о-другому.  Я  приказала  двоим  из  моих  людей
установить взрывное орудие на треножник  и  дала  понять  тварям,  что  им
следует уйти с дороги. Конечно, я объяснялась с ними знаками,  потому  что
не знаю их нелепого языка. Они сразу  же  подчинились,  разбились  на  две
группы и выстроились по обе стороны от линии огня. Разумеется, мы  держали
их под прицелом, но выглядело все очень мирно.
   Да все и было мирно. Бластер точно нацелился на  пирамиду,  мы  увидели
большой огненный  шар,  затем  что-то  громыхнуло,  и  предмет  взорвался.
Несколько обломков разлетелось, но никто не пострадал. И вот,  после  того
как пирамида  разбилась,  вдруг  резко  запахло  озоном,  и  на  мгновение
блеснуло высокое голубоватое пламя. Однако я его едва заметила, потому что
в это самое время все дженши упали перед нами на колени. Все сразу.  Потом
коснулись головой земли и  легли  ничком.  На  миг  я  подумала,  что  они
приветствуют нас как новых богов - ведь мы разбили их бога,  и  попыталась
объяснить, что мы не нуждаемся в их животном поклонении и требуем одного -
чтобы они убирались отсюда. Но тут я поняла, что ошибалась: из-за деревьев
на верху утеса показались еще четверо членов рода. Они медленно спустились
вниз и протянули нам статуэтку. Тогда остальные дженши поднялись с  земли,
и под конец я увидела, как весь род покидает Долину меча и дальние холмы и
идет на восток. Я взяла статуэтку и принесла ее Наставнику.
   Она замолчала, стоя в ожидании вопросов.
   - Статуэтка здесь, - сказал Уайотт.
   Он пошарил внизу, рядом со своим стулом, поставил статуэтку на  стол  и
снял с нее белую ткань, в которую она была тщательно завернута.
   В основании ее лежал треугольник из твердой, как камень,  черной  коры,
три длинные костяные палочки поднимались  из  его  углов,  образуя  каркас
пирамиды, а внутри стояло искусно, с  тончайшими  деталями  вырезанное  из
мягкого  голубого  дерева  бледнолицее  дитя  Баккалон,  держа   в   руках
выкрашенный в черный цвет меч.
   - Что это значит?  -  вытаращив  глаза,  пробормотал  полковой  епископ
Лайон.
   - Святотатство! - воскликнула полковой епископ Даллис.
   - Все гораздо проще, - возразил  полковой  епископ  тяжелой  артиллерии
Горман. - Эти твари просто пытаются втереться к нам в  доверие,  вероятно,
надеясь остановить таким способом наши мечи.
   - Никто, кроме семени Земли, не может поклоняться Баккалону, -  изрекла
Даллис. - Это написано в Книге! Бледнолицее дитя не будет  благосклонно  к
не имеющим души!
   - Молчание, братья по  оружию!  -  произнес  Наставник,  и  сидящие  за
длинным столом тотчас умолкли. Уайотт слабо улыбнулся.  -  Вот  первое  из
чудес, о которых я говорил  зимой  в  храме,  первый  странный  случай  из
предсказанных Баккалоном. Даже дикие твари знают Его облик,  ибо  поистине
Он посетил этот Мир, наш Корлос. Задумайтесь, братья мои. Задумайтесь  над
этой статуэткой. Задайте себе несколько простых вопросов. Дозволяли ли  мы
хоть кому-нибудь из животных вступить в этот святой город?
   - Нет, конечно нет, - ответил кто-то.
   - Значит, ясно, что  никто  из  них  не  видел  объемного  изображения,
стоящего над нашим алтарем. Я также не часто появлялся среди этих тварей -
мои обязанности не позволяют мне отлучаться отсюда надолго. Так что  никто
не мог видеть образ бледнолицего дитяти, который я ношу на цепочке в  знак
своего сана. А те дженши, что видели меня, не успели об  этом  рассказать:
их повесили на городской стене. Животные не говорят на языке семени Земли,
и никто из нас не выучил их глупого звериного наречия. И последнее  -  они
не читали Книгу. Припомните все это и спросите себя  -  каким  образом  их
ремесленники узнали, что им нужно вырезать?
   Тишина. Руководители чад Баккалона в изумлении переглядывались.
   Уайотт благоговейно сложил руки.
   - Чудо. У нас больше не будет неприятностей с дженши, ибо к ним  пришло
бледнолицее дитя.
   Сидевшая справа от Наставника полковой епископ Даллис подняла голову.
   - Мой наставник, духовный руководитель, -  с  трудом  проговорила  она,
медленно произнося каждое слово. - Но ведь не хотите же  вы  сказать,  что
эти... эти животные  могут  поклоняться  бледнолицему  дитяти  и  что  оно
принимает их поклонение!
   Уайотт казался спокойным и доброжелательным, он терпеливо улыбнулся ей:
   - Пусть ваша душа не тревожится, Даллис. Вам кажется, что  я  впадаю  в
Первое Заблуждение. Возможно, вы вспомнили кощунство Гхры, когда плененный
сын Хранги поклонился Баккалону, чтобы  спастись  от  странной  смерти,  и
лженаставник Гиброн провозгласил, что у  всех,  кто  молится  бледнолицему
дитяти, есть душа. - Уайотт покачал головой. - Как видите, я неплохо  знаю
Книгу. Нет, полковой епископ, святотатства не было. Баккалон действительно
посетил дженши, но, разумеется, сказал им все как есть. Он предстал  перед
ними во всем блеске своей грозной славы и сказал во всеуслышанье, что  они
животные без души, так как только это Он и мог сказать им. И они,  услышав
его, смирились со своим местом в мироздании и отступили  перед  нами.  Они
больше никогда не убьют  человека.  Вспомните,  ведь  они  не  поклонились
вырезанной их руками статуэтке, они отдали ее нам, семени Земли - тем, кто
по праву может  ей  поклоняться.  Когда  они  простерлись  на  земле,  они
простерлись тем самым у наших ног, как животное ложится  у  ног  человека.
Понимаете? Они знают правду.
   Даллис закивала.
   - Да, мой Наставник. Вы просветили меня. Простите мне мое сомнение.
   Но тут подался вперед, хмурясь и сжимая  в  кулаки  огромные  пальцы  с
выступающими суставами, сидевший в середине длинного стола Кара Да-Хан.
   - Мой Наставник, - через силу произнес он.
   - Да, Знаток оружия? - отозвался Уайотт. Лицо его посуровело.
   - У меня, как у полкового епископа, неспокойно  на  душе,  и  я  жажду,
чтобы вы просветили меня, ежели это возможно.
   - Продолжайте, - приказал Уайотт.
   - Может быть, это действительно чудо, - начал Да-Хан, - но сначала  нам
надо убедиться, что это не уловка лишенного души врага. Я не вникаю  в  их
стратегию или в мотивы их  поступков,  но  я  знаю,  откуда  дженши  могли
получить представление об облике нашего Баккалона.
   - Откуда же?
   - Я имею в виду базу Мира Джеймисона и рыжего торговца  Арика  неКрола.
Он из семени Земли, судя по внешности - с ай-Эмиреля, и мы давали ему нашу
Книгу. Но он не воспылал любовью к Баккалону и не стал  носить  оружие.  С
самого начала он противостоял нам, а после того как  дженши  вынудили  нас
проучить их, повел себя крайне враждебно. Возможно, именно он подучил  род
утеса вырезать фигурку, преследуя неизвестные нам цели. Я полагаю, он  вел
с ними торговлю.
   - Вероятно, вы правы, Знаток оружия. В первые месяцы нашего  пребывания
здесь я старался обратить неКрола в  истинную  веру.  Мои  усилия  пропали
даром, но я многое узнал о  зверях  дженши  и  его  торговле  с  ними.  Он
торговал с одним из родов, живших здесь, в Долине меча, и, кроме  того,  с
родами каменного кольца, утеса, далекой фруктовой чащи, водопада  и  теми,
кто обитает дальше к востоку.
   - Значит, это дело его рук! - воскликнул Да-Хан. - Это его уловка!
   Все взгляды остановились на Уайотте. Он улыбался.
   - Этого я не сказал. НеКрол, каковы бы ни были его намерения,  все-таки
один. Он не торгует  со  всеми  дженши  и  не  знает  их  всех.  -  Улыбка
Наставника стала просто ослепительной. - Те из вас,  кто  видел  торговца,
знают, что он неуклюжий, слабый человек; едва ли  он  смог  пройти  пешком
такие расстояния, у него нет ни аэромобиля, ни автосаней.
   - Но он был связан с родом утеса, - возразил Да-Хан.  Глубокие  морщины
упрямо прорезали его загорелый лоб.
   - Да, был, - терпеливо ответил Уайотт. - Но сегодня утром вышел в поход
не только отряд воспитательницы Джолип. Я также послал взводы  воспитателя
Уолмена и воспитателя Оллора перейти воды Белого ножа. Земля там темная  и
плодородная, лучше, чем  на  востоке.  Род  утеса  занимал  территорию  на
юго-востоке между Долиной меча и Белым ножом и поэтому должен был уйти. Но
другие  пирамиды,  которые  подлежали  разрушению,   принадлежали   родам,
проживавшим далеко за ручьем, более чем в тридцати километрах к  югу.  Эти
дженши никогда не видели торговца Арика неКрола, разве что этой  зимой  он
отрастил крылья.
   Тут Уайотт опять наклонился и поставил на стол еще две статуэтки.  Одна
фигурка стояла на треугольнике из сланца и была вырезана  грубо,  в  общих
чертах,  другая,  из  мыльного  корня,  поражала  мастерским   выполнением
деталей, даже стоек пирамиды. Но если не считать  разницы  в  материале  и
степени владения ремеслом, вторая  и  третья  статуэтки  были  точь-в-точь
такие же, как первая.
   - Ну что, Знаток оружия? - спросил Уайотт.
   Да-Хан поднял глаза, но  не  успел  произнести  ни  слова,  потому  что
полковой епископ Лайон вдруг встал.
   - Я вижу чудо! - отчеканил он, и все повторили его слова.
   После того как гул голосов затих. Знаток оружия опустил голову и  глухо
произнес:
   - Мой Наставник! Почитайте нам Книгу мудрости.


   - Лазеры,  Рассказчица,  лазеры!  -  кричал  неКрол,  и  в  голосе  его
слышалось отчаяние. - Райтер еще не вернулась! Мы должны ждать.
   Он выбежал из домика торговой базы  с  голой  грудью.  Жаркое  утреннее
солнце жгло ему  голову,  порывистый  ветер  трепал  ярко-рыжую  спутанную
гриву. Они были уже на опушке, когда он догнал  их.  Грустная  рассказчица
повернулась к нему, суровая, совсем не  похожая  на  дженши:  через  плечо
висел лазер, на шее был ярко-синий шарф из блестящего шелка, а  на  каждом
из восьми пальцев сверкало по широкому кольцу. Остальные изгнанники, кроме
двух беременных, сгрудились возле нее. Один из них  держал  второй  лазер,
остальные несли колчаны и арбалеты - так придумала Рассказчица.  Ее  новый
дружок, тяжело дыша, стоял  на  одном  колене:  он  бежал  всю  дорогу  от
каменного кольца.
   - Нет, Арик, -  зло  сверкая  глазами  цвета  бронзы,  бросила  неКролу
Рассказчица. - По твоим собственным расчетам, лазеры опаздывают на  месяц.
Мы ждем, а Железные Ангелы каждый день разрушают все больше пирамид. Скоро
они примутся за детей.
   - Очень скоро, - согласился неКрол, - если вы на них нападете. Есть  ли
у вас хоть какая-нибудь надежда? Дозорный говорит, их там два взвода  и  с
ними мототележка с пушкой. И вы рассчитываете остановить их парой  лазеров
и четырьмя арбалетами?
   - Да, все так, - ответила Рассказчица, и зубы ее сверкнули, как клыки у
дикого зверя. - Но это не имеет значения. Роды не сопротивляются,  значит,
мы должны делать это.
   Стоящий на одном колене дружок Рассказчицы поднял глаза на неКрола.
   - Они... Они идут к водопаду, - задыхаясь, проговорил он.
   - К водопаду! - повторила Грустная рассказчица. - С тех пор как  умерла
зима, Арик, Ангелы разбили больше двадцати пирамид. Их  взрыватели  крушат
лес, и теперь землю от долины  до  ручья  перерезает,  как  шрам,  большая
пыльная дорога. Правда, в этом году  они  не  причинили  вреда  ни  одному
дженши - они всех  отпускали.  Эти  роды,  лишенные  своих  богов,  шли  к
водопаду, и теперь в том лесу нечего есть. Владеющие даром слова  из  всех
родов сидят рядом со Стариком. Возможно, бог водопада примет их как своих,
может быть, он и вправду великий бог. Я в этом не разбираюсь. Зато я знаю,
что лысый Ангел пронюхал о двадцати  живущих  вместе  родах,  о  группе  в
полтысячи взрослых дженши, и ведет  на  них  свою  мототележку  с  пушкой.
Отпустит ли он их и на этот  раз,  удовлетворясь  вырезанной  фигуркой?  И
захотят ли дженши уйти, бросив второго бога с  той  же  легкостью,  что  и
первого, Арик? - Рассказчица странно взглянула на неКрола. - Я боюсь,  они
будут защищаться одними когтями. Я боюсь, лысый Ангел перевешает их,  даже
если они не будут сопротивляться. Я боюсь всего и почти  не  знаю  ничего.
Одно я знаю твердо - мы должны быть там. Ты не остановишь нас, Арик, мы не
можем ждать, пока привезут твои запоздавшие лазеры.
   Она повернулась к остальным:
   - Скорей, надо бежать!
   И они исчезли в лесу; неКрол не успел даже  рта  открыть.  Растерянный,
несчастный, он  побрел  назад  к  домику,  откуда  как  раз  выходили  две
беременные изгнанницы с арбалетами в руках.
   - И вы туда же! - в ярости крикнул он. - Это же  безумие,  чистой  воды
безумие!
   Но они только взглянули на него своими  тихими  золотистыми  глазами  и
скользнули мимо, направляясь к лесу.
   В домике неКрол перетянул лентой свою длинную рыжую гриву, чтоб она  не
цеплялась за ветки, быстро натянул рубашку и метнулся к двери. Но  тут  же
остановился. Оружие, у него  должно  быть  оружие!  Он  судорожно  оглядел
комнату и бросился в кладовую. Ни одного арбалета, ничего! И тут руки  его
наткнулись на мачете  из  какого-то  твердого  сплава.  НеКролу  было  так
непривычно  держать  его,  он  знал,  что  выглядит  нелепо  и  отнюдь  не
воинственно, но надо же было взять хоть что-то.
   И он поспешил к водопаду вслед за остальными.


   Грузный, рыхлый, неКрол не привык к бегу, а до водопада было почти  два
километра через пышно разросшийся летний лес. Трижды торговцу  приходилось
останавливаться и ждать, пока не утихнет боль в  груди.  Казалось,  прошла
вечность, прежде чем он добрался  до  водопада.  Но  ему  все  же  удалось
обогнать Железных Ангелов: громоздкая мототележка  двигалась  медленно,  и
дорога из Долины меча более длинная и холмистая.
   Дженши были повсюду. С поляны исчезла трава, и сама поляна  увеличилась
раза в два по сравнению с тем, какой неКрол запомнил ее  во  время  своего
последнего посещения, ранней весной. Но дженши заполнили  поляну  целиком.
Они сидели на земле, молча уставясь на пруд и  водопад,  сидели  настолько
тесно, что между ними едва  можно  было  протиснуться.  Многие  устроились
наверху, на фруктовых деревьях, несколько детенышей  взобрались  на  самый
верх, где прежде царили одни обезьяны.
   Посреди водоема на камне,  вокруг  пирамиды  рода  водопада,  скучились
Владеющие даром слова. Они жались друг к другу еще теснее, чем сидящие  на
траве, и каждый держал ладони на  пирамиде.  Один  из  них,  тощий,  почти
бесплотный, сидел на  плечах  собрата,  чтобы  все  могли  прикоснуться  к
святыне. НеКрол пытался  сосчитать  дженши,  но  бросил:  перед  ним  была
сплошная масса покрытых серой шерстью рук  и  ног  и  золотистых  глаз,  а
посредине - пирамида, темно-алая, неподвижная, как всегда.
   Грустная рассказчица стояла в пруду, по щиколотку в воде. Лицо ее  было
обращено к сидящим на траве, и она кричала странным, не похожим на обычное
мурлыканье дженши голосом. Ее шарф и кольца казались до ужаса  чужеродными
и как будто таили угрозу. Неистово и страстно, размахивая лазерным ружьем,
она кричала собравшимся дженши, что Железные Ангелы уже  на  подходе,  что
нужно разбиться на мелкие группки и скрыться  в  лесу,  чтобы  встретиться
затем на торговой базе. Она повторяла это снова и снова, с какой-то  дикой
настойчивостью, резким, металлическим голосом.
   Но роды сидели неподвижно и  безмолвно.  Никто  не  отвечал,  никто  не
слушал, никто не слышал. Они молились при свете дня.
   НеКрол протискивался вперед, наступая то на чью-то руку, то  на  чью-то
ногу. Он встал наконец рядом с Грустной рассказчицей,  продолжавшей  бурно
размахивать руками. Но вот ее глаза  цвета  бронзы  остановились  на  нем.
Тогда она смолкла.
   - Арик, - пробормотала она, - Ангелы идут, а они не хотят меня слушать.
   - Остальные... - неКролу не хватало воздуха. - Где остальные наши?
   - На деревьях, - сделав неопределенный жест, ответила Рассказчица. -  Я
поручила им сидеть на деревьях. Это  снайперы,  Арик,  такие  же,  как  мы
видели у тебя на стене.
   - Пожалуйста, пойдем домой, -  взмолился  неКрол.  -  Оставь  этих,  на
траве, оставь их! Ты их предупредила, и  я  их  предупреждал.  Что  бы  ни
случилось, они сами виноваты, виноваты их боги.
   - Я не уйду, не  могу  уйти,  -  ответила  Грустная  рассказчица.  Она,
казалось, смутилась, как бывало, когда неКрол  расспрашивал  ее  дома,  на
базе. - Вроде бы мне надо уйти, но я  чувствую,  что  должна  остаться.  И
остальные наши не уйдут, даже если  бы  я  ушла.  Они  чувствуют  это  еще
сильнее. Мы должны быть здесь.  Чтобы  бороться,  чтобы  говорить.  -  Она
моргнула. - Я не знаю почему, Арик, но мы должны.
   И прежде чем торговец успел ей ответить, из леса вышли Железные Ангелы.
   Сначала их было пятеро, они шли на большом расстоянии  друг  от  друга,
вскоре показалось еще пять.  Все  были  одеты  в  сливавшуюся  с  листьями
пятнистую темно-зеленую форму, так что выделялись только  блестящие  пояса
из стальной сетки и стальные боевые шлемы, все  шли  с  отведенными  назад
ручными лазерами. У одного из  Ангелов  -  худой  бледной  женщины  -  был
высокий красный воротник.
   - Ты! - выкрикнула светловолосая  женщина:  ее  глаза  сразу  же  нашли
Арика, который стоял с развевающейся на ветру рыжей  гривой,  бессмысленно
сжимая мачете. - Поговори с этими тварями! Скажи им, чтобы они  убирались!
Скажи им, что приказом Наставника Уайотта  и  именем  бледнолицего  дитяти
Баккалона к востоку от гор запрещены все сборища дженши. Скажи им  это!  -
Тут она увидела Грустную рассказчицу и вздрогнула. - И отбери у этой твари
лазер, не то мы сожжем вас обоих!
   Слабые пальцы неКрола разжались, и мачете упало в воду.
   - Рассказчица, брось ружье, - сказал он. - Брось, пожалуйста.  Если  ты
хочешь когда-нибудь увидеть далекие звезды, брось лазер,  друг  мой,  дитя
мое, брось сейчас же. И когда приедет Райтер, я возьму  тебя  с  собой  на
ай-Эмирель и дальние планеты.
   В голосе торговца была тоска: лазеры Железных Ангелов целились прямо  в
них, и он был уверен, что Рассказчица не станет его слушать.
   Но  она  со  странным  смирением  бросила   ружье   в   пруд.   Военная
воспитательница заметно смягчилась.
   - Хорошо, - сказала она. - Теперь поговори с ними на их зверином языке,
скажи им, чтобы они ушли. Если они не уйдут, мы их уничтожим.  Мототележка
уже близко!
   Сквозь рокот и плеск ближних вод неКрол  расслышал  ее  приближение:  с
громким хрустом она опрокидывала стволы деревьев, и  они  раскалывались  в
щепу под широкими зубцами гусениц. Видимо, валуны убирали при помощи пушки
и станковых лазеров.
   - Мы говорили им это! - в отчаянии воскликнул неКрол. - Говорили  много
раз, но они не слышат!
   Он обвел рукой  пространство  вокруг;  воздух  над  поляной,  казалось,
нагрелся от теснящихся на ней дженши, но никто, ни  один  род  не  обращал
внимания на Железных Ангелов и противостояние двух людей.  Позади  неКрола
кучка Владеющих даром слова все так же прижимала маленькие руки  к  своему
богу.
   - Мы обнажим против них меч Баккалона, -  объявила  Воспитательница.  -
Быть может, они услышат собственный вой!
   Она убрала лазер  и  подняла  звуковое  ружье.  НеКрол  содрогнулся.  В
звуковых  ружьях  использовалась   высокая   энергия   усиленного   звука,
разрушающая стенки клеток и растворяющая мягкие ткани  тела.  Трудно  было
придумать смерть более ужасную.
   Но тут появился второй  взвод  Ангелов.  Послышался  треск  гнущихся  и
ломающихся деревьев, и за последней рощицей фруктовых деревьев неКрол  уже
смутно различал черные бока мототележки и пушку, наведенную прямо на него.
Двое новоприбывших носили красные воротники:  румяный  юноша  со  светлыми
волосами, отрывисто отдающий приказы  своему  взводу,  и  огромного  роста
мускулистый лысый мужчина с изрезанным морщинами загорелым  лицом.  НеКрол
узнал его - это был Знаток оружия Кара Да-Хан. Он опустил  тяжелую  ладонь
на плечо воспитательницы.
   - Нет, - сказал Да-Хан. - Это не метод.
   Воспитательница сразу зачехлила ружье:
   - Слушаю и повинуюсь.
   Да-Хан посмотрел на неКрола.
   - Торговец, твоя работа? - сочным басом прогудел Знаток оружия.
   - Нет, - ответил неКрол.
   - Они не желают расходи