нятно.
     Когда  Болдерс   попытался  предусмотрительно   захваченным   бластером
отрезать от стены небольшой  кусок, то сумел  лишь прочертить лазерным лучом
небольшую  полоску, так что не  возникало  никаких  сомнений  в  прочности и
твердости металла, из которого состоял остров. Видимо, не случайно плотность
Тритона составляет 8/2 см[3], что является  своего рода  рекордом
для планет Солнечной системы.
     Джеймс  первым   переступил   порог  этого  необыкновенного  грота.  Я,
разумеется, не колеблясь, последовал за ним.
     Неожиданно из темноты свет фонаря выхватил треугольные ступени, которые
вели куда-то вглубь. Высота каждой была не менее полуметра...
     Опустившись на значительную глубину, я насчитал по  крайней мере, свыше
пятидесяти ступеней.  Мы  уперлись в стену, от которой шло  два ответвления.
Одно уходило полого вверх, другое - вниз.
     Идти вверх смысла не было, тем  более что  мы только спустились оттуда.
Пришлось направиться налево, вниз.
     Стены  подземной пещеры то плавно расширялись, то сужались,  пока мы не
попали   в  циклопических   размеров  зал,  вдоль  стен  которого   тянулись
бесчисленные ряды  круглых металлических  шаров диаметром от  метра и более.
Возможно, их размеры были огромны, так как луч фонаря не мог достичь потолка
этого  колоссального сооружения. В  стенах зала имелось множество отверстий.
Когда  мы попробовали войти в одно из  них, то сразу  поняли, что  попали  в
лабиринт... То слева, то справа попадались многочисленные  ниши, углубления,
сквозные проходы.
     Вдоволь  помотавшись  по  бесчисленным  анфиладам  больших  и маленьких
выжженных, а может и вырубленных в толще металлического острова пещер, чудом
мы выбрались обратно.
     И вновь очутились в гигантском, с бесконечным числом шаров зале.
     Обменявшись  с Джеймсом репликами, я  предложил  немного  пройти  вдоль
стены в противоположную сторону и, если не обнаружим ничего примечательного,
двинуться к поверхности.
     Болдерс согласился.
     Однако, посмотрев на авкометр, я обнаружил, что воздуха осталось на 4,5
часа...
     Судя  по темпам  продвижения, этого нам еле хватало, чтобы выбраться на
поверхность и добраться до модуля.
     Я тронул пилота за плечо, чтобы он тоже посмотрел на свой прибор, но он
не двигаясь стоял, уставившись на светлое пятно, куда был направлен луч  его
фонаря.
     Там, за небольшим шаром, стояла суставчатая могучая металлическая лапа.
     Направив  луч своего фонаря в том же направлении, я выхватил из темноты
точно такую же, стоявшую параллельно.
     Включив  интенсивность   освещения   на  полную  мощность,  мы   смогли
разглядеть циклопа, неподвижно покоящегося на четырех мощных лапах.
     Сравнительно  короткое  туловище   венчала  громадная  голова  с  двумя
похожими  на  клювы   выступами  и  четырьмя   парами  куполообразных  линз,
установленных в ее верхней части.
     Металлическое чудовище  высотой с трехэтажный дом  стояло, не двигаясь,
не обращая на нас никакого внимания.
     - Похоже,  что это какой-то робот, - заметил Джеймс, водя лучом  фонаря
по поблескивающей панцирной спине и конечностям.
     - Да, похоже, - согласился я. - Очевидно, он "жжет" эти шары и выжигает
металл.  Смотри,  между  "клювами",  наверное,  образуется  дуга, которая  и
расплавляет породу, а он заглатывает ее и  пропускает через себя...  Видишь,
туловище заканчивается круглым отверстием.
     -  Пожалуй, ты  прав,  но  обрати внимание,  он уже давно бездействует.
Погляди, какой толстенный слой пыли накопился вокруг. Смотри,  как отчетливо
вырисовываются следы наших ног, - обратил Джеймс мое внимание л а пол.
     Только сейчас я заметил цепочки следов, оставленных нашими башмаками.
     -  А  что, если попробовать  отрезать кусочек  кожи у этого красавца, -
сказал  Болдерс   и   полоснул  лучом  бластера  по   металлической   стопе,
заканчивающейся   острозубыми   пилами   и   другими   не   известными   нам
приспособлениями.
     Когда мы приблизились и  внимательно осмотрели "лапу"  монстра,  то  не
увидели  даже и  царапинки. Можно было  подумать, что  по ней  скользнул  не
лазерный луч, а солнечный зайчик!
     -  Бесполезное  дело,  если  мы металл не можем прошить, так  куда  нам
тягаться с  такой  технологией.  Уж она-то будет покрепче, - сказал  Джеймс,
засовывая бластер обратно.
     - Действительно, не нам с ними тягаться, - задумчиво ответил я.
     - Но откуда они взялись? Кто они? Что собой представляют?
     - Возможно, эти  "лабиринты"  -  не  что  иное, как  горные  выработки.
Видимо, этот металл  был нужен  им для каких-то целей.  Иначе  зачем бы  они
стали городить эти головоломные ходы и выходы.
     - Кстати, не пора ли нам обратно?
     - Давно пора, воздуха осталось не больше, чем на три часа.
     - Тогда "рванули".
     - О'кей!
     Когда  мы,  мокрые от  пота,  задыхающиеся  от  напряжения, ввалились в
шлюзовую  камеру  модуля,  оказалось, что воздуха, не  считая  пятиминутного
аварийного запаса, оставалось ровно на три минуты.
     После возвращения  на "Поиск", получив хорошую взбучку  от Литвинова за
несвоевременный  выход  на  связь  с  кораблем,  мы, перебивая  друг  друга,
выложили командиру все подробности нашего приключения.
     - Еще одна загадка, - медленно протянул Литвинов. - Не многовато ли для
одного путешествия, братцы? Он засмеялся, довольно потирая руки.
     Глава 4 Зеркало Энцелада
     Маршрутная карта предлагала "Поиску"  вернуться к Сатурну и обследовать
один из его спутников - Энцелад.
     Эта  луна  Сатурна представляла собой  шар  диаметров 500 километров  с
гладкой зеркальной поверхностью, почти  полностью отражавшей падающий на нее
свет.
     У  командира в этот день было хорошее настроение, он, улыбаясь, оглядел
вытянувшийся  перед ним экипаж,  каждый  из  членов  которого  ел начальство
глазами и был готов двинуться в "запасник" за скафандрами.
     - Первым на Энцелад полечу я.  Надеюсь, никто не собирается  оспаривать
мое право? А со мной... - Он внимательно осмотрел всех и шутливо закончил: -
А  со  мной  полетит тот,  кто  выскажет самую интересную идею - кто изобрел
шахматы?
     Играть  в  шахматы на "Поиске"  любили все, но лучше  всех играл Жерар,
который считался неофициальным чемпионом корабля.
     Литвинова  сразу  закидали  ответами.  Кто  рассказывал  набившую  всем
оскомину  притчу  об индийском  радже  и изобретателе шахмат, попросившем на
первую  клетку  шахматной  доски положить одно  зерно и потом все  остальные
укладывать на оставшиеся клетки в геометрической прогрессии. Кто рассказывал
о древнеегипетском мудреце, кто о греческом математике.
     А победителем оказался... Кто бы вы думали? Ни за что не догадаетесь.
     Победителем оказался Иван Марсов. Да, именно Марсов.
     Я   подкинул  Литвинову  сногсшибательную  идею,  что  игру  в  шахматы
подбросили нам Пришельцы!!!
     Ведь  игра в  шахматы напоминает  генетический код, позволяющий клеткам
синтезировать необходимые белки!
     Шахматы имеют два ряда фигур, а в молекуле ДНК - две цепочки.
     В шахматах  противостоят  друг другу  черные и белые фигуры, а  в ДНК -
пиримидины и пурины.
     На шахматной доске - 64 поля, а в генетическом коде - 64 единицы.
     Таким  образом,  вся шахматная  доска  по существу  представляет  собой
символ клеточной структуры, в которой пешки - водород, кони - углерод, ладьи
- азот и т. д.
     - Ну  ты даешь! - воскликнул командир, удивленный моей сногсшибательной
наглостью. - А впрочем, почему бы и нет! Чем более неприемлемой и непонятной
кажется   идея,   тем   на  поверку  она   оказывается  реальнее   из   всех
предложенных...  Я  считаю,  победа  принадлежит  Марсову,  его  идей  более
оригинальна и не шаблонна. Возражения есть?
     Возражений не последовало.
     Так я вместе с командиром первым оказался на Энцеладе.
     Литвинов  опустил  модуль на пересечении двух  глубоких  борозд шириной
около 30 метров, и  верхний  конец ракеты оказался ниже  уровня  поверхности
планеты метра на полтора.
     Сила тяжести была ничтожная, так что мы сразу, как кузнечики, выскочили
на гладкую ледяную поверхность.
     Первое впечатление  было  таким,  что мы внезапно оказались  на границе
какого-то неестественного и непонятного мира. Все казалось  странным:  и это
огромное  ледяное  зеркало   планеты...  и  яркий  столб  светящегося  луча,
направленный  на   нее  откуда-то   из  глубин   Космического  Пространства,
отраженный от  блестящей гладкой поверхности и  уходящий под  прямым углом в
другую сторону... и ровный матово-белый цвет...
     На зеркале Энцелада кое-где  были видны кратеры, видимо, от болидов. Но
мы совершенно ясно видели,  как от темных точек на полюсах спутника отходили
сканирующие  тепловые  лучи,  которые  то  и  дело  разглаживали поверхность
планеты, придавая ей идеально гладкую форму.
     Шагах в пяти от нас темнела небольшая рытвина кратера. Луч коснулся ее.
Лед расплавился, и вода, затопив кратер,  тут же придала этому месту гладкий
вид, тем более, что космический холод мгновенно превратил воду в лед.
     -  Как бы  и  нас так  не  расплавило,  - услышал  я в  шлемофоне голос
командира. - Еще неизвестно, какая температура у этого скачущего "лепестка".
     Между прочим, луч, действительно,  напоминал лепесток, тонкий в начале,
у полюса и полукругом расширявшийся к экватору.
     Литвинов рванул  меня за ногу и  бросился вниз,  к самому соплу ракеты,
потянув за собой.
     Крепко держась за  выступы  шлюзовой камеры, мы с удивлением  смотрели,
как  луч  заметался над  нашим  укрытием  в  поисках только что  исчезнувшей
"добычи".
     -  Дела-а, - протянул Литвинов.  - И  здесь  какие-то шутки Пришельцев.
Давай-ка, братец, уносить отсюда ноги, да поскорее. По-моему, это не простая
планета. У меня возникла идея: надо бы глянуть на Энцелад еще раз с высоты
     Да повнимательнее.  Хорошо еще,  что я опустил модуль в этот промежуток
между бороздами. Видимо, они входят в состав  какой-то конструкции,  поэтому
"лучик" до нас пока не добрался.
     Подняв модуль вверх,  Литвинов долго мотался над  Энцеладом, переходя с
орбиты на орбиту, непрерывно меняя высоту и угол наклона.
     Наконец, с  торжествующим видом он посмотрел на меня сквозь  прозрачный
шлем.  Я  увидел,  как радостно  сверкнули его глаза, и  взволнованный голос
Литвинова произнес:
     - Теперь все ясно! Двигаем на "Поиск", там расскажу!
     Вернувшись  на корабль и избавившись от космических  доспехов, я первым
юркнул в кают-компанию и с нетерпением  уставился на дверь, ожидая появления
остальных членов экипажа и командира.  Мне нетерпелось услышать его версию о
Зеркальном Энцеладе.
     Вскоре все сидели  за  столом,  напряженно  вслушиваясь в каждое  слово
Литвинова.
     Оказалось,  что когда командир  заметил падающий и  отраженный  луч, то
интуиция и  профессиональное  чутье подсказали  ему,  что все это похоже  на
голографообъемный глазной робот, по существу представляющий собой гигантское
глазное яблоко.
     Изображение из Космоса  от какой-то планеты  или предмета передается  в
систему расфокусировки. Здесь информативные фрагменты становятся различимыми
для светочувствительных элементов. Сигналы  о координатах различных точек по
каналу связи поступают на сканирующее устройство, которое направляет "глаз",
как объектив, поочередно на  каждый  информативный  фрагмент.  Изображение с
помощью  системы зеркал,  фильтров  поступает в  установленный  на одной  из
ближайших планет  Вычислительный Центр, где происходит соответствующий отбор
и  ориентировка,  затем  необходимая   информация  передается   в   какой-то
конкретный пункт.
     Несколько  минут  мы  молча сидели, переваривая почти  крамольную  идею
командира, пока старый Менсон не поднялся с места и не заявил,  что гипотеза
Литвинова заслуживает самого серьезного внимания и  рассмотрения. Необходимо
направить на Энцелад экспедицию, в которую  он, Менсон, готов войти на любых
условиях.
     - Это общее мнение? - спросил Литвинов.
     - Да, - ответила за всех Инита, - общее.
     -  Так и  будем докладывать на  Землю, а  пока,  я думаю, целесообразно
заглянуть на Титан,  хотя его посещение не входит в программу нашего полета,
но зато  этого  очень хочет гражданин Марсов, а его желание для нас закон, -
шутливо закончил командир.
     Эта  луна  Сатурна находилась недалеко от Энцелада.  Титан  был окружен
сплошной пеленой оранжевой атмосферы, состоящей из азота и аргона. Если бы в
атмосферу  Титана  можно было  добавить  кислород,  углекислый  газ  да  еще
несколько составляющих,  она  ничем бы  не  отличалась от земной, не  считая
плотности, которая в 10 раз превышала земную,
     Глава 5 Предупреждение Титана
     Отправившийся  на  планету  модуль  вместе со  вторым  пилотом Джеймсом
Болдерсом и астроштурманом Жераром Бандоном возвратился сравнительно быстро.
     После  полета Жерар вернулся  ужасно  угрюмым и  неразговорчивым.  Да и
Болдерс  выглядел  не лучше. Обычно  спокойный, уверенный  в  себе, уроженец
Техаса казался озабоченным, рассеянным,  а в  уголках его  глаз я  отчетливо
увидел  метавшиеся  огоньки  страха.  Поэтому, не дожидаясь  приглашения,  я
тихонько  пробрался в каюту Литвинова, куда  более чем таинственно забрались
наши  разведчики и  полушепотом  рассказывали о  леденящем  чувстве  страха,
психологической дискомфортности,  неуютности, которые не  позволили им  даже
выйти из модуля.
     Им  было неудобно перед  нами, особенно перед  Инитой, но они ничего не
смогли поделать со  своими  необычными ощущениями и, посоветовавшись, решили
вернуться на "Поиск".
     -  Правильно сделали!  - заключил  командир. - Но скрывать от остальных
ваши ощущения и чувства  не только нецелесообразно, но и вредно. И стыдиться
здесь   нечего!   Еще  не  известно,  с  чем   придется   столкнуться  нашим
звездоплавателям,  тому же Ивану Марсову  при полете на Альфа-Центавра.  Так
что давайте, друзья, соберемся  вместе  в кают-компанию,  и вы слово в слово
повторите все, что мне только что рассказали. А, ты уже здесь!-повернувшись,
Литвинов  заметил меня, скромно прислонившегося к овальной  двери  каюты.  -
Подслушивал! Нехорошо, брат, нехорошо! Любопытство - порок! Да не из лучших!
В  следующий раз,  стажер, получите  взыскание,  - неожиданно строго  сказал
Литвинов и приказал всем собраться в кают-компании.
     После  неудачного  спуска на  Титан, по  предложению  Болдерса,  модуль
несколько  переоборудовали,  заизолировали. Кроме  того, Литвинов  предложил
надеть утяжеленные высокопрочные скафандры.
     -  На Титан пойдут... - сказал командир, затянув  паузу, вглядываясь  в
лицо каждого члена  экипажа,  - Нет, с вас хватит,  -  заметил  он  движение
Болдерса  и Жерара, -  Вы  свое  сделали! Теперь дело за врачом, - он бросил
взгляд на просиявшую Иниту и Менсона. -  В этой головоломке, кроме их обоих,
никто не разберется.
     - А я ? - обиженно пробормотал я.
     - А тебя следовало бы наказать, но, учитывая необходимость подготовки в
будущему полету, придется отпустить и тебя, Иван, - к моей  радости закончил
командир.
     Подготовка  заняла  немного  времени,  и  вскоре  модуль  опустился  на
сравнительно плоской площадке. Это был ледяной уступ скалистой, скорее всего
углеродистой горы.
     Выйдя из  модуля, мы  увидели  расстилавшуюся  перед  нами  поверхность
огромного  метанового океана, всхолмленного  красивыми  складками  небольших
волн.  Слева  виднелся большой  вулкан, изрыгающий  из себя  поток  медленно
текущей аммиачной лавы.  Справа,  пробив себе путь  в исступленно изрезанном
каньоне, с бешеной скоростью  бурлила широкая  метановая  река,  над которой
клубились клочки седовато-голубого тумана.
     Неожиданный  порыв   ветра  взметнул  голубые  снежинки  и  они  плавно
опустились  на  наши  металлические  доспехи, застывая на  них  причудливыми
ледяными узорами.
     У  самого  подножия  горы  мы  заметили  широкую  равнину,  на  которой
виднелись  какие-то  полукруглые растения, а,  возможно,  и  просто  ледяные
образования.
     Менсон указал туда рукой, и мы осторожно, помогая друг другу, двинулись
в том направлении.
     Оказавшись  внизу  и  внимательно  оглядевшись,  мы убедились,  что это
действительно растения.  Создавалось  впечатление,  что  они  росли из почвы
вверх, а потом изгибались и снова врастали вершинами вглубь поверхности.
     Менсон,  как ошалелый, ринулся  к ним, заметался вокруг, делая  соскобы
для анализа, что-то отмеривал, пытаясь выломать отростки.
     И в этот момент я почувствовал, что невзирая на изолирующую прокладку и
тугоплавкий прочный полимер шлема, в мой мозг проникли таинственные волны.
     Меня  охватил страх.  Создавалось  впечатление, что  гигантская тяжелая
масса давит на мозг, расплющивая, превращая тело в холодный кусок льда.
     Я взглянул на прижавшуюся ко мне Иниту и понял, что ее преследуют те же
ощущения.
     А что с Менсоном?  Я  посмотрел  в его  сторону и  увидел, что "Старик"
полулежит возле одного из растений, зажимая в перчатке так и не отломившийся
отросток.
     С трудом преодолевая  наледи, мы  бросились к нему  и, обхватив тяжелый
скафандр, поволокли к модулю.
     Выбившись из сил, мы остановились и заметили, что Менсон  пришел в себя
и пытается встать на ноги.
     Неожиданно  в  мой  мозг ворвалась  острая  сверлящая  боль, и я внятно
услышал, вернее, почувствовал в его глубине, где-то в подкорковом центре, не
совсем понятную, но явно ощущаемую фразу:
     "Ваше   присутствие   нежелательно.  Контакт   с   низшими   существами
нецелесообразен".
     И как бы в подтверждение этих слов из центра океана вырвался гигантский
столб пламени и на несколько секунд неподвижно застыл в воздухе. Внутри него
метались   огненные   разноцветные   -  красные,   синие,   желтые,  голубые
стержни-полюсы.
     Послышался громкий  хлопок,  и  столб стал  медленно  оседать и  таять,
изменяя свою окраску - от бело-голубого до ярко-красного.
     Посмотрев  на друзей, я  понял,  что они  слышали  ту  же фразу  и,  не
сговариваясь, спешили к шлюзовой камере модуля.
     После нашего рассказа Литвинов долго  сидел  неподвижно,  уставившись в
одну точку. Наконец, он поднялся с места и произнес:
     - Бесспорно, здесь существуют какие-то  формы непонятной для нас жизни.
Причем  совершенно  очевидно,  что  телепатические возможности этого  Разума
неисчерпаемы.  Что  ж,  больше не будем испытывать судьбу.  Насильно  мил не
будешь. Надо возвращаться. Пора!  Дальнейшие решения о возможности  Контакта
будут принимать на Земле. Теперь - Умбриэль, и на Родину!
     Глава 6 Загадка Умбриэля
     Самым  последним  объектом  нашего  полета  был  один  из   шестнадцати
спутников Урана - загадочный Умбриэль.
     Еще первые экспедиции на  Уран и  другие  отдаленные планеты  Солнечной
системы  обнаружили удивительную  особенность этой одной  из  многочисленных
Урановых лун - его поверхность была совершенно темной и гладкой.
     В  нашу  задачу  как раз и  входило  выяснить природу этого  необычного
явления.
     На этот раз наша очаровательная докторша Менсона не выпустила, "Старик"
слегка приболел. На Умбриэль отправился сам командир. Он хотел взять с собой
астроштурмана, но, заметив мой умоляющий взгляд, махнул рукой и сказал:
     - Ладно, Марсов, собирайся.
     Вспыльчивый  и  самолюбивый, как большинство французов, Жерар попытался
было  доказать  свое  преимущественное  право  на  этот  десант. Он долго  и
возмущенно махал руками, бормоча себе под нос о "любимчиках", хотя прекрасно
знал,  что самую  тяжелую и  неприятную работу на корабле  приходилось,  как
стажеру, делать мне.  Кроме  того,  как-никак,  но к длительному  полету  на
Альфу-Центавра готовили все-таки меня, а не его. Повозмущавшись, он отошел и
сам помог мне натянуть легкий скафандр с заплечным ранцем.
     Сила  тяжести на Умбриэле была небольшой, та