести  изменения  и  отвергнуть  ложную
мудрость,  которую  мы  не  признаем.  Мы  более  не  связаны  с  Брейтом,
айронджейд. Это лучшее из сообществ  недостаточно  хорошо  для  нас.  Наши
прежние кеты приняли в пищу слишком много подслащенной лжи.  Мы  более  не
хотим быть игрушками в чужих руках. Мы вернемся к древней  правде,  идеям,
родившимся еще до падения  Бронзфиста  -  в  те  дни,  когда  высокородные
Айронджейда, Таала  и  Глубоких  Угольных  Шахт  вместе  сражались  против
демонов в Ламераанских Холмах.
   - Видишь, айронджейд, - сказал Пир, - ты неправильно нас называешь.
   - Я не знал, - ответил Джанасек после небольшой паузы.
   - Называй нас правильно. Мы больше не брейты.
   Глаза айронджейда были темными и непроницаемыми. Не  разжимая  рук,  он
смотрел на Лоримаара.
   - Вы основали новое сообщество? - спросил он.
   - Такие случаи известны, - сказал Розеф. -  Редстил  основали  те,  кто
порвал  с  Сообществом  Горы  Глоустоун,  а  сами  брейты  откололись   от
Бронзфиста.
   - Меня зовут Лоримаар Рельн Уинтерфокс Высокородный Лартейн Аркеллор, -
представился Лоримаар высоким, искаженным болью голосом.
   - Честь вашему сообществу, - ответил Джанасек. - Честь вашему тейну.
   - Мы все лартейны, - сказал Розеф.
   Пир засмеялся.
   - Мы  составляем  Верховный  Совет  Лартейна  и  придерживаемся  старых
законов, - добавил он.
   В наступившем молчании Джанасек  переводил  взгляд  с  одного  лица  на
другое. Дерк, по-прежнему беспомощно стоя на коленях, следил за поворотами
его головы.
   - Вы назвали себя лартейнами,  значит  вы  лартейны,  -  согласился  он
наконец. - Старые законы не запрещают этого. Но я позволю  себе  напомнить
вам, что все, о чем вы говорили, -  люди,  идеи,  сообщества,  которые  вы
называли, - они все мертвы. Сообщества Бронзфист и Таал были  разрушены  в
Великих Войнах задолго до вашего  появления  на  свет.  Глубокие  Угольные
Шахты были опустошены и затоплены еще в Годы Огня и Демонов.
   - Их мудрость продолжает жить в Лартейне, - сказал Саанел.
   - Вас всего шестеро, - напомнил им Джанасек. - И Уорлорн умирает.
   - С нами он снова расцветет, - возразил  Розеф.  -  Новость  дойдет  до
Верхнего Кавалаана, и прибудут другие. Наши сыновья родятся  здесь,  чтобы
охотиться в лесах душителей.
   - Как вам угодно, -  ответил  Джанасек.  -  Это  меня  не  касается.  У
Айронджейда нет повода для недовольства Лартейном. Я открыто пришел к  вам
и попросил взять меня на охоту, - его рука опустилась на плечо Дерка. -  И
я преподнес вам подарок крови.
   - Это правда, - сказал Пир и, помолчав минуту, обратился к сородичам: -
Я предлагаю принять его.
   - Нет, - воспротивился  Лоримаар.  -  Я  не  доверяю  ему.  Он  слишком
настаивает.
   - У меня есть основания, Лоримаар  Высокородный  Лартейн,  -  продолжал
убеждать их Джанасек. - Тень ужасного позора брошена на мое  сообщество  и
на мое имя. Я хочу очистить их.
   - Мужчина должен хранить свою гордость, как бы ему ни  было  больно,  -
кивнул Розеф, соглашаясь. - Это понятно каждому.
   - Пусть охотится, - сказал тейн Розефа. - Нас шестеро, а он  один.  Как
он может повредить нам?
   - Он пытается обмануть нас! - не отступал  Лоримаар.  -  Как  он  попал
сюда? Спросите себя об этом! И посмотрите! -  Он  указал  на  правую  руку
Джанасека, где светящиеся камни горели красными огнями  на  его  браслете.
Только несколько из них отсутствовало.
   Джанасек взялся левой рукой за нож и легко выхватил его из ножен. Затем
он протянул правую руку Пиру.
   - Помогите мне, подержите руку,  -  сказал  он  ровным  голосом,  каким
говорят об обычных вещах. - Я вырву фальшивые огни Джаана Викари.
   Пир сделал, как он просил.  Все  молчали.  Рука  Джанасека  уверенно  и
быстро выполнила всю работу. Когда он закончил, светящиеся камни лежали на
песке, как разбросанные угольки. Он  наклонился  и  поднял  один  из  них,
слегка подбросил его в воздухе, как будто проверял на вес. Проделывая  все
это, он улыбался. Затем он размахнулся и бросил  камень,  который  полетел
далеко и летел долго. В  самом  низу  дуги,  перед  падением  в  воду,  он
сверкнул,  как  падающая  звезда.  Дерку  показалось,  что   он   зашипит,
коснувшись темной воды. Но на таком расстоянии они не услышали  ни  звука,
ни даже всплеска.
   Джанасек собрал все камни один за  другим,  потряс  их  в  пригоршне  и
бросил в озеро.
   Когда последний из них исчез, он повернулся к охотникам и протянул свою
правую руку.
   - Пустое железо, - сказал он. - Посмотрите. Мой тейн мертв.
   После этого никто больше не возражал.


   - Рассвет уже близок, - сказал Пир. - Пора выпускать добычу.
   Охотники повернулись к Дерку, и  все  пошло  так,  как  ему  предсказал
Джанасек. Они разрезали веревки и дали ему  размять  руки  и  ноги,  чтобы
восстановить кровообращение. Потом прижали спиной  к  машине,  а  Розеф  и
Саанел крепко держали его, пока сам Пир ножом срезал с него одежду.  Лысый
охотник орудовал ножом так же ловко, как своей дубинкой, но не церемонился
с пленником. Он сделал длинный порез на внутренней  стороне  его  бедра  и
более короткий, но более глубокий, на груди.
   Дерк поморщился, когда  Пир  поранил  его,  но  не  предпринял  попытки
вырваться. Наконец, он голый  стоял  на  ветру  перед  охотниками.  Крепко
прижатый ими к металлическому корпусу аэромобиля, он начал дрожать.
   Пир неожиданно нахмурился.
   - Что это? - спросил он и схватил своей маленькой белой рукой говорящий
камень, висевший на груди Дерка на цепочке.
   - Не трогайте, - сказал Дерк.
   Пир крепко ухватился за камень и дернул.  Красивая  серебряная  цепочка
больно врезалась Дерку в шею, камень выскочил из зажима.
   - Не смейте! - закричал Дерк. Он неожиданно дернулся вперед, вырываясь.
Розеф пошатнулся и, выпустив правую руку Дерка, упал.  Саанел  вцепился  в
пленника мертвой хваткой. Дерк с размаху  сильно  ударил  его  по  толстой
бычьей шее ниже подбородка, и тот, охнув, упал. Дерк повернулся к Пиру.
   Пир подхватил свою дубинку. Он  улыбался.  Дерк  сделал  один  шаг  ему
навстречу и остановился.
   Этой заминки оказалось достаточно,  чтобы  Саанел  набросился  на  него
сзади. Он обхватил толстой рукой Дерка за шею и сжимал  ее,  пока  тот  не
закашлялся.
   Пир равнодушно смотрел на них. Он бросил свою палку на песок  и  поднял
перед собой говорящий камень, держа его большим и указательным пальцами.
   - Украшение оборотня, - презрительно сказал он.
   Камень ничего не значил для него. В его мозгу ничто не  реагировало  на
запечатленные в камне чувства. Разве  что  заметил,  какой  холодной  была
слезинка, но он  ничего  не  услышал.  Он  позвал  своего  тейна,  который
забрасывал песком костер.
   - Хочешь подарок от т'Лариена?
   Ничего не говоря, компаньон Пира  подошел  к  ним,  взял  из  рук  Пира
маленькую драгоценность, подержал ее немного в руке  и  положил  в  карман
куртки. Затем он повернулся с невозмутимым лицом и пошел в  обход  лагеря,
выключая электрические фонарики, расставленные  в  песке.  Когда  их  свет
погас, Дерк увидел первые проблески рассвета на восточном горизонте.
   Пир махнул своей палкой Саанелу.
   - Отпусти его, - велел он. Толстяк ослабил  свою  удушающую  хватку  и,
отпустив Дерка, отступил. Дерк снова стоял  свободно.  Шея  болела,  сухой
песок  под  его  ногами  был  колючим  и  холодным.  Он  чувствовал   себя
беззащитным. Без говорящего камня ему стало страшно. Он посмотрел вокруг в
поисках Гарса Джанасека, но айронджейд стоял на другой  стороне  площадки,
поглощенный разговором с Лоримааром.
   - Рассвет уже наступил, - сказал Пир. -  Я  могу  сразу  начать  охоту,
оборотень. Беги!
   Дерк  оглянулся.  Розеф,  нахмурившись,  массировал  плечо:  он  сильно
ушибся,  падая,   когда   Дерк   вырвался.   Саанел,   ухмыляясь,   стоял,
прислонившись к  машине.  Дерк  сделал  несколько  нерешительных  шагов  в
сторону леса.
   - Давай, т'Лариен, я уверен, ты умеешь бегать быстрее, -  закричал  ему
Пир. - Беги быстро, и ты можешь остаться в живых. Я  тоже  побегу,  и  мой
тейн, и наши собаки. Он  выхватил  пистолет  и  швырнул  Саанелу,  который
поймал его на лету обеими толстыми руками.
   - Я оставлю лазер, т'Лариен, - продолжал Пир.  -  Это  будет  красивой,
чистой охотой, как в старые времена.  Охотник  с  ножом  и  копьем,  голая
добыча. Беги, т'Лариен! Беги!
   Его костлявый черноволосый компаньон подошел к нему.
   - Мой тейн, - обратился к нему Пир. - Спусти с цепей наших собак.
   Дерк повернулся и побежал в сторону леса.


   Все было как в кошмарном сне.
   Они сняли с него ботинки: не пробежав и трех метров по лесу в  темноте,
он сильно поранил ногу об острый камень и начал хромать. Таких камней было
много. И, казалось, на каждый он наступал.
   Они оставили его без одежды: в лесу было лучше под прикрытием деревьев,
где ветер дул не так сильно, но все же он замерз.  Очень  замерз.  Мурашки
покрыли тело, но потом прошли. Пришла боль, и холод уже не  казался  таким
страшным.
   Запокровный лес был слишком темным и слишком светлым.  Слишком  темным,
чтобы видеть, где он бежит.  Он  спотыкался  о  корни,  обдирая  колени  и
ладони, попадал ногами в ямы. И  все-таки  было  слишком  светло.  Слишком
быстро светало, слишком быстро. Свет расползался между деревьями. Он терял
ориентир.  Он  смотрел  вверх  каждый   раз,   как   достигал   свободного
пространства. Каждый раз, когда мог видеть  сквозь  спутанную  листву,  он
смотрел вверх и находил  ее,  единственную  ярко-красную  звезду  на  небе
Уорлорна - солнце Верхнего Кавалаана. Гарс  показал  Дерку  эту  звезду  и
велел ориентироваться на нее, если он собьется с  пути.  Она  поведет  его
через лес к куртке. Но светало  слишком  быстро,  слишком  быстро.  Брейты
слишком поздно сняли с него веревки. И каждый раз, когда он смотрел вверх,
стараясь  двигаться  в  правильном  направлении,  лес  вставал  перед  ним
плотной,   непроницаемой   стеной.   Местами   заросли   душителей    были
непроходимыми, и Дерку приходилось обходить  их,  а  лес  со  всех  сторон
выглядел одинаковым. Заблудиться было так легко, а каждый  раз,  когда  он
поднимал глаза к небу, ища глазами свою звезду,  она  становилась  меньше,
бледнее. На востоке небо окрасилось в красный цвет.  Толстый  Черт  где-то
там выползал из-за горизонта, и скоро его лучи сотрут путеводную звезду  с
сумеречного неба. Он побежал быстрее.
   До  сгоревшего  аэромобиля  было  меньше   одного   километра,   меньше
километра. Но это расстояние может показаться очень большим,  если  бежать
по дикому лесу голым, не зная дороги. Минут через десять он услышал позади
себя бешеный лай брейтских собак.
   После этого он перестал думать. Он просто бежал.
   Он бежал,  как  животное,  охваченное  паникой,  тяжело  дыша,  истекая
кровью, дрожа всем телом и чувствуя только боль. Бег превратился в  нечто,
не имевшее конца, существовавшее  вне  времени,  наполненное  лихорадочным
стуком неистово молотивших землю ног, обрывками мимолетных ощущений и лаем
собак за  спиной,  становившимся  громче,  ближе  -  или  так  ему  только
казалось. Он бежал и бежал, но не приближался к цели. Он бежал и бежал, но
не  сдвигался  с  места.  Он  прорвался  сквозь  плотную  стену  огненного
шиповника. Кроваво-красные иглы вонзились в его тело, но он не кричал.  Он
бежал  и  бежал.  Перед  ним  выросла  гладкая  серая  глыба.   Он   хотел
вскарабкаться на нее, но с размаху упал, с треском стукнувшись подбородком
о камень, и его рот наполнился кровью, и  он  выплюнул  ее.  Вся  каменная
глыба  была  залита  красной  жидкостью  -  его  кровью,  струившейся   из
пораненных ног. Ничего удивительного, что он упал.
   Он ползком перебрался через гладкую глыбу и снова оказался  в  лесу,  и
снова неистово бежал, пока не вспомнил,  что  давно  не  смотрел  на  свою
звезду. И, когда он снова нашел  ее,  она  была  позади  него,  немного  в
стороне, повиснув  бледной,  еле  заметной  точкой  на  алом  небе,  и  он
повернулся и побежал к ней. Снова через гладкий камень, снова спотыкаясь о
невидимые корни,  разрывая  руками  сплетенные  ветви,  бегом,  бегом.  Он
налетел головой на  низкую  ветку,  упал,  поднялся,  держась  за  голову,
побежал. Поскользнулся и упал в черный, гниющий  мох,  поднялся,  покрытый
зловонной слизью, и побежал. Посмотрев вверх, он не нашел своей звезды, но
продолжал бежать. Направление должно было быть верным, должно было. Собаки
лаяли позади него. Всего  лишь  километр,  один  километр,  меньше  одного
километра. Ему было холодно. Его жег огонь. Грудь кололи ножи.  Он  бежал,
спотыкался, скользил, падал, вставал, бежал. Собаки гнались  за  ним,  лай
слышался все ближе и ближе.
   И вдруг - он не знал, когда, не знал, как долго, как далеко  он  бежал,
покинутый звездой - вдруг ему показалось, что в воздухе чувствуется слабый
запах дыма.  Он  устремился  ему  навстречу,  вынырнул  из  чащи  леса  на
небольшую поляну и  бросился  на  ее  противоположную  сторону,  пересекая
открытое пространство. И остановился.
   Собаки стояли перед ним.
   По крайней мере, одна собака. Крадучись, она  вышла  из-за  деревьев  и
зарычала, уставившись на него хищным взглядом маленьких глазок, безволосая
кожа морды натянулась  назад,  обнажив  безобразные  клыки.  Он  попытался
пробежать стороной, но собака кинулась на него, вцепилась в него зубами и,
сбив с ног, покатилась вместе с ним по земле, затем отпрыгнула в  сторону.
Дерк с трудом поднялся на колени. Собака  ходила  кругами,  злобно  щелкая
зубами каждый раз, когда он пытался подняться на ноги. Она укусила его  за
левую руку, пошла кровь. Но она не загрызла его,  не  вцепилась  в  горло.
Обученная, подумал он, она была  обученная.  Она  только  держала  его  на
месте, не спуская глаз. Пир послал ее вперед, а сам придет вслед за ней со
своим тейном и остальными собаками.
   Дерк вскочил на ноги и бросился  к  Деревьям.  Собака  прыгнула,  снова
сбила его с ног и прижала к земле, чуть не оторвав ему руку. На  этот  раз
он не поднялся. Собака-снова отошла и замерла в ожидании. Из пасти  капала
кровь и слюна. Дерк попытался приподняться с  помощью  здоровой  руки.  Он
прополз полметра. Собака зарычала. Другие были близко. Слышен был их лай.
   Потом откуда-то сверху раздался  другой  звук.  Дерк  с  трудом  поднял
голову и посмотрел на затянутый облаками кусочек неба,  слабо  освещенного
лучами восходивших Хеллея и его помощников. Брейтская собака,  стоявшая  в
метре от него, тоже смотрела вверх. Снова раздался тот же  звук.  Это  был
клич воина, пронзительное улюлюканье, крик смерти, почти музыкальный из-за
полноты звучания. Дерк подумал, что он умирает, и в мозгу  у  него  звучит
музыка Крайн-Ламии. Но собака тоже слышала эту  музыку.  Она  прижалась  к
земле и как парализованная смотрела вверх.
   С неба упала темная тень.
   Дерк видел, как она падала. Существо было огромным, черным, как  смола.
Его нижнюю часть покрывали  складки  с  тысячью  маленьких  красных  ртов.
Широко открытые, все они пели, издавая тот страшный, вызывающий содрогание
вой. Треугольной формы, без головы, существо походило на  огромный  темный
парус, на летающего ската, на кожаный плащ, брошенный кем-то в небо. Но  у
этого "плаща" было множество ртов и длинный, тонкий хвост.
   Дерк видел, как  это  существо,  резко  взмахнув  хвостом,  ударило  им
брейтскую собаку по морде. Собака моргнула  и  отступила  назад.  Летающий
хищник завис на мгновение, медлительно  и  грациозно  размахивая  большими
крыльями, и опустился на собаку, обернув  ее  своим  телом.  Оба  животных
молчали. Собака - огромный, мускулистый пес с крысиной мордой,  высотой  с
человека, исчезла. Второе животное покрыло ее полностью и лежало в траве и
пыли, как черная кожаная сосиска огромных размеров.
   Воцарилась тишина. Вой хищника заставил умолкнуть все в лесу. Замолчали
и другие собаки.
   Дерк осторожно поднялся на ноги  и,  хромая,  медленно  пошел  в  обход
замершего плаща-убийцы. Хищник даже не пошевелился. В тусклом  свете  утра
его можно было принять за бревно.
   Перед мысленным взором Дерка все еще стоял образ этого существа в небе:
черная тень, с воем падающая вниз, состоящая из крыльев и губ. Заметив  ее
силуэт, в первый момент он подумал, что это Джаан Викари  прилетел  спасти
е