а Хасбулатова.
   Официальный  Грозный  готовится,  судя  по   всему,   к   решительным
действиям.
   Предполагается, что проект указа о  введении  в  республике  военного
положения будет  подписан  Джохаром  Дудаевым  или  отклонен  вечером  в
понедельник.
   Возобновились передачи  Грозненского  телевидения,  прерванные  после
взрыва 14 сентября на местном телепередающем центре.
   Вторые сутки после боя  у  селения  Толстой-Юрт  не  выходит  в  эфир
телевидение миротворческой группы Руслана Хасбулатова. Сам он  находится
в этом же селении на трехдневной траурной церемонии похорон погибших".
   Газета "Труд" вторник, 20 сентября 1994
 
Глава шестая 
 
"ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДАЧНИКИ, ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДАЧНИЦЫ..." 
 
Искусство ближнего боя 
 
   Максимов профессиональным глазом  оценил  дачный  участок.  По  всему
чувствовалось, что дом строил человек, умевший ценить маленькие  радости
жизни, не забывая при этом о безопасности.
   Прямо перед ним  лежала  лужайка,  простреливаемая  из  каждого  окна
фасада дома.  Все  внутренние  постройки  -  сторожка,  летняя  кухня  и
несколько сарайчиков неизвестного назначения - располагались так, что не
перекрывали основной сектор обстрела. Окна флигеля  перекрывали  подходы
справа. Если на  маленькой  башенке  посадить  опытного  снайпера,  весь
периметр забора окажется под прицелом. Даже обязательные для старых  дач
заросли одичавшей малины росли  здесь  хитро  -  между  ними  и  забором
оставалась полоса в полтора метра. С тыла к участку  подступал  сосновый
бор. Стены дома - он успел, их незаметно пощупать  -  были  толстые,  за
внешним слоем плотно подогнанных досок был  насыпан  песок.  При  пожаре
хлынувший через щели песок за минуту  собьет  любое  пламя.  И  все  это
благолепие было обнесено высоким, под три метра забором.
   Короче, дача ему понравилась. Кто из бывших сталинских соколов и  для
каких целей ее отстроил, решил не спрашивать. Сам догадался,  что  место
это предназначалось не для семейных чаепитий и дачной неги, а для  тихих
разговоров с глазу на глаз. Постройки такого типа -  работа  штучная,  и
спецслужбы передают их друг другу по наследству.
   Максимов переводил взгляд с одной постройки на другую, принюхивался к
запахам, улавливал и запоминал все звуки, наполнявшие  двор  и  дом.  Он
вживался в место, которое на ближайшее время станет его убежищем, а,  не
приведи господь, и полем боя. Он знал,  что  сейчас  в  память  накрепко
впечатается  образ  дома  и  окружающей  местности.  Стоит   чему-нибудь
измениться, чутье зверя, тысячу раз избегавшего капканов  и  загонщиков,
даст тревожный сигнал. - Вещи бросил? -  Стас  успел  загнать  машину  в
гараж и переодеться в спортивный костюм. Подошел ленивой  походкой,  жуя
соломинку. Всем видом старался показать, что на даче он  давно  свой,  а
Максимов так себе - не пришей кобыле хвост. - Да.  -  Максимов  вскользь
осмотрел его фигуру. Первое  впечатление,  составленное  еще  в  машине,
когда Стас был в джинсах и просторной кожаной куртке, подтвердилось.
   "Перекачался, дурачина, - подумал Максимов. - Под мышками  по  арбузу
носить можно. А судя по роже, уже давно не получал по  печени.  Обнаглел
на хозяйских харчах".
   Этот качок,  присланный  Гавриловым,  начал  раздражать  Максимова  с
первых же минут поездки из Москвы. Вместо того чтобы скромно тащиться  в
левом ряду, Стас то рвал под светофоры, то неожиданно нырял в  переулки,
чтобы, поблукав проходными дворами, опять выскочить на шоссе.
   Максимов хотел было сказать  этой  жертве  детективных  романов,  что
проверяться  таким  дебильным  способом  на  Кутузовском   проспекте   и
Можайском шоссе (а они  как  были  "правительственной  трассой",  так  и
остались), не рекомендуется.
   Потом заметил в зеркало заднего вида, что их "Волгу" аккуратно  взяли
в оборот ребята из  "группы  обеспечения  правительственной  трассы",  и
решил - пусть дебила учит жизнь.
   Суровая  правда  жизни  предстала  через  пять  минут  в  лице   двух
инспекторов ГАИ. Стас десять минут  доказывал,  что  он  не  верблюд,  а
машина - не в угоне. Все это время гаишники косились на двух невзрачного
вида "жигуленков", вставших в сотне  метров  сзади  и  спереди  "Волги".
Отпустили Стаса лишь тогда,  когда  задний  "жигуленок"  мигнул  фарами.
Очевидно,  центральный  компьютер  отыскал  данные  на  Стаса  в  файле,
озаглавленном "дураки по жизни", подумал  Максимов  и  всю  дорогу  тихо
посмеивался в душе. - Значит так, - Стас сплюнул  соломинку.  -  Запомни
первое - старший здесь я.
   Числюсь комендантом этого объекта. Но для тебя - старший. Вопросы?  -
Нет вопросов.  -  Максимов  посмотрел  за  его  плечо,  и  тот  невольно
обернулся. - "Понятно. Не обучен. Десантура, не больше. Судя по манерам,
дед-состав не кисло  на  нем  дрова  поколол,  на  всю  жизнь  комплексы
остались". - Пока  нас  к  Гаврилову  не  позвали,  пойдем  познакомимся
поближе. Стрелять умеешь? - Учили когда-то, - пожал плечами Максимов.  -
И где палить будем? Не во дворе же по банкам. - Зачем во  дворе?  У  нас
здесь тир есть. - Кучеряво живете! - присвистнул Максимов.  -  А  то!  -
ответил Стас, словно дача и все ее окрестности принадлежали ему.
   Тиром оказалось  подвальное  помещение.  Максимов  принюхался.  Остро
пахло сырыми досками и пороховой гарью, но куда стреляли, догадаться  не
мог - комнатка не больше двенадцати квадратных метров.
   Стас хлопнул его по спине и резко подбил под пятки. Максимов  еще  не
понял, что произошло, а тело само вошло в прыжок, на последней ступеньке
он сгруппировался и, оттолкнувшись от пола одним движением руки, погасил
падение мягким кувырком. Ожидая града ударов (такие шутки  над  ним  уже
шутили), он закрутился волчком, описав ногами круг  в  воздухе,  и  лишь
после этого резким  кульбитом  вскочил  на  ноги.  Темнота  вокруг  была
мертвой. Никого. - Неплохо, зема,  -  раздался  сверху  голос  Стаса.  В
комнатке вспыхнул мертвенный свет люминесцентной лампы.
   Он сбежал по ступенькам, хлопнул по плечу Максимова: -  Не  обижайся,
проверка на резкость. -  Бог  простит,  -  буркнул  Максимов,  отряхивая
куртку.
   Стас подошел к боковой стене, нажал невидимую кнопку  -  и  стена  за
спиной Максимова беззвучно отошла в сторону. - Фокус-покус! -  расплылся
в довольной улыбке Стас и включил свет.
   За потайной стеной находилась ниша, чуть  больше  метра.  В  бетонной
стене чернел круг - метра три в диаметре. - Труба? - догадался Максимов.
- Ага. Дешево и сердито. - Стас щелкнул выключателем,  в  дальнем  конце
трубы вспыхнула яркая  лампа,  подсветив  снизу  две  рослые  мишени.  -
Дальность тридцать метров, поэтому из автомата лупить не будем. Проверим
тебя на  пистолетах.  -  Стас,  по-хозяйски  звеня  ключами,  подошел  к
железному шкафу. - Тебе какой?
   Максимов смотрел на его бритый затылок,  переходящий  в  перекачанную
шею, и соображал, сейчас ему врезать или еще потерпеть. Стасик с  каждой
минутой доставал его все  больше  и  больше.  -  Во!  -  Стас  распахнул
створки. - Выбирай. - М-да! - Максимов  осмотрел  коллекцию  оружия.  По
самым скромным прикидкам хватило бы на  отделение  спецназа.  -  Голубая
мечта сосунков призывного возраста.
   Пойдешь Кремль брать, меня позови. Помогу донести.
   С юмором у Стаса  были  проблемы.  Он  пошевелил  бровями,  обдумывая
ответ. - А что нам? Один ствол или сотня - статья все  равно  одна.  Что
берешь? - У меня свой. - Максимов вытащил из-под куртки "Зауэр". - Лады.
- Он постарался  не  подать  виду,  что  лопухнулся.  Если  уж  назвался
комендантом, так шмонай всех приходящих на объект. - Твоя  -  левая.  По
счету три начинаем. - Он встал справа от Максимова.
   "Сейчас возьмет ствол "в замок" и присядет, как над  очком.  Стрельба
по-фэбээровски", -  подумал  Максимов.  Так  и  произошло.  Он  дождался
первого выстрела Стаса; когда закладывает уши, стрелять легче  -  грохот
соседнего  пистолета  не  сбивает  руку.  Бил,  как  привык  -   парными
выстрелами. - Полюбуемся. - Стас сунул пистолет за пояс, взял  со  стола
бинокль и поднес  к  глазам.  -  На  троечку,  земеля.  Три  в  десятке,
остальные забрал выше. Понтярщик, нефига было парой лепить.
   "Пора! Лучше сейчас слегка щелкнуть по носу, чем потом рожу бить",  -
сказал себе Максимов.
   Стас вздрогнул, почувствовав  прикосновение  еще  горячего  ствола  к
виску. - Рук не опускать! Не  шевелись,  мозги  вылетят,  -  не  повышая
голоса сказал Максимов. - Иди ты! - Он покосился на ствол. - Убери дуру.
- Мне кажется, ты так внимательнее будешь слушать. - Ноги вырву, сука! -
прошипел Стас, не меняя позы. - Попробуй. -  На  понты  ловишь!  У  тебя
патронов нет. Я считал... - А про патрон в стволе не подумал?  Как  и  о
том, что я  могу  со  своим  стволом  приехать?  Комендант  хренов...  -
Максимов  внимательно  следил  за  выражением  его  глаз.  Сначала  Стас
прикидывал расстояние  между  ними,  потом  в  них  мелькнуло  сомнение,
короче, момент для броска он безнадежно упустил. Теперь осталось  только
дожать. - Я тебе не зема, сынок. Ты еще сперматозоидом не был, а  я  уже
стрелял из всего на свете. - Такую речь "а-ля дембель Вася" Стас понимал
даже спинным мозгом. ("Крепко же ему от дедов доставалось, ох, крепко").
Теперь в глазах Стаса был только страх. - Вот и  ладненько.  -  Максимов
убрал ствол и отступил на шаг. - Руки опусти и не пялься, как  Ленин  на
буржуазию. - Псих, - выдохнул Стас. - Само собой. - Максимов  улыбнулся.
"Меняю тон. Враги мне здесь не нужны".Первое, Стасик: ты не старший, я -
не младший. Хозяин решил кормить нас из одной  плошки  -  его  проблемы.
Охотиться мы будем  на  разных  участках.  Зайдешь  на  мою  территорию,
перегрызу глотку. Надеюсь, я понятно выражаюсь? - Ну,  понятно.  -  Стас
начал понемногу приходить в себя. - Теперь второе. Я здесь  живу,  а  ты
обеспечиваешь мой тихий здоровый сон.
   Можешь считать себя комендантом,  можешь  -  министром  обороны,  мне
крупно пофигу.
   Если что-нибудь  произойдет  на  объекте...  Если  ты  еще  хоть  раз
лопухнешься, как сегодня со мной... До приезда хозяина  я  лично  отобью
тебе печень. Уяснил? - Ну. - Гвозди гну! И  последнее.  Куда  пошли  мои
пули? Не очки считай, а думай! - Это... - Стас покосился на мишени. -  В
грудь. Две - в горло, две - голову. - Молодец, сообразил.  Теперь  любой
порядочный человек в бронежилете ходит.
   А ты стреляешь, будто вчера на свет родился.
   Пистолет вылетел из правой руки Максимова, и, как только лег в ладонь
левой, грохнул выстрел. - Эта во лбу  у  бедолаги,  -  сказал  Максимов,
развернувшись лицом к мишеням. - Да. Можешь проверить.
   Над дверью трижды тренькнул звонок. - Что это? - Гаврила вызывает,  -
сказал Стас, опуская бинокль. - Вот, даже познакомиться толком не  дали.
- Максимов протянул ему руку. - Зови меня Максом, не обижусь.
 
Неприкасаемые 
 
   Кротов подошел к открытому окну, вдохнул полной грудью свежий  лесной
воздух.
   Журавлев в который раз за день  поразился  перемене,  произошедшей  с
Кротовым. Если бы ему сказали, что  этот  одетый  в  темно-синий  костюм
человек еще три дня назад ходил в линялом ватнике, он бы не поверил.  Но
Кротова на острове он видел своими  глазами.  Тем  невероятнее  казалась
перемена. Кротов вел себя так, словно  не  было  многолетнего  забвения,
четырех лет камеры, полного краха, в конце концов.
   Три дня его держали на конспиративной квартире, где он  запоем  читал
книги, изредка включал телевизор. Под охраной его провезли по городу,  и
Крот, прищурясь, смотрел на ларьки, яркие витрины магазинов и  рекламные
щиты вдоль дороги. Как было согласовано с Подседерцевым, Кроту разрешили
посетить магазин мужской одежды. Там Крот выпил всю кровь  у  персонала,
но в конце концов ушел довольный покупками.
   Как  доложил  сопровождавший,  Крот,  выйдя  из  машины,  постоял   у
подъезда, в последний раз оглянулся на шумную улицу  и  сказал:  "Стоило
городить огород? Я бы это сделал десять лет  назад.  И  не  пришлось  бы
разваливать  Союз".  -   Неплохо   придумано.   Сидеть   в   городе   на
конспиративных квартирах - это не для меня. Да и боюсь я  Москвы.  Очень
нервный, знаете ли, город. Чиновничий  город.  А  это  накладывает  свой
отпечаток. Большая часть населения не пашет и не  жнет,  а  руководит  и
перераспределяет. Живет интригами и карьерой, стало быть  -  на  нервах.
Нервный город, даже воздух в нем какой-то... - Кротов пощелкал пальцами.
- Даже слова не подберу. Наэлектризованный,  что  ли.  -  Сочи  нравился
больше? - спросил Журавлев, открывая портсигар. - Не угадали, -  ответил
Кротов не оборачиваясь. - Сочи - это московский дендрарий, а  не  город.
Те  же  лица,  те  же   нравы.   Помноженные   на   курортную   дурь   и
вседозволенность. А вот Питер люблю. Странный и страшный город. С  одной
стороны, абсолютно чужеродный русскому духу, а с  другой...  Достоевский
же не на Темзе родился, наш был, до мозга костей - русский. С нашенской,
знаете ли, сумасшедшинкой. Наверно, ни одна страна в мире не имела  двух
таких  принципиально  разных  по  духу  столиц.  Никогда  об   этом   не
задумывались? - Нет. У меня досуг лишь в последние годы появился.  Да  и
то большую часть времени тратил бог знает на что. - А вы заметили, какая
стройка кипит в округе? Просто какой-то массовый строительный психоз!
   Тихий подмосковный дачный поселок, действительно,  напоминал  ударную
стройку союзного значения. Между сохранившимися старыми  дачами  торчали
недостроенные остовы будущих особняков. Вместо  праздно  прогуливающихся
дачников по дорожкам, укатанным тяжелыми грузовиками, сновали рабочие  в
ярких жилетах.
   Судя  по  говору,  тут,  как  на  строительстве  Вавилонской   башни,
вкалывали люди со всех городов и весей бывшего Союза и  из  особо  нищих
стран ближнего и дальнего зарубежья. -  Не  завидуйте,  заработали  люди
деньги,  вот  и  вкладывают  в  жилье.  Половина  же  по  коммуналкам  и
"хрущобам" мыкалась, пока не разбогатела, - отмахнулся  Журавлев.  -  Не
идеализируйте действительность, это плохо кончается, Кирилл  Алексеевич.
Уж я-то знаю, откуда и как берутся такие деньги. И не надо мне говорить,
что правительство смотрит на эти дворцы  сквозь  пальцы,  надеясь,  что,
вложив деньги в такие-то хоромы, человек не  свалит  за  рубеж.  Ага!  -
Стекла протяжно завибрировали  -  по  улочке,  надсадно  урча  и  плюясь
солярным смрадом, прополз панелевоз. Кротов  проводил  его  укоризненным
взглядом и досадливо цокнул  языком.  -  И  они  считают  себя  деловыми
людьми! По стране стоят заводы, работать надо не разгибаясь, как Форд  и
Крайслер, когда отстраивали Детройт. Каждая копейка должна быть в  деле,
а тут... - Вам бы к Вольскому податься. В  Союз  промышленников.  Но  не
будем о грустном. О нашем деле мнение уже сложилось? - И да,  и  нет,  -
качнул головой Кротов. - А  конкретнее?  -  Скажите,  то,  что  Гаврилов
сейчас говорил о боевиках Гоги Осташвили, правда? - Кротов  обернулся  и
посмотрел на Журавлева. - Источники у него надежные. Действительно, Гога
держит в постоянной готовности пятьдесят  хорошо  вооруженных  боевиков.
Через полчаса он может задействовать  резерв  первой  очереди  в  триста
человек. А через двадцать четыре часа в Москву придется вводить  дивизию
Дзержинского,  чтобы  унять  всех,  кто  встанет  за  Гогу.  -  Бред!  -
передернул плечами Кротов. - Чтобы  задавить  мелкого  фраера,  которому
папаша в свое время  сподобился  купить  закон,  власть  должна  бросить
дивизию! Журавлев, до чего  мы  докатились?  Дивизия!  Как  будто  немцы
прорвались в Москву. Осталось только заминировать мосты...  -  Не  надо,
Кротов. Вы бы тоже обросли братвой, никуда бы не делись! - Не  знаю,  не
знаю... "Быков" я никогда не уважал. Жрут, как лошади, пьют, как свиньи,
а ума - как  у  курицы.  Хотя,  если  каждый  крупный  чиновник  норовит
обзавестись собственной  бандой,  назвав  ее  "спецназом",  то  поневоле
задумаешься. - Учитывая Гогины возможности, мы  должны  провернуть  дело
так, чтобы он до последнего дня не знал, что обречен. И  главное,  чтобы
ему подобные ничего не заподозрили. - Кирилл Алексеевич, - Кротов присел
рядом на диван. - Гогу вам так просто не отдадут. Пусть Гаврилов даже  и
не мечтает. Ни КГБ, ни милиция, ни черт и бог с ним ничего  не  сделают,
пока его не сдадут свои. - Так считаете? - Знаю. И вы  знаете.  Так  что
думайте, а я буду подсказывать. Надо  заставить  Гогу  сделать  неверный
шаг. У него уже  началась  мания  величия,  как  я  понимаю.  Сам  может
куролесить, сколько ему вздумается, но как только он подставит под  удар
всех, его  сдадут.  И  тогда  нельзя  терять  ни  минуты.  Поверьте,  на
следующее же утро будет стоять очередь из желающих завалить Гогу.  И  мы
должны быть в ней первыми. - Вы так его ненавидите?
   Кротов погладил  гладкую  черную  кожу  дивана.  -  Холодная.  Хорошо
выделанная, но уже не живая. - он закрыл глаза. - Однажды я водил  детей
в цирк. На площади цирковые подрабатывали, фотографировали  желающих  на
фоне слоненка. Маленький такой был,  еще  мохнатый.  Глаза  грустные.  Я
подсадил дочку ему на спину и коснулся кожи  слоненка.  Даже  вздрогнул.
Она была такой теплой. Мы же привыкли к такой, - он легко хлопнул  рукой
по дивану. - А у него была живая, теплая. Потом подошла Маргарита. Тогда
уже было прохладно, и она надела  кожаный  плащ.  Я  обнял  ее.  Знаете,
Журавлев... Она была холодной и неживой. Конечно,  плащ  промерз  и  все
такое. Но именно тогда у меня родилось ощущение беды. И не  покидало  до
самой нашей с вами встречи. В Лефортове. -  Савелий  Игнатович...  -  Не
надо. Вы делали свое дело. Ломали,  как  учили.  Что  уж  вспоминать.  -
Кротов наклонился, заглянул в лицо Журавлеву. - Одно скажите:  вы  тогда
не блефовали, нет? - Что я, ирод? Данные о причастности  Гоги  к  гибели
вашей семьи были стопроцентные. - Бумаги сохранились? Вы сумеете, как  у
нас выражаются,  сказать  за  меня  слово?  -  Думаете,  понадобится?  -
Конечно. - Кротов покосился на тяжело засопевшего Журавлева.  -  Если  с
нами не играют двухходовку: мы валим Гогу, заказчик  валит  нас.  -  Это
исключено. - Вашими бы устами... - Кротов рывком встал с дивана, подошел
к  книжным  полкам,  занимавшим  все  три  стены.  Провел   пальцем   по
переплетам. - И еще один момент. Вы, Журавлев, опер опытный. Неужели  вы
не знаете, что у Гоги должно быть мощное прикрытие? Там! - Он кивнул  на
потолок. - Даже директор захудалой пельменной не  воровал,  не  прикупив
пару человечков, которые в нужный момент сделают  звонок:  мол,  к  тебе
едет проверка. А с размахом Гоги и его "теневого кабинета" ублажать надо
многих, очень многих. Так вот, а где гарантия, что один из тысячи мелких
чиновников, а еще хуже - один крупный не сделает звонок?
   Сколько мы проживем после этого, не знаю. - Не накручивайте,  Савелий
Игнатович. Уж  я-то  знаю,  как  ищут.  Первым  делом  начнут  тормошить
конкурентов и старых врагов. Потом  начнут  копать  в  правительственных
спецслужбах. До агентства Гаврилова очередь не дойдет.
   Посчитают, что не тот у него калибр, чтобы свалить такого слона,  как
Гога Осташвили. - Ха! Не обманывайте себя, Кирилл Алексеевич.. -  Кротов
сунул руки в карманы и стал раскачиваться с пятки на носок.  -  Гаврилов
же  не  на  острове  живет.  Он  занимается  информационным  бизнесом  и
специальными услугами. Раз положено делиться прибылью, то сам бог  велел
делиться информацией. А на рынке информации есть три кита: мафия, МВД  и
КГБ, как бы его сейчас ни называли.
   Следовательно, информация из фирмы  Гаврилова  уходит  по  этим  трем
основным каналам. Иначе ему бы давно перекрыли кислород,  независимых  в
бизнесе нет, потому что они никому не нужны. Второе:  за  услуги  дураки
берут деньги, умные ожидают ответной услуги.  Гаврилов  не  дурак,  хотя
пытается им казаться.
   Следовательно, дебет-кредит услуг у него существует. Вывод прост, мой
дорогой партнер, - Кротов с намек