его спас.
     С чудовищно широкой улыбкой Узабио обернулся от руля катера. Он установил автопилот и пошел к Пандарасу, протягивая ему руку, чтобы помочь встать. И тут же отскочил назад, схватившись за щепку, которую Пандарас воткнул ему в глаз.
     Пандарас поймал его ноги, дернул на себя, навалился всем телом на тушу Узабио, перевалил через край лодки, и в следующий миг тот исчез за бортом.
     Катер уносился прочь от водопада. У Пандараса ушло несколько очень нервных минут, чтобы разобраться, как выключить маленькую машину, которая управляла движением судна, и повернуть назад.
     Оба галиота горели и дрейфовали к краю мира. Черную баржу сносило в сторону города, над ней жужжало целое облако машин. Пандарас что есть духу гнал катер по волнам. Ни диска, ни рамы не было видно. И никаких признаков префекта Корина или Йамы.
     Пандарас не верил, что Йама Погиб. Он клялся найти его.
     Он решил, что проведет в поисках весь остаток своих дней, но ошибся.

20. ОСТРОВА ИЗОБИЛИЯ

     Когда еретики перенесли его из Стеклянной Пустыни, Йама вскоре почувствовал, что префект Корин бродит в близи развалин города Сенша. Префекту удалось подчинить себе несколько машин, и в дни после суда он перемещался с места на место вокруг города с его громадным гарнизоном, очевидно, выискивая слабые места. Йама был уверен, что префект непременно попытается спасти его от еретиков, но в успех не верил. В самом лучшем случае он может сыграть роль отвлекающего маневра. Теперь он понял, что в очередной раз недооценил способности префекта.
     У Йамы был собственный план спасения. Он хотел перелететь через край мира и упасть в узкую щель, куда уходила река и где прошлое и настоящее смешивались в один клубок.
     Эта узкая щель была оставлена, когда собирали структуру мира, и Йама считал, что может упасть в самое его начало и найти наконец людей своей расы. Он получил эти сведения от владычицы доктора Дисмаса. Она поглотила множество более мелких машин, массы людей и стащила в одну кучу их знания, как древесная крыса тянет в свою нору сколки стекла, кусочки пластика, металла, обрывки бумаги. Этот грандиозный запас информации хлынул в Йаму, когда машина пыталась превратить его в свою часть, поглотить сознание. Стремительный поток сведений едва не смыл его собственную личность. Тогда у него было совсем мало времени, чтобы сориентироваться, но все же он успел узнать тайну Великой Реки и понять, что конец мира лежит в его начале. А этого было достаточно.
     Ему легко было обмануть крошечный интеллект карабинов в руках стрелков и убедить их, что они уже произвели выстрел, хотя на самом деле этого не было. Значительно труднее оказалось подчинить себе одну из машин, сопровождающих баржу. В эти машины были встроены сотни взаимозависимых ячеек-личностей, и каждую такую связь требовалось аккуратно распутать. Но Йама знал, что ему понадобится машина, чтобы разрезать путы, когда его бросят в воду. И пока еретики готовили его к казни, он все время занимался только этим.
     И вот когда он, обнаженный, уже висел на колесе, что-то сбило флайер над его головой, моторная лодка врезалась в левый галиот, и тот взорвался. Пока Энобарбус бежал к бушприту, Йама уже догадался, что происходит, и использовал единственную послушную ему машину, чтобы убить офицера, который держал Пандараса. Но Пандарас не стал спасаться, а бросился на помощь своему господину и напал на Энобарбуса, когда тот собирался отстрелить цепи, на которых висела рама.
     А потом Йама упал. Колесо с рамой шлепнулось в воду, и его сразу закрутило и оттащило прочь от черной баржи. Мощный водяной вал подбросил всю конструкцию в воздух, потом швырнул в волну, которая накинулась на Йаму со страшной силой, царапая кожу и растягивая руки и ноги в разных направлениях. Йаме удалось глотнуть воздуха, но тут в колесо ударила следующая волна, Йама опять погрузился, еще раз всплыл, задыхаясь и мигая, и понял, что может утонуть, не успев упасть за край мира.
     Тут на него упала какая-то тень: летающий диск, который остался качаться в воздухе, когда префект соскользнул на раму и навис над Йамой, стараясь удержаться на ногах на дрожащей от волн опоре. Посох его был привязан на спине, поверх развевающейся мантии. Он нанес Йаме четыре удара - два в правый висок, два в левый. Когда он поднимал правую руку, что-то блеснуло. Нож. Йама, едва сохраняя сознание, мог только наблюдать.
     Нож рассек веревку на левой руке Йамы. Лицо префекта Корина было в ладони от лица Йамы.
     - Мы здесь, чтобы помочь тебе, мальчик, - сказал префект. Ему пришлось перекрикивать шум плещущих волн и неумолчный рев близкого водопада. - Теперь мы тебя не потеряем. Скажи, что ты будешь с нами, и мы освободим тебя.
     Йама хотел что-то ответить, но мысли его расползались.
     Он лежал распятый, обнаженный, беспомощный перед своим врагом и чувствовал, как оживают все его прежние страхи.
     Префект Корин! Бесстрастный, непрощающий, неутомимый...
     От него нет спасения. Он никогда не остановится, никогда не сдастся, никогда не умрет.
     Лицо префекта придвинулось совсем близко. Кожа его была холодной и влажной, дыхание - обжигающим. Вместо левого глаза - грубый складчатый шрам.
     - Ты наш, Дитя Реки, - с угрозой зашептал он. - Выживем мы или погибнем - мы выживем или погибнем вместе.
     Йама пытался сфокусировать взгляд на лице префекта Корина, но предметы расползались и прыгали. Он не боялся упасть за край мира, потому что знал, куда попадет. Но сейчас его наполнял животный ужас. Этого человека он боялся больше всего на свете.
     Префект Корин улыбнулся и снова зашептал:
     - Ты ведь не хочешь умереть? С этого и надо начинать.
     Он поцеловал Йаму в губы и сел на его ноги, собираясь разрезать веревки на щиколотках. Внезапно ветер сдул в сторону его мантию. Префект хлопнул себя по плечу и посмотрел на окровавленную ладонь. Йама вспомнил ружье Энобарбуса. В тот же миг что-то бичом рассекло воздух, и на лицо Йамы брызнул фонтан крови. Префект Корин зарычал, покачнулся и полетел в пенящиеся потоки. Летающий диск потерял вдруг устойчивость, перевернулся и последовал за своим хозяином. Йама следил, как он уменьшается за плотной завесой дождя. И тут сильный водоворот подхватил раму и закружил ее в волнах.
     Струи дождя смешивались с фонтанами брызг от беснующихся волн. Их холодные иглы непрерывно впивались в кожу, не позволяя Йаме впасть в забытье. Воздух наполовину состоял из воды. Устрашающий рев заполнил каждую клетку тела Йамы. Рама трещала и гнулась. Невероятно, но она сейчас поднималась, скользя по гладкому водяному склону. На мгновение Йама замер на самой вершине волны на краю мира, за черными дождевыми тучами увидел баржу, два тонущих галиота, быстроходный катер, уходящий прочь по широкой дуге.
     А потом мир улетел назад, а он полетел из него прочь.

***

     Был полдень. Господин Нарьян объявил, что это благоприятное время для казни. Солнечные лучи отвесно низвергались на землю, превращая дальний берег в сияющий золотом нож, отрезающий половину неба. Мимо летела стена воды и, падая, сама в себя заворачивалась. Серебряная струя на голубом фоне воздушного покрывала - она уменьшалась по направлению к узкой щели, исчезала в ней и уносилась неведомо куда. Йама ощущал переплетение гравитационных полей как нити, дергающие за руки и за ноги. Он постарался сосредоточиться, найти машины, генерирующие эти поля, и вдруг почувствовал, как далеко внизу, подобно жабе на дне колодца, шевельнулся холодный древний разум.
     Тогда в нем вспыхнуло пьянящее чувство надежды. Все, все правда!
     Над стеной падающей воды висела белая, как свежевыстиранное белье, пелена облаков. На разных уровнях среди облаков дугами выгибались архипелаги фиолетовых и пронзительно синих искр. За каждым тянулась длинная полоса тени.
     Острова Изобилия.
     Манипулируя гравитационными полями, Йама выбрался на простор. Рама летела к самому дальнему острову ближней дуги.
     Он парил, спускаясь, смеялся и вспоминал свои детские сны о полетах и сон, который он видел в гробнице Умолкнувшего Квартала Города Мертвых.
     Прошлое и будущее слились в одном невероятно счастливом мгновении.
     Йама летел сквозь облачную пелену. Вокруг струился туман, обдавая тело влажным, холодным паром. А вот он снова на солнце и падает со скоростью дождевых капель. Остров скрылся из виду, и Йама попытался развернуть свою раму, но вдруг она с треском налетела на какую-то мешанину из маленьких красных трубок, которые стали лопаться, испуская сильный кислотный запах.
     Йама еще распутывал узлы на щиколотках - в воде веревка набухла и не поддавалась, - когда его нашли люди дождя.

***

     Острова Изобилия постоянно орошались дождем и туманом. Влагой сочилось все - мягкие переплетения масс стафилеи, прозрачные, наполненные водородом пузыри, узловатый дерн чернотравья, пенные холмы водорослей, изящные кущи папоротника. Вода капала с обильной листвы цвета индиго, проступала из лесной подстилки и сплетенных в сплошную подушку корней, собиралась в каналы и уходила по ним в цистерны и бассейны и лилась, лилась бесконечными потоками через края островов. Иногда дождь был такой плотный, что казалось, сам воздух обратился в воду. Рыбы лазили по мягким побегам растений с помощью цепких присосок, расположенных по бокам сплющенных тел. Они открывали красные пластинчатые жабры навстречу ливню и охотились за жуками, личинками мух и червями.
     На островах всегда царил полумрак. Мир размеренно покачивался туда-сюда на длинной оси, и солнце появлялось над дальним берегом в полдень, а под ним - в полночь, и даже тогда постоянное влажное облако вокруг бесконечного водопада частично поглощало свет, лишь временами расступаясь и пропуская случайный столб солнечных лучей в окружении сотни абсолютно круглых радуг. Трение между воздушными слоями порождало грозы, которые представляли страшную опасность для обитателей островов: молния могла поджечь водородные пузыри, от которых зависела плавучесть острова, могла спровоцировать взрыв. Но даже в смерти здесь таилась жизнь. Этими редкими взрывами широко рассеивались частицы общественных организмов, которые, сплетаясь, образуют летающий остров. Некоторые из них вырастут в новые острова взамен тех, что выпадают из воздушных течений вокруг водяной стены - Великой Реки, повернувшей на девяносто градусов и падающей к своему концу и началу.
     Люди дождя, населявшие Острова Изобилия, не принадлежали, как раньше мечтал Йама, к расе Дирив. Они были туземцами, едва доходившими Йаме до пояса, с гладкой серой кожей, овальными лицами, на которых выделялись огромные черные глаза. У них были тонкие ноги и руки с тремя длинными гибкими пальцами. Имея холодную кровь, эти люди двигались резкими короткими рывками с длинными сонными паузами, когда они застывали, подобно статуям, лишь медлительно мигая мембранами на больших темных глазах.
     Еще освобождая Йаму, люди дождя сразу начали разбирать раму: твердое дерево на Островах Изобилия ценилось дороже золота. По тропе среди пышной, влажной растительности его отвели в деревню на платформах в носовой части острова. Главная платформа перекрывала поток, шумевший между округлыми, мшистыми берегами и падающий потом в пустоту. Платформы поменьше служили для сна, их соорудили вокруг громадных древовидных папоротников, раскинувших над головой широкие веера черных узловатых стрел. Крона этих папоротников являлась единственной защитой от непрерывного дождя. Вода капала отовсюду, струилась по скользкой смоле платформ, убегала в заросли, сочилась из влажной почвы.
     Чтобы прикрыть наготу, люди дождя дали Йаме простыню из шкуры и накормили его соленой кашицей из сырой рыбы и мелко порубленными побегами элодеи, коричневые стебли которой паразитировали на стволах стафилеи. Йама объяснил им, откуда он взялся и куда хочет попасть. Они терпеливо его выслушали. Эти люди ходили голыми, но Йама не мог определить, где мужчины, а где женщины, - между ног у всех была только гладкая серая кожа. Несколько пар дружелюбно прижимались друг к другу. Одна из этих пар, Туматаугена и Таматане, старейшая в семейном клане этого острова, объяснила Йаме, что за все время лишь несколько человек из верхнего мира попадали на Острова Изобилия, и ни один не вернулся обратно. Но он первый, кто понял, что река сама себя заглатывает, а потому они понимают важность его просьбы.
     Туматаугена сказал:
     - Каждый год воды падает все меньше.
     Таматане добавила:
     - Пасть змеи дрогнула два поколения назад. Она по-прежнему заглатывает воду, но мы боимся, что где-то утечка, она ее сплевывает неизвестно где.
     Туматаугена продолжал:
     - То же самое случилось с рекой второй половины мира.
     Таматане подхватила:
     - Если не явится герой, эта часть мира тоже станет пустыней, какой она однажды была.
     Рассказывая по очереди, Туматаугена и Таматане поведали, что река обитаемой части мира когда-то была длинным озером, которое никуда не текло и вскоре совсем застоялось.
     Громадная змея выпила эту воду, но у змеи было две головы и ни одного заднего прохода, потому вода осталась в его брюхе.
     Змея раздулась в гладкий, полный воды, сине-зеленый горный хребет, который протянулся вдоль одной стороны мира, напротив Краевых Гор. Одна голова лежала среди Оконечных Гор в конечной точке мира, а другая висела над серединной точкой. Мир стал сухим, как песок. Животные гибли от жажды; растения вяли и высыхали. Некоторые живущие там расы хотели заставить змею изрыгнуть воду. Они пытались ее рассмешить, но у змей нет чувства юмора, и из этой затеи ничего не получилось. Но внутри этой змеи жили некие паразитические черви; когда змея раздулась, они стали расти. По воле Хранителей они стали предками людей дождя. Они выломали несколько ребер у гигантской змеи и сделали из них ножи.
     Действуя сообща, они сумели разрезать брюхо змеи изнутри, выпустив воду в окружающий мир. Великий потоп отнес одну из змеиных голов за край мира в серединной точке. Она повисла в воздухе и глотала летящую ей вслед воду. Вторая голова змеи осталась в Оконечных Горах, так что вода, которую глотает первая голова, извергается из второй. Так возникла Великая Река, ее изгибы повторяют предсмертные судороги той громадной змеи.
     Когда рассказ закончился (слабый дождь стучал вокруг, словно аплодисменты), Йама сказал:
     - Давным-давно я слышал одну загадку, а вот теперь нашел на нее ответ. На нее и на загадку своей жизни. Я ваш должник.
     Таматане сказала:
     - Мы стали такими, как сейчас, за то, что спасли мир от засухи, но все же мы меньше, чем любой народ на поверхности.
     Туматаугена продолжил:
     - Если мы поможем тебе спасти реку, то, может быть, опять получим награду.
     - Может быть, - ответил Йама.
     Люди дождя задали Йаме множество вопросов о его приключениях в верхнем мире, но наступил момент, когда он больше не мог бороться со сном. Он заснул под навесом из сплетенных бамбуковых листьев. Заснул он быстро, хотя продрог и вымок, но спал недолго. Уже через несколько часов его разбудили Таматане и Туматаугена.
     - В воздухе бродит что-то дурное, может быть, ты знаешь, что это.
     Летающий остров находился в самой гуще облачного пояса. Была почти полночь. Свет просачивался снизу, рассеиваясь в белом паре. Пока Йама выбирался из-под тяжелой сырой шкуры, в тумане возникла нестерпимо яркая, сияющая точка синего света; падая, она меркла, превращаясь в мерцающую красную звездочку, которая быстро исчезла. Йама едва успел ее заметить. В следующий момент содрогнулся весь остров, и в воздухе прогремел гром.
     Йама задрожал. Он подумал, что знает, откуда взялся синий свет и гром.
     Когда он спускался с платформы, из тумана возникла какая-то тень - темное пятно, которое быстро росло и обретало форму: красный треугольник, а под ним нечто вроде рамы.
     Покачиваясь, оно пролетело по воздуху и зацепилось за главную платформу. Висевший на стропах пилот по инерции пробежал по платформе, сокрушив бамбуковую раму и натянутую на ней шкуру.
     Со всех сторон полетел высокий свист. Люди дождя собрались вокруг пилота, который стоял посреди платформы и с изумлением взирал на Йаму.

***

     Пилот по имени Тумахирматеа прибыл с группы островов, висевших значительно выше этого. Он рассказал, что в воздухе происходит что-то ужасное: появилось чудовище, которое плюет огнем и может одним дыханием уничтожить целый остров.
     - Я знаю его, - мрачно вставил Йама. - Это не чудовище, это человек. Я считал, что он мертв, но ничто в мире, видимо, не способно его убить. Он ищет меня. Мне надо быстрей уходить.
     Люди дождя посовещались между собой, затем к Йаме подошли Туматаугена и Таматане и предложили свою помощь.
     Таматане сказала:
     - Ты желаешь совершить падение сквозь пасть змеи.
     - Я мог бы сию минуту спрыгнуть с края этой платформы, - отвечал Йама, - вот только не уверен насчет цели.
     Однако при одной мысли об этом он ощутил спазмы в желудке. Он вовсе не был уверен, что сможет с такой точностью настроить машины, генерирующие гравитационное поле, чтобы попасть в устье пространственного разреза. Если он промахнется, то выпадет за атмосферную оболочку, и его постигнет такая же ужасная смерть, как Анжелу.
     Дальше продолжал Туматаугена:
     - У нас есть несколько видов летательных устройств. Самые простые - это мешки с пузырями, которые мы собираем по краям острова. Правда, они скорее поднимут тебя вверх, чем позволят спуститься. Так что лучше мы дадим тебе змея.
     Воздушного змея тут же принесли и развернули. Йама поблагодарил людей дождя и попросил нож и чашу с водой.
     Туматаугена подал ему выточенное из рыбьего хребта шило с плетеной рукоятью из черной травы. Таматане поднесла тыквенную чашу, до краев полную сладкой воды.
     Йама наколол подушечку большого пальца, выпустил в воду три капли крови и произнес:
     - Если вы хотите стать больше, чем вы есть, если желаете сравняться с людьми того мира, который летит над вами, то выпейте каждый по глотку. Когда преображение завершится, вы сами сможете так же преображать других. Если вы решите не делать этого, то подождите один день, пока вода утеряет свою силу, и выплесните ее за край острова.
     Спасся ли Пандарас? Станет ли он совершать это чудо для всех туземных народов этого длинного мира? Быть может, это не имеет значения. Ведь зеркальные люди и лесные люди уже преобразились. Они смогут преобразить остальных.
     Люди дождя совещались. Наконец Таматане и Туматаугена объявили, что они тотчас все выполнят. Они пустили чашу по кругу. Последним пил пришелец, Тумахирматеа, который швырнул ее в пустоту.
     - У вас будет лихорадка, - объяснял Йама, - потом вы заснете, а когда проснетесь, все изменится. Вам придется искать собственный путь. Больше я для вас ничего не могу сделать.
     Освоить воздушного змея оказалось нетрудно. Там были стропы, которые для него удлинили, а в точке баланса - рама, за нее можно держаться и поворачивать вправо или влево.
     Лента на острие змея указывает направление ветра. Толкая ногами рули, можно изменить поток воздуха на ромбической несущей поверхности, снизить скорость и благополучно приземлиться. Но приземляться не придется - надо будет только парить вниз, словно жаворонок.
     Прощание было кратким. Люди дождя помогли Йаме надеть стропы и подойти к краю платформы. Он поглубже вдохнул и прыгнул вниз. Мимо пронеслась нижняя часть острова - переплетение прочных корней и прозрачных пузырей с водородом.
     Змея тряхнуло на воздушном течении, плечи Йамы дернулись.
     Он подрыгал ногами, вставил ступни в стремена рулей, наклонился влево.., и снова начал дышать.
     Тумахирматеа сопровождал Йаму в полете. Его красный змей в точности повторял все маневры желтого.
     Они стремительно неслись вниз сквозь огромное облако, пронзили туманный поток, потом дождь и оказались наконец в чистой, просторной голубизне. С одной стороны за этажами туч и пеленой дождей поднималась темная стена края мира, с другой - синева воздуха углублялась по м