юдей. Остальные пойдут со мной.
     - Как я найду тебя, господин? - спросил Пандарас.
     - Ты будешь с вождем лесных людей, а он знает, где меня искать. Идите быстрее, как можно быстрее!
     Когда Пандарас с Йои Сендаром исчезли в темноте, Йама подошел к краю обрыва и закричал капитану:
     - Как только я увидел ваши сокровища, я сразу понял, что надо делать.
     Капитан взвыл, поднял ружье и выстрелил в Йаму, но руки его тряслись от гнева, и пуля пролетела мимо. Веревка мотала его, как язык колокола, и когда он снова отлетел к скале, то выронил свой факел. Кувыркаясь, тот полетел вниз, постепенно уменьшаясь и превращаясь в светящуюся точку, потом внезапно вспыхнул на самом дне и потух окончательно.
     Прежде чем капитан снова успел прицелиться, Йама крикнул:
     - Если кто-нибудь попробует меня убить или захочет вылезти, я обрежу твою веревку.
     - Я убью тебя! Мои рабы тебя убьют!
     Еще двое-трое Могучих людей сделали пару выстрелов, но угол был слишком неудобен, и пули либо звякали о скалу под ногами у Йамы, либо улетали в небо. Капитан закричал, чтобы они прекратили. И тут в тишине раздался громкий и ясный женский голос:
     - Это ты все устроил! Ты мне не муж! Ты не отец моим детям! Ты - ничто, Туан Ах!
     Это было тайное имя капитана. Он зарычал от гнева, завертелся на своей веревке и хотел выстрелить в жену, но она оказалась шустрее и успела дважды спустить курок пистолета.
     Капитан выпустил из рук веревку и улетел в темную глубину.
     Наступила тишина. Наконец жена капитана спросила:
     - Ты здесь, наемник?
     - Мне от вас ничего не нужно, кроме ваших рабов, - отозвался Йама.
     Некоторые из Могучих людей стали выкрикивать угрозы, но жена капитана кричала громче всех:
     - Если можете, убейте его, но он обрежет ваши веревки, пока вы и до половины не доберетесь.
     Могучие люди могли одолеть Йаму, если бы кинулись вверх по веревкам одновременно, но он прекрасно понимал, что никогда они не смогут действовать совместно.
     - Вас я тоже освобождаю, - торжественно проговорил Йама. - Я освобождаю вас от прошлого. Вы поняли? Когда я уйду, можете вернуться в деревню и жить своей жизнью.
     - Туан Ах был дурак, что тебе доверился, - сказала жена капитана. - У меня от него восемь детей, но я рада, что он мертв. Ты начал войну, наемник. Нам будут нужны рабы, и если мы тебя не догоним, то возьмем их у своих врагов. Молись, чтобы мы тебя не нашли, я не такая добросердечная, как Туан Ах.
     - Я уйду туда, где вы меня не найдете, - бросил напоследок Йама и повел остаток лесного племени в лес.

15. ТРИ СНА И ОДНО ЧУДО

     Пандарас и Йои Сендар привели остаток клана в лес и вскоре после рассвета отыскали Йаму. Уже наступала жара. В зарослях бамбука, окаймлявшего лесную опушку, висели белые нити тумана. Пандарас рассказал Йаме, что он поджег остававшиеся в домах ценности Могучих людей. Возникшая паника позволила им всем убежать.
     - Но мне пришлось кое-кого убить, господин. Человека, которого ранил капитан. Иначе его рабы ни за что не пошли бы со мной.
     - Я думаю, Могучие люди этого не заметят, их больше всего волнуют их сокровища и их рабы, - сказал Йама. - Им нет дела до других, они беспокоятся только об имуществе. Но в любом случае они не пойдут за нами в лес, лес для них - табу.
     - Все равно мне жаль, что пришлось его убить, - грустно сказал Пандарас, - даже если бы он сам хотел меня убить.
     - Боюсь, это не последняя смерть. - покачал головой Йама.
     Он подошел к Йои Сендару и поздоровался с ним. Вождь лесных людей почтительно поклонился и сказал официальным тоном:
     - Все, что у нас есть, мы отдаем с чистой душой и распахнутыми руками.
     Йама повысил голос, чтобы его могли слышать все лесные люди:
     - Мне от тебя ничего не нужно, кроме твоей дружбы, Йои Сендар.
     Маленький уродливый человечек не поднимал глаз, он упрямо твердил:
     - Мы с радостью отдадим тебе все, что у нас есть, но не можем дать то, чего нет.
     - Возможно, мне удастся изменить твой разум, - задумчиво произнес Йама. - Ночь была долгой. Давай найдем место для отдыха, а вечером снова поговорим.
     Хотя бандар йои инойи вернулись домой, в лес, вид у них был растерянный и подавленный. Они не пытались украсить себя и продолжали носить набедренные повязки. Улегшись по трое-четверо между корней высоких деревьев, они тихонько переговаривались между собой.
     - Я постерегу тебя, а ты спи, господин, - предложил Пандарас.
     - Они ничего нам не сделают, - сказал Йама, хотя и сам не знал, что будет теперь, когда он освободил лесных людей.
     - Я подцепил болезнь недоверия, - настаивал Пандарас. - Спи, господин, а я послежу, чтобы с тобой ничего не случилось.
     Это был не совсем сон, скорее какое-то обморочное падение внутрь себя. Йама уже совершал подобное чудо с ребенком, которого доверили ему зеркальные люди, но сам он не До конца понимал, как его сотворил. Раньше он считал, что им руководил фантом Анжелы, но сейчас понимал, что ее привлекло желание разобраться в корнях его могущества.
     Сегодня ему придется искать дорогу абсолютно самостоятельно.
     Он погрузился в беспамятство глубже, чем при любом сне, - так ребенком он нырял к самому дну реки. Прочь от залитого солнцем зеркала, где течение колышет длинные зеленые плюмажи водорослей. Вниз, вниз, в манящую темноту глубин! Мышцы глотки и легких разрываются от боли, надо вздохнуть, вздохнуть! Терпеть больше нет сил, и он поворачивает назад, к свету. Сейчас, падая, Йама постигал всю тончайшую структуру мира, видел машины более мелкие, чем одноклеточные водоросли, которые составляли самую основу речной жизни. Эти крошечные растения так малы, что заметить их можно, лишь когда они, собираясь бесчисленными миллиардами, окрашивают воду в красный или зеленоватый цвет. Но машины были еще меньше. Их десятитысячную колонию можно разместить на одной пылинке из тех, что плавали в луче солнечного света в комнате эдила, когда Йама забрался туда в утро штурма башни, принадлежавшей доктору Дисмасу.
     В то время он думал, что его приключения только начинаются, но сейчас понимал, что они начались задолго до его рождения.
     Йама обратил внимание на одну миниатюрную машину, и она развернулась перед ним, как книжный стеллаж в библиотеке замка эдила. Пока он бродил среди бесконечных рядов, ему все время казалось, что сейчас из-за угла покажется Закиль, но скоро Йама понял, что здесь нет мыслей, только информация. Столько информации на таком малом пространстве! Когда-то Закиль учил его, что вся закодированная информация о форме тела может поместиться в капле материи размером меньше крошечной точки в напечатанной самым мелким шрифтом книге. Конечно, здесь было меньше информации, но все равно ее количество подавляло. Йама вынул книгу наугад. Ее страницы оказались покрыты ровными строчками нулей и единиц - одно длинное число, одна бесконечная инструкция. А здесь были тысячи книг.
     Йама вспомнил, как фантом Анжелы показал ему некоторые места в мозгу младенца зеркального племени. Тогда он не понимал, а сейчас понял, что это с его помощью она узнала, где они находятся. Если эти участки слегка изменить, они становятся узлами, где могут существовать маленькие машины, которые начинают усиливать сложность нервных процессов, превращая их в настоящее сознание. Это преображение - волшебный дар Хранителей, и дар этот доверен Йаме!
     Йама сосредоточился, в деталях вспоминая этот момент.
     Что сказала Анжела, чуть заметно подталкивая его и испытывая? Что он чувствовал, что видел, как действовал, сам не сознавая, что действует? Не думая, он взял книгу, с фантастической быстротой пробежал пальцами по единицам и нулям, меняя их расположение. Поставил книгу на место, взял другую, пробежался по ней, потом снова и снова, пока не закончил.

***

     Он сидел в зеленой палатке и секунду не мог понять, спит он или бодрствует. Это Пандарас сплел вокруг него нечто вроде полога. Йама отвел в сторону ветки. Вечерело. Горячий воздух был неподвижен. Сквозь уносящиеся ввысь стволы деревьев пробивались лучи заходящего солнца. Вокруг суетились лесные люди, они развели несколько костров и жарили на них мясо.
     - Я узнал, где находится храм, - сообщил Пандарас. - Сначала Йои Сендар не хотел говорить, но я пригрозил, что, если он не скажет, ты убьешь всех Могучих людей. Кроме того, я заставил их заняться едой. Но сейчас все не так, как раньше. Нет ни песен, ни веселья. Они боятся - наверное, потому, что не понимают, что с ними случилось.
     - Это пройдет.
     - Вот, господин, выпей это. - Пандарас подал Йаме чашу из тыквы, полную пенистого ароматного сока. - Здесь растет виноград с полым стеблем, когда его надрезаешь, он дает сок.
     Очень вкусный.
     Йама взял тыкву, но пить не стал. Вместо этого он сказал:
     - Дай-ка мне свой камешек. - И, взяв его, быстро рассек себе ладонь. Камень был такой острый, что боли почти не чувствовалось, но из ранки тотчас побежала кровь. Йама подержал кисть над тыквой, и капли сбегали туда с кончиков пальцев. Много крови не требовалось, но Йама подождал целую минуту и лишь тогда позволил Пандарасу перевязать ранку.
     Потом он созвал лесных людей и заставил каждого сделать по одному глотку из чаши. Как раз всем хватило. Йои Сендар проглотил последние капли и вернул чашу, не сказав ни слова.
     - Спите, а потом делайте что хотите, - приказал им Йама. - Я не могу прожить ваши жизни за вас. Вы должны научиться жить сами. А когда научитесь, то помните: вы можете освободить других, как я освободил вас. Дайте им выпить капельку вашей крови, смешанной с вином или водой, и они станут свободными.
     Конечно, сейчас они его не понимали, но скоро обязательно поймут. Йама попытался объяснить это Пандарасу, но юноша так устал и так хотел спать, что заснул в середине объяснения.

***

     Когда Йама проснулся, уже светало. Лесных людей не было. Пандарас сказал, что не видел, как они ушли, хотя утверждал, что не сомкнул глаз всю ночь. Должно быть, они растаяли и стали лесом, как туман превращается в воздух, когда тает. Указав на кучу тряпья, он заметил:
     - Видишь, бросили свои набедренные повязки. Может, они опять станут такими, как были до начала всей этой истории?
     - Нет, - ответил Йама. - Теперь они станут другими.
     - Как младенец зеркальных людей? Я помню, как ты заставил светлячков плясать вокруг его головы. - Пандарас зевнул. - На завтрак есть немного фруктов. Все мясо они съели ночью, а ты наверняка не станешь жевать жилы и шкуру.
     - Ты начинаешь слишком привыкать к чудесам, - улыбнулся Йама.
     Полузажившие раны на его щеке царапались друг о друга.
     Впервые за все время он почувствовал, что его мистическая сила скоро кончится. Позволил себе роскошь надежды.
     - Ты не только не удивляешься чуду, - побранил он Пандараса, - но даже не пытаешься понять, в чем его смысл.
     - Ну, если ты преобразил их всех, то это действительно чудо, господин. Ведь на одного младенца у тебя ушла вся ночь.
     - У меня в крови есть машины. У тебя тоже. У всех есть.
     Это самый великий из даров Хранителей. А чудо в том, чтобы убедить их сделать мою работу.
     Пандарас коснулся своего горла. Он заштопал свежие дыры на рубашке, обернул культю левой кисти куском яркого алого шелка, пригладил волосы и надел на шею венок из орхидей. Монета висела у него на груди, как брошка, а на левую руку он надел амулет. Он выглядел как повеса, собирающийся начать долгую и сложную осаду сердца прекрасной дамы.
     - Нас всех наполняет дыхание Хранителей, господин, - сказал Пандарас. - Это общеизвестно. Всех, кроме аборигенов, если, конечно, кто-нибудь вроде тебя не совершит для них чуда.
     - Нет, - возразил Йама. - Дыхание Хранителей касается всего в мире, ибо все исходит от них. Я только помог лесным людям осознать то, что в них уже было заложено. Я изменил машины в своей крови так, чтобы они могли воздействовать на все туземные народы мира. Потому я и заставил лесных людей выпить своей крови. Теперь их кровь станет активной и будет преображать всех, кто ее выпьет. Я освободил их, чтобы они становились тем, чем желают. Если захотят, они смогут освободить все кланы лесных людей, которые приходят в лес искать пищу для Могучего племени.
     Сквозь нижние этажи высоких крон стали пробиваться первые лучи солнца. Пандарас вытянул руку поперек луча.
     - Не уверен, что я до конца все понял, господин, но полагаю, наша работа здесь закончена. Йои Сендар сказал, что храм находится в сутках пути в эту сторону. Думаю, нам потребуется вдвое больше, ведь мы не привыкли к лесу.
     Они шли сквозь зеленое лесное молчание большую часть дня. Разговаривали мало, каждый погрузился в собственные мысли. Впервые с той минуты у окна комнаты над конюшней в трактире "Скрещенные мечи", где он встретил Пандараса, Йама ощутил всеобъемлющий покой. Он - это он, не больше и не меньше. Он отдается своей судьбе и следует за ней, как листок, рожденный на Реке, который судьба может ураганом пронести по всей длине обитаемого мира. День стоял прекрасный, и прогулка только увеличивала его прелесть.
     Ближе к вечеру они остановились на краю обрыва перед широкой долиной. Обнесенные колючей изгородью деревни Могучего племени были разбросаны среди путаницы канав, каналов, дорог и тропинок, паутиной покрывавших луга. С дальней стороны долины поднимались холмы, за ними опять холмы, но более высокие. Солнце садилось за Краевые Горы.
     Мягко стелился свет, как будто хотел обнять весь мир. В этой части леса росли зонтичные деревья. Их суживающиеся кверху стволы заканчивались широко раскинувшимися кронами.
     Когда с неба просачивался свет, ветки складывались в средней части и сворачивались вокруг стволов с тихим шуршанием и треском. Странное зрелище напоминало толпу величественных вдов, расправляющих складки своих нижних юбок.
     Йама и Пандарас улеглись на слой листьев папоротника, из которого Пандарас соорудил плетеное ложе. Он рассказал, что выучился этому трюку, когда гостил у одного из своих дядьев, который был корзинщиком.
     - Я считаю, оруженосец должен знать всего понемногу, - похвалился он, - так что очень удачно, что у меня была такая большая семья.
     Он отыскал заросли водяного плюща, обвившего ствол зонтичного дерева, и они смогли утолить жажду, но никакой еды Пандарас найти не смог.
     - Но завтра мы точно доберемся до храма. Я уверен. Если, конечно, этот уродец не солгал.
     - Он не мог солгать, по крайней мере в тот момент.
     Пандарас потер лицо ладонями, зевнул и сонно спросил:
     - Ты правда их преобразил?
     - Их преобразили машины. Надеюсь, со временем они преобразят все туземные расы.
     Зеркальных людей и земледельцев из Дворца Человеческой памяти. Рыбарей с Великой Реки и племена, обитающие в глуши на ее берегах. Лесных людей и все невероятные расы туземцев, о которых рассказывали лесные люди, всадников с альпийских равнин, людей-скалолазов, горцев и многих других. Йама старался припомнить всех, но заснул, продолжая перечислять во сне.
     Утром Йама и Пандарас проснулись и обнаружили фрукты и молодые побеги плюща в плетеной сумке на толстой палке, воткнутой в дупло зонтичного дерева. Они долго осматривались, но так и не нашли других следов пребывания лесных людей.
     - Помните, что я вам сказал! - прокричал Йама в гущу деревьев. - Дайте другим испить каплю вашей крови, и они тоже станут свободными.
     Зеленая лесная тишина поглотила его слова.
     Весь день Йама и Пандарас шли вдоль лесной опушки по краю хребта над долиной. И на закате, совсем как предсказывал Пандарас, они подошли к храму.

16. СВЯЩЕННЫЙ РАБ

     Фасад храма был высечен в высоком отвесном склоне утеса из красного песчаника. Его украшала искусная резьба и орнаменты в белых, золотых и ультрамариновых тонах. К храму вела извилистая дорога с самого дна долины, а заканчивалась она однопролетным мостом через узкую глубокую расселину на краю широкой площади, раскинувшейся перед храмом. В самом центре площади стоял простой алтарь, окруженный стройными, белыми, гладкими колоннами. Скорее всего алтарь служил дневным оракулом, к которому люди приходили попросить о незначительных милостях или помянуть своих мертвых. С одной стороны площади тянулась цепочка маленьких домов с плоскими крышами, где жили священник и храмовая прислуга, а с другой вдоль падавшего в пропасть ручья расстилался луг, на котором становились лагерем паломники и кающиеся грешники.
     Но сейчас луг зарос молодыми акациями и дикими банановыми растениями. В садах рядом с домами остались лишь высохшие стволы, а между отполированными плитами песчаника, которым была вымощена площадь, пробивалась сорная трава. На одном из окон хлопала ставня, все хлопала и хлопала, как идиот, повторяющий единственное известное ему слово. Грифы-индейки устроили свои неопрятные гнезда на плоских верхушках колонн вокруг дневного оракула. Их помет стекал по колоннам, а изразцовые плитки у подножий были усыпаны костями их жертв. Однако кто-то все же подмел длинный пролет лестницы к входу в храм, а на высоких шестах на краю площади развевались яркие, невыгоревшие молитвенные флаги и знамена.
     - Во время Войны за Преобразование Могучие люди убили священника и иеродула, - зашептал Пандарас. - Архивиста и комиссара они тоже убили. Комиссара и мани пул солдат они сожгли прямо в замке, а других убили здесь. Йои Сендар рассказывал, что те, кто убил архивиста, потом ели его мозг, потому что хотели получить власть над мертвыми.
     Йама и Пандарас присели среди высохшего кустарника на каменистом склоне перед площадью. Пандарас вынул свой острый камешек и точил этот импровизированный ножик о кусок кремня, зажав его между зубами.
     - Я думаю, обойдемся без него, - с надеждой проговорил Йама.
     - Может, там префект Корин. Или доктор. У тебя могущественные враги, господин. Их нелегко убить, и если они уцелели при падении сада, они тебя ищут.
     - Доктор Дисмас не стал бы поджидать нас в храме - это не в его стиле. А Корин не будет возиться с флагами и подметать ступени. Если это кто-то, кого мы знаем, то это может быть только один человек. А если нет, то надеюсь, что человек, назначивший себя блюстителем этого места, не причинит нам вреда. Кроме всего, это единственный путь попасть в серединную точку мира, не тратя сотни дней на дорогу.
     Йама встал, в облаке пыли сбежал со склона и понесся прямо через площадь. Под ногами с легким треском ломались сухие травы. Встревоженная парочка грифов поднялась в воздух. Пандарас спустился более осторожно, держа у плеча свой заточенный, как лезвие, камень, а покалеченную левую руку пряча в складках рубашки. Он хотел догнать Йаму, который обходил по кругу колонны (кто-то подмел алтарь и пытался отскрести нацарапанные там знаки) и направлялся к храмовой лестнице.
     Запыхавшись, Пандарас сказал:
     - Можно было бы подождать до ужина, господин.
     - Я думаю, нам нельзя больше полагаться на лесных людей, - ответил Йама. - У них теперь другие заботы, И пожалуйста, Пандарас, убери лезвие. Давай покажем, что мы пришли как друзья.
     Но Пандарас его не слышал. Он издал внезапный вопль и бросился вверх по ступеням. У входа в храм появилась высокая бледная фигура.
     Тибор.
     - Я знал, что вы не погибли в наводнении, - сказал Йаме иеродул.
     Йама улыбнулся и ласково ответил:
     - Скоро я освобожу тебя от твоих обязательств, Тибор.
     Эту ночь проведем здесь, но идти нам очень далеко, так что отправимся, как только отдохнем.
     - Я уже нашел кое-что полезное, - сообщил Тибор.
     Они сидели, скрестив ноги, на террасе перед входом в храм. Рубашка иеродула была распахнута и открывала взгляду длинные вертикальные шрамы на груди. Брюки из жесткой серебристой материи он слегка надрезал в талии и внизу, так как они были ему маловаты. Он принес поднос с едой и кувшины вина и дистиллированной воды. Йама и Пандарас ели с большим аппетитом, хотя пища слишком долго хранилась в морозильнике - размякшие овощи сморщились и в середине оставались холодным