он
мог судить, здесь никого не интересовали.
   "Либо явка, либо "почтовый ящик", - решил Белов. В  последние  бурные
годы он специально несколько раз проверял-не предпринималось  ни  единой
попытки превратить парикмахерскую в салон или хотя бы  сдать  в  аренду.
Запустение и тишина, казалось, время здесь остановилось.
   Район, несмотря  на  близость  Ленинградского  шоссе,  был  глухим  и
малолюдным, проулок, петляя  вдоль  забора  цементного  заводика,  через
железнодорожные пути выводил к парку Тимирязевской академии,  там  легко
затаиться до утра или вскочить в проезжающий  на  малом  ходу  товарняк.
Множество гаражей вдоль забора, чердаки и  подвалы  древних  пятиэтажек,
мест для тайника предостаточно.
   Белов за долгие годы оперативной работы усвоил главное: в критической
ситуации  выигрывает  не  импровизатор,  а  профессионал,   хладнокровно
отрабатывающий заранее заготовленный  вариант.  Таких  мест,  где  можно
надежно оторваться от "хвоста", в городе у него  было  несколько.  Чутье
подсказало, что  лучше  всего  отработать  именно  этот,  прозванный  им
"Ленинград".
   Сменив двух частников, он добрался до Ленинградского рынка,  проверил
ориентиры:  магазин  одежды,  парикмахерская  и  покосившийся  гараж   у
последнего дома перед проходом к  железной  дороге  остались  на  месте.
Первым делом вскрыл тайник за гаражом.  Коробка  с  "личным  оперативным
фондом": полторы тысячи долларов и две тысячи рублями хранилась  в  нише
за нижним камнем в кладке забора. В магазинчике купил джинсовый  костюм,
солнцезащитные очки и майку, переоделся в кустах в Тимирязевском  парке.
В парикмахерскую вошел вальяжной  походкой  человека,  не  обремененного
трудами и заботами. Правда, мешки под  глазами  да  цвет  лица  явно  не
дачный, так это нервы и экология.
   - Полюбуйтесь. - Мастер ловко провел щеткой по тому, что осталось  на
голове,  вспугнув  невеселые  мысли.  Белов  посмотрел   в   зеркало   и
удовлетворенно кивнул. - Я бы еще побрил, но вы же  знаете,  как  только
появился этот СПИД, так нам сразу запретили брить клиентов.  Я  вам  так
скажу, только меня заставили  расписаться  под  этим  приказом  в  нашей
Службе быта,  я  понял,  что  нормальный  человек  уже  ни  от  чего  не
застрахован. Сейчас они мне доказывают, что  если  не  колоться  грязным
шприцом и пользоваться презервативом, то можно спать спокойно.
   Ха! Я тогда уже знал, что все дело в крови. А  кровь  она  у  всех  -
кровь. Значит, опять из-за каких-то извращенцев будут умирать порядочные
люди. - Старик почесал большой нос, чуть скосил  глаза.  -  Вы  скажете,
тоже мне новость.
   Согласен, но мне от этого не легче! Или вам не  было  приятно,  когда
вам грели лицо горячим полотенцем, накладывали теплую пену и брили  так,
как вы сами никогда не побреетесь? По глазам вижу, что приятно. Чтобы вы
знали, мне тоже доставляла радость эта работа. А теперь что я вижу?  Все
ходят плохо побритые и хорошо порезанные. А эти,  которые  разносят  эту
заразу, преспокойно танцуют в телевизоре!
   - Жизнь изменилась, но не в лучшую сторону, - вздохнул  Белов,  пряча
улыбку.
   - Вы, я вижу, умный человек. Но почему вы  называете  это  жизнью?  -
Старик пожал острыми плечами. - Лично я живу на чистом любопытстве.  Мне
хочется досмотреть, чем это все кончится.
   - Вы читали Нострадамуса? - спросил Белов, чтобы поддержать разговор.
   - Из всего, что написал этот человек, мне понравилось только одно.  -
Старик пощелкал ножницами  над  макушкой  Белова.  -  "Не  надейтесь  на
правительство, в дни кризиса оно станет первой  его  жертвой".  Как  вам
это?
   - Здорово! - Белов  с  интересом  взглянул  на  отражение  мастера  в
зеркале.
   Тот смотрел Белову в глаза.
   - После такой фразы детали в его книге  меня  уже  не  интересуют.  -
Старик опустил взгляд, принялся смахивать волоски с шеи Белова. -  Между
прочим, Нострадамус был аидом. Для кого-то это все запутывает, а по мне,
наоборот, все становится на свои места.
   Для Белова, не один год отработавшего в контрразведке на "израильской
линии", эта информация была новостью. "Впрочем, чему  удивляться,  когда
работаешь против двухтысячелетий истории. Сколько ни  изучай,  всего  не
узнаешь", - резонно заключил он.
   -  А  разве  это  что-то   определяет?   -   задал   он   вопрос   по
профессиональной   привычке   тянуть   информацию   до   конца.    Чутье
подсказывало, разговор вильнул в эту сторону не зря.
   - Как  вам  сказать...  В  сорок  седьмом  году  это  на  десять  лет
определило мое место жительства. И многое другое, что было после.
   Белов посмотрел в зеркало и вновь встретился с  пристальным  взглядом
старого мастера. Показалось, тот внимательно рассматривает лицо Белова.
   - Что-то не так?  -  Белов  всмотрелся  в  свое  отражение.  Короткая
стрижка открыла хорошо вылепленный череп. Заметнее стали  черные  густые
брови и широко посаженные темные глаза.  Крупный  нос  с  едва  заметной
горбинкой: результат увлечения боксом. Хорошо очерченные крупные губы.
   - Все в порядке. Можете быть уверены.  -  Мастер  растянул  в  улыбке
блеклые губы.
   Белов сначала поразился догадке, а потом увидел, что  даже  выражение
глаз у них одинаковое; мудрая усталость.
   - Может, освежить? - Старик смахнул с его плеч застиранную простыню.
   "Сейчас еще "Шипром" побрызгает, с него станет!" - с испугом  подумал
Белов и встал с кресла.
   - Не надо. Прекрасная работа. - Он провел ладонью по голове.  Жесткий
ворс приятно покалывал кожу. - Вы настоящий мастер!
   Старик полыценно хмыкнул, спрятал в карман халата протянутую  Беловым
купюру.
   - Скажите это тем, кто хочет закрыть это заведение, - пробормотал он,
отвернувшись к столику. Принялся перекладывать инструменты.
   Белов посмотрел на свое отражение в полный  рост.  Крепкое  тело  под
майкой, мощные руки, лицо посвежело.  Мужчина  в  полном  расцвете  лет,
"Если забыть о таблетках  в  кармане,  ФСБ  на  "хвосте"  и  фугасах,  -
поправил себя Белов. - Не хорохорься, долго не протянешь".
   Все время, сидя в кресле, он гонял в голове  различные  варианты,  но
даже при самом благополучном раскладе получалось, что больше двух  суток
ему бегать не дадут.
   - Вы, кстати, видели этот круг? - Старик указал на пол.
   Белов еще в  первый  визит  восемь  лет  назад  обратил  внимание  на
вытоптанный на полу  круг.  Краска  стерлась  от  многолетнего  хождения
вокруг кресла.
   - Я специально не позволяю его закрашивать. Почему, сам  не  знаю!  -
Старик сунул руки в карманы. - Может быть  оттого,  что  если  размотать
этот круг, как веревку, то ею можно не один раз обернуть земной  шар.  Я
смотрю и думаю, стоит ли так далеко ходить, если можно, не сходя с этого
места, встретить не меньше интересных людей?
   - Пожалуй, вы правы.
   - Знаете. - Старик прищурил один глаз. - Вы захотели быть похожим  на
этих крутых ребят, которым нужны только денег пачка, дорогая тачка, а  в
ней красивая телка. Конечно, это ваше дело, клиент всегда прав. Но  хочу
вам заметить, вряд ли у вас получится. Есть в вас  что-то  такое,  я  не
знаю, как это назвать, но от этого самым крутым ребятам захочется бегать
перед вами на цирлах и ловить каждое ваше слово. И вам не  придется  для
этого ничего делать, просто посмотреть  так,  как  вы  иногда  смотрите.
Можете мне верить, у меня была возможность посмотреть на людей не только
здесь. Это было давно, но такие уроки не забываются.
   Белов бросил взгляд в зеркало.
   "Может, действительно опер от уголовника отличается  только  одним  -
положительным зарядом, а мыслят и действуют одинаково, - подумал он. - А
я теперь опер в розыске. Вне закона".
   Старик успел нырнуть в нишу, ведущую в подсобку, вернулся  со  щеткой
на длинной палке. Принялся сметать клочки волос в кучку.
   - Чем больше живешь, тем больше нового о себе узнаешь, -  пробормотал
он, не поднимая головы. - Между прочим, там есть дверь. - Он  кивнул  на
подсобку.
   Белов секунду помедлил, потом решился. Надо  было  играть  до  конца,
коль скоро здесь его приняли за своего. На прощанье остйрожно хлопнув по
плечу мастера, через полутемную подсобку он выскочил в проулок.
   Зажмурился от яркого света, нацепил на нос очки.
   "Смех и грех! - Он оглянулся на  давно  не  крашенную  дверь  черного
хода, покачал головой. - Пять лет на "израильской линии", четыре года на
оргпреступности, а явку еврейской группировки проворонил. Не  зря  чутье
меня сюда привело, не зря. Знал бы раньше, такую операцию можно было  бы
закрутить!"
   Белов вышел на запруженную транспортом улицу.  Вонь  выхлопных  газов
полезла в нос. Он недовольно поморщился.  От  жары  и  запаха  сразу  же
выстрелила боль в виске.
   Помяв болючую точку, он заставил себя  собраться  и  забыть  все,  не
имеющее отношение к делу.
   Вскинул руку, остановил машину. Назвал адрес  и  цену.  Водитель,  не
раздумывая, кивнул, времена тяжкие, за полета рублей поедешь к черту  на
рога, а тут всего-то работы  -  развернуться  да  проехать  по  Садовому
кольцу.
   Белов с трудом  поднялся  по  ступеням  под  шатер  из  подмигивающих
лампочек.
   Как вещала  реклама,  клуб  "Казанова"  жил  полноценной  эротической
жизнью все двадцать четыре часа в сутки. Белов с трудом перевел  дух,  в
отражении черных стекол дверей сначала рассмотрел себя, потом  улицу  за
спиной. Тревоги ничего не вызвало.
   Он толкнул дверь  и  едва  не  налетел  на  негра  в  парадной  форме
неизвестной армии.
   - Патрия о муэрте, камарад, - вырвалось у Белова. Фразу эту  запомнил
со времен всенародной поддержки революционной Кубы.  С  тех  пор  многое
изменилось, весь поросший сахарным тростником Остров  Свободы  продолжил
одинокое плаванье, но  уже  без  советских  ракет  на  борту,  бородатый
капитан-комманданте Фидель метал громы и молнии в адрес  бывших  друзей,
предавших свою и чужую революцию, а память все еще хранила  заставлявшую
замирать пионерское сердце  Игоря  Белова  острую,  как  пороховой  дым,
фразу: "Патрия о муэрте" - "Родина или смерть".
   Негр беспомощно захлопал глазами и выдал ослепительную улыбку. Белов,
проходя мимо, недовольно цокнул языком, негр был из  того  племени,  что
прекрасно живет и без родины.
   Следующим    препятствием    был    охранник,    подпиравший     раму
металлоискателя.
   Белов по привычке потянулся к нагрудному карману  за  удостоверением,
но вовремя вспомнил, кто  он  теперь.  Поправил  пуговку  на  клапане  и
опустил руку.
   Металлоискатель никак не  отреагировал  на  проход  Белова,  охранник
тоже, только кивнул.
   Белов вошел в зал. Под потолком  медленно  вращался  зеркальный  шар,
разбрасывая по стенам острые зайчики. В бордовом полумраке тускло горели
несколько маленьких абажуров. Луч одинокого  прожектора  бил  в  подиум,
высвечивая из темноты вертикальную штангу с повисшей на нем вниз головой
девицей.
   Обнаженное тело светилось мертвенно фосфоресцирующим  светом.  Сквозь
музыку слышались голоса, но лиц посетителей было  не  разглядеть,  глаза
еще не привыкли.
   Белов принюхался, пахло духами, кухней и сигаретным дымом.
   - Добрый день. Чем могу служить? - раздался совсем близко  вкрадчивый
голос.
   Белов оглянулся. Смерил взглядом официанта: бледное лицо,  блуждающие
глазки профессионала общепита.
   "Почему нет?" - решил Белов, подцепил за лацкан официанта, притянул к
себе.
   - Слышь, любезный, мне Гусь нужен. Разговор есть.
   - Нет его, - промямлил официант.
   Но он слишком долго тянул с ответом, слишком упорно  отводил  взгляд,
чтобы Белов, отлично знавший, что Гусь места обитания меняет  с  большой
неохотой, не заподозрил неладное. В таких случаях  Белов  привык  ломать
источник информации до конца, до хруста позвонков.
   - Слышь, недоделанный, мне Гусь  нужен.  -  Белов  перехватил  слабую
кисть официанта, больно сжал мизинец. - Или я один с ним встречусь,  или
на улице ждут двадцать бойцов.  Они  здесь  всех  перетопчут,  как  слон
курятник. А я займусь тобой. Все понял?
   Официант  соображал  достаточно  быстро,  взгляд  сразу  же  сделался
обреченным.
   - Как вас представить? - прошептал он.
   - Сам представлюсь. Проводи. - Белов опустил руку, но палец официанта
из тисков не выпустил.
   - Он в отдельном кабинете. - Официант почему-то отвел глаза.
   - Да хоть на толчке, мне без разницы! - Белов подтолкнул его  плечом.
- Двигай, только без фокусов.
   Плечом к плечу прошли через зал к арке. За ней лестница уходила круто
вверх. Белов успел разглядеть ряд темных окон под потолком и  догадался,
что  лестница  ведет  на  галерею  комнат,  предназначенных  для   особо
утонченного разврата особо состоятельных клиентов.
   Официант затопал вверх по  лестнице  первым,  подгоняемый  тычками  в
костлявую спину. На площадке он неожиданно остановился, Белов по инерции
налетел на него, сдвинул в сторону и едва  не  наткнулся  на  охранника,
загородившего вход в коридор.
   Или  у  них  была  отлаженная  система  сигнализации,  или   официант
намеренно громко топал, но охранник уже успел изготовиться к  встрече  с
непрошеным гостем.
   - Что надо? - процедил он, выпятив грудь.
   - К Папе, - выпалил официант.
   Очевидно, он  успел  подмигнуть  или  подать  какой-то  другой  знак,
охранник нехорошо усмехнулся и скользнул рукой под пиджак.
   Белов догадался, что сейчас появится в  руке  охранника,  и  пошел  в
атаку.
   -  Лицензия  на  ствол  есть?  -  Вопрос  был  задан  с   милицейской
требовательностью. - Предъяви документ!
   - Не по... - на секунду опешил охранник. Белов на это и рассчитывал.
   Первый удар пришелся по коленке охранника,  тот  невольно  присел  от
боли и неожиданности, вторым Белов врезал ему в живот, но пресс у  парня
оказался тугим и жестким, как автомобильная покрышка,  пришлось  вложить
всю силу в третий удар, боковой в челюсть. Такого нокаута Белов не видел
со времен боксерской юности: охранник клацнул зубами,  закатил  глаза  и
плашмя завалился на пол. Белов левой ткнул под ребра официанта, чтобы не
убежал, правой нырнул под пиджак охранника, выхватил из кобуры пистолет.
Успел определить, не игрушка, настоящий кольт.
   Сгреб за лацканы официанта, уткнул ствол в трясущиеся губы.
   - Еще одна горбатая шутка, - зло прошептал  он,  -  прострелю  башку,
понял?
   Официант старательно изобразил полное понимание и готовность служить.
   - Веди! - Белов толкнул его  вперед.  Коридорчик  оказался  коротким,
всего на восемь дверей. Официант остановился у пятой.  Шмыгнул  носом  и
кивнул.
   - Позови, - одними губами прошептал Белов и для большей  доходчивости
повел стволом.
   Официант закатил глаза к потолку, словно помолился. Вежливо постучал.
   - Что надо? - раздался из-за двери недовольный голос.
   - Борис Борисович,  презент  вам  передали,  -  заискивающе  проблеял
официант.
   - Открыто, - спустя несколько мгновений проворчал хриплый тенор.
   Белов повернул ручку, она легко поддалась. Оттер плечом официанта  от
двери, покосился на бледное от страха лицо, рука с пистолетом сама собой
рванулась к цели. Рукоятка пистолета припечатала глаз  официанта,  Белов
надеялся, что именно тот, который перемигивался с охранником.
   Под аккомпанемент заячьего визга официанта Белов ворвался в  комнату.
Сразу же захлопнул за собой дверь, чтобы не маячить мишенью в проеме.  В
комнате царил интимный полумрак, в слабом  свете,  проникающим  из  зала
через затемненное стекло,  Белов  едва  разглядел  полукруглый  диван  и
столик. Над столом виднелось что-то белое. Белов напряг зрение, а может,
глаза уже адаптировались к темноте, и с удивлением  обнаружил,  что  это
тугой зад, судя по всему, женский.
   - Гусь, голос-то подай! - усмехнулся Белов.
   - Что надо? - Гусь был человек ученый и осторожный, бранных  эпитетов
пока добавлять не стал.
   - Свет включи.
   На столике зажглась лампочка под бордовым абажуром. В ее свете  Белов
разглядел молодую особу без признаков одежды, упершуюся руками в  диван,
между ее раздвинутых ног торчали мужские, обутые в  лакированные  туфли.
Девица так и замерла, полуобернувшись, раскрыв от  удивления  рот.  Руки
мужчины лежали на ее плечах.
   - Гусь, руки там и оставь, чтобы я их видел. А ты, красавица,  замри,
но попку отодвинь в сторону. Если он дернется, я пальну, но сослепу могу
тебя зацепить и такую красоту испортить.
   - Да не задницу задирай, дура, башку пригни! Дай я на него  гляну,  -
прошипел Гусь. Копна волос девицы склонилась на исходную  позицию,  свет
выхватил белую рубашку и блестящие глаза, лицо Гуся осталось в  темноте,
но Белов уже окончательно узнал его  по  голосу.  -  Что-то  я  тебя  не
припоминаю. Чей будешь?
   - Таможенный терминал, - подсказал Белов.
   - А-а! - протянул Гусь. В голосе мелькнуло разочарование. - Сразу  не
признал. Беспонтовые вы, хуже  некуда.  Прав  до  фига,  а  обязанностей
никаких не осталось. Вот и прыгаете с  пистолетами  по  бардакам,  девок
пугаете. Может, ствол уберешь, Игорь Иванович?
   - Ствол я у твоего  человека  на  дверях  отобрал.  -  Белов  поиграл
тяжелым  кольтом.  -  Думаю,  сейчас  братва  подвалит  тебя   выручать,
пригодится.
   - И всего-то делов? - Гусь заелозил плечами вверх по спинке дивана. -
Брось пушку, это я сам улажу.
   - А в карманах у тебя что? - вежливо поинтересовался Белов.
   - Лишнего не ношу. Захотят взять, сами  сунут.  И  ствол  паленый,  и
ножичек кровавый, и мешок героина. У вас же так теперь принято?
   - Не со зла же, только для отчетности, - усмехнулся Белов.
   Гусь выдавил короткий смешок, подтянул ноги. Белов  отступил  на  шаг
назад, судя по тому, что вытворяла на сцене девица, ее напарнице  ничего
не стоило по команде Гуся задним кульбитом рвануть к Белову, рухнуть  на
шпагат и змеей проскользнуть между ног.
   - Гусь, не шевелился бы ты, - предупредил Б