Вот  было  бы  смеху  -  Кролик  кита
придушил. Небось старина Уинслоу потерял бы от потрясения свой планшет. Но
ты продул. Продул, защищая какую-то вонючую пешку.
     - Так ты и сказал мне в тот же день. А потом не раз повторял.
     - Послушайте, - вмешался Питер, - какой смысл ворошить старое? Ты  же
видишь, Брюс: Стив накачался. Он не соображает, что несет.
     - Он прекрасно соображает, Нортон.
     Банниш презрительно улыбнулся и  снял  очки.  Питер  даже  испугался,
увидев его глаза, - в них горела настоящая ненависть. Правда,  с  примесью
горечи, казавшейся сейчас совершенно  лишней.  Близорукий  взгляд  Банниша
скользнул  по  Кэти,  молча  наблюдавшей  эту  сцену,  и  злобно  вперился
поочередно в каждого гостя. Владелец горного особняка больше не скрывал ни
глубокого отвращения к своим бывшим партнерам по клубу, ни удовольствия от
того, как мастерски довел атмосферу до нынешнего накала.
     - Все, замяли, - попросил Питер.
     - Ну нет! - рявкнул  Дельмарио,  расхрабрившись  от  выпитого.  -  Не
замяли и никогда не замнем!  Тащи  доску,  Банни!  Я  бросаю  тебе  вызов!
Проанализируем все снова, прямо сейчас, во всех подробностях! Покажу  тебе
наконец, как ты прошляпил выигрыш.
     Он вцепился в край стола и попытался встать.
     - Сядь, Дельмарио, - повелительно произнес миллионер. - У  меня  есть
идейка пооригинальнее.
     Дельмарио  пошатнулся,  вяло  мигнул  и  плюхнулся  на  стул.  Банниш
выдержал паузу и продолжал:
     - Впрочем, я изложу ее чуть погодя, а сначала поведаю  одну  историю.
Как правильно заметил Арчи Баркер, месть - лучший способ свести счеты.  Но
месть не будет полной, если жертва не догадывается о том, что ей мстят.  А
потому я собираюсь поведать вам кое-что о вашей жизни. Конкретно -  как  я
свел на нет все ваши начинания, разрушил карьеры и разбил мечты.
     - Господи, какой бред. Сколько можно! - бросил Экс.
     - Да, Стюарт, ты никогда не любил историй,  -  нравоучительным  тоном
заметил Банниш. - А знаешь, почему? Потому что  рассказчик  становится  на
время центром внимания, а ты не терпел,  когда  внимание  переключалось  с
тебя на другой объект. Сейчас ты вообще не способен быть  душой  компании.
Каково ощущать себя ничтожеством?
     Экс скривился, подлил себе кофе.
     - Ну, продолжай. Начинай свою сказочку.
     Все затаили дыхание.
     - Разумеется. - Банниш усмехнулся. -  Итак,  все  началось  с  партии
против Весселера. Сразу оговорюсь: в той  столь  любимой  вами  позиции  я
ничего не проглядел! Она не была выигрышной изначально.
     Дельмарио громко фыркнул. Банниш и ухом не повел.
     - Теперь я это знаю. Тогда не знал.  Думал,  вы  правы.  Меня  грызло
чувство неполноценности. Я забросил все и без конца прокручивал  в  голове
варианты. Вы не поверите, сколько лет эта партия не давала  мне  покоя.  Я
потерял сон, она отравила мое  существование,  превратилась  в  навязчивую
идею. Я хотел только одного - получить еще  один  шанс  и  довести  ее  до
победы. С вашей легкой руки я  не  сомневался,  что  всего-навсего  сделал
ошибочный ход, и, появись у меня возможность вернуться в тот день и  найти
корректное продолжение, сумел  бы  исправить  оплошность.  Постепенно  это
стало моей целью. Я стремился к ней пятьдесят лет.
     Питер чуть не поперхнулся остывшим кофе.
     - Ты, наверное, хотел сказать - пять лет?
     - Пятьдесят, - твердо повторил Банниш.
     - Ну так и есть - он спятил, - констатировал Экс.
     - Нет, - спокойно возразил Банниш. - Наоборот,  я  -  гений.  Как  вы
относитесь к перемещениям во времени?
     Питер заскучал.
     - Принципиально невозможны. Слишком много непреодолимых парадоксов...
     Банниш поднял руку: мол, ясно, можешь не продолжать.
     - Ты прав, Нортон, и одновременно не  прав.  Путешествия  во  времени
возможны, правда, в весьма ограниченном смысле. Однако мне этого  хватило.
Не стану докучать вам математическими выкладками - все равно  не  поймете.
Проще воспользоваться аналогией. - Он  подумал,  собираясь  с  мыслями.  -
Время... Его считают  четвертым  измерением.  В  действительности  же  оно
принципиально отличается от трех остальных, ведь вдоль него - увы, лишь  в
одном направлении, от  прошлого  к  будущему  -  движется  не  материя,  а
человеческое сознание. Но есть и сходство. Само по  себе  время  не  может
куда-либо течь, как не может течь  длина  или  ширина.  Просто  наш  разум
перескакивает с одного мгновения на  другое  подобно  материальному  телу,
перемещающемуся вдоль  пространственной  оси  координат.  Это  стало  моей
отправной точкой. Раз сознание может двигаться в  одном  направлении,  что
запрещает ему с тем же успехом двигаться в обратном?  -  рассуждал  я.  На
обдумывание, разработку  деталей  и  воплощение  этой  идеи  у  меня  ушло
пятьдесят лет. Я назвал открытое мною явление "ретроноопроекцией".
     Он надменно выпятил губы и продолжал:
     - Этим открытием, джентльмены, увенчалась моя  первая  жизнь,  полная
неудач, насмешек и нищеты. Я лелеял свою мечту,  отдавал  ей  все  силы  и
перебивался с хлеба на воду. И каждое  мгновение  этих  пятидесяти  лет  я
ненавидел вас - ненавидел тем яростнее,  чем  большего  жизненного  успеха
добивался каждый из вас. Вы процветали, а я едва сводил концы  с  концами;
вы преуспевали, а на меня один за другим сыпались удары  судьбы.  Однажды,
лет  через  двадцать  после  университета,  я  встретил  Нортона.   Сытый,
респектабельный,  вальяжный...  Разговаривая  со  мной,  он  то   и   дело
отвлекался, чтобы дать очередной  автограф,  и  поглядывал  на  меня  этак
покровительственно. Тогда-то я и решил окончательно:  уничтожу  вас.  Всех
троих. - Губы Банниша злобно  дернулись.  -  И  мне  это  удалось.  Дальше
рассказывать особенно  не  о  чем.  В  семьдесят  один  год,  собрав  свое
устройство, я воспользовался  им  по  назначению.  Не  существует  способа
перемещать  во  времени  предметы,  но  разум!  Разум   -   другое   дело.
Изобретенный  мною  проектор  мог,  отправив  мой  разум  назад,  в  любой
выбранный  момент  жизни,  наложить   мое   зрелое   сознание   со   всеми
воспоминаниями на мое же раннее сознание. Правда,  больше  с  собой  взять
нельзя было ничего. -  Банниш  улыбнулся  и  коснулся  виска  указательным
пальцем. - Зато я прихватил свою фотографическую память. Этого оказалось с
лихвой. Я запомнил все, что считал необходимым в новой прошлой  жизни,  и,
перенесясь в юность, получил второй шанс  -  шанс  сделать  более  удачные
ходы. Как видите, я их сделал.
     Стив Дельмарио пошевелил бровями, залез рукой под очки и потер глаза.
     - А твое это... тело? Как же оно?
     -   Справедливое   любопытство.   Процедура   ретропроекции   убивает
потенциального путешественника во времени. Вернее, его телесную  оболочку.
Временная линия, конечно, продолжается - так, во всяком  случае,  вытекает
из моих уравнений. Я не имел возможности проверить это лично. А  изменения
в прошлом создают новую, вариантную линию времени.
     - Ага. - Дельмарио кивнул. - Альтернативный путь, значит.
     Кэти вдруг засмеялась.
     - Ну и ну! Просто не верится. Неужели все это происходит со  мной?  И
неужели кто-то воспринимает это за чистую монету?
     Э.К.Стюарт, уже давно смотревший в  пространство  с  видом  мученика,
решившего стоически дослушать до конца любую галиматью, живо откликнулся:
     - Согласен. Нет, Брюс, я не столь легковерен,  как  раньше.  Если  ты
намереваешься разыграть нас, напичкав этой бредятиной, извини - ничего  не
выйдет.
     Банниш повернулся к Нортону.
     - Каков вердикт капитана?
     - М-м, - осторожно начал  Питер.  -  Честно  говоря,  Брюс,  поверить
трудновато. Ты ведь сам признался, что та злосчастная партия  стала  твоей
навязчивой идеей. Полагаю,  я  буду  недалек  от  истины,  если...  Короче
говоря, лучше бы тебе обратиться к специалисту.
     - К какому специалисту?
     - Э-э... - Он неловко поерзал на стуле. - К психиатру, что ли. Или  к
психоаналитику.
     Банниш хохотнул.
     - О, какой сочувственный тон! Словно тебя  и  не  вышвырнуло  в  этой
линии времени из преуспевающих романистов в книготорговцы.
     Питер вздохнул.
     - Эх, Брюс, неужели ты сам не понимаешь, сколь жалки твои фантазии? Я
согласен: ты достиг большего, чем мы; но тебе  этого  мало,  тебе  хочется
уязвить нас побольнее. Отсюда и твоя выдумка. Зачем  нужно  убеждать  нас,
будто  наши  неудачи  -  твоих  рук  дело?  Болезненное  воображение  плюс
нездоровая жажда мести, а по сути - бессмысленный самообман.
     - Нет, Нортон! - Банниш сорвался на крик, но  тут  же  усмехнулся.  -
Придется рассказать все поподробнее, как и было задумано.
     - Да пусть выговорится, Питер, - остановил Стюарт  собравшегося  было
возразить экс-капитана. - Глядишь, потешит свой характер, и кончится  этот
балаган.
     - Вот спасибо-то, Экс. - Хозяин  обвел  взглядом  удрученных  гостей.
Злорадное самодовольство так и выпирало из него: он дождался!  Не  зря  он
шел к этому мгновению долгие годы. Наконец Банниш остановил взор на  Стиве
Дельмарио. - Начну-ка я с тебя. Ибо в действительности как раз с тебя-то я
и начал. Справиться с тобой ничего не  стоило  -  ты  всегда  был  глуп  и
ограничен. В исходной линии жизни ты  стал  таким  же  богачом,  как  я  в
нынешней. Пока я тратил годы, совершенствуя свой  ноопроектор,  ты  быстро
сколотил состояние на электронных играх, а позже занялся  более  солидными
вещами - домашними персональными компьютерами и  тому  подобным.  Тебе  не
было равных в этой области; ты проявил себя истинным гением, но,  на  свою
беду, ничем другим не интересовался.  Вернувшись  в  прошлое,  я  попросту
занял твое место. Прежде чем воспользоваться проектором, я изучил все твои
ранние  игрушки,  запомнил  самые  плодотворные  идеи  и   запатентованные
изобретения, которые сделали тебя электронным магнатом. Я  зафиксировал  в
памяти даже дни, когда ты представлял свои разработки в патентное бюро.  И
вот, вооружившись этими знаниями, я с легкостью вышибал из-под  тебя  стул
всякий раз, когда ты собирался снова на него  усесться.  Теперь  это  было
проще простого. Признайся, Дельмарио, разве в те давние  времена  тебя  не
поражало, что я предвосхищал каждую твою ценную мысль?  Этот  дом  мог  бы
принадлежать тебе, Дельмарио.
     Пока Банниш говорил, Стив все сильнее бледнел; его руки задрожали.
     - Будь ты проклят, - прошептал он. - Бог покарает тебя.
     - Не поддавайся на его бредни, Стив, - вмешался Экс.  -  Он  все  это
затеял специально, чтобы попугать нас и вдосталь насладиться,  глядя,  как
мы извиваемся на крючке. Чушь собачья. Его россказни не  стоят  выеденного
яйца.
     - Но ведь это правда! - крикнул Дельмарио. Он затравленно поглядел на
Банниша, потом на Питера. Глаза за толстыми линзами очков застыли в пьяном
отчаянии. - Питер... он сказал, все мои идеи... Он опережал меня, он...  Я
говорил тебе...
     - Да, - с напором ответил Питер. - И Брюс при этом  присутствовал.  А
сейчас просто воспользовался твоей болтливостью.
     Дельмарио открыл было рот, но сказать ничего не смог.
     - Выпей чего-нибудь, - предложил Банниш, Дельмарио посмотрел на  него
так,  словно  хотел  броситься  и  придушить.  Питер  напрягся,   готовясь
вмешаться, но  Стив  последовал  совету:  схватил  полупустую  бутылку  и,
расплескивая мартини на скатерть, наполнил свой бокал До краев.
     - Брюс, ты не заслуживаешь ничего, кроме презрения, -  сурово  заявил
Экс.
     Банниш обернулся к нему.
     - Не надо громких слов, Стюарт. Так вот, с Дельмарио все было просто;
с тобой пришлось повозиться побольше. У Стива-то смысл жизни заключался  в
работе, и, как  только  ее  отняли,  он  сразу  рухнул.  Пяток  опоздавших
разработок - и изверился; остальное довершила выпивка. Ты оказался орешком
покрепче.
     - Ох тоска, - скривился  рекламный  агент.  -  Похоже,  разбор  наших
биографий еще не закончен.
     - Идеи Дельмарио меня озолотили, - невозмутимо продолжал Банниш. -  И
эти деньги я использовал против тебя. Твое  падение  получилось  не  столь
впечатляющим и сокрушительным, как падение Дельмарио.  Он-то  сверзился  с
заоблачных вершин. Твои же достижения были поскромнее, а  в  мелкую  цель,
сам знаешь, попасть труднее. Но я справился.  Нажав  на  кое-какие  тайные
пружины, я добился отмены серии крупных заказов твоей  фирме,  которые  ты
курировал. Впрочем, твои компаньоны (кажется, их звали Фут и Кан) все  еще
доверяли тебе. Тогда я подсказал другому агентству сманить у вас  Аллерда,
составителя рекламных проспектов,  незадолго  до  того,  как  он  применил
новый, оригинальный метод, положительно отразившийся в  прежней  линии  на
финансовом положении и репутации фирмы. Потом, если помнишь,  ты  тоже  ее
оставил, чтобы перейти на высокооплачиваемую должность в более престижную,
а та возьми да и обанкроться, оставив  тебя  на  бобах.  Ну-ну,  не  стоит
благодарности. Я организовал в твоей карьере десятка два таких  поворотов.
Задумывался ли ты когда-нибудь, Стюарт,  сколь  неукоснительно  ошибочными
оказываются  все  твои  шаги?   А   ведь   никто   не   обвинит   тебя   в
некомпетентности. Отчего же такое невезение?
     - Я на судьбу не в обиде.
     Банниш осклабился.
     - Кроме того, в прошлом году я сыграл  с  тобой  еще  одну  маленькую
шутку. Дамочка пришлась тебе по  вкусу.  Это  я  постарался  и  нашел  ее.
Молоденькая, смазливая безработная актрисочка, отчаянная -  ей  ведь  было
все равно с кем, тем более за такую  щедрую  плату.  Но  все-таки  ты  сам
виноват, что подцепил герпес. Я только подстроил  ваше  знакомство,  а  уж
остальное ты довершил без посторонней помощи. В конце концов разве не имел
я права на реванш за свидание втемную? Да и за многое другое.
     Лицо Экса по-прежнему выражало скуку.
     - Если ты еще не расстался с надеждой заставить  меня  разрыдаться  -
тем хуже для  тебя.  Значит,  ты  и  впрямь  свихнулся.  Подумаешь,  какая
осведомленность! Подрядил  десяток  шпиков  и  вдоволь  покопался  в  моем
грязном белье.
     Банниш покачал головой.
     - О, я знал, что великого скептика Стюарта ничем не  прошибешь.  Нет,
он ничего не принимает на веру - а вдруг обведут вокруг пальца!  -  Хозяин
дома прищелкнул языком и повернулся к Питеру. - Что ж, теперь черед нашего
бесстрашного  вожака.  Гордись,  Нортон,   ты   оказался   самым   трудным
противником.
     Питер спокойно смотрел ему в глаза.
     - Я прочитал твой роман, - многозначительно сообщил Банниш.
     - Ложь. Он не издавался.
     - Э, нет, еще как издавался - в исходной временной линии! Издавался и
переиздавался. Печатался с сокращениями в "подвале" бестселлеров  "Тайме".
Критика его хвалила.
     - Твои байки нелепы и смехотворны, - сказал Питер, хотя ему  было  не
до смеха.
     - Назывался, кажется, "Звери в клетке", - небрежно добавил Банниш.
     До  этих  слов  Питер  изображал  снисходительное  внимание,  потакая
прихоти сумасшедшего. Сейчас его словно подбросило; он услышал,  как  Кэти
шумно втянула воздух и прошептала:
     - Этого еще не хватало!
     - Питер, что случилось? - теперь даже Экс выглядел озадаченным.
     - Об этой книге никто не знал, - с трудом выдавил Питер. - Откуда  он
узнал? Проклятие, наверное, мой бывший литагент... Да?  Это  он  разболтал
тебе, Брюс?
     - Нет. - Банниш безмятежно покачал головой.
     - Лжешь, поганец!
     - Спокойно, Питер! Стоит ли так расстраиваться?
     Питер глянул на Экса.
     - Та книга... Понимаешь, я...
     - Ты написал книгу с таким названием.
     - Вот именно. - Питер с усилием  сглотнул.  Гнев  боролся  в  нем  со
смущением. - Да, после универа. Первый мой роман. - Он нервно  усмехнулся.
- Я думал, что он будет первым, потому что у меня роилась уйма замыслов...
Роман получился солидный, и я  считал,  что  при  правильном  издательском
подходе коммерческий успех обеспечен. Сюжет о цирке.  Ты  ведь  знаешь,  я
давно преклонялся перед цирком.  Видел  в  нем  совершенно  особый  способ
существования,  метафору  жизни  -  красочную,  но  увядающую.   Один   из
отмирающих человеческих институтов. Я подумал, что хорошо  бы  написать  о
нем большой роман, и после колледжа целый  год  кочевал  вместе  с  "Синим
шапито" братьев Ринглингов. Работал разносчиком, торговал всякой  всячиной
в антрактах, а тем временем собирал материал, делал зарисовки...  В  итоге
год ушел на исследования и два заняла  собственно  книга.  Главный  герой,
начинающий дрессировщик, готовил  номер  с  тиграми,  ягуарами  и  прочими
кошками. Наконец, закончив рукопись, я отправил ее почтой своему агенту...
А через три недели получил обратно. Я... я... - Горловой спазм не дал  ему
договорить. Но Экс все понял и нахмурился.
     - Как назывался тот бестселлер?
     - "Синий шатер". - Питер сморщился, словно наелся горечи. -  Дональда
Хастингса Салливэна. Старый писака, который накропал  полсотни  готических
романов и с десяток тривиальных вестернов, все под разными псевдонимами. И
вдруг у этого бумагомарателя - такая книга. Это не укладывалось в  голове.
Кто угодно, только не он. Но гнуснее всего - текст. Нет,  он  не  повторял
"Зверей в клетке" слово в слово; мой был на порядок лучше. Но сюжет,  фон,
эпизоды и даже имена отдельных персонажей совпадали... Мне стало  страшно.
Литагент отказался предлагать мой  роман  издателям,  мотивируя  тем,  что
книга, дескать, чересчур похожа на "Синий шатер". И предупредил: даже если
я добьюсь публикации, ее сочтут в лучшем случае подражанием, а в худшем  -
обвинят меня в плагиате, после чего на  моей  писательской  карьере  можно
будет поставить крест. Три года  жизни  псу  под  хвост!  Мы  разругались;
другого агента я так и не нашел. И романов больше не писал. Слишком  много
я вложил в своего первенца.  -  Питер  резко  повернулся  и  уставился  на
Банниша. - Я уничтожил рукопись, сжег все копии. Никто, кроме моего агента
и Кэти, не знал о ней. Кто рассказал тебе?
     - Я читал твой роман, - повторил Банниш.
     - Гнусный лжец!!!
     Ослепленный яростью, Питер схватил бокал и швырнул его в ухмыляющуюся
физиономию. Он хотел стереть эту ухмылку, увидеть, как она растворяется  в
крови и умирает.
     Но Банниш успел пригнуться, и бокал разбился о стену.
     - Эй,  Питер,  полегче!  -  крикнул  Экс,  а  Дельмарио,  сражаясь  с
алкогольной напастью, замигал по-совиному.
     Кэти до белизны суставов стискивала край стола.
     - Наш капитан протестует слишком энергично, - посетовал Банниш, вновь
демонстрируя ямочки на щеках. - Он знает, что я говорю  правду.  Я  прочел
его роман и, чтобы не быть голословным, готов изложить  содержание.  -  Он
пожал плечами. - Что, собственно, я и  сделал,  пересказав  его  близко  к
тексту Дональду X. Салливэну,  который  по  моему  заказу  написал  "Синий
шатер". Я мог бы попробовать и сам, но не обладаю  литературным  даром.  А
Салли ухватился за свой шанс  и  получил  кругленькую  сумму,  которую  мы
поделили по справедливости.
     - Сукин сын, - процедил  Питер;  его  ярость  уже  схлынула,  оставив
только опустошенность и боль незаслуженного поражения. Его  обвели  вокруг
пальца, и он бессилен что-либо изменить. Питер вдруг  осознал,  что  верит
Баннишу, верит каждому слову его бреда... - Значит, это правда... Ты украл
мои мысли, мои слова... Ты украл все.
     Банниш промолчал.
     - И потом - тоже! - догадался Питер. - Когда после "Синего  шатра"  я
подался в журналистику - тоже твоя работа?!  Теперь  мне  понятно,  почему
тогда все мои информаторы либо неожиданно разъехались, либо отказались  от
своих слов, и дело выглядело так, будто я состряпал пасквиль.  И  все  эти
жареные  факты,   оказавшиеся   пшиком,   судебные   иски,   обвинения   в
посягательстве на личную жизнь и намеренной диффамации - всякий раз, когда
я брался за какую-то злободневную тему... Значит, это  не  было  случайным
невезением? Это ты снова вынудил меня сменить