тивным по городу. Там уже должна  работать  бригада.  А
сюда опер только утром придет. - Никто сюда  не  придет!  Это  дело  ГБ,
понял?
   Он  не  сообразил,  что  сгоряча  ляпнул  давно  отмененное  название
"конторы".
   Но милиционер был тертый и жизнью хорошенько  ученый,  в  отличие  от
любомудрых теоретиков был практиком и знал, что не в вывеске дело,  а  в
сути.  Туда,  где  замешана  "безопасность  государства",   без   лишней
надобности лезть не хотел. - Уже две минуты как понял. - Судя по голосу,
был даже рад спихнуть это дело на неизвестно каким боком  причастного  к
нему Белова. - Сумка ее у меня внизу. Пойдем?
   Белов  сделал  над  собой  усилие,  подошел  к  койке,   заглянул   в
заострившееся лицо Насти,  едва  коснулся  мокрого  от  испарины  лба  и
отдернул руку. - Ну, суки, кровью умоетесь!
 
*** 
 
   В погруженном в полумрак коридорчике  приемного  покоя  пахло  бедой:
дезинфекцией, йодом и кровью.
   Белов  посторонился,  пропуская  к  лифту  каталку  с  тихо  стонущим
человеком, до самого носа укрытым простыней. Рядом шла медсестра,  держа
на полусогнутой руке банку капельницы. Прозрачная трубка уходила куда-то
под простыню. За медбратом,  толкавшим  каталку,  семенила  растрепанная
старушка и все время мелко крестилась: сначала  себя,  потом  того,  под
простыней.
   Дверь в одну  из  секций  приемной  распахнули,  и  в  полосе  света,
вырвавшегося в коридор, Белов  увидел  Дмитрия.  Тот  сидел  на  жестком
диванчике,  свесив  голову  на  скрещенные  на  коленях  руки.   Услышав
приближающиеся шаги, медленно поднял голову. Разглядел Белова и  тут  же
вскочил. - Игорь Иванович! - Он с трудом вздохнул. - Убить меня мало. Не
сберег. В двух шагах был... - Как вас угораздило? - Белов отвел взгляд -
щеки Дмитрия были мокрыми. - В казино были. Там ей фотографии  передали.
Она... Кротова нашла. Ну, того, что в Заволжске от инфаркта умер. Я  еще
в эту клинику на острове в  свой  выходной  мотался...  Вы  еще  просили
никому не говорить. - Тихо! - Белов что есть силы сжал  локоть  Дмитрия,
оттащил в темноту. - Где фотографии? - Часть у  нее,  часть  у  меня.  -
Дмитрий достал из кармана пачку.
   Белов повернулся к неяркому свету, идущему из окна,  быстро  перебрал
фотографии. - И Кирюха Журавлев там, черт его дери, -  пробормотал  чуть
слышно. - Что вы сказали? - Ничего. - Белов  сунул  пачку  фотографий  в
карман. - Пойдем,  молодой,  сейчас  покажу,  как  надо  избавляться  от
комплексов!
 
Неприкасаемые 
 
   Ресторан был маленький, всего на  десяток  столиков,  спрятавшихся  в
глубоких затемненных нишах. Хозяина сразу  же  предупредили  -  никакого
стриптиза,  патлатых  лабухов  и  накрашенных   девиц;   публика   будет
собираться солидная, ценящая тишину и  конфиденциальность.  Уголовников,
попытавшихся  поставить  ресторанчик  под  контроль,  отшили  сразу  же,
жестоко и без лишних разговоров: пригласили для переговоров за кольцевую
автодорогу и изрешетили из автоматов.
   Сюда заходили скоротать вечерок приехавшие в Москву серьезные люди из
регионов.  Здесь  прямо  за  столиком  решались  кадровые  и  финансовые
проблемы. Тихо и неспешно, под приглушенную музыку. Лиц, примелькавшихся
на экранах телевизоров, здесь ни разу не  замечали,  но  дела  прекрасно
делались и без них.
   Салин отрезал кусочек парной говядины, положил в рот и стал  медленно
жевать,  закрыв  глаза.  Отменное  качество  продуктов  было  еще  одним
условием благополучия хозяина ресторана. Шеф-повар из  старых  цековских
кадров  вкусы  посетителей  знал  отлично.  Готовил  по-домашнему,   без
новомодных экзотических вывертов.
   Решетников подлил себе чистой, как. слеза, водки, выпил,  крякнув  от
удовольствия. - Угодил я тебе, а?
   Салин  открыл  глаза  и  удовлетворенно  кивнул.  -  Ничто   так   не
успокаивает, как хорошая еда, ты не находишь? -  А  что  тут  думать!  -
усмехнулся Решетников. - Все мы звери, кто в шкуре, кто  в  пиджаках.  А
сытый зверь всегда спокоен. - Это к нам. - Салин кивнул на  вошедшего  в
зал человека с непроницаемым лицом хорошо  выдрессированного  добермана.
Промокнул губы салфеткой и помахал тому рукой. - Слушаю тебя, Владислав.
   Человек-доберман  молча  протянул  листок.   Салин   развернул   его,
прищурившись, прочел написанное, положил рядом с тарелкой. - Что еще?
   Владислав достал из кармана тяжелые часы-луко-вицу, отщелкнул крышку.
- Ровно семь минут назад по каналам ИТАР-ТАСС  прошло  сообщение.  -  Он
защелкнул  крышку  часов.  -  Смертельно  ранен  Осташвили.  -  Спасибо,
Владислав, - кивнул Салин. - Можешь идти.
   Салин отодвинул тарелку. Достал пачку  ментоловых  сигарет.  Медленно
раскурил. Подбежавший официант поставил перед ним пепельницу  и  тут  же
скрылся. - Прочти. - Салин  протянул  Решетникову  бумагу.  Тот  быстро,
наискосок, пробежал по строчкам взглядом и  покачал  головой.  -  Снимаю
шляпу!
   Салин слабо улыбнулся, но по всему  было  видно,  что  похвала  друга
доставила ему удовольствие. - За такое и выпить не  грех.  -  Решетников
потянулся к запотевшему лафитничку с водкой. - Или  в  офис  поехали?  -
Нет. - Салин затушил Сигарету д приподнял свою  рюмку.  -  Пусть  теперь
Подседерцев работает. Ему, бедолаге, больше ничего не остается.
 
   Весьма срочно
   Т. Салину В. Н.
   Старший группы прикрытия объекта "Ассоль" сообщает, что  в  20.24  на
"Ассоль" было совершено нападение группой неустановленных лиц. Исходя из
поставленной задачи, старший группы принял решение  оказать  вооруженный
отпор.  В  ходе  огневого  контакта   ликвидировано   двое   нападавших,
предположительно, имеются раненые. В группе потерь  нет.  Сопровождавший
"Ассоль" объект "Принц" в перестрелке не участвовал.
   Объект "Ассоль" - получила тяжелое  ранение,  доставлена  в  Институт
скорой помощи  им.  Склифософского.  Нами  зафиксирован  приезд  объекта
"Белый". После посещения  палаты  "Ассоль"  он  срочно  выехал  к  месту
работы.
   Имеется  аудиозапись  разговора,  состоявшегося   между   "Белым"   и
"Принцем", из которого можно заключить, что "Белый" намерен  реализовать
информацию, полученную им от "Ассоль".  "Принцем"  переданы  фотографии,
сделанные "Ассоль" в известном Вам адресе.
 
Неприкасаемые 
 
   О том, что  Белов,  задействовав  показания  Насти,  снятые  дежурным
опером в Склифософского, и, приложив листки с корявым почерком  Ярового,
срочно, невзирая на невменяемое состояние  доставленного  в  Управление,
легко добился разрешения на захват, Подседерцев узнал спустя пять  минут
после того,  как  Белов  объявил  это  своему  отделу.  Первым  отстучал
Семенов, других талантов, кроме стукачества, у  "блатного"  мальчика  не
было. Потом его звонок продублировал всегда медлительный Барышников.
   "Слишком уж легко дали добро на операцию", -  сразу  же  отметил  для
себя Подседерцев. Кто-то невидимый, но достаточно влиятельный дернул  за
ниточки, склонив чаши весов  в  пользу  Белова.  Подседерцев,  не  долго
думая, набрал номер начальника Белова. -  Подседерцев  говорит.  Привет,
Леонид Трофимович. Хочу спросить, кого это там решил травить твой Белов?
Ой, не надо! Начальник отделения и не знает, чем занимается его основной
кровопийца... Как узнал про  травлю?  Брось,  Трофимович,  всю  жизнь  в
органах, а такие  вопросы  задаешь.  Вот-вот.  Тебе,  надеюсь,  трупы  в
отделении не нужны? А Белов их разом организует. Потому что я  сейчас  в
том же месте, в тот же час буду  брать  человека...  Да  на  нем  ДОР  с
окраской терроризм висит! Он с пеленок воюет. И не дай бог  они  усилили
охрану. От беловских орлов там  только  перья  полетят!  Короче,  слушай
меня. Сейчас к тебе подъедет мой человек... Да никто тебя  за  жабры  не
хватает! Слушай, Леонид Трофимович, шеф твоей управы за то,  что  вместо
Родины начал банки охранять, пинком под зад  получил,  так?  Что  сейчас
начнется? Правильно соображаешь, чистка кадров. А  на  пенсию  тебе  еще
рановато. Намек понял? Согласуем... Захват проводят мои, за  их  спинами
входят  беловские  опера.  Нет,  я  возьму  только  своего...  Да  пусть
подавится! Я еще посодействую, чтобы ему медальку на грудь повесили.
   Он бросил трубку.  Вытер  платком  влажную  ладонь.  -  "За  спасение
утопающих" медаль нужна, это точно, - прошептал Подседерцев.
   Он достал из папки фотографии Кротова и Журавлева, положил  на  стол.
Долго всматривался в их лица, потом  снял  трубку  внутренней  связи.  -
Дежурный? Группу "А" - "в ружье". Старшего группы - ко мне в кабинет  на
инструктаж.
   В группу захвата специально отбирались люди с цепкой памятью на лица.
В любых условиях, как бы ни сложился бой,  они  были  обязаны  выполнить
специальную задачу: обнаружить и взять под контроль тех, чьи  фотографии
им давали запомнить. "Взять под контроль" - следовало понимать двояко. В
зависимости от приказа, это могла быть эвакуация любой  ценой  -  живыми
или мертвыми  -  или  обязательная  и  безусловная  ливидация  на  месте
обнаружения.
 
Глава пятьдесят пятая 
 
ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ 
 
Когти Орла 
 
   Олаф  раздавил  в  пальцах  последний  цилиндрик  экстренной   связи,
откинулся в кресле  и  закрыл  глаза.  Мотор  мерно  урчал  на  холостых
оборотах, обогреватель гнал в салон теплый, воздух.
   Он выбрал самое надежное место для экстренного  контакта.  Справа  от
него в перекрестье прожекторов высилась гранитная  фигура  Тельмана.  На
плечах  и  кепке  вождя  немецкого  пролетариата  лежала  белая  корочка
нетающего снега. Запеленговав место выхода в эфир, в Ордене  догадаются,
кого именно он вызывает на встречу.
   Здесь состоялась первая встреча с Посланником, сигнал именно  с  этой
точки должны были понять однозначно - добытые  Олафом  сведения  требуют
экстренного доклада лично руководителю операции.
   Через семнадцать минут рядом с машиной Олафа заскрипели  тормоза.  Из
черного джипа вышел высокий поджарый мужчина,  поднял  воротник  пальто,
осмотрел пустынную площадь.
   Олаф сунул пистолет в кобуру - все это время держал его на коленях  -
и дважды мигнул фарами.
 
*** 
 
   Посланник сел вполоборота, цепким взглядом осмотрел Максимова.  -  Ты
уже на грани, Олаф, - констатировал он.
   У самого, отметил Максимов, со времени последней  встречи  седины  не
прибавилось, но под глазами залеги серые тени. - Могло быть  и  хуже.  -
Максимов вспомнил Самвела и его людей. - "Угроза  вторжения"?  -  Да.  -
Посланник кивнул. - Объявлена почти месяц назад.  А  теперь  докладывай,
Олаф.
   Максимов откинул голову на подголовник кресла, закрыл глаза: так было
легче сосредоточиться. Предстояло четко и кратко рассказать то,  во  что
обычный человек  вряд  ли  поверит.  Умение-отметать  все  наносное,  не
ударяться в самокопание или Ь бахвальство, не дать волю  эмоциям  -  все
это приходит с опытом.
   Ничто так не говорит о качестве воина, как его доклад после битвы.  -
Все ясно, - начал Посланник, как только  замолчал  Максимов.  -  Кстати,
уложился всего за четыре минуты.
   По тому, как Посланник посмотрел на часы, Максимов догадался, что ему
дорога каждая секунда, а чего-то главного  Посланник  для  себя  еще  не
решил. - Проблемы? - Максимов решил прийти ему на  помощь.  -  Правильно
сделал, что вызвал меня. Чуть-чуть не лопухнулись. - Посланник  суеверно
сжал кулак. - Мы, естественно, получили информацию, что Гаврилов  усилил
охрану дачи. Там сейчас семь хорошо вооруженных боевиков. Но то, что они
имеют приказ Сигуа ликвидировать всех, путает все карты. К  тому  же  не
исключаю, что в игру вот-вот вступит Подседерцев. Ему надо спасать  себя
и операцию, в средствах он стесняться не станет. Могу себе  представить,
что скоро будет твориться на даче! Брать ее с боем мы не можем.  А  тихо
пропустят только тебя.
   Надо возвращаться, Олаф.  -  Посланник  скользнул  взглядом  по  лицу
Максимова. - Выдержишь?
   Максимов прислушался  к  себе,  сквозь  боль  и  ус-талось  откуда-то
изнутри поднималась горячая  волна,  опять  захотелось  схватки.  Вместо
ответа он молча кивнул. - Операция практически завершена. Мы только  что
вычислили филиал банка.
   Его надо заблокировать, это я беру  на  себя.  На  даче  остался  наш
человек, зовут Бруно. Техническую часть работы возьмет на себя он,  твое
дело - прикрытие.
   Любой ценой. - Вот  с  Бруно  я  чуть  не  лопухнулся,  -  усмехнулся
Максимов. - Думал, что работает на Гаврилова. Мои поздравления,  легенда
и агент просто идеальные. - Сам ему и  передашь.  Для  него  это  первое
серьезное задание. Кстати, когда вычислил, что он работает на  Орден?  -
Практически в последнюю минуту. Если бы он не прокололся  на  загадке  о
трех стаканах воды, я бы завалил всех на даче, плюс Гаврилова с  группой
обеспечения, и ушел. А так - пришлось вызвать огонь на себя. -  Максимов
пошевелил затекающими от усталости плечами. - Все, Олаф, время!  Первое,
обеспечь завершение работы Бруно, любой ценой!
   Второе, эвакуируй после выполнения задания. - А Кротов? Либо  я  его,
согласно контракту с "гномами",  отправляю  на  тот  свет,  либо  вывожу
вместе с Бруно. Знает он много, может  пригодиться,  а?  -  Старик  тебе
симпатичен, так? - Посланник положил ему руку на плечо. - Но  договор  с
"гномами" важнее. А перстень нельзя носить одновременно на двух руках. -
Все ясно. - Максимов достал из кармана две карточки плотного картона.  -
Это контрамарки. Если не я, пусть на контакт с  Администратором  выходит
наш человек. Паролем будет мое имя - Олаф. - Хорошо.  -  Посланник  взял
контрамарки. - А это тебе. - Он  положил  на  колени  Максимову  кожаную
сумочку.
   В ней был полный комплект для чрезвычайной ситуации: микропередатчики
экстренной связи, взрыв-пакеты ослепляющего  и  парализующего  действия,
капсулы с летучей жидкостью: стоило разбить такую об пол,  и  через  три
секунды взрыв, разорвав стеклянную оболочку, наполнял помещение  тысячей
мелких  осколков,  покрытых   цианистым   калием.   Отдельно   хранились
шприцы-тюбики с мощным обезболивающим, способным  снять  боль  даже  при
отрыве  конечности.  И  один  -  с  красным  колпачком:  яд   действовал
моментально, мгновенно избавляя от страданий.
   Он дождался, пока Максимов пристегнет сумку к ремню. Заглянул в глаза
и тихо сказал: - И да хранит тебя Господь.
   Не дожидаясь ответа, вышел из машины, мягко закрыв за собой дверь.
   Проводив взглядом машину Посланника, Максимов полез в  задний  карман
брюк.
   Достал маленький бархатный мешочек, в котором хранил,  руны,  потряс,
тихо скрипнули трущиеся друг о друга  плоские  камешки.  Он,  не  глядя,
вытащил один, поднес к свету.
   Выпала руна Огня. Впереди его ждали  полное  раскрытие  тайны,  свет,
разметавший тьму,  и  огонь,  который  уничтожит  все,  чтобы  из  пепла
прошлого можно было извлечь золотые крупинки опыта.
 
   Бруно
   В  Ваш  адрес  направлен  Олаф  с   заданием   обеспечить   прикрытие
завершающего этапа. При осложнении обстановки разрешаю огневой контакт.
   Удачи, Бруно!
   Норд
 
Цель оправдывает средства 
 
   Ашкенази отправил в рот последнюю пригоршню арахиса, скомкал  жалобно
пискнувший пакетик и тяжко  вздохнул.  Припасы  съестного  кончились,  а
нервная дрожь не унималась.
   Он обвел взглядом полуподвальное помещение. Даже ремонт не мог скрыть
убогой первоосновы бывшего жэковского клуба. Честно говоря, особо  и  не
старались. Ашкенази сам настоял, чтобы излишнего  евроремонтного  блеска
не наводили.  По  документам,  здесь  размещалась  аудиторская  фирма  с
мизерным оборотом и малочисленным персоналом. Зачем же излишней роскошью
привлекать нездоровое внимание?
   Тот самый филиал, что по бумагам должен  был  находиться  в  шикарном
офисе в центре Грозного, прекрасно  разместился  в  полуподвале  типовой
многоэтажки на окраине Москвы. В трех комнатках обрабатывалась и  велась
вся  банковская  документация.  Если  судить  по  ней,  то  филиал  МИКБ
постоянно выдавал ссуды клиентам, инкассировал выручку, играл  на  курсе
доллара, короче, занимался тем, чем и полагается заниматься  банку.  Вся
эта бумажная активность служила прикрытием для средств, поступающих  для
Гоги от его боливийских патронов. По операциям с нарко-долларами  велась
иная отчетность, не менее четкая и тщательно контролируемая.
   Всю работу в "филиале" взяло на  себя  семейство  Кагановых,  дальние
родственники Ашкенази и старые партнеры по не совсем законным  делам.  А
откуда могут быть,  скажите  мне,  законные  дела  в  стране,  считавшей
частный  интерес   отдельной   личности,   реализовавшийся   в   частную
собственность, высшим криминалом!
   Вот и пришлось уйти отпрыскам славной фамилии биржевых спекулянтов  в
подполье.
   В переносном и буквальном смысле слова.
   Работали "семейным подрядом", потому что дети и внуки Каганова, как и
положено в приличной семье, пошли по стопам деда. Дед и следил за  всем,
ежедневно первым являясь  на  службу  в  полуподвал.  Среднее  поколение
разрабатывало стратегию банковской деятельности, давая  сто  очков  форы
многим легальным банкам. А молодежь,  шустро  соображающая,  но  еще  не
имеющая должного опыта, работала простыми клерками.  На  них  же  висела
ответственность за работу  компьютеров,  потому  что  среднее  поколение
обходилось калькуляторами, время от времени перепроверяя себя на обычных
бухгалтерских  счетах.  А  дед  Каганов,  несмотря  на  седую  голову  и
склеротический  румянец,  прекрасно  считал  в  уме  и  мог  по   памяти
восстановить отчетность за любой квартал прошлого года.
   Ашкенази перелистнул страничку балансовой ведомости  и  проворчал:  -
Деньги, будь они  неладны!  Все  хотят  их  иметь,  даже  те,  кому  это
противопоказано. И зачем Гоге их было столько? - Он  осекся,  сообразив,
что сказал о Гоге в прошедшем времени. Потом вспомнил, что приехал сюда,
чтобы подготовить отчетность для передачи дел Кротову. На душе сразу  же
полегчало.Нет, Гога - это одно, а Савелий Кротов - это совсем другое!
   Он  защелкал  клавишами  калькулятора,  потом  вдруг  остановился   и
беспокойно потянул носом.
   В комнате он был один, но тем более странным показался нежный  аромат
овощного рагу, назойливо  лезший  в  ноздри.  Ашкенази  сглотнул  слюну,
толстый живот заурчал, требуя новой порции  успокоительного.  Желательно
не импортной сухомятки, а домашней пищи, приготовленной с любовью  и  по
всем правилам.
   Ашкенази принюхался, сейчас отчетливо запахло  курицей  в  молоке.  -
Просто бред какой-то! - Он вытер взмокший лоб.  Больше  о  делах  думать
было невмочь.
   За дверью, в дальнем конце коридора, тихо звякнула посуда.
   Ашкенази вспомнил, что он не  один.  Охранник,  молчаливый  бородатый
парень, должен был сейчас сидеть в каморке у входа. Из нее-то  и  тянуло
головокружительным ароматом разогреваемого ужина.
   "Попросить или сам догадается? - подумал  Ашкенази.  -  Черта  с  два
догадается!
   Кто у нас думает о ближних? Мы о них вспоминаем,  когда  надо  занять
денег. Ох, эти мне деньги!" - Он оттолкнул от себя папки с  отчетностью.
Уже собрался встать и идти на запах, когда у входа  послышался  какой-то
шум. Потом громко звякнула посуда.
   Ашкенази судорожно икнул и застыл в кресле.
   Дверь неожиданно распахнулась.
   Человек в черном долгополом пальто бесшумно вошел в комнату  и  навел
пистолет на Ашкенази. Последнее, что он увидел, перед тем, как  потерять
сознание, был цилиндр глушителя. Черная дырочка  смотрела  прямо  ему  в
глаза.
 
Когти Орла 
 
   Первое, что увидел Ашкенази, открыв глаза,  были  пальцы.  Точеные  и
чуткие пальцы музыканта. Сначала подумалось, что это бред, он  с  трудом
отогнал от себя наваждение и приподнял голову.
   Пальцы  нежно   поглаживали   полированное   тело   пистолета,   чуть
вздрагивали, касаясь  вороненой  стали.  -  Хватит  страдать,  Александр
Исаакович, - услышал Ашкенази ровный грудной голос. - Очнулись же.
   Ашкенази вздохнул, надо было приходить в себя,  эти  пальцы,  как  он
понял, были достаточно сильны