на нем Инной, закружился по
комнате.
     -  С ума сошел, надорвешься... отпусти,  скорее  отпусти,  ведь тяжело,
дурачок! - ласково взъерошив его волосы, проговорила Инна.
     - Ничего, сдюжим! Мне почему-то  кажется, что после сегодняшнего вечера
у меня должно получиться. У меня теперь все должно  получиться. Потому что я
тебя люблю! - и, звонко чмокнув Инну в щеку, он опустил стул на место...
     2
     Прошло два года. Много воды утекло с того памятного осеннего вечера.
     Валентин  работал,  как  одержимый.  Дни  и ночи он  пропадал  в  своей
лаборатории.  Эксперимент  следовал  за  экспериментом,  опыт за  опытом. Он
буквально загонял своих сотрудников.
     Любвеобильной лаборантке Верочке доставалось  больше всего. В ее задачу
входило  в  строгой  пропорции и  последовательности  смешивать  и  готовить
растворы для экспериментов. Однажды  она ошиблась  и чуть перелила дозу, так
"шеф чуть ее не съел", как она потом жаловалась подругам.
     Однако настоящий  успех пришел  после  того, когда  взволнованный  Илья
Леонидович  ворвался  в лабораторию Валентина  и  с порога  завопил, что ему
удалось,  наконец,  расшифровать  древние буддийские  манускрипты. В  состав
лекарства "ума", по крайней мере так его  перевел  Котлярский, входила масса
растений, в том числе, как ни странно, и засушенные измельченные уши яков, а
также два вида грибов с диковинными названиями.
     Выяснилось,  что  в  Советском  Союзе этот  вид грибов  практически  не
водится. Они встречаются лишь в Гималаях, в Непале и Бутане. К счастью, Женя
Головин  был довольно известным  альпинистом. По только ему одному известным
каналам  удалось  подобрать  весь состав  растений  и  кореньев, входящих  в
древний рецепт тибетских лам.
     Однажды  счастливый,  радостно  улыбающийся   Женя,  возвратившись   из
очередной экспедиции, вывалил на один из лабораторных столов Валентина массу
трав  и  кореньев.  Валентин долго  не  мог  придти  в  себя,  с  удивлением
рассматривая листья темно-синего ириса, серые клубни  имбиря,  розовый  ямс,
маниоку, похожий на  человеческую фигурку корень  женьшеня, темно-фиолетовые
шапки невиданных грибов и черные сморщенные сушеные уши яков.
     - Нет слов!  - резюмировал он в ответ на вопросительный взгляд товарища
и  крепко  обнял  его, не преминув  шутливо заметить,  что  "Родина  его  не
забудет".
     - Ладно, владей, лишь  бы из  этого что-то  получилось,  -  пробормотал
Женя, выбираясь из медвежьих объятий  взволнованного Валентина.  -  Задавишь
еще, кто тебе тогда достанет такие очаровательные украшения, - взяв уши яка,
Женя  приставил  их к своей голове,  прозрачно намекая на  недавнюю женитьбу
Валентина.
     -  Брось, она  не из таких.  Так что  не волнуй  мое бедное сердце и не
пытайся  причислить своего друга к славному  племени  рогоносцев, тем более,
что мы решили нашего первенца назвать Евгением. Между прочим, в твою честь и
в  честь  деда. Помни  об этом, сын мой, и  не  забывай,  что скоро  станешь
крестным отцом, - заключил Валентин.
     Когда Головин ушел, Валентин  сразу собрал весь коллектив лаборатории и
поставил новую задачу.
     - Господи, сколько же  на  это уйдет  времени,  - с  ужасом воскликнула
Верочка, глядя на драгоценную для Валентина кучу восточных даров с  Дальнего
Востока и Тибета.
     - Я никого не держу. Кому не  нравится, может  покинуть лабораторию.  И
немедленно!  Но прежде  хорошенько подумайте  о том,  что  мы  делаем! О тех
тысячах  несчастных  детей,  которых  наше  дело  может  спасти,  вернуть  к
нормальной жизни,  -  рассердился  Валентин  и,  махнув  рукой,  ушел в свою
крошечную  каморку,  которая  .носила  громкое  название  "кабинета  доктора
Шилова".
     Под  возмущенными  взглядами  сотрудников Верочка заерзала,  жалостливо
всхлипнула и театральным жестом, приложив кружевной платочек к левому глазу,
пробормотала:
     - Да я же ничего, я как все. Но ведь должна же быть у нас хоть какая-то
личная жизнь.
     - Знаем мы твою личную жизнь, не рассказывай сказки,  - заявил аспирант
Петя Симошин, давно и без взаимности влюбленный в хорошенькую лаборантку.
     С этого дня в лаборатории начался непрерывный цикл опытов.
     Работали  в  две смены.  Причем два-три  человека  обязательно дежурили
ночью.
     Иногда к ним заходил Борис и делился результатами своих исследований.
     Ему  со своей группой  с помощью компьютеров и  электро-энцефаллограмм,
благодаря  вживленным  в мозг  больных  людей электродам,  удалось  выяснить
любопытную закономерность.
     Оказывается, в мозгу все-таки нет участков, отвечающих .за определенные
виды  деятельности,  как  считалось  ранее.  "Мыслит",  "думает"  весь  мозг
полностью, все  его центры, находящиеся  как в коре, так и  в подкорке. Весь
мозг как  бы представляет собой .подвижную постоянно изменяющуюся систему, к
жестким  звеньям  цепи которой, обуславливающим  чтение,  движение и т.  д.,
периодически подключаются  гибкие,  так  называемые нестереотипные звенья. И
для   того,  чтобы   пробудить  заложенные  в  мозгу  человека  способности,
феноменальную  .память,  умение  мгновенно производить в  уме математические
действия  наравне  со счетными  машинами, необходимо  воздействовать на  всю
систему, всю целиком, и только тогда можно добиться требуемых результатов.
     Борис предложил вместо  электродов вживлять в мозг животных миниатюрные
трубочки,  в  которые,  как  по капиллярам, в  определенные  участки коры  и
подкорки закачивать крошечные порции пептидов. Такой метод может значительно
ускорить действие ферментов на мозговые центры.
     Вскоре  Борис,  взяв  отпуск  за  свой   счет  (якобы  для   подготовки
кандидатской  диссертации)  и получив благословение  директора  своего  НИИ,
целиком переселился в лабораторию Валентина. Друзья  уже не только дни, но и
ночи проводили  в лабораториях.  Валентин  забыл про  свою внешность и белые
сорочки.  Отпустил  бороду,  чтобы по утрам  не терять времени на бритье, и,
если  ночевал дома, то наскоро  выпив кружку кофе, рвался к своим подопытным
крысам.
     Были успехи  и  даже  значительные.  Но  все  это было не то.  Время их
"убивало", время! Пептиды в организмах продолжали быстро разрушаться.
     Одним   из   главных  условий  победы  могло  быть   только  длительное
воздействие препаратов при проведении  клинических исследований. Век мышей и
крыс  довольно короток. Если бы им удалось добиться, чтобы "гениальность" их
крыс и  мышей  продолжалась  хотя  бы  1,5-2 года, - это означало  бы полный
успех. Кроме того, они никак не могли "пристегнуть" к  формируемым растворам
и веществам  уши яков. В  рецепте  буддийских  монахов говорилось  о составе
лекарства "памяти",  а в каком количестве, в  каком соотношении вводить их в
организм, видимо,  было записано  на другом манускрипте. Так что приходилось
идти  методом проб и ошибок. А на это уходило очень много так  нужного,  так
остро необходимого времени.
     Тем  более,  что  число  всевозможных  комбинаций  было  практически не
ограничено.
     Например,  в  одной пептидной  цепочке,  состоящей  всего из пятнадцати
аминокислот, число таких  различных вариантов  доходило до  трех миллиардов.
Так  что  зачастую  приходилось  рассчитывать  на  научную  интуицию  и  его
величество случай.
     Как-то  Валентин,  устало  вытянувшись  на  коротком  жестком  топчане,
стоявшем в углу комнаты, на котором поочередно спали все сотрудники во время
ночных  бдений, лениво перелистывал  подшивку  старых журналов на английском
языке  и  натолкнулся на  любопытную  статью. В ней говорилось,  что один из
сотрудников  Мичиганского университета  Джемс  Мак-Коппел,  проводя опыты  с
планариями (плоскими реснитчатыми  червями), обнаружил способность некоторых
из   них  выбирать  правильное   направление   в   лабиринте.  Затем   более
сообразительных скармливал необученным или "тугодумающим" особям, после чего
те без особого труда выбирали в лабиринте правильный путь.
     Как  тут не вспомнить слова из известной песни Высоцкого "Как аборигены
съели  Кука"! Но шутки шутками, а какое-то рациональное зерно здесь все-таки
было.
     Валентин внимательно изучил труды американского нейрохимика Г. Унгара и
доктора    медицинских    наук   Титова,    удостоенного   звания   лауреата
Государственной премии СССР за синтез новых пептидных веществ, и нашел в них
кое-какое подтверждение своим пока еще неосознанным, но выстраданным идеям.
     Однажды ночью, около четырех  часов утра он разбудил жену и, бросившись
к письменному столу, стал что-то быстро записывать на клочке бумаги.
     Недоумевающей Инне он объяснил, что то ли во сне, то ли наяву перед ним
четко  обозначилась   картина  раствора   эликсира  "интеллекта".  Все   его
составляющие,  ферменты,  количество,  вес  до  тысячной  доли  миллиграмма.
Стройной цепочкой  выстроились  химические  формулы  аминокислот  пеп-тидов,
каждой молекулы. Каждый атом знал свое место в этой стройной картине!
     Раздетый,  без  шапки,  в  двадцатиградусный  мороз,  он схватил первый
попавшийся  автомобиль и  уговорил  водителя  довезти его  до  университета,
разбудил спящего на  импровизированном  ложе  Бориса, и  они  тут  же  стали
составлять раствор.
     Первая же крыса,  которой ввели  через  вживленную  в мозг  капиллярную
трубочку каплю раствора, показала феноменальные способности и память. Она на
несколько   порядков  оказалась   умнее  своих   сородичей.   Она  мгновенно
реагировала на световые и тепловые реакции, безошибочно выбиралась из  любых
лабиринтов, решала самые сложные тесты, которые ставили перед ней сотрудники
лаборатории.
     При  вводе этого  состава другим крысам  результаты оказались  столь же
ошеломляющими.  Теперь  оставалось выждать  на  сколько  времени хватит этой
"сверхгениальности", насколько устойчивыми окажутся формы соединений.
     Нужно  время.  Нужны  новые испытания. Вскоре  приступили к  опытам  на
обезьянах. Результаты  оказались  потрясающими. Приматы, которым был  введен
эликсир,  оказались настолько  сообразительными, что  по интеллекту почти не
отличались от  обслуживающих  их санитарок, разве  что  не  умели  говорить.
Однако  жестами они  могли  объяснить все,  буквально  все. Более того,  они
быстро научились есть из тарелок и пить из кружек, правильно держать вилку и
ложку. Их  движения с  каждым  днем  становились все  более  осмысленными  и
уверенными.
     Это был не просто успех. Это было уже открытие.
     3
     Спустя полтора года вся компания после долгого перерыва вновь собралась
в  квартире у Валентина  за столом с веселым, звонким самоваром хлебосольной
Анастасии Ивановны.
     Все  ждали  Валентина.  Он  появился  из  дверей  соседней  комнаты   в
белоснежной сорочке, без бороды, улыбающийся. В одной руке он держал гитару,
в другой - бутылку шампанского.
     - Ты собираешься пить? - изумленно спросила Инна.
     -  Да,  сегодня - да. Пускай это  будет  в  первый и последний раз,  но
глоток шампанского я выпью. Выпью за поминки вчера усопшей Кэти.
     -  Так что  же ты  так  радуешься? - удивленно  спросил  Женя,  который
недавно  вернулся  из заграничной  командировки  и  был  не  совсем в  курсе
последних дел Валентина.
     - А дело в том, что умерла крыса, которой я первой ввел свой эликсир, -
ответил  сияющий  Шилов.  -  И  до последнего дня  она  сохранила свой ум  и
сообразительность.  А что  это  означает? - он  поднял вверх  гитару  и  сам
ответил  на  вопрос.  -  А  это означает, что  изобретенный  нами  пептидный
препарат  не разрушается.  Он  сохраняется в организме вечно.  Теперь я могу
смело утверждать, что мы нашли  эликсир "интеллекта". Теперь мы можем помочь
больным детям, людям  со сдвинутой психикой. Мы  сможем вернуть к нормальной
жизни сотни тысяч людей.
     -  Ты  что, ошалел, никак ты собираешься делать опыты на живых людях? -
изумился Женя.
     - А  ты думаешь этим  живым  людям  легче от  того,  что они  постоянно
чувствуют  себя  неполноценными?  Каково  им  каждую  секунду  ощущать  свою
ущербность, ненужность? - горячо вступилась Инна.
     -  К  таким  опытам  можно приступить  лишь при стопроцентной  гарантии
успеха, - заметил Котлярский. - А такой гарантии, как известно, не дает даже
страховой полис.
     - Ну, тебе, как никому, известны  результаты экспериментов, -  возразил
Борис.
     - Да, но то, что предлагает  Валентин, имеет несколько другой характер,
ему хорошо известна разница,  - продолжал отстаивать свою точку зрения  Илья
Леонидович.
     - Я готов и принимаю на себя всю ответственность за эксперимент, за его
дальнейшую судьбу. Я уверен в успехе,- твердо сказал Валентин.
     -  Дело вовсе не в ответственности, а в  гуманности. Мы  же не знаем, к
чему приведет этот эксперимент  в конечном  итоге. Пожалуй, Илья  Леонидович
прав,  -  поддержал Котлярского Борис.  -  То, что мы делаем  у  себя в  НИИ
опробовано  сотни  раз  и от этого  еще никто не умер.  Но  в данном случае,
по-моему, все-таки рановато... Проводить  опыты на  людях, пусть слабоумных,
пусть сумасшедших, но людях!
     -  А  что  если  попросить  руководство  какого-нибудь  интерната   для
слабоумных назначить специальную комиссию, отобрать несколько детей из числа
дебилов и попытаться  оказать им возможную помощь. Тогда ваши действия будут
оправданы  и ваша врачебная  этика  и  так  дорогой  вам авторитет,  товарищ
Гурвич, не пострадают... Неужели  не понятно, что если можно спасти десятки,
сотни тысяч детей, надо решаться!  Смелее решаться! Я полностью  солидарна с
Валентином. Господи, да  я  сама согласна  на любой опыт.  Вживляйте  мне  в
голову ваши трубки и заливайте туда все, что угодно! Если есть хоть какая-то
гарантия успеха, я согласна! Согласна на все, - горячилась Инна.
     - Ты женщина, кроме того - мать и, думаю, что для  этого здесь найдутся
мужчины. Для начала предлагаю свою кандидатуру, - внезапно сказал Борис.
     - А кто  будет проводить эксперимент? Нет, уж  лучше  давайте-ка я буду
вашим подопытным кроликом, крысой или кем-нибудь еще,  - неожиданно для всех
заявил Илья  Леонидович, - тем более, у меня в последнее время стала сдавать
память. Кроме того, я с детства чертовски не любил математику. И, наконец, я
ведь единственный холостяк среди вас, - Котлярский выдвинул свой  последний,
но, как он полагал, решающий аргумент.
     - А не побоишься превратиться в дебила? - вежливо ухмыльнулся Борис.
     - Нет, не боюсь. Во-первых, меня убедила ваша уверенность, а во-вторых,
я давно об  этом думал, но не решался предложить, - смущенно проговорил Илья
Леонидович.
     - Ладно, давайте-ка  соберемся у меня в лаборатории завтра часиков в 16
и  все  как  следует  обсудим.  Надо   подготовить   обстоятельную  записку,
результаты проведенных экспериментов,  лабораторные журналы  и вынести  этот
вопрос на Ученый совет, - подвел итог Валентин.
     -  "Враждующие  стороны  пришли  к   взаимному  согласию",   -  шутливо
прокомментировал Борис. - Но имейте в виду, что ни один Ученый совет не даст
разрешение на эксперимент с Ильей Леонидовичем. Если проводить его, то...
     - Ладно, - перебил Бориса Шилов. - Не пужай, разберемся...
     4
     Через  две  недели  Илье  Леонидовичу  во  вживленную  в  мозг   тонкую
капиллярную трубочку ввели каплю эликсира интеллекта.
     На   четвертый  месяц  после  операции  Котлярский,  которому  было  за
шестьдесят,  наизусть  на арабском языке читал стихи Омара Хаяма. Стоило ему
перелистать любую книжку, как он тут же с точностью до буквы мог пересказать
ее содержание, процитировать любой абзац  на  названном ему номере страницы.
Больше того, он  мог  в  уме  взять  любой интеграл,  найти  логарифм любого
предложенного  ему  числа. Он, Илья Котлярский,  для которого в институтские
времена взять простую производную было совершенно невозможным делом!
     Патологически  не  любивший  математику  и  точные  науки,   Котлярский
высказал ряд сомнений по поводу теории относительности Альберта Эйнштейна.
     Это был триумф!
     Валентин и  Борис были вне  себя от счастья. Это редкое, малоизведанное
счастье удачи, исполнения желания, поставленной цели!  Но  они заслужили это
счастье! Не зря на висках Валентина появилось множество  серебряных нитей, а
непокорный хохолок на макушке Бориса почти вылез,  превратившись в несколько
тонких  волосинок,  которые  он  теперь  по  утрам  тщательно  зализывал  на
облысевшей макушке.
     Однако  самое  трудное  было впереди.  Ученый  совет  дал разрешение "а
проведение первой операции с двенадцатилетним дебилом.
     "Тут  придется мне основательно  с косметологами  поработать  и над его
внешностью", - подумал Борис, глядя на  бессмысленный,  ничего не выражающий
взгляд  голубых  слезящихся  глаз. Толстый,  непомещающийся  во  рту язык  с
тягучей,  тянувшейся из уголка рта неприятной  слюной,  косолапая  неуклюжая
походка и длинные, безвольно опущенные руки завершали эту картину.
     Ребенка вела  за руку  сухопарая, костистая  женщина лет  сорока. Введя
мальчика в комнату, она  положила руку  на его  плечо  и хрипловатым голосом
сказала:
     -  Его  зовут  Вася,  Вася  Карнаухов.  В  интернате с  рождения.  Мать
отказалась забрать его из роддома.
     Валентин с Борисом многозначительно переглянулись.
     Эпилог
     24  апреля 199... года перед медицинской  комиссией  сидел голубоглазый
крепыш с острым внимательным взглядом и сосредоточенным выражением лица.
     Назвав свое имя и фамилию, он спокойно и уверенно смотрел на сидящих за
большим столом известных ученых, в основном медиков.
     Легко ответив  на  первые вопросы, Василий  с необыкновенной  легкостью
решал  предложенные  ему  арифметические  задачи.  Он  прекрасно  оперировал
математической терминологией.  Он  легко складывал, умножал и делил  двух- и
трехзначные цифры.
     Вдруг  с крайнего  места  весьма  пожилой  человек в  маленьких очках с
толстыми стеклами вежливо спросил:
     - А сколько будет 25473 умножить на 3426?
     Вася  на секунду задумался  и  назвал  ответ.  Пожилой человек,  видимо
математик,  несколько раз  нажал  пальцем на лежавший  перед ним  предмет и,
радостно потирая руки, воскликнул:
     - А вот и нет. Неправильно. Вы ошиблись, молодой человек, ошиблись!
     - На чем вы считали? - уверенным тоном спросил Василий.
     - Как на чем, на своем карманном  калькуляторе. Вы что, сомневаетесь  в
его правильности? - ехидно осведомился старик.
     - Сомневаюсь, - спокойно ответил юноша. - Он у вас неисправен.
     - Как неисправен, да он мне служит уже 20 лет! - возмутился математик.
     - Проверьте правильность моего ответа на другом калькуляторе.
     Кто-то из членов комиссии придвинул к себе малогабаритную "элку", нажал
на соответствующие кнопки. Зеленоватые цифры на табло бесстрастно  высветили
цифру ответа, названную Василием Карнауховым.

     Космический стажер (из дневников Ивана Марсова)
     Повесть
     Глава 1
     Шел   2051   год.  На   последнем  курсе   Высшей  Международной  Школы
астронавигаторов я получил назначение на стажировку на корабль "Поиск".
     Это был межпланетный корабль совершенно нового типа,  открывающий серию
звездных кораблей будущего.
     Хотя  до скорости света ему  было несколько далековато  - модель делала
всего   12000  километров   в   секунду  -  двигатель   академика  Коршунова
предполагал, по расчетам  профессора Джона  Лонгли, увеличить  ее по крайней
мере раз в десять.
     Принцип действия  ВРК-5  - последнего  поколения  водородно-реактивного
двигателя  академика  -  основан  на  использовании   энергии   космического
пространства.   Это  была  гигантская,  диаметром   шестьдесят  два   метра,
конусообразная "ловушка".
     "Ловушка"  захватывала   из  межзвездной  среды  молекулы  водорода,  а
лучистая энергия космоса превращала его в активное топливо.
     В  конечном  итоге предполагалось довести  скорость  корабля до  125000