унизить.  Ты
никогда не верила в меня. Непонятно, какого  дьявола  ты  за  меня  вышла?
Похоже, только затем, чтобы превратить мою жизнь в ад. Так  вот:  отстань!
Оставь меня наконец в покое!!!
     Тишина. Взрыв не разрядил напряжения - Питер со  злобой  представлял,
как закипает в Кэти ответная ярость, чтобы в следующую секунду излиться  в
истеричном крике. Он превратился в комок нервов, ожидая залпа проклятий, и
готовился ответить тем же. Потом она вскочит с места, начнет бить что  под
руку подвернется, Питер попытается удержать ее силой, и начнется  такое...
В подобных случаях Кэти собой не владела.
     Весь дрожа, он закрыл глаза рукой и почувствовал влагу.  "Господи,  я
не хотел этого, - подумал он, - честное слово". Но Кэти, против  ожидания,
заговорила на удивление сердечным тоном.
     - Дорогой, я вовсе не хотела  тебя  обидеть.  Пожалуйста,  успокойся.
Ведь я люблю тебя.
     Питер остолбенело повторят, будто недоумевая:
     - Любишь?
     - Пожалуйста, Питер. Если между нами сохранилось хоть что-то хорошее,
прошу тебя, наберись терпения на несколько минут.
     - Ладно, - буркнул он.
     - Знаешь, я верила, очень верила в тебя. Ты  наверняка  помнишь,  как
прекрасно все складывалось в наши первые годы, правда? И я  ведь  помогала
тебе, поддерживала, как могла, пока ты сочинял свой роман - разве нет? Я и
прирабатывала, и успевала по дому, и готовила - в  общем,  позволяла  тебе
спокойно работать.
     - О да! - В его голосе опять зазвучал сарказм, и гнев охватил  Питера
с новой силой. Кэти  не  раз  донимала  его  разговорами  о  том,  как  на
протяжении двух лет фактически содержала их обоих. Но  сколько  можно?  Не
его вина, что роман оказался просто грудой испорченной  бумаги.  -  Только
без попреков. Я не смог пристроить рукопись, но ты  сама  слышала,  почему
это произошло.
     - Черт побери, да разве я упрекаю? - вспылила Кэти. - Любое мое слово
ты принимаешь в штыки и сразу же становишься  в  позу  обиженного.  -  Она
тряхнула головой, отгоняя раздражение, и снова овладела голосом.  -  Давай
не будем осложнять нашу жизнь, она и без того непростая. Мы  долго  мучили
друг друга, старались бить по больному месту... Пора  остановиться.  Мы  и
так не скоро оправимся.
     Питер промолчал.
     - Я хотела сказать, что верила в тебя не только вначале, но и  потом,
когда ты уже сжег рукопись... Да, хотя давалось мне это нелегко, поверь. Я
не считала твою неудачу литературным провалом, но ты - считал. И ты  очень
изменился. Поддался отчаянию и, вместо того чтобы,  стиснув  зубы,  начать
другую книгу, все бросил.
     - Знаю, знаю, - вставил Питер. - Упорства  мне  недоставало.  Слабак.
Нытик.
     - Прекрати! - гневно крикнула Кэти. - Я этого не говорила! И в мыслях
не держала... Когда ты занялся журналистикой, я продолжала верить в  тебя.
Но опять все пошло вкривь и вкось, тебя увольняли, судили и в конце концов
занесли в черные списки. Знакомые нас сторонились. А ты хотя и  твердил  о
своей невиновности, но мысленно  уже  поставил  на  себе  крест.  Перестал
мечтать и строить планы, непрестанно жаловался на невезение и хныкал.
     - А ты мне ничем не помогала.
     - Может быть, - признала Кэти. - Сначала пыталась, но проку от  этого
не было, и я устала  тянуть  за  двоих.  В  тебе  ничего  не  осталось  от
оптимиста, за которого я выходила.  Мне  было  больно  вспоминать,  как  я
раньше тобой восхищалась, а уважения ты заслуживал все меньше и меньше.  О
твоем самолюбии и говорить не приходится. Ты испытывал такое отвращение  к
собственной персоне, что временами я боялась суицида.
     - Ну и каково резюме, милая Кэти?
     Она ответила не сразу.
     - Питер, несмотря ни на что, я ведь не ушла от тебя.  Ты  же  знаешь:
могла, даже собиралась это сделать. Но осталась. Подавила жалость к себе и
осталась. Тебе это ни о чем не говорит?
     - Еще как говорит. Что ты мазохистка. Или садистка, - брякнул Питер.
     Кэти не выдержала и разрыдалась. Питер сидел не шевелясь и ждал конца
спектакля. Наконец Кэти выплакалась и тихо сказала:
     - Будь ты проклят.
     - А только что объяснялась в любви. Ты уж разберись в своих чувствах.
     - Осел! Черствый, безмозглый чурбан! Неужели до тебя еще не дошло?
     - Что именно? - теряя терпение, повысил голос Питер. -  Ты  требовала
тебя выслушать - я выслушал и не узнал  ничего  нового.  Старая  песня  на
новый лад. Все тоже перечисление моих грехов и недостатков, жалобы на  то,
что я не оправдал надежд...
     - Да пойми же наконец, Питер! Последние дни все изменили.  Забудь  на
минуту о ненависти, отбрось отвращение к нам обоим и  пойми:  мы  получили
шанс! Надо им воспользоваться.
     - Не вижу никаких перемен. Этот шанс - завтрашняя игра, и ты  отлично
понимаешь, что она для меня значит. Но тебе на меня  наплевать;  тебе  все
равно, выиграю я или проиграю. Мало  того,  ты  мне  все  уши  прожужжала,
твердя, что я продую партию, да еще заставляешь меня  спорить,  когда  мне
надо выспаться. Такое впечатление, будто ты намеренно способствуешь  моему
поражению. Что же изменилось? Как была ты стервой, так ею и осталась.
     - Ох Питер, Питер. Я объясню тебе, что изменилось. До самого  приезда
сюда мы оба считали тебя неудачником, а оказалось,  что  это  не  так!  Ты
действительно был совершенно ни при чем. Причина твоих злосчастий  -  Брюс
Банниш. Это же в корне меняет дело! Он не оставлял тебе  шансов  и  теперь
хочет лишить последнего. Но за этот последний шанс тебе не нужно сражаться
- он у тебя уже есть! Ты узнал, что  талантлив  и  можешь  писать  хорошие
книги, - значит, психологический барьер неверия в себя рухнул. Что  мешает
нам уехать и вместе начать все сначала? Ты напишешь новый роман,  пьесу  -
все, что захочешь. Твой талант никуда не делся. Мы  опять  можем  мечтать,
верить в будущее и любить друг  друга,  понимаешь?  Баннишу  не  терпелось
довести свою месть до конца, а вместо этого он добился обратного -  отныне
ты свободен!
     Питер боялся пошевелиться, до боли в пальцах стискивая  подлокотники.
Слова Кэти медленно проникали в сознание, и темнота отступала,  словно  за
окнами забрезжил рассвет.  Господи,  неужели  все  так  просто?  Проклятый
Банниш и вправду заразил их своей одержимостью. А он настолько  зациклился
на шахматах, что ни разу  не  задумался  об  этом.  "Я  действительно  был
совершенно ни при чем, -  мысленно  повторял  Питер  и  удивлялся.  -  Мое
невезение было совершенно ни при чем".
     - Как все просто, - чуть слышно прошептал он.
     - Что ты сказал, Питер? - тревожно спросила Кэти.
     Услышав в голосе жены тревогу, он понял и нечто большее - ее  любовь.
Сколько их на свете, пронеслось у  него  в  голове,  тех,  кто  обещает  и
клянется, строит воздушные замки  и  мечтает  о  счастье,  но  при  первых
признаках  немилости  судьбы  хлопает  дверью.  Кэти  осталась.  Осталась,
невзирая на жестокие неудачи, на его срывы и депрессии, на  несправедливые
упреки и бесконечные ссоры, на беспросветность и безденежье.
     Питер медленно выбрался из кресла. Ему  было  очень  трудно  выразить
нахлынувшие чувства словами.
     - Кэти, - сказал он, - я тоже люблю тебя. - И беззвучно заплакал.


     Утром Питер и Кэти спустились в гостиную позже всех. Проснувшись, они
вместе приняли душ, и Питер оделся с особой тщательностью.  Почему-то  ему
хотелось выглядеть  как  можно  лучше  -  наверное,  потому,  что  сегодня
начиналась новая жизнь. Выходя из комнаты, они взялись за руки. Банниш уже
сидел перед доской, и часы тикали. Соратники тоже  были  в  сборе:  Экс  в
своем кресле терпеливо подпирал ладонью  подбородок,  Дельмарио  шагал  из
угла в угол.
     - Питер, скорей, - заторопил он, увидев  чету  Нортонов  на  винтовой
лестнице. - Часы уже пущены; ты потерял целых пять минут.
     Питер улыбнулся.
     - Расслабься, Стив, все будет в порядке.
     Он пересек гостиную и присел на свое место со  стороны  белых  фигур.
Жена остановилась у  него  за  спиной.  "Кэти  сегодня  восхитительна",  -
подумал Питер.
     - Твой ход, капитан, - с иронической улыбкой напомнил Банниш.
     -  Я  знаю,  -  ответил  Питер,  даже  не  взглянув  на  доску.  Часы
отсчитывали его время. - А скажи, Брюс, почему  ты  возненавидел  меня?  Я
долго думал, но разумного объяснения так и не нашел.  А  мне  хотелось  бы
знать. Я еще могу понять  твою  неприязнь  к  Стиву  -  он  имел  дерзость
выиграть, когда ты проиграл, и потом непрестанно поминал это тебе.  А  Экс
изводил жестокими шутками. Но чем провинился я?
     Банниш как будто смутился, но ненадолго. Его губы  скривились  словно
для плевка.
     - Ты? Да ты - хуже всех.
     Питер искренне удивился.
     - Даже так?
     - Великий капитан великой сборной, - процедил Банниш. - В тот день ты
пальцем не пошевелил  ради  победы.  Быстренько  устроил  гроссмейстерскую
ничью со старым дружком Уинслоу, даже не попытавшись  обострить  игру.  Ты
всегда выбирал себе  удобных  противников,  и  остальные  тебя  ничуть  не
заботили. Команда проиграла, а ты - чистенький, хотя  и  принес  ей  всего
полочка. Козлом отпущения стал я.  Но  это  еще  не  все.  Ну-ка,  Нортон,
ответь, почему ты посадил за первую доску именно меня? Рейтинг у всех  нас
был примерно одинаковый; так чем же я заслужил такую честь - играть первую
скрипку?
     Питер  немного   подумал,   припоминая,   какими   соображениями   он
руководствовался десять лет назад.
     - Брюс, ты всегда проигрывал  ответственные  партии.  Поэтому,  когда
команда-соперница выставляла тяжелую артиллерию, то есть мастера,  который
с высокой  вероятностью  мог  разгромить  любого  из  наших,  имело  смысл
посадить против него тебя. Тем самым мы экономили силы, добиваясь побед за
другими досками. С точки зрения интересов  команды  в  целом  этот  подход
вполне разумен.
     - Иными словами, меня заведомо списывали со счетов. Не  потому  ли  я
проигрывал? Ты полагал, что мой проигрыш Весселеру позволит вам  обставить
других, и отдал меня на заклание.
     - Приблизительно так, - смутился Питер. - Извини.
     - Извини! - передразнил Банниш. - Запрограммировал мое  поражение,  а
потом им же и попрекал. Простыми извинениями тут не отделаешься. Ну а  сам
ты в тот день играл не в шахматы, а совсем  в  другую  игру.  Вы  с  Хэлом
Уинслоу из Чикагского университета развлекались ею  много  лет,  а  игроки
ваших команд служили вам разменной монетой. Я же в  данном  случае  сыграл
роль жертвенной пешки. Обыкновенный  гамбит.  Только  он  тебе  не  помог.
Уинслоу обставил тебя по всем статьям. Так что продул-то не я, а ты.
     - Твоя правда.  Теперь  я  это  понимаю,  когда  ты  так  хорошо  все
объяснил. Я продул, и ты наказал за это всю команду.
     - Сейчас ты продуешь снова, - пообещал Банниш и кивнул  на  клетчатый
театр военных действий. - Время не ждет. Ходи.
     Питер равнодушно глянул на доску и отвернулся.
     - Мы  вчера  полночи  анализировали  и  обнаружили  новый  интересный
вариант - ординарная жертва вместо двойной. Я беру пешку конем,  но  слона
не отдаю, а сразу нападаю ферзем - такова  идея.  Выглядит  заманчиво,  но
наверняка с изъяном, верно?
     Банниш внимательно посмотрел ему в глаза.
     - Ходи, и сам узнаешь.
     - Не хочу.
     - Пит!! - ошарашено воскликнул Дельмарио.  -  Ты  в  своем  уме?!  Ты
должен сбить спесь с этого индюка!
     - Ничего не выйдет, Стив.
     Повисла тягостная тишина. Наконец Банниш не выдержал.
     - Ты трус, Нортон! Трус, слабак и неудачник! Доигрывай партию!
     - Процесс игры меня больше не волнует. Тебе достаточно  сказать,  что
вариант ошибочен. Я поверю.
     Банниш возмущенно крякнул, потом не стерпел и ответил сварливо:
     - Ошибочен, ошибочен. Я предложил бы контржертву -  ладью  -  и  снял
этим угрозу мата. А через несколько ходов ладья отыгрывается.
     - Все варианты ошибочны, не  так  ли?  -  полуутвердительно  произнес
Питер. Банниш только криво усмехнулся. Питер кивнул. - Я так и  думал.  Мы
заблуждались. Белые в этой позиции вообще не могут выиграть. Ты не упустил
победу - у тебя ее не было в принципе. Было  лишь  обманчивое  позиционное
преимущество.
     - Наконец-то я слышу здравую  мысль,  -  похвалил  Банниш.  -  Да,  я
просчитал на  компьютерах  каждый  вариант,  каждый  ход,  затратив  целую
вечность. Я ведь прожил не три и даже не четыре жизни.  Сначала  семьдесят
лет, потом пятьдесят... Да понимаете ли вы, что это такое - вновь и  вновь
возвращаться?! Я проверял одну идею за  другой...  всегда  выбирая  точкой
отсчета тот самый день в Эванстоне. Я проигрывал любые, даже  самые  дикие
комбинации. Но Великий Роби неизменно  побеждал.  У  белых  здесь  нет  ни
единого шанса.
     - А как же Весселер? - запротестовал сбитый с толку Дельмарио. - Ведь
он сказал, что проигрывал!
     Банниш глянул на него с нескрываемым презрением.
     - Он рассчитывал на легкую победу, а я заставил его изрядно попотеть.
Его признание - просто  маленькая  месть.  Этот  добряк  умел  подсластить
горечь поражения.. - Банниш  ухмыльнулся.  -  Но  ничего,  о  нем  я  тоже
позаботился.
     Э.К.Стюарт встал и одернул жилет.
     -  Финита  ля  комедиа,  Брюсик.  Будь  добр,  позволь  нам  покинуть
Баннишленд.
     - Тебя я больше не задерживаю, - отрезал Банниш. - Этого алкаша тоже.
А вот Питер... - К его лицу вновь приклеилась  улыбка.  -  Наш  доблестный
капитан, смекнув, что все продолжения заводят в тупик, в  каком-то  смысле
почти выиграл, и я решил сделать тебе подарок, Нортен, роскошный  подарок.
Можешь воспользоваться моим ретропроектором!
     - Премного благодарен, но я не приму твой подарок.
     Банниш выпучил глазки.
     - Что значит "не примешь"? Ты не понял, какой шанс  тебе  предлагают?
Ты перейдешь на альтернативную ветвь семейства временных кривых и  станешь
победителем!
     - Ну да, а в этой жизни брошу жену рядом со своим трупом.  И  порадую
тебя, навсегда избавив от своей персоны.  Все  это  здорово  смахивает  на
самоубийство. Нет уж. Пожалуй, я еще раз попытаю  счастья  в  настоящем  и
будущем. Вместе с Кэти.
     Банниш захлопнул отвисшую челюсть.
     - Какое тебе до нее дело? Она все  равно  тебя  презирает.  Ей  будет
лучше, если ты исчезнешь из ее жизни. Она получит страховку, а ты  найдешь
себе другую женщину, которая по-настоящему полюбит тебя.
     Кэти положила руку Питеру на плечо.
     - Я сама позабочусь о нем.
     Питер накрыл ее руку ладонью.
     - В таком случае ты тоже дура!  -  закричал  Банниш.  -  Твой  муж  -
ничтожество и навсегда останется ничтожеством! Уж я постараюсь...
     Питер встал.
     - Думаю, тебе не удастся нам больше навредить. Любому из  нас.  -  Он
посмотрел на друзей. - Как считаешь. Экс? Что скажешь, Стив?
     Стюарт задумчиво склонил  голову,  разгладил  двумя  пальцами  усы  и
сдержанно улыбнулся:
     - Ты прав.
     Дельмарио сидел какой-то обалделый. Внезапно лицо его просветлело,  и
он хлопнул себя по лбу.
     - Ах ты, Брюсик-Кролик...  Ты  ж  небось  не  сможешь  украсть  идеи,
которые я еще не родил... По крайней мере на этой временной кривой. - Стив
облегченно хохотнул, подошел к шахматам и остановил часы. - Шах и  мат!  -
объявил он. - Шах и мат!!!


     Примерно две недели спустя  Кэти  негромко  стукнула  утром  в  дверь
кабинета.
     - Секундочку! - крикнул Питер. Допечатав фразу, он  отключил  пишущую
машинку и крутанулся на винтовом стуле. - Входи!
     Кэти открыла дверь и с улыбкой сообщила:
     -  Я  приготовила  на  ленч  тунцовый  салат.   Если,   конечно,   ты
проголодаешься настолько,  что  соблаговолишь  оторвать  свой  зад...  Как
продвигается?
     - Неплохо. Если так пойдет и дальше, сегодня закончу вторую главу.  -
Тут он заметил в руке у жены газету. - Что-нибудь интересное?
     Она протянула  газету,  сложенную  полосой  некрологов  вверх.  Питер
прочитал:
     "Вчера в своем особняке  в  Колорадо  обнаружен  мертвым  электронный
магнат Брюс Банниш. Тело опутывали провода с датчиками,  подсоединенные  к
аппарату неизвестного назначения,  который,  по-видимому,  и  убил  своего
владельца электрическим током".
     Он вздохнул.
     - Как ты считаешь, Банниш решил снова?.. - спросила Кэти.
     Питер отложил некролог.
     - Скотина. Несчастный выродок. Он так и не понял.
     - Чего?
     Питер погладил ее руку.
     - Он опять выбрал тупиковый вариант.
     Известие о гибели Банниша навело Питера Нортона на  невеселые  мысли,
но после ленча он вернулся за письменный стол и вскоре обо всем забыл.


__________________________________________________________________________


     [1] Банни - кролик
     [2] "По моей вине, по моей вине, по моей величайшей  вине"  (лат.)  -
формула покаяния из молитвы, произносимой паствой в ходе мессы.
     [3] "отвертка" (англ.) - коктейль из  водки  пополам  с  апельсиновым
соком.