рность в приказе, а говоря по-русски - даром.  Я
беру вас в дело, неужели непонятно? Предлагаю стать партнером  и  обещаю
нормальные деньги. Вы,  надеюсь,  понимаете,  такие  предложения  Кротов
делает далеко не каждому?! - Что потребуете взамен? - Ничего особенного.
Обычной партнерской лояльности. Вы не опер-вербовщик, а я не припертый к
стенке "цеховик". Между нами не должно быть  грязи.  Только  партнерские
отношения. - А если я откажусь? - Значит, вы дурак, и иметь с вами  дело
я не намерен. Или ваш новый хозяин посулил вам больше. Но тогда  дураком
оказываюсь я, Потому  что  поверить  в  такое,  будучи  в  здравом  уме,
невозможно. Естественно, условия нашего соглашения должны остаться между
нами. Идет? Думать будете в  дороге.  Скоро  отходит  катер.  У  мужиков
проблема с горючкой, в следующий раз могут заявиться через неделю.
   Передайте все хозяину. Если согласны на мои условия, приезжайте.  Нет
- бог вам судья. Выходите из дела, пока не поздно, оно  не  для  вас.  -
Кротов, вы хоть понимаете, что последует, если я передам весь ваш  бред?
- Не давите, Кирилл Алексеевич. Не прошло  в  Лефортове,  не  пройдет  и
здесь.
   Я проверяю вас и вашего  хозяина.  Серьезный  человек  поторгуется  и
попытается сбить цену. Несерьезный пошлет сюда ребят  или  даст  команду
главврачу посадить меня на иглу. Как вы поняли, я ничего не боюсь  и  ко
всему готов. Учтите это на будущее.
   У пристани на другой стороне острова протяжно загудел катер,  созывая
задержавшихся посетителей. Стало совсем темно, и Журавлев,  прикурив  от
дрожащего на ветру огонька зажигалки, не сразу  разглядел,  что  Кротова
уже рядом нет.
   "Я его сделал, - сказал сам себе Журавлев. - Как ни крути, а  в  дело
Крот пойдет. Это главное.  Подседерцеву  нужен  был  результат,  он  его
получит.
   Остальное - мое дело,  -  Он  достал  из  кармана  диктофон,  щелкнул
кнопкой. Курил, щурясь на темную воду. Маленькая  кассетка  перематывала
пленку, стирая запись.В  старые  дела  пускать  Подседерцева  нельзя.  С
Кротовым не все так просто, за ним стояли и, возможно,  стоят  серьезные
люди. И он не преминул это обыграть.
   Подседерцев может ухватиться за эту  ниточку  и  до  поры  заморозить
операцию. А мне нужны деньги, не мне лично, а  семье.  Крота  я  расколю
сам, время для этого будет. Вот тогда можно выходить на  Подседерцева  с
предложением о перспективной игре. Похоже, на старости лет ты влезаешь в
большую политику, да? - Он тихо  хмыкнул.  -  А,  к  черту,  терять  уже
нечего! Глупо умирать дураком".
 
Случайности исключены 
 
   В келье стало совсем темно. Только светилась  синим  вечерним  светом
острая арка окна.
   Она провела жарким языком по его губам. - М-м-м. Витюш, а губы у тебя
стали твердыми. Скоро вообще превратишься в аскета. Губы в ниточку, взор
орлиный, в сердце - лед. - Как знать... - Он осторожно выгнулся,  достал
со  стола  пачку  сигарет.  -  Обряды  инициации  бывают  разными.  Кого
испытывают огнем, кого льдом, кого землей. -  А  тебя  чем  шарахнул  по
мозгам Мещеряков? Виктор, женщину не обманешь, ты стал наполовину чужой.
- Долго не виделись. - Виктор прикурил сигарету. - Нет, не  это.  -  Она
приподнялась на локте, взяла у него из губ зажженную сигарету.  -  Зачем
тебе знать? - Слушай, мы разошлись. Каждый выбрал свою дорогу и пошел по
ней. Не смогли идти вместе - значит, не судьба. Но разве это делает  нас
чужими?
   Он промолчал, раскурил новую сигарету. -  Тихо  как  у  вас!  Сдуреть
можно. Надеюсь, наших стонов психи не  слышали.  -  Не  слышали.  Они  в
другом крыле, а стены - из танка не прошибешь. - А они не буянят? - Пока
нет. До полнолуния еще неделя, - ответил Виктор, думая о своем. -  Тихо,
аж на уши давит! - Она вскинула голову,  но  он  свободной  рукой  опять
опустил ее себе на грудь. - Раньше психушки  называли  "домами  скорби".
Знаешь, почему? - прошептал он. - Нет. - Здесь  конец  всему.  Дальше  -
пустота. Бездна. Эти люди не больны.  Они  заглянули  в  бездну,  и  она
навсегда опалила их разум. Они скорбят по концу всего,  что  мы  считаем
бесконечно возобновляемым. Дальше жизни нет, и они это знают.  -  А  что
есть? - Другая жизнь. Но там нет места для нас. Тихо-помешанные живут на
пограничной полосе. Буйные, пока есть силы, пытаются прорваться в ту или
иную  сторону.  Раньше  это  знали,  хоти  слова  "психиатрия"  еще   не
придумали. Считали, что человек, заглянувший в бездну, навсегда  потерян
для этого мира. Но его  скорбящей  душе  открыто  многое,  что  не  дано
простым смертным. Поэтому и привечали юродивых, сумасшедших и шаманов. -
И Мещеряков подвел тебя к бездне? - Нет бездны, есть  Пустота.  Конец  и
начало всему. Можно всю жизнь расти от единицы до девяти. - Не поняла. -
Настя подняла голову и  заглянула  в  его  бледное  отрешенное  лицо.  -
Нумерология - тайная наука древних. - Он закрыл глаза и улыбнулся  своим
мыслям. - Школьная арифметика, полная тайн и открытий.  Единица  -  знак
самости, пять - приземленный человек, шесть - познавший смерть как часть
бытия, девять - венец развития. Проходим все этапы от единицы до  девяти
и обратно. И так до бесконечности. Сложение - вычитание.  И  лишь  стоит
приписать ноль, как единица становиться десяткой.  Ноль  -  это  и  есть
Пустота. Соединение с Пустотой переводит тебя  в  новый  разряд.  Вместо
бесконечного прибавления и убывания количества - постоянный качественный
рост. Чем больше нулей, тем больше  преодоленных  состояний  Пустоты.  -
Господи, так же можно свихнуться! - Она схватила его за плечи. - Витька,
не говори так. Как живой мертвец! - Глупая! - усмехнулся он. - Познавший
Пустоту  способен  на  то,  что  смертные  считают  чудесами.  Он  может
проходить сквозь стены и летать по воздуху.
'Переход с уровня на уровень - это смерть. Проделавший это хоть раз становится бессмертным на низшем уровне. Все так просто! 
      - Да, ребята, вы тут не скучаете! - Настя встала и, зябко поежившись, прошла к окну. 
      - Зато я многое знаю. - Виктор приподнялся, чтобы лучше видеть чернеющую на фоне арки фигуру. 
      - Да иди ты, Витька... Знаешь-только не летаешь! 
      - Серьезно. - Теперь его голос опять стал живым. - Например, я знаю, что ты ночевала у меня дома. 
      - Экстрасес, тоже мне! Твоя мамаша позвонила и доложила. 
      - Не звонила... Ты спала в моей комнате. Ненароком покопалась в книжном шкафу. 
      - Предположение. - Она скрестила руки на груди. 
      - Нашла две тетради. Сначала пролистала ту, что в черном переплете. 
   Красную - потом, так? О  работах  Мещерякова  узнала  оттуда.  И  это
доказательство твоих сверхспособностей - Ладно. В тот вечер в ларьке  не
оказалось "Честерфильда". И ты купила две пачки  "Джон  Плей",  так?  На
душе было погано, думала, что не уснешь. Хотела  купить  бутылку  джина.
Но, во-первых, постеснялась  мамы,  во-вторых,  побоялась  нарваться  на
суррогат. Купила баночку джина. Зеленую такую, да? - "Гордон". - А ночью
тебе снились церкви, торчащие из воды, и толпы слепых, да? Ты проснулась
и долго сидела у  окна.  Той  ночью  дул  сильный  ветер  и  дико  орали
разбуженные галки. Было тепло, но тебя трясло от озноба...  Не  хотелось
верить, что все написанное в тетрадках - правда.  И  решила  поехать  ко
мне, на этот остров. - Боже, - выдохнула она. - Откуда ты все знаешь?  -
Когда познаешь себя, читаешь других, как раскрытую книгу.
   Мальчик-фотограф, что приехал с тобой... Я  ему  разрешил  снимать  в
клинике только ради тебя. Кто он? - Так. Партнер. - В каком смысле? -  В
американском. "Держись,  партнер!"  "0'кей,  партнер".  "Прикрой  спину,
партнер!" - Настя, не мое дело.  Хотя  ты  с  ним  регулярно  спишь.  Он
предаст тебя.
   Уйдет, а потом предаст. Ты  и  знать  не  будешь.  -  Хорошо!  -  Она
пробежала по холодному полу, села на край жесткого топчана. - Тогда и  я
скажу. Слепые, церкви, черти лысые... Не будем об этом.
   Сам-то куда влез? Да, читала тетрадки. Черненькую, потом  красную.  И
кое-что еще. В Ленинку как первокурсница бегала... Все  работы  по  этой
теме курировались спецслужбами, это и дураку ясно. - Вернее,  велись  на
их базе. - Хрен редьки не слаще. Мне что ЦРУ, что  КГБ  -  без  разницы.
Одна шайка.
   Твой Мещеряков  под  конторой  сидел,  дураку  ясно.  Думаете,  вы  с
Мещеряковым самые умные? Папочка  мой,  хоть  боком,  но  к  этому  миру
причастен.  Я  у  него  часто  жила,  наслышалась...   Про   безотходное
производство. Они своих и своего никогда не отпускали. Не  уверена,  что
вы на этом  острове  отсидитесь.  Испугалась  за  тебя,  идиота,  вот  и
приехала. - Кто собака, а кто хвост, и кто кем вертит, покажет время.  А
про безотходное производство  позволь  добавить...  Кроме  прочего,  все
спецслужбы  отлично  умеют  утилизировать  отходы.  Так  что  следов  не
остается. Поэтому, если сдуру решила накропать  про  Мещерякова  и  этот
остров, забудь. И за меньшее со свету сживали.
   У реки низко и  печально  загудел  катер.  Настя  резко  повернулась,
принялась собирать одежду. - Не  торопись.  Мещеряков  в  городе,  я  за
старшего. Без моей команды катер не отвалит. - Хватит, свидание больного
с родственниками окончено! - Брось дурить, Настя. - Он  протянул  к  ней
руку, но она отпрянула в сторону. -  Отстань.  -  Взвизгнула  молния  на
джинсах. - Ты действительно изменился, Виктор.  -  Не  настолько,  чтобы
наплевать на то, что у нас было. Захотел бы, тебе и в голову  не  пришло
бы сюда приехать. Я серьезно. - Ox... - Она надела майку и  села  рядом.
Погладила его по груди. - Глупые мы с тобой. Что  вместе  не  жилось?  -
Настя, запомни,  что  я  сказал.  -  Ладно,  Заратустра  ты  мой.  Давай
поцелуемся  на  прощание.  На  пристани  не  будем.   А   то   медсестры
разревнуются и объявят бойкот. Что тогда делать будешь?
 
Глава пятая 
 
РУНЫ ВОИНА 
 
Искусство ближнего боя 
 
   Телефон всегда звонит не вовремя, давно уяснил Максимов.  Весь  вечер
он косился на подозрительно притихший аппарат.  По  закону  подлости  он
зазвонил, когда Максимов принялся чистить пистолет.
   Ежевечерняя  процедура  давно  стала  своеобразным   ритуалом.   Если
позволяла  обстановка,  Максимов  старался  выполнить   его   полностью,
суеверно придерживаясь малейших деталей.
   Для  начала  следовало  расстелить  газету,  сверху  покрыть  чистой,
желательно белой тряпочкой. Положить пистолет стволом к двери или  окну,
зависело от ситуации. Потом смочить ветошь  маслом,  вытереть  пальцы  о
правый угол  тряпочки  -  непременно  правый!  -  и  закурить.  Сигарету
приходилось держать в углу  рта,  морщиться  от  дыма,  но  в  этом  был
дополнительный кайф.
   Тонкость удовольствия от курения, когда руки  заняты,  разъяснил  ему
давний друг Юрка. Тот всегда брился с  сигаретой  в  зубах.  Все  ржали,
наблюдая, как он отчаянно  корчит  намыленную  рожу,  пытаясь  перегнать
сигарету из одного угла рта в другой. А  Юрка  еще  при  этом  умудрялся
шипеть, обзывая всех чухонцами, не понимающими толка в удовольствиях.
   Лишь отполировав мелкие части, можно было позволить себе  перехватить
дрожащую сигарету остро пахнувшими оружейным маслом пальцами и стряхнуть
пепел.
   Потом уже переходить к главному - полировке ствола.
   Как и следовало ожидать, телефон зазвенел именно в этот момент.
   Максимов чертыхнулся, поймал налету столбик пепла, растер о  штанину.
В секунды собрал пистолет, щелкнул обоймой и передернул затвор.
   Шутка старая - позвонить по телефону и в этот  же  момент  попытаться
выбить дверь. Хорошо срабатывает, если знаешь,  где  находится  телефон.
Есть шанс уйти с  линии  огня.  Специально  для  этого  случая  Максимов
разорился на радиотелефон. С трубкой, из которой  торчал  черный  штырек
антенны, можно было разгуливать по всей квартире.
   Он беззвучно прошел к двери, посмотрел  глазок  и  лишь  потом  нажал
кнопку на трубке. - Слушаю. - Максима можно? - Это я. -  Вам  привет  от
Никиты. Он просил оставаться дома еще три дня. - И ни в магазин,  ни  по
бабам?
   В трубке ненадолго замолчали, потом уже другой  голос  сказал:  -  По
бабам можно. В магазин - тем более. Особо  не  пить.  И  каждый  день  в
десять часов утра быть у телефона. - Хорошо что  не  вечера,  -  буркнул
Максимов. - Все? - Да. До встречи.
   Максимов вернулся в комнату.  Взял  со  стола  новую  сигарету,  стал
собирать обрывки ветоши в пакет из-под молока.
   "Через три дня бросят в работу. Отпуск окончен. - Он погладил  теплую
рукоять пистолета и вздохнул. - Не беспокойся. Ритуал сбили, но  это  не
дурной знак, не  напрягайся.  Бывало  и  хуже,  но  проносило.  -  Опять
зазвенел телефон. - Черт, как прорвало!"
   Квартира до Максимова пустовала с месяц, но до сих пор его  тревожили
вечерние звонки. Судя по мужским голосам, предыдущий  жилец  был  "лицом
кавказской  национальности".  Явный  перевес  женских  голосов  ближе  к
полуночи говорил, что сын гор импотенцией не страдал.  -  Да!  -  бросил
Максимов в трубку и покосился на дверь. - Это клуб "Природа"?  Я  насчет
собаки... - Нет, барышня, это институт землетрясений! - Ой! А  мне  дали
этот  телефон.  -  Не  могли,  -  строго  прервал  ее  Максимов  голосом
начальника режима из отставных  вояк.  -  Это  секретное  учреждение.  -
Извините. А вы не шутите? - Шучу, конечно.  Квартира  это.  Из  домашних
животных у меня только тараканы. Пока, красавица.
   "Сигнал  принят",  -  мысленно  добавил  он.  Об  этом   звонке   они
договорились с Посланником. Его вызвали на последний  контакт,  когда  и
как произойдет новый - думать было рано. А о том, что  его  может  и  не
быть вовсе, думать не хотелось.
   Через десять минут он вышел к мусоропроводу. Ветошь, лоскутки, тряпки
и газеты были рассованы по  разным  пакетам.  Содержимое  ведра  обильно
полито сверху уксусом, чтобы перебить характерный запах ружейного масла.
   Чья-то  шаловливая  рука   красным   маркером   написала   на   трубе
мусоропровода:
   "Дора - сука".
   Максимов улыбнулся и провел рукой  по  надписи.  Краска  еще  пачкала
пальцы.
   Вряд ли в подъезде  жила  девушка  с  таким  именем.  Это  был  знак,
оставленный кем-то из людей Посланника. Если отбросить последнюю  букву,
слово приобретало законченный смысл, беспощадный, как приговор: "ДОР".
   "Не хило! Вот так сразу -  и  Дело  Оперативной  Разработки  пришили.
Дяденьки, за что? - веселился в душе Максимов. -  А  за  все  сразу.  За
Карабах,  за  август-октябрь,  да  мало  ли  за  что?  "ДОР  с  окраской
терроризм" - это звучит.
   Кстати, отрезает тебе пути отхода и сводит шансы  выбраться  из  дела
живым практически до нуля".
   Вчера он с Посланником прокачал все возможные варианты.  Если  судить
по полученному только что сообщению, ситуация сразу же стала развиваться
по самому худшему из  них.  С  самого  начала  операции  заказчик  решил
задействовать  все  возможности  Службы  Безопасности   Президента   для
надежного блокирования Максимова. При первой же попытке выйти из дела на
его след поставят всех сыскарей  страны.  Будут  травить,  как  матерого
террориста,  способного  организовать  акт  "центрального   террора"   -
шлепнуть  кого-нибудь  из  кремлевских  небожителей.  От  страха   и   в
предвкушении обязательных в таком случае орденов травить будут,  высунув
от усердия языки.
   "Интересно, зачем тогда  наши  внедряют  меня  в  эту  операцию?  Без
надежной связи с Орденом, с первого дня под  "колпаком",  так  еще,  как
выясняется, и все пути назад заранее отрезаны! - подумал  он,  досадливо
покачав головой. - Разведка боем, как и обещали".
   Максимов огляделся по сторонам. Где-то должны были оставить еще  один
знак.
   Мало предупредить, надо еще пожелать удачи, так было принято. Сам  он
никогда не забывал. Как оказалось,  и  связной  Ордена  свято  чтил  это
негласное правило.
   То, что искал Максимов, было  нарисовано  прямо  на  оконном  стекле.
Маленький значок в правом нижнем углу. Чужой даже не поймет.  Похоже  на
восьмерку с острыми углами.
   Максимов лишь коснулся знака, но,  суеверный,  как  все,  ходящие  по
лезвию ножа, стирать не стал. - "Дагас",  -  прошептал  он  древнее  имя
рунического знака: "Действуй с верой,  пусть  даже  придется  с  пустыми
руками прыгнуть в пустоту. Угадай момент  -  и  ты  изменишь  жизнь".  -
Скрытый смысл знака был известен лишь посвященным в магию рун .
   Вся магия рун, как объяснили Максимову Учителя,  сводится  к  простой
истине: жизнь непредсказуема лишь потому,  что  наш  разум  не  в  силах
уловить ее многообразие. Нам  доступен  лишь  абрис,  примитивная  схема
сложнейших взаимодействий, которая и есть - Жизнь.  Так  какая  разница,
какими знаками - мы записываем едва ощущаемую гармонию Вселенной?  Шесть
палочек  И-Цзын,  руны,  карты  Таро,  кофейная   гуща   или   косточки,
рассыпанные  рукой  шамана...  Знак  может  быть  любым,  лишь  бы   ты,
всмотревшись в него, услышал голос Истины. Порой  он  едва  слышен,  как
утренний ветер в траве, порой - подобен удару набатного колокола.
   "Счастлив тот, кто научился хранить Покой  внутри  себя,  потому  что
только так может быть услышан голос Истины. Дважды  счастлив  тот,  кто,
внимая этому голосу, приводит себя в гармонию со  Вселенной.  Но  трижды
счастлив и непобедим тот, кто  научился  действовать,  не  нарушая  этой
гармонии. Спокойствие, мужество,  мудрость  -  это  все,  что  требуется
читающему знаки рун. Но разве не эти  три  качества  отличают  Воина  от
простых смертных?" - вспомнил Максимов слова Учителя.
   Он вернулся в квартиру, закрыл  дверь  и  опустился  на  пол.  Боялся
вспугнуть возникшее в душе предчувствие.
   "Сейчас начнется.  Сейчас...  -  Он  заставил  тело  расслабиться.  -
Да-а-а, - произнес он, глубоко, до головокружения вдохнув. - Гас-с-с.  -
Он протяжно выдохнул сквозь сжатые зубы. - "Да-а-а Гас-сс, Да-а-а Гас-с.
Дагас".
 
*** 
 
   Началось. Тело рвалось сквозь липкую вязкую темноту вверх, туда,  где
должен был быть свет. Он изогнул  спину  дугой,  прорезая  темноту,  как
кривой клинок. Выше, выше, выше...
   Свет вспыхнул неожиданно. Кругом был  только  яркий,  слепящий  свет.
Тьма, он знал, осталась внизу. Его  несло  вверх.  Легкие  распирало  от
солнечного ветра.
   "Да-а-а!"  -  гудела   каждая   клеточка   тела,   распираемая   этим
пронизывающим все слепящим, ветром.
   Свет стал белым. Он врезался в стену  света,  и  воздух  вырвался  из
сжавшихся легких. "Гас-с!"
   И его потянуло вниз. Неудержимо, с бешеным ускорением. Внизу  чернела
бездна...
   Он вошел в  черную,  вязкую,  как  смола,  темень.  Удар,  и  темнота
оглушила, и он не  мог  вспомнить,  в  какое  из  бесконечных  мгновений
погружения его начало неудержимо тянуть вверх. К свету.
 
*** 
 
   Максимов открыл глаза и машинально  посмотрел  на  часы.  Прошло  две
минуты.
   Он полежал, прислушиваясь к себе. Чувства обострились до предела.  Не
было лихорадочного возбуждения, только спокойная готовность  к  схватке.
Одного против всех..
   "Все ясно. Дагас - это дойти до дна бездны,  потому  что  только  так
можно вырваться к свету. Иными словами, чем  хуже  будет  ситуация,  тем
быстрее придет решение. Попробуем... Ха! А если наложить  две  половинки
знака друг  на  друга,  то  получится  восьмиугольник.  Как  говорят  на
Востоке, бой на восемь сторон света.
   Против всех. Спасибо за подсказку". - Максимов улыбнулся.
   Этому толкованию руны "Дагас" его никогда не учили. Оно родилось само
собой. Именно так и строилось обучение в Ордене: ты сам извлекал  знания
и опыт из ситуаций, в которые тебя бросали судьба и воля Ордена.
 
*** 
 
   "Непредсказуемой  остается  ситуация  в  Чечне,  где   в   результате
столкновений 17 сентября  между  правительственными  войсками  и  силами
оппозиции имеются потери с обеих сторон. О точном  количестве  убитых  и
раненых официально до сих пор не объявлено.
   Известно,   что   среди   погибших   был   двоюродный   брат   лидера
миротворческой группы Руслан