о не смог.
     - Ничего особенного, - пожимая плечами, сказал я. -  Просто  я  хотел
получить общие представления, ну, может, побольше о Собраниях...
     - Мы можем поговорить об этом позже, - сказал Гурли.  -  Дино  решил,
что вы захотите начать сегодня работу. Если пожелаете, мы пригласим нужных
людей в Башню. Или вы сами пойдете к ним?
     - Мы пойдем сами, - быстро ответил я.
     Когда людей приглашают для  беседы,  это  все  портит.  Они  начинают
волноваться, и это волнение  перекрывает  все  интересующие  меня  эмоции;
мысли при этом тоже текут по-другому, создавая трудности для Лианны.
     -  Прекрасно,  -  одобрил  Гурли.  -  Дино  оставил  вам  аэромобиль.
Спуститесь в вестибюль, и вы увидите его. Вам также дадут ключи, чтобы  вы
могли пройти прямо сюда, в  кабинет,  не  теряя  времени  на  разговоры  с
секретарями и прочие формальности.
     - Спасибо, - сказал я. - Поговорим позже. - Я выключил  видеоэкран  и
пошел обратно в спальню.
     Лия сидела в постели, простыня закрывала ее до пояса. Я сел  рядом  и
поцеловал ее. Она улыбнулась, но не ответила.
     - Эй! Что случилось? - спросил я.
     - Голова болит, - сказала Лия.  -  Я  думала,  отрезвляющие  таблетки
избавляют и от похмелья.
     - Так и должно быть. Моя подействовала очень хорошо. -  Я  подошел  к
стенному шкафу, решая, что бы надеть. - У нас здесь должны  быть  таблетки
от головной боли. Не сомневаюсь, что  Дино  не  забыл  снабдить  нас  всем
необходимым.
     - Гм! Да. Брось мне какую-нибудь одежду.
     Я вытащил один из ее комбинезонов и кинул его через всю комнату.
     Пока я одевался, Лия кое-как натянула комбинезон и побрела в ванную.
     - Вот это уже лучше, - сказала она.  -  Ты  прав,  Дино  не  забыл  о
лекарствах.
     - Он все делает основательно.
     Лия улыбнулась.
     - Но Лори знает язык лучше. Я читала ее мысли. Дино сделал  несколько
ошибок в переводе.
     Я так и думал. Это ни в коей мере не подрывало авторитет  Валкареньи,
ведь из их слов следовало, что в  распоряжении  Лори  было  лишних  четыре
месяца. Я кивнул.
     - Еще что-нибудь вычитала?
     - Нет. Я пыталась прощупать выступающих, но расстояние  было  слишком
велико. - Она подошла и взяла меня за руку. - Куда отправимся сегодня?
     - В Город шкинов, - ответил я. - Давай поищем кого-нибудь из  этих...
Посвященных. На Собрании я никого не заметил.
     -  И  я.  Эти  Собрания  для  шкинов,  которые  только  хотят   стать
Посвященными.
     - Да, так говорят. Пошли.
     Мы вышли. Остановились на четвертом этаже позавтракать в  закусочной,
потом  служащий  в  вестибюле  показал   нам   наш   аэромобиль.   Зеленая
четырехместная быстроходная машина, самая обыкновенная, самая неприметная.
     Можно было сразу полететь в Город шкинов, но я подумал, что мы  лучше
почувствуем общее настроение, если пройдемся  пешком.  Поэтому  я  посадил
аэромобиль за первой же грядой холмов, и мы пошли.
     Город людей казался почти пустым, а Город шкинов  жил  своей  жизнью.
Шкины спешили по покрытым гравием улицам,  деловито  сновали  туда-сюда  с
грузом кирпичей, с корзинами, наполненными фруктами и одеждой.  И  повсюду
были дети, бегавшие большей  частью  голышом:  эти  неугомонные  оранжевые
мячики прыгали вокруг  нас,  свистели,  фыркали,  ухмылялись  и  время  от
времени дергали нас за  одежду.  Дети  выглядели  не  так,  как  взрослые.
Несколько клочков рыжеватых волос, кожа гладкая, без морщинок. Только дети
и обращали на нас внимание. Взрослые шкины торопились  по  своим  делам  и
одаряли нас случайными дружелюбными улыбками. Было ясно, что люди не такие
уж редкие гости на улицах Города.
     Жители Города передвигались в основном пешком, но  встречались  также
небольшие деревянные повозки. Шкинское тягловое животное похоже на большую
зеленую собаку явно больного вида. Их запрягают парами, они тянут  повозку
и не переставая  жалобно  хнычут.  Неудивительно,  что  люди  прозвали  их
нытиками. Вдобавок они  постоянно  испражняются.  Эта  вонь,  смешанная  с
запахом продаваемой вразнос из корзин пищи и запахом самих шкинов, придает
городскому воздуху резкий "аромат".
     Вдобавок на улицах стоял несмолкаемый гам.  Дети  свистели,  взрослые
шкины громко беседовали друг с другом, издавая мычание, завывания и  писк;
нытики скулили; повозки, дребезжа, катились по гравию. Мы с Лией шли молча
рука об руку, приглядываясь, прислушиваясь, принюхиваясь и... читая.
     Я вошел в Город шкинов и раскрылся им навстречу,  я  пропускал  через
себя все, не сосредоточиваясь на чем-то одном. Я был в водовороте  эмоций:
шкины приближались - и их чувства накатывали на меня; проходили мимо  -  и
чувства исчезали вдали. Чувства захлестывали меня со всех сторон вместе  с
кружившимися детьми. Я плавал в море впечатлений. И они потрясли меня.
     Они потрясли меня потому, что все было так знакомо. Я и раньше  читал
чувства других существ. Иногда с трудом, иногда с легкостью, но всегда это
было неприятно. У хранганцев озлобленные души, полные ненависти и  горечи,
и когда я заканчиваю чтение,  то  чувствую  какое-то  отвращение.  Чувства
финдайи настолько слабы, что я едва могу их  прочитать.  Дамуши...  совсем
другие. Они испытывают сильные переживания, но я не знаю названий  для  их
эмоций.
     А шкины... я как будто гулял по улице на Бальдуре.  Нет,  это  больше
похоже на одну  из  Затерянных  Колоний,  человеческое  население  которых
опустилось до варварства и  забыло  о  своем  происхождении.  Здесь  кипят
человеческие страсти, первобытные и неподдельные, но не такие  утонченные,
как на Старой Земле или на Бальдуре. То  же  и  у  шкинов:  возможно,  они
примитивны, но так понятны. Я ощущал их радость и печаль, зависть и  гнев,
тоску и боль. Ту же опьяняющую смесь, которая вливается в меня везде,  где
я открываю ей свое сердце.
     Лия тоже читала. Я чувствовал, как напряглась  ее  рука,  лежавшая  в
моей. Потом рука снова расслабилась. Я повернулся к Лие, и она  увидела  в
моих глазах вопрос.
     - Они люди, - сказала она. - Они как мы.
     Я кивнул.
     - Вероятно, параллельная эволюция. Шки - это  что-то  вроде  древнего
подобия Земли с некоторыми мелкими различиями. Но  ты  права.  Они  больше
похожи на людей, чем  все  остальные  существа,  которых  мы  встречали  в
космосе. - Я обдумал это соображение. - Это ответ на вопрос Дино? Если они
похожи на нас, следовательно, их религия более привлекательна  людям,  чем
по-настоящему чуждые верования.
     - Нет, Роб, - сказала Лия. - Я  так  не  думаю.  Наоборот.  Если  они
похожи на нас, неясно, почему они так охотно идут умирать. Понимаешь?
     Конечно,  она  была  права.  В  прочитанных  мною  эмоциях  не   было
склонности к самоубийству, не было психической неуравновешенности, не было
ничего ненормального. Однако каждый шкин приходит к Конечному Единению.
     - Надо сосредоточиться на ком-нибудь одном, -  предложил  я.  -  Этот
поток мыслей и чувств никуда не приведет.
     Я огляделся в поисках  подходящего  объекта,  но  тут  раздался  звон
колокольчиков.
     Они звенели где-то слева от нас, их звук почти  растворялся  в  общем
городском шуме. Я потянул Лию за руку, мы побежали по улице  и  нырнули  в
первый же просвет между куполами.
     Колокольчики были все еще впереди, и, срезав угол, мы пробежали через
чей-то двор и перелезли через низкую зеленую изгородь. За ней оказался еще
один двор, выгребная яма, еще купола и; наконец, улица. Там мы нашли  тех,
кто звонил в колокольчики.
     Их было четверо, все Посвященные в длинных одеяниях  из  ярко-красной
ткани, волочившихся по пыльной дороге. В каждой руке эти шкины держали  по
большому  бронзовому  колокольчику.   Посвященные   непрестанно   звонили,
размахивая длинными руками, и резкие, лязгающие звуки заполняли улицу. Все
четверо были пожилые и, как все шкины, безволосые  и  покрытые  множеством
мелких морщинок. Они очень  широко  улыбались,  и  проходящие  мимо  шкины
помоложе улыбались им в ответ.
     На головах у Посвященных сидели Сосуны.
     Я  ожидал  увидеть  нечто  отвратительное.  Но  нет.  Зрелище  слегка
тревожило меня, но потому только, что я  понимал  его  значение.  Паразиты
напоминали яркие шарики малинового желе размером от родинки,  пульсирующей
на затылке одного из  шкинов,  до  огромной  липкой  шевелящейся  подушки,
которая покрывала голову и плечи  самого  маленького  как  живой  капюшон.
Сосун живет, потребляя питательные вещества, содержащиеся в крови шкинов.
     И медленно, очень медленно поглощая своего Посвященного.
     Мы с Лией остановились в нескольких шагах от них  и  стали  смотреть,
как они звонят. У Лии было серьезное лицо, у  меня,  наверное,  тоже.  Все
остальные улыбались, и колокольчики вызванивали песнь  радости.  Я  крепко
сжал руку Лии.
     - Читай, - прошептал я.
     Мы начали читать.
     Я читал колокольчики. Не звон, нет, а ощущение колоколов, переживание
колоколов,  светлую,  звенящую  радость,   гулкую,   заливисто-серебристую
звучность, песнь Посвященных, единство душ, при котором  все  сливаются  в
одно.  И  переживал  то,  что  чувствуют  Посвященные,  когда   звонят   в
колокольчики, их счастье и ожидание, восторг, с которым они шумно сообщают
всем о своей удовлетворенности. Я ощущал идущие от  них  огромные  горячие
волны любви, страстной, плотской любви, одновременно  мужской  и  женской;
это была не слабая, разжиженная эмоция человека, любящего  своих  близких.
Это была настоящая жаркая любовь, она пылала и зажигала меня, подступая  к
самому сердцу. Они любили себя, они любили всех шкинов, они любили Сосуна,
они любили друг друга, они любили нас. Они любили нас. Они любили меня так
же горячо и безоглядно, как Лия. И вместе  с  любовью  я  почувствовал  их
преданность и близость друг  другу.  Каждый  из  четверых  был  личностью,
каждый отличался от других, но они думали как одно существо и были преданы
Сосуну, и были все вместе и едины, хотя каждый оставался собой и никто  из
них не мог прочитать чувства других так, как их читал я.
     А Лианна? Я отстранился от Посвященных, отключился от них и посмотрел
на Лию. Она была бледна, но улыбалась.
     - Они прекрасны, - тихим, нежным и удивленным голосом сказала Лия.
     Я впитал всю излившуюся на меня любовь, но  по-прежнему  помнил,  что
люблю именно ее, что я часть ее, а она часть меня.
     - Что... что ты прочла? - перекрикивая колокольный звон, спросил я.
     Она помотала головой, будто стараясь прояснить свои мысли.
     - Они любят нас, - ответила она. - Ты должен  об  этом  знать,  но  я
ощутила сама, как они любят нас.  Это  чувство  такое  глубокое.  За  этой
любовью только любовь, а за ней еще - и так до самого конца. Их мысли тоже
глубоки, и они не пытаются их скрыть. Мне  кажется,  я  никогда  не  могла
настолько полно прочитать мысли человека. Все выходит на поверхность сразу
же, вся их жизнь, все их мечты, чувства, воспоминания, я только ловила все
это, подхватывала при помощи чтения, взгляда. С  людьми,  с  человеческими
существами это так трудно. Из них нужно выуживать, с ними нужно  бороться,
но и тогда я не могу проникнуть очень  глубоко.  Ты  знаешь,  Роб,  ты  же
знаешь. Ах, Роб!
     Она повернулась и крепко прижалась ко мне, и я задержал  ее  в  своих
объятиях. Нахлынувший на меня поток чувств, похоже, захлестнул и  ее.  Дар
Лии крупнее и глубже  моего,  и  сейчас  она  была  потрясена.  Когда  она
прильнула ко мне, я прочитал ее чувства, я ощутил любовь, сильную любовь и
изумление, и счастье, а еще страх, пронизывающие ее страх и тревогу.
     Звон вокруг  нас  вдруг  прекратился.  Колокольчики  один  за  другим
перестали раскачиваться, и четверо  Посвященных  на  мгновение  застыли  в
молчании. Один из стоящих неподалеку шкинов  подошел  к  ним  с  огромной,
прикрытой тряпкой корзиной. Маленький  Посвященный  поднял  тряпку,  и  на
улицу хлынул аромат горячих пирожков с мясом. Каждый Посвященный  взял  из
корзины по несколько пирожков, и скоро  все  они  радостно  закусывали,  а
продавец улыбался  им  во  весь  рот.  Маленькая  голая  шкинская  девочка
подбежала к Посвященным и предложила фляжку с водой, они молча пустили  ее
по кругу.
     - Что происходит? - спросил я Лию.
     И прежде чем она ответила, я вспомнил. Это было  в  справке,  которую
прислал нам Валкаренья. Посвященные не работали. Сорок земных лет они жили
как все и трудились в поте лица, но, начиная с Посвящения и  до  Конечного
Единения, в их жизни были только радость и музыка, они бродили по  улицам,
звонили в колокольчики, разговаривали и пели, а  другие  шкины  кормили  и
поили их.
     Накормить Посвященного было большой честью, и шкин,  который  дал  им
пирожки с мясом, сиял от гордости и удовольствия.
     - Лия, а теперь ты можешь прочитать их мысли? - прошептал я.
     Она кивнула, уткнувшись подбородком мне в грудь, потом отодвинулась и
устремила глаза на Посвященных, взгляд ее стал  упорным  и  сверлящим,  но
потом снова смягчился. Она обернулась ко мне.
     - Сейчас по-другому, - с удивлением сказала она.
     - Как?
     Она прищурилась в замешательстве.
     - Не знаю. Они по-прежнему любят нас и всех. Но  теперь  их  мысли...
ну, более земные. Знаешь, в мозгу как будто ступеньки, и спускаться по ним
нелегко. Посвященные сейчас что-то прячут, прячут даже от самих себя.  Они
не так открыты, как раньше. Они думают о еде, какая она вкусная. Это очень
ярко выражено. Я словно сама попробовала эти пирожки. Но до сих  пор  было
не так.
     Меня вдруг осенило.
     - Сколько здесь мыслящих существ?
     - Четыре, - ответила Лия. - Они как-то связаны. Но  непрочно.  -  Она
смущенно замолчала и покачала головой. - Я хочу сказать,  что  они  неясно
чувствуют эмоции друг друга. Но не мысли, не такие тонкости. Я могу читать
их мысли, а они не могут читать мысли друг друга. Каждый  из  них  сам  по
себе. Раньше, когда они звонили в колокольчики, они были более близки,  но
индивидуальности не теряли.
     Я был слегка разочарован.
     - Четыре мыслящих существа, не одно?
     - Гм... да. Четыре.
     - А Сосун?
     Еще одна гениальная идея. Если Сосун мыслит самостоятельно...
     - Ничего, - сказала Лия. - Как растение или  кусок  ткани.  Нет  даже
ощущения "да, я живу".
     Это меня встревожило. Даже у низших животных есть  смутное  осознание
собственного бытия, ощущение, которое Одаренные  называют  "да,  я  живу",
обычно это только слабый проблеск, и чтобы  его  заметить,  нужен  большой
Дар. Но у Лии как раз большой Дар.
     - Давай поговорим с ними, - предложил я.
     Она кивнула, и мы подошли к жующим пирожки Посвященным.
     - Здравствуйте, - не зная, как к ним обращаться, робко проговорил  я.
- Вы говорите на языке Земли?
     Трое смотрели на нас с непонимающим видом. Но  четвертый,  маленький,
чей Сосун напоминал подрагивающий красный капюшон, замотал головой вверх и
вниз.
     - Да, - тонким писклявым голосом ответил он.
     Я вдруг забыл, что хотел спросить, но Лианна пришла мне на помощь.
     - Вы знаете Посвященных людей? - спросила она.
     Шкин осклабился.
     - Все Посвященные едины, - сказал он.
     - Ну да, конечно, но, может, вы знаете кого-нибудь, кто похож на нас?
- спросил я. - Высокие, на голове волосы, кожа розовая или темная.
     Я снова замешкался, теряясь в догадках, насколько  этот  старый  шкин
знает язык Земли, и с легким испугом наблюдая за его Сосуном.
     Он замотал головой.
     - Все Посвященные разные, но все едины,  все  одно  целое.  Некоторые
похожи на вас. Вы хотите стать Посвященным?
     - Нет, спасибо, - ответил я. - Где мне найти Посвященного человека?
     Он снова замотал головой.
     - Посвященные поют, звонят и гуляют по улицам священного города.
     Лия читала его мысли.
     - Он не знает, - сказала она. - Посвященные просто бродят и звонят  в
колокольчики. Они не придерживаются  определенного  маршрута,  у  них  нет
цели. Они идут куда глаза глядят. Одни путешествуют с собратьями, другие в
одиночку; если встречаются две компании, образуется новая группа.
     - Придется искать, - решил я.
     - Ешьте, - предложил шкин.
     Он порылся в корзине и вытащил два дымящихся пирожка с мясом. Один он
сунул мне в руку, другой протянул Лии.
     Я недоверчиво посмотрел на пирожок.
     - Спасибо.
     Свободной рукой я потянул Лию за рукав, и мы пошли прочь. Посвященные
улыбнулись нам на прощание, и, прежде чем  мы  дошли  до  середины  улицы,
снова раздался колокольный звон.
     Я все еще держал в руке пирожок, корочка жгла мне пальцы.
     - Можно это есть? - спросил я Лию.
     Она откусила кусочек от своего.
     - А почему нельзя? Мы ведь  вчера  вечером  ели  их  в  ресторане.  Я
уверена, что, если бы местной пищей можно было отравиться,  Валкаренья  бы
предупредил нас.
     Логично. Я поднес пирожок ко рту и откусил на ходу. Он был горячий  и
свежий, и совсем не такой, как пирожки с мясом, которые  мм  ели  накануне
вечером. В ресторане нам подавали золотистые слойки, в меру  приправленные
апельсиновым соусом с Бальдура. Шкинский пирожок хрустел на зубах, с мяса,
обжигая рот, стекал жир. Но пирожок был вкусный, а я проголодался, и скоро
от него ничего не осталось.
     - Узнала еще что-нибудь, когда читала мысли  этого  маленького?  -  с
набитым ртом спросил я.
     Она проглотила кусок и кивнула.
     - Да. Он счастлив, даже больше,  чем  остальные.  Он  старше  их.  Он
близок к Конечному Единению, для него это очень волнующее событие.
     Она  говорила  в  своей  обычной  беспечной  манере.  Чтение   мыслей
Посвященных, казалось, не оставляло последствий.
     - Но почему? - размышлял я вслух. - Он готовится умереть.  Почему  он
так счастлив?
     Лия пожала плечами.
     - К сожалению, у него не очень аналитический ум.
     Я слизнул с пальцев оставшийся на них жир.
     Мы стояли на перекрестке, вокруг нас  во  всех  направлениях  шныряли
шкины, и ветер снова донес звон колокольчиков.
     - Еще Посвященные, - сказал я. - Хочешь, пойдем к ним?
     - А что мы выясним? Мы уже все знаем. Нам нужен Посвященный человек.
     - Может, один из этой компании окажется человеком.
     Я поймал уничтожающий взгляд Лии.
     - Ха. Вероятность почти равна нулю.
     - Ну хорошо, - уступил я. Близился вечер. - Наверно, лучше  вернуться
назад. А завтра рано утром начнем снова. К тому же Дино, видимо, ждет  нас
к обеду.

     На этот раз обед подали в кабинете  Валкареньи,  куда  предварительно
внесли кое-какую дополнительную мебель. Квартира  Валкареньи  была  этажом
ниже, но он  предпочитал  развлекать  гостей  наверху,  откуда  открывался
живописный вид.
     Нас было пятеро: мы с Лией, Валкаренья с Лори и Гурли. Лори  готовила
под  руководством  шеф-повара  Валкареньи.  Мы  ели  бифштексы   (на   Шки
выращивают  скот,   вывезенный   со   Старой   Земли)   и   восхитительный
вегетарианский салат из  земляных  орехов  с  Бальдура,  шкинских  сладких
рожков и грибов со Старой Земли.  Дино  любил  экспериментировать,  и  это
блюдо было одним из его изобретений.
     Мы с Лией доложили  о  своих  приключениях;  наш  рассказ  прерывался
только острыми, пытливыми вопросами  Валкареньи.  После  обеда  мы  убрали
столы и посуду  и  продолжили  беседу  за  бутылкой  валтаарского.  Теперь
задавали вопросы  мы  с  Лией,  а  Гурли  удовлетворял  наше  любопытство.
Валкаренья сидел на полу на мягкой подстилке, одной рукой обнимая Лори,  а
в другой держа бокал с вином. Он  сказал,  что  мы  не  первые  Одаренные,
посетившие планету Шки. И не первые утверждаем, что шкины похожи на людей.
     - Может, это о чем-нибудь  говорит,  -  сказал  он.  -  Не  знаю.  Но
все-таки они не люди. Нет, господа. Во-первых,  они  гораздо  общительнее.
Испокон веков они строили  поселения.  Они  всегда  в  городах,  всегда  в
окружении себе подобных. Потом, у них больше развит дух коллективизма. Все
делают сообща и любят