ргей так и остался чужим.
   Еще неизвестно, как сложилась бы его судьба и кто бы стал злым дядей,
отобравшим с таким трудом нажитое, не начни Подседерцев операцию  против
банка и Гоги Осташвили. Вновь потребовался. смертник, и Гаврилов тут  же
сосватал  на  эту  роль  Сергея.  Лучшую  кандидатуру  на  роль  казачка
засланного и первой жертвы найти было сложно.
   "Курирующий" Сергея капитан так подчинил  его  своей  воле,  что  для
трудоустройства Журавлева и Максимова хватило одной фразы: "Они работают
у тебя". Сергей понимал, что чудес на свете не  бывает  и  из  беды  его
вытащил не друг-особист, а некто более могущественный, стоящий за спиной
капитана, и безропотно выполнил то, что от него потребовали.
   Гаврилов, получив от Подседерцева добро  на  первый  удар  по  банку,
сразу не подумал, что перед "казачком" придется светиться. Когда  дошло,
было уже поздно.
   Журавлев выдать себя за благодетеля уже не , мог, ломалась легенда, а
чужих в дело пускать не хотелось. Еще меньше хотелось выползать из  норы
самому. Поэтому инициативу Кротова сыграть  "благодетеля"  он  поддержал
двумя руками.
   Встречу было решено провести на  нейтральной  территории  -  в  офисе
"отдела информации фирмы "РусИн"", как высокопарно называлась явка,  где
Журавлев под  охраной  Максимова  встречался  с  гавриловскими  операми,
работавшими по банку.
 
Неприкасаемые 
 
   "А он был прав, - подумал Журавлев, искоса  посматривая  на  Кротова,
по-хозяйски расположившегося в кресле. - Как ни обидно, но у меня  глаза
человека, всю жизнь жившего на зарплату. Черт, это  же  надо  так  точно
сказать!
   Сволочь он, но умен. Говорит гадости, а не поспоришь. Эту  встречу  я
бы запорол.
   Так мне не сыграть. Получился бы американский детектив  в  постановке
Рижской киностудии или светский раут в исполнении актеров ТЮЗа. А Кротов
не играет, он и есть  такой.  Можно  сказать,  уникальный  случай:  опер
присутствует на планерке у подпольного миллионера".
   Кротов аккуратно сбил пылинку с плеча и кисло улыбнулся Сергею, раз и
навсегда прозванному участниками операции "казачком". - Молодой человек,
вы,  надеюсь,  позволите  мне  так  вас  называть,  все-таки  разница  в
возрасте... - Он выждал, пока "казачок" кивнет. - Прекрасно. Итак, я  не
требую от вас отчета, хотя в  ваше  дело  я  вложил  свои  средства.  Не
делайте удивленные глаза, молодой человек. Порой я  делаю  вложения,  не
представляясь получателю. И решаю его  проблемы,  до  поры  оставаясь  в
тени. Надо сказать, мои надежды вы оправдали. Что  вам  сказал  обо  мне
господин Гаврилов? - Он сказал, что я  должен  вас  выслушать.  -  И?  -
Кротов закинул ногу на ногу, поддернув  вверх  брючину.  -  И  поступить
согласно вашему совету. - Прекрасно,  -  удовлетворенно  кивнул  Кротов,
разглядывая блестящий лаком мысок ботинка. - Вы из  хорошей  семьи,  это
видно сразу. Семья - это традиции.
   Надеюсь, от старшего  поколения  вам  известно,  что  в  определенных
случаях совет так же  обязателен  к  исполнению,  как  и  приказ?  -  Он
медленно поднял взгляд и намертво вцепился им в  глаза  "казачка".  -  В
определенных  случаях  -  да.  -  Сергей   послушно   кивнул   тщательно
постриженной головой.
   "Ненавижу таких. Чистеньких, -  поморщился  Журавлев.  -  Родились  с
золотой ложкой во рту и карьеру начинают делать чуть ли  не  с  детсада.
Всегда на хорошем счету, всегда в резерве на выдвижение и всегда  готовы
на подлость. Кротов его уже раскусил.  Играет,  как  кот  с  мышкой".  -
Прекрасно. - Кротов вытянул ноги, чуть качнул удобное, как  в  самолете,
кресло. - Сейчас я вам расскажу,  вернее,  посоветую,  как  использовать
кредит, который вы получили в МИКБ. - Он  дан  под  закупку  и  поставку
подсолнечного масла в Приморье. Если хотите, могу показать расчеты.  Вот
договор с приморской фирмой  "Амур-транс"."Казачок"  завозился,  пытаясь
быстро выхватить  из  яркой  папочки  нужный  листок.  -  Приморье  пока
подождет, - как о давно решенном сказал Кротов.  -  В  каком  смысле?  -
Сергей невольно тронул тугой узел  галстука.  -  В  том  смысле,  что  я
передумал. Поначалу я планировал перекупить у "Амура" и перепродать  это
масло в Китай, а уже  оттуда  поставить  его  на  Сахалин;  элементарная
двухходовка. Так что ваша совесть может быть спокойна, приморцам  ничего
не светило. Придется вашим землякам пока  жарить  картошку  на  сале.  -
Кротов  вяло  улыбнулся.  -  Деньги  будут  вложены  в  одну  финансовую
операцию.
   Здесь, в Москве. -  Если  вы  планируете  мое  участие,  хотелось  бы
услышать подробности.Сергей сложил руки, как школьник на уроке.
   "Щенок  почувствовал  хозяина  и   завилял   хвостом",   -   мысленно
прокомментировал Журавлев мину почтительного ожидания на лице "казачка".
- На весь кредит вы покупаете векселя, список я вам передам,  и  кладете
их в депозитарий МИКБ. Не забудьте переговорить с начальником кредитного
управления банка. Вы у них на хорошем счету, не стоит портить отношений.
   Объясните, что в Приморье произошел срыв, нужно срочно искать  нового
контрагента, желательно  в  Китае.  Он  человек  умный,  сообразит,  что
сбывать масло простому народу Приморья - глупая  благотворительность.  А
пока надо деньги прокрутить,  не  гоже  им  лежать  мертвым  грузом.  За
определенный  процент  он  согласится   закрыть   глаза   на   нецелевое
использование кредита. А чтобы не возникло лишних подозрений, передадите
векселя в  доверительное  пользование  банку.  Пусть  все  поимеют  свой
интерес, так будет спокойнее. - И это все? Вы же говорили  о  финансовой
операции. - Я помню, молодой человек. Но сначала скажите, вы согласны  с
неким Марксом,  утверждавшим,  что  все  значительные  состояния  нажиты
преступным путем?
   "Казачок" потупил глаза под острым взглядом Кротова. - Я бы сказал  -
довольно рискованным  путем.  Так  было  бы  корректней,  -  сказал  он,
поправив упавшую на лоб прядь. - Молодой  человек!  Вам  сколько?  Около
тридцати, я думаю. Не пора ли прекратить играть в хорошего  мальчика?  -
Кротов подобрался в чересчур большом для него  кресле.  -  Общество  так
устроено, что склонно выдавать всем  поровну  и  постепенно;  а  человек
всегда хочет урвать все сразу. Чтобы не  мучиться  неизвестностью  и  не
стоять в очередях. Те, у кого много, попросту урвали кусок.
   Но не у жизни, а у себе подобных.  Вот  и  вся  политэкономия.  И  вы
занялись бизнесом не для того, чтобы на всю жизнь запереть себя в офисе.
Хочется  урвать  кусок,  пока  дают,  так?  -  Ну,  я  бы  так  не  стал
формулировать... - Я уже  знаю,  как  вы  формулируете,  -  оборвал  его
Кротов. - Чтобы вы знали.
   Форд большую часть жизни ночевал в цехах своего завода: у  него  была
Идея, черт возьми! А ваша идея, молодой человек,  мне  ясна,  как  божий
день. Это идея не Работы,  а  больших  и  легких  денег.  Поэтому  вы  и
разъезжаете на новеньком "мерее",  спите  с  секретаршей  и  собираетесь
повезти в круиз молодую  жену,  плюс  еще  тысяча  мелких,  но  приятных
расходов... И это вместо того, чтобы каждая копейка капитала крутилась в
деле! В результате ваши сотрудники сидят вот в  этой  конуре!  -  Кротов
неожиданно сбавил обороты и  посмотрел  на  "казачка",  как  учитель  на
проштрафившегося любимого ученика.  -  Итак,  вы  согласны  со  стариком
Марксом?  -  Конечно,  согласен.  -  Сергей  с  готовностью  кивнул.   -
Прекрасно! - Кротов довольно усмехнулся и почесал острый нос. - В  самом
ближайшем  будущем  в  депозитарии  банка  случится  ЧП.  Вас   попросят
подтвердить доверенность на получение векселей, которую вы не  выдавали.
Поднимайте шум, требуйте  компенсации.  Закон  на  вашей  стороне.  Банк
покроет ваши потери, можете быть уверены. - Векселя пропадут?  -  Сергей
сделал круглые глаза. - Из депозитария - да. Но зачем пропадать добру? В
тот же день их перепродадут  заинтересованным  лицам.  Итого,  мы  имеем
пятьдесят миллионов долларов  компенсации  плюс  тридцать  пять-тридцать
семь за проданные векселя. Три процента от прибыли я выплачиваю  вам  за
удачное  исполнение  роли  потерпевшего.  -  Пять,  -  быстро  прошептал
"казачок" и облизнул губы, как собачонка, сглотнувшая кусок сахара.
   Кротов изогнул бровь и, презрительно растягивая слова, произнес: -  А
почему это вы, молодой человек, решили, что я пришел сюда торговаться?
   "Пять баллов!" - Журавлев зажмурился от восторга.
 
Искусство ближнего боя 
 
   Нет ничего изнурительнее бесконечного ожидания. В Ордене его  научили
не ждать, а выжидать, спрессовывать вязкое время в пружинную  готовность
к прыжку.
   Каждое утро, проснувшись, но еще не открывая глаз он представлял себе
большую кошку, уже F вцепившуюся глазами в жертву и перебирающую лапами,
где под мягкими подушечками уже проклюнулись, рвутся наружу острые  жала
когтей. Она нервно вздрагивает кончиком хвоста и сладострастно  щурится,
она еще играет, позволяя себе насладиться ожиданием...  Через  некоторое
время в теле появлялась эта кошачья гибкая сила и готовность выжидать до
бесконечности.
   Максимов до хруста потянулся всем телом,  расслабил  мышцы  и  закрыл
глаза.
   Он зацепил ногами ножки стула, откинулся на  спинку,  передние  ножки
оторвались  от  пола.  Поймав  баланс,   стал   медленно   раскачиваться
взад-вперед.  Упражнение  совсем  не  трудное,  но  требует  предельного
расслабления мышц и моментальной, но до поры загнанной внутрь готовности
сжаться в комок. Он проделывал это упражнение по несколько раз  в  день,
иначе можно было свихнуться от скуки.
   О  существовании  "Информационного  отдела",  где  они  с  Журавлевым
числились единственными сотрудниками, в фирме "Рус-Ин" не знал никто.  В
центральном офисе, находящемся на каком-то режимном объекте, они не были
ни  разу.  Им  арендовали  тупичок  в  густо  заселенным   разномастными
фирмочками ста - ром доме недалеко от Белорусского вокзала.
   До рыночных  времен  здесь  обретался  мало  кому  известный  НИИ.  В
наследство от него  остался  витраж  с  ликом  вождя  революции.  Каждый
поднявшийся по полустертой лестнице на второй этаж невольно  сбивался  с
шага, уткнувшись взглядом в  до  боли  знакомый  образ,  выплывающий  из
багрово-красного свечения.
   Кое-где цветные стекляшки осыпались, и  сквозь  прорехи  били  острые
лучики,  казалось,  что  кто-то  с  пьяных  глаз  продырявил  вождя   из
крупнокалиберного пулемета.
   Дальше картина запустения  и  разрухи,  оставленная  ветром  перемен,
выгнавшим серый, нищий народец  на  улицу,  становилась  еще  печальнее.
Коридоры были  превращены  в  сплошной  лабиринт  фанерных  перегородок,
пустых сейфов, шкафов с перекошенными дверками. Мутные лампочки  кое-как
освещали  пыльные  рукотворные  лабиринты,  и  в  коридоре  то  и   дело
раздавался женский вскрик или тихий мужицкий мат - кто-то, не рассчитав,
на полном ходу врезался в  неожиданно  возникший  из  сумрака  стол  или
штабель пыльных папок.
   Порядок наводить было некому, не было у дома хозяина. Скорее всего он
был, ведь шли же  кому-то  деньги  за  аренду.  Но  фирмы-однодневки,  в
большинстве  своем  населявшие  осиротелый  храм  советской  науки,   на
неудобства  не  жаловались.  Делали   свое   дело   и   тихо   исчезали.
Освободившиеся комнаты, за которые  в  НИИ  когда-то  стенка  на  стенку
ходили завлабы и плелись  византийские  интриги,  легко  и  без  проблем
доставались новым постояльцам.  Деньги  не  порождают  проблем,  они  их
решают.
   "Крысятник", как прозвали Максимов  с  Журавлевым  это  место,  давал
возможность  приходить  и  уходить  абсолютно   незаметно.   Дед-вахтер,
оставшийся с ниишных времен, с тех самых  пор  не  просыхал  и  спал  на
табурете у входной двери.
   Другой охраны не было. Бизнесмены проблемы безопасности решали  сами,
во всяком случае, неопознанных трупов в темных закоулках еще ни разу  не
находили.
   Коридоры напоминали  проходной  двор,  по  ним  блуждали  неизвестные
личности самой разнообразной наружности и спрашивали дорогу.
   Опера, приходившие к Журавлеву, дорогу знали. Он занимал две  смежные
комнаты. Дверь, в которую входили, Максимов из своего кабинетика  видеть
не мог.
   Но если кто-то приходил, Журавлев запирал вторую дверь на  ключ.  Это
был сигнал для Максимова, сидевшего напротив и держащего эту  дверь  под
постоянным контролем. Когда встреча заканчивалась, Журавлев  запирал  за
ушедшим первую дверь, а вторую открывал. Тогда можно было расслабиться и
ждать очередного визитера. Судя по напряженности встреч, Журавлев операм
спать не давал и копал под банк весьма серьезно.
   А Максимов демонстрировал откровенную  скуку.  Способов  демонстрации
было всего два: делать вид, что читаешь детектив, и вяло пикироваться  с
закрепленной за их отделом  секретаршей  Леной.  Из  двух  зол  Максимов
выбирал меньшее и большую часть времени проводил в кабинете,  бросив  на
стол раскрытую книжку в ярком переплете.
   Лена была беспросветно глупа и любую  фразу  Максимова  воспринимала,
как предложение пройти в близлежащее укромное  место,  на  худой  конец,
закрыться на полчаса в кабинете Максимова. Кроме личной  интимной  жизни
ее ничего не волновало. За все время она не задала ни единого вопроса. А
могла бы спросить, на кой черт  нужно  по  два  раза  перепечатывать  ту
галиматью, что для маскировки подсовывал ей  Журавлев,  хотя  сам  вечно
барабанит на ноутбуке, закрывшись  в  кабинете.  Или  почему  его  заму,
Максимову, не положено телефона. Если она и считала себя лицом офиса, то
вряд ли догадывалась, что служит лишь маской.
   Максимов подался вперед, и ножки стула громко ударились о пол.
   "Думай, Макс! Пока есть время - думай!" - приказал он себе.
   Он  вспомнил  сформулированное  с  армейской  прямотой  правило.  Его
автора, своего первого начальника  разведотдела  подполковника  Сербина,
Максимов вспоминал с доброй улыбкой. Крут был мужик, такой по  колено  в
крови стоять будет, а голову не  потеряет,  в  секунду  родит  очередное
правило выживания, обязательно убийственное по своей простоте и цинизму.
Армейская среда,  соловеющая  от  монотонности  и  бестолковости  жизни,
привечает  подобных   любителей   родной   словесности   и   борцов   за
правду-матку. С ними как-то веселее, а в трудную минуту нет  беспощадней
бойца и надежнее друга.
   "Запомни, щегол, - сказал он  как-то  раз  еще  молодому  лейтенанту,
командиру третьей группы глубинной разведки Максимову. - Разведка бывает
силовая и лобовая. - Он постучал себя кулаком но крутому лбу.  -  Трясти
задницей по лесам и подрывать вместе с собой объекты даже Бобик  сможет.
Если ему к хвосту гранату присобачить. Научись работать головой,  сынок.
И тебе  цены  не  будет.  Для  тупых,  но  исполнительных  эвакуация  не
положена. А за умницу, способного  добывать  ценные  сведения,  я  такую
операцию  спасения  закачу,  чертям  тошно  станет!   Работай   головой,
волчонок, приучи себя думать постоянно! Только так можно выжить.
   Только тогда ты станешь не пушечным мясом, а ценным кадром.  А  таких
любят и берегут".
   Максимов подошел к окну, присел на широкий подоконник. Под шум  дождя
думалось легче.
   "Сегодня особенный день. Сегодня Кротова выпустили из норы. Почему?
   Журавлеву помочь. Крот у нас дока в  финансах,  а  Журавлев  -  ноль.
Значит, встречаются с  финансистом  или  по  денежным  делам.  Вывод?  -
Максимов вздохнул.  -  Выходят  на  финишную  прямую.  Подкоп  под  банк
Журавлев закончил, скоро заложат фугас - и ба-бах! Руководители  побегут
на раздачу орденов, а похоронная команда подберет трупы. И  твой  в  том
числе. И это будет справедливо, потому что ты еще ни разу  не  попытался
сыграть свою игру. Все ждешь, блин! А операция гиблая, с  самого  начала
же чувствовал".
   Он действительно первый раз в жизни участвовал в операции, в  которой
основные исполнители знали друг друга в лицо, более  того,  как  котята,
сидели в одном лукошке. Вывод  был  прост:  руководитель  операции  имел
другой источник сил и средств, а  их  компания  выполняла  всю  черновую
работу с единственной цельюнамотать на себя побольше/концов, чтобы  было
легче отрубить. Одним ударом.
   "Но не дураки же! Журавлев хоть и прыгает, как старый полковой  конь,
услышавший оркестр, в pa6oте забылся, даже лицо помолодело, но не совсем
мозги слиплись, должен понимать,  что  под  топором  веселится!  Кротову
ничего объяснять не надо. Этот затаился еще  лучше  меня.  Вывод,  Макс?
Вывод прост: все выжидают.
   Каждый наметил себе срок и подгадывает его Стало быть, твоя задача  -
сорвать график. Пусть тот, кто крутит эту операцию, попрыгает на стенку.
Полезное упражнение  для  сбития  барской  спеси.  Да  и  языки  у  моих
партнеров развязываться начнут. Хватит им в секреты играть".
   Под окнами взвизгнули тормоза. Максимов через плечо посмотрел вниз  и
отложил неприкуренную сигарету.
   Из изрядно заезженного "джипа", наверняка не один месяц числящегося в
угоне, слишком уж бросовый, бесхозный вид у машины, вылез дубликат Стаса
с четвертого этажа. Лица не разглядеть, и если бы Максимов не знал,  что
Стас сейчас спит в припаркованной на заднем дворе  "Волге",  то  мог  бы
поклясться, что это Стас или его родной братец. Он так же держал руки на
отлет, словно  замерший  пингвин  и  походка  была  враскорячку,  словно
страдал обострением геморроя и простатита одновременно.
   "Рэкет заказывали? Как нет? Платите  за  ложный  вызов!"  -  Максимов
вспомнил старый анекдот эпохи кооперативного движения  и  улыбнулся.  Но
тут же по мышцам ударил слабый заряд. Они сжались, как перед ударом.
 
Крылья Орла 
 
   "Постарайся понять, Олаф. Нет ни прошлого, ни будущего.  Есть  только
настоящее. Его можно продлить вперед  или  назад  по  линии  времени  на
столько, на сколько у  тебя  хватит  воображения  и  знаний.  Постарайся
понять, что только ты и никто другой властен над твоим  временем.  Можно
жить одной минутой, одним днем, годом. Попробуй жить вечностью. Вечность
- это очень просто. Это непрерывное время. Когда  поймешь  это,  прошлое
для тебя никогда не будет кончаться, а будущее ты  сможешь  ощущать  уже
сегодня. Жить "здесь и сейчас" глупцы понимают буквально. А это значит -
жить везде и всегда.
   Но это философия, а ты практик. Ты - воин.  Запомни,  будущее  всегда
здесь, оно уже есть, оно говорит с тобой. Прислушайся к себе, и для тебя
больше будет неожиданностей".
   Так говорил не полковник Сербии, этому  его  учили  другие  люди.  Их
наука была тоньше, изощреннее, но учили они тому же - выжить и победить.
   Максимов прислушался к себе. Внутри отчетливо'' звенела, заходясь  на
высокой ноте, перетянутая струнки: "К бою!"
   Он не понял, сказал, это он сам или чей-то голос произнес  команду  в
его мозгу, но тело, тренированное тысячами подъемов по тревоге, уже жило
своей житью, боем.
 
Когти Орла 
 
   Он не оставил противнику ни единого шанса.  Тот  еще  блуждал  где-то
полутемными коридорами, а  смерть  уже  поджидала  его,  собранная,  как
затаившийся в засаде, зверь с чуть проклюнувшимися из  мягких  подушечек
острыми когтями.
   Дуру Леночку он заставил варить кофе, зная, что у  такой  копуши  это
займет минут двадцать и, в отличие от Ингиного, выйдет не кофе, а  бурда
бурдой.
   Обещание  попить  кофе  вдвоем  ввергло  Леночку   в   полуобморочное
состояние. Она стрелой метнулась за  перегородку  и  загремела  чашками.
Одного свидетеля Максимов спровадил.
   Журавлев с Кротовым все еще шушукались с неизвестным посетителем.  Он
притормозил у их двери: бубнил Журавлев, время от  времени  надтреснутым
тенором встревал Кротов. Судя по всему, им было не до Максимова. И  зря.
Он привык противнику шанса не оставлять, а свой - выжимать до капли.
   "Слышь, я не понял. - раздалось в дальнем конце коридора. - Але!  Ну,
на четвертом... Так я и стою на  нем!  Да  хрен  тут  разберет,  в  этом
бардаке.
   Хорошо... Да понял я. не зуди. Третий поворот после  сейфа.  "Русин"?
Лады!