т им на забаву.
     Пандарасу приходилось слышать самые фантастические истории о пытках и непотребствах, которым обрекали еретики своих пленников: полевые трибуналы, вивисекция и другие бесчеловечные эксперименты, насильственное скрещивание различных рас, но сейчас он ответил Туллусу так:
     - В армии много придумывают о враге, брат. Это чтобы солдаты отчаяннее сражались и меньше сдавались в плен.
     Туллус кивнул:
     - Конечно, это правда, но только до некоторой степени.
     А весь смысл в том, что всякая легенда или песня должна иметь под собой какое-то основание. Ты сам это понимаешь, брат. Все мы это понимаем.
     - Слухи о еретиках основаны на ненависти и страхе, - продолжал свою мысль Пандарас. - Эти чувства могут породить многое, но ничего хорошего.
     Туллус смотрел на Пандараса в упор. Был он сед, лет на вид пятнадцати-шестнадцати, со светлым пятном вокруг рта.
     - Ты ведь не солдат, - сказал он. - Что ты здесь делаешь?
     Пандарас поднял левую руку и вытянул вперед культю.
     Повязка на ней пропиталась черной кровью и слегка пульсировала в такт ударам его сердца.
     - Я потерял не меньше, чем любой на этом судне, - сказал он, пряча руку.
     - Но не жизнь, пока еще не жизнь, - рассудительно заметил Туллус.
     - Я потерял нечто не менее дорогое, чем жизнь, - покачал головой Пандарас. - Моего господина похитили еретики.
     Он - великий воин, а я - его оруженосец. Я собираюсь найти его и освободить.
     - Тебя ранили, когда его забирали в плен?
     - Нет, это случилось позже. Его унес флайер, и с тех пор я его ищу.
     - Где это произошло? Он был наемником? К какой части он принадлежал? Или он - разведчик?
     - Он как раз направлялся на войну.
     - Значит, его взяли в плен раньше, чем он убил хоть одного еретика? Пандарас, он скорее неудачник, чем герой.
     Удача нужна героям не меньше, чем сила. Ты не думаешь, что хранишь верность не тому человеку?
     - Он еще спасет мир, увидишь, - упрямо проговорил Пандарас. - Больше я пока ничего не могу сказать, но знаю, что так и будет.
     - С нами у тебя есть шанс. А если останешься здесь, погибнешь. Они тебя убьют, Пандарас. Не верь никаким обещаниям. - Туллус оглянулся и зашептал:
     - У нас тут кое-кто собирается бежать.
     - Нас окружают болота и джунгли.
     - Для побега это самое лучшее место. Когда я только вступил в армию, я воевал как раз в этих местах. Я сумею найти дорогу. Только бы добраться до болот, там мы в безопасности. Но сначала надо убежать.
     - Желаю вам удачи, но я, наверное, останусь здесь. Я - городской парень. Я и парки-то не люблю, а уж дикие места - и подавно. К тому же ты, видно, забыл: у меня только одна рука.
     - Мы будем помогать друг другу. Если ты любишь свободу, ты нам поможешь. Если любишь Хранителей, поможешь.
     - Я не солдат, Туллус. Ты сам это сказал. Я просто слуга, который разыскивает своего господина. Чем же я могу вам помочь?
     - У тебя есть иеродул. А иеродул помочь может. Он умеет говорить с машинами, а они здесь и есть настоящие стражи.
     Ты прикажешь ему, чтобы он скомандовал машинам отсюда убраться, а мы убьем этих волосатых тварей и маленьких серокожих ублюдков.
     - Он не мой, - попытался объяснить Пандарас. - Попробуй сам ему приказать.
     Туллус поднялся. Из-под черных губ показались зубы.
     Пандарас напрягся. Он чувствовал гнев старого солдата и поднялся на ноги, чтобы не смотреть на него снизу вверх. Они стояли совсем близко, с неприязнью глядя друг на друга. Наконец Туллус сказал:
     - Иеродул мне отказал. Потому я к тебе и обращаюсь, парень.
     - Может, ты его не так просил. Скажи ему, что он мне ничего не должен. Скажи, что он освободился, когда погиб корабль, на котором он служил.
     Туллус продолжал в упор смотреть на Пандараса, Пандарас отвечал ему твердым взглядом. Кровь с силой стучала у него в голове. Он старался не дать себя запугать, чувствуя, что этим почему-то предаст своего господина. Но тут Туллус улыбнулся и повернул голову:
     - Посмотри! Они хвалятся своей мощью, а сами даже не могут скрыть от нас правду.
     Краевые Горы уже поглотили последние солнечные лучи, и над окаймляющими реку деревьями на высоту ладони поднялось Око Хранителей с тускло-красными спиралями аккреционного диска и черной точкой в самом его центре. Обитель Хранителей!
     - Хранители всегда смотрят на нас, - твердо сказал Туллус. - Помолись со мной, брат. Помолимся за наше спасение.
     Рядом не было ни стражников, ни машин. Пандарас делал необходимые почтительные жесты и подавал нужные реплики, но в сердце его была пустота. Хранители оставили Вселенную. Свет опережает их, они могут наблюдать за своими созданиями, но вмешиваться уже не могут. Они вдохнули в этот мир жизнь, а потом бросили его на произвол судьбы, как ребенок бросает иногда заводную игрушку и она бредет сама по себе по улице. Молитва была пустым жестом, и Пандарас чувствовал пропасть в тысячу лиг между собой и истово молящимся рядом человеком.
     "Трагедия не в том, - думал Пандарас, - что мы влюбляемся в то, что не желает нас любить, а в том, что мы любить перестаем".
     Его трясло. Он спрятал здоровую руку между колен, но не мог унять дрожь. Туллус спросил:
     - Что с тобой, брат? Не бойся. Повторяй со мной последние благословения.
     - Скажи их сам, Туллус.
     - Ах ты, молодой идиот! Ты им веришь?
     - Мы - сила города, Туллус. Но почему же тогда нас презирают?
     - Ты еще хуже Шакала, - с отвращением сказал Туллус. - Он только притворялся, что верит их брехне, а с тобой по-другому, ты не притворяешься. - Лицо его исказилось, он сплюнул Пандарасу под ноги.
     - Нас здесь много. Только попробуй донести на меня, и мои друзья тебя убьют.
     В эту ночь Пандарас спал плохо, хотя Тибор обещал посторожить его сон. Когда он на рассвете проснулся, то с ужасом увидел, что больше половины пленников исчезло. Тибор сидел, скрестив ноги, в каком-то трансе, который заменял ему сон. Пандарас потряс его за плечо, иеродул очнулся и сразу сказал, что он ничего не видел.
     - Может, они добрались до берега? - прошептал Пандарас.
     - Не верится мне в это, маленький господин, - тихо отозвался Тибор.
     В его глазах с опущенными уголками набухали слезы.
     - Ты видел, видел! Расскажи! - потребовал Пандарас.
     - Все спали. Даже я, который никогда не спит, ненадолго покинул этот мир. Наверное, это сделали машины. Потом ты меня разбудил, а людей уже нет.
     Чуть погодя Пандарас сказал:
     - Ты ведь мог им помочь, Тибор.
     - Мое место рядом с тобой, маленький господин. Ты еще не оправился от своей раны.
     - А если бы я приказал, ты бы помог им? Ты можешь заставить машины еретиков уйти из госпиталя?
     Тибор не спешил отвечать, наконец, подумав, сказал:
     - Ты можешь мне приказывать, но я вряд ли могу распоряжаться машинами наших тюремщиков. Когда я начал служить в храме, мне вшили индукционную петлю, но она предназначалась для общения с оракулами. Конечно, оракулы тоже машины, но видов машин очень много.
     - И ты никогда не пробовал?
     - Мне это не приходило в голову, маленький господин.
     - Они ведь могут все равно тебя убить, - задумчиво произнес Пандарас. - Вся твоя жизнь была посвящена Хранителям. Ты - естественный враг еретиков.
     - Вовсе нет. Я тебе уже говорил: на меня смотрят как на ценное приобретение. В первые дни после захвата госпиталя, когда ты еще не вышел из комы, педагоги подолгу со мной беседовали. Они надеялись обратить меня в свою веру, ведь с капитаном у них получилось. - Тибор указал на летающий мостик на носу, где лежала в сетке большая суставчатая машина. - Они все еще надеются, что я пойду за ней. Но я уже служу тебе, маленький господин. Больше мне служить некому. Если бы "Соболь" не был уничтожен, капитан Лорквиталь непременно объявилась бы с грузом в Офире. Но ее никто не видел, хотя я многих спрашивал, пока ждал погрузки на корабль, который доставил меня в низовья, в плавучий госпиталь.
     - Они умерли быстро, Тибор. Если, конечно, тебе от этого легче.
     - Все, кроме Фалеруса, - ответил Тибор.
     Оставшиеся пленники полностью покорились. В тот день не было занятий в дискуссионных классах. Перед самым заходом солнца баржа вошла в широкий канал, а еще через час оказалась в доках Бауса, города деревьев.

10. "ВСЕ НЫНЕ ЖИВУЩИЕ МОГУТ ИЗБЕЖАТЬ СМЕРТИ"

     Как только баржа оказалась у причала, стражники стали ходить среди пленников, сообщая им, что те могут покинуть госпиталь, что они теперь свободны.
     - Это город свободных людей, - мрачно усмехались они. - Сами распоряжайтесь своими жизнями. Никто не отвечает за них, кроме вас.
     - Ах если бы Туллус подождал! - с горечью проговорил Пандарас. - И он, и его товарищи получили бы все, что хотели.
     Многие пленники с недоверием отнеслись к словам стражников, опасаясь ловушки. Один даже сошел с ума и отказывался уходить, когда стражники силком пихали его на корму, где были установлены сходни. Он уселся в центре палубы, обхватив грудь руками, раскачиваясь из стороны в сторону и непрерывно повизгивая. Подошедший охранник убил его выстрелом в голову, а труп невозмутимо перевалил через борт.
     После этого инцидента у пленников не осталось выбора, кроме как собрать свои скудные пожитки и спуститься в город.
     Когда-то Баус выглядел как пестрое лоскутное одеяло, сшитое из маленьких рожиц и отлогих холмов, но потом, уже во времена еретиков, проложили новые дороги без учета традиционного ландшафта, и многие рощи оказались вырублены. В тех, что остались, свалили самые крупные деревья, плетеные висячие дома аборигенов потеряли свою опору и исчезли, и их заменила беспорядочная толчея палаток и шатров.
     Сточные воды бежали прямо в открытых каналах, зачастую перегороженных трупами людей и животных. В воздухе висела дымка от тысяч костров. Летающие платформы, караваны тягловых животных, толпы людей запрудили рыжие от глины дороги, освещенные яркими дуговыми лампами, свисающими с оголенных стволов деревьев. Паровые повозки скрипели, грохотали и извергали клубы вонючего дыма, за ними тащились по три-четыре перегруженных трейлера. Вдоль дорог тянулась бесконечная цепь лавок, таверн, игорных притонов, борделей с ярко раскрашенными фальшивыми фасадами; зазывалы и приказчики взывали к толпам с платформ, балконов, из открытых окон. Очень много аптек, клиник, хирургических кабинетов. Предложения самые таинственные; на одном написано: ПОГРУЖЕНИЕ ВСЕГО ТЕЛА, на другом ВНУТРЕННЕЕ ОСУШЕНИЕ. Над потоками людей роились машины, мечась по своим таинственным делам. А высоко в небе горели огромные лозунги, каждая буква ростом с человека: ЛОВИ МГНОВЕНИЕ! ВСЕ НЫНЕ ЖИВУЩИЕ МОГУТ ИЗБЕЖАТЬ СМЕРТИ! Еще выше, на фоне оранжевого свечения неба, тянулись цепочки резко очерченных теней - архипелаги летающих садов, где когда-то жили святые мудрецы Бауса.
     Пандарас устал, левая рука страшно болела. Тибор снял с культи квазиживую повязку, оставив только легкий бинт. Пандарас молча шел за иеродулом, не задавая никаких вопросов, и вскоре обнаружил, что они оказались среди остатков городского священного леса. Посаженные кольцом гигантские секвойи, о которых говорили, что они одного возраста с миром, были срублены. Десятки людей при свете костров отпиливали ветви с их стволов, но оракул был по-прежнему на месте.
     Огромный черный диск в десять раз выше Пандараса стоял в центре большой круглой платформы, изготовленной из сотни различных видов древесины. Платформу исчертили обуглившиеся рвы от ударов лучевого оружия, усеяли тысячи вмятин и дыр от срикошетивших пуль и шрапнели; в древних полированных досках были высечены проклятия и кабалистические знаки, но сам черный диск оракула, который лишь частично принадлежал этому миру, оставался в неприкосновенности.
     Пандарас присел на край платформы, на доски, до блеска отполированные шагами миллионов паломников и просителей.
     - Зачем мы сюда пришли? - устало спросил он.
     - Нам сказали, что ничего не запрещено, маленький господин, - спокойно ответил Тибор. - Значит, по-прежнему можно пойти и посоветоваться с оракулом.
     - Что толку, если нет жреца, - махнул рукой Пандарас, а потом до него дошло, и он спросил:
     - Так он станет с тобой разговаривать?
     - Аватару из этого оракула уничтожили десять тысяч лет назад, в ходе войн Эпохи Мятежа, но оракул все еще действует.
     Пандарас сидел в тени у периметра платформы, а Тибор тем временем пробовал пообщаться с оракулом, Пандарас собирался его посторожить, но было уже далеко за полночь, а он очень устал. Он заснул, а потом резко очнулся и увидел, что иеродул сидит перед ним на корточках, а по груди разливается знакомое тепло.
     - Ответа нет, - мрачно сообщил Тибор. - Что-то разрушило входные коды.
     Пандарас залез себе под рубашку и достал керамический диск. Крошечные искры и черточки заполняли его от края до края, но рисунок их оставался неподвижен.
     - Это не имеет значения, - сказал Пандарас. - Я знаю, что мой господин здесь.

11. ЛАГЕРЬ

     Остаток ночи Пандарас и Тибор провели у остатков священной рощи, но сон их был беспокойным, часто прерывался визгом и лязганьем механических пил, которыми дровосеки разделывали стволы гигантских секвой. Почти весь следующий день они бродили по бурлящим улицам города в поисках хоть какого-нибудь знака от Йамы, но ничего не нашли.
     Ни на еду, ни на жилье денег у них не было, а в этом городе ничего нельзя было получить бесплатно. Пандарас попробовал заработать несколько монет, исполняя на углу песни, но прохожие либо равнодушно проходили мимо, либо осыпала его бранью. Одна женщина даже не поленилась остановить лошадь и объяснить Пандарасу, что каждый сам должен нести ответственность за свою жизнь и что, побираясь, он ведет себя как животное.
     - У меня есть иеродул, госпожа. Может быть, для него найдется работа?
     - Здесь нет рабов, - надменно отвечала женщина. - Тебе надо пойти в какой-нибудь лагерь на краю города. Там много таких, как ты. И убирайся поживее, а то кто-нибудь затеет самосуд, чтобы избавить город от подобного позора. - И не успел Пандарас спросить у нее еще что-нибудь, как она стегнула своего жеребца и смешалась с толпой.
     До лагеря в джунглях на краю Бауса Тибор и Пандарас добрались почти в полночь. Не успели они подойти, как их окликнул охранник и, проведя по путанице извилистых дорожек, доставил к аккуратненькому поселку из палаток и домиков, с трех сторон окружающих утоптанную площадь. Руководила лагерем огромная женщина, потерявшая обе ноги, но шустро передвигающаяся на паре костылей. Ее энергия и неунывающий нрав поражали воображение Звали ее Калфа, вернее, это было детское сокращение ее имени, так как раса, к которой она принадлежала, выбирала себе имена, растущие по мере обретения жизненного опыта. Она выслушала историю Пандараса и Тибора, пока они жадно вычерпывали из миски несоленую овощную похлебку. Потом Калфа сказала, что здесь плохое место.
     - В городе полно новообращенных рас, они опасны, потому что горят священным огнем. Толпы на улицах находят несогласных, вешают их, сжигают или забрасывают камнями.
     Мы стараемся ни во что не ввязываться, но все равно возникает масса осложнений. Ты умеешь охотиться?
     - Я городской парень, - с грустью ответил Пандарас и показал культю. - К тому же я еще не оправился от ранения.
     Калфа его слегка пугала. Она принадлежала к одной из гигантских рас и была в два раза выше Тибора. Сейчас она раскинулась в грубо сколоченном кресле. Любым пальцем своей трехпалой руки она могла обхватить череп Пандараса и раздавить его, как виноградину. Серая кожа ее обнаженного торса была иссечена декоративными рубцами и смазана чем-то, по запаху похожим на прогорклое масло. Стриженые белые волосы дыбом стояли на крестообразной макушке, а на лице с большим плоским носом доминировали огромные челюсти, похожие на два черпака механической драги, день и ночь работавшей вдоль берега в Изе, чтобы, отступая, река не затягивала илом древние каналы.
     - Мы все здесь так или иначе ранены и изувечены, - возразила Калфа. - Ты хотя бы ходить можешь.
     - Мой друг повар, я могу ему помогать.
     - Поваров у нас полно, продуктов не хватает.
     - Прошу прощения, и не подумай, пожалуйста, что я не ценю твоего гостеприимства, но здешние повара опаснее еретиков. Я съел эту жалкую пародию на пищу, потому что не ел весь день, но, честно говоря, вареный речной ил и то был бы ароматнее.
     Калфа пропустила мимо ушей эту колкость.
     - Твой друг будет помогать лежачим больным и раненым. Ты отправишься с партией охотников. Наверняка ты умеешь быстро бегать. Ваши обычно умеют. Мы в основном роем ловушки и загоняем в них зверье. Вот и будешь этим заниматься. А если не получится, станешь искать фрукты.
     Уверена, что даже с одной рукой ты сможешь залезть на гранатовое дерево. - Калфа уставилась на Пандараса тяжелым взглядом и вдруг спросила:
     - Ты им веришь?
     Выражение ее глаз не позволило Пандарасу солгать.
     - На какое-то время я усомнился в верховной мощи Хранителей, Калфа. Моя раса - это сила города, а нас почему-то почти все презирают.
     - Это грех людей, а не тех, кто их сотворил.
     - Тогда нас, должно быть, плохо сотворили, - вздохнул Пандарас. - Но я явился сюда не для того, чтобы стать еретиком, пусть даже мне и хотелось бы жить вечно.
     Калфа кивнула.
     - Ты говорил, что ищешь друга. Если он прожил здесь долго, то скорее всего уже умер или стал одним из них.
     - Он мой господин. Я знаю, что он жив. И знаю, что он где-то в городе. Тут много таких лагерей?
     - Там нет господ, - твердо заявила Калфа. - Еретики в первую очередь убивают всех попавших в плен офицеров. Мы все здесь рядовые. Кроме нашего, есть только два лагеря. Большая часть освобожденных пленников убегает. Шайки еретиков убивают их в джунглях и болотах выше по реке. Те, кто остается тут, в конце концов присоединяются к еретикам или кончают самоубийством. Кое-кто, конечно, пытается бороться. Надолго их не хватает. В городе много тысяч еретиков и еще больше - в окружающих диких землях. Это один из их плацдармов.
     - И все же они нас отпустили.
     - На корабле, который меня привез, они убили почти всех, - сообщила Калфа. - Начали с офицеров, а потом уже хватали всех подряд. Почти все мои товарищи, практически целый дивизион, теперь мертвы. На меня еретики просто плюнули, думали, что я умираю, но я им еще покажу, какую страшную ошибку они совершили. Они жестоки и самонадеянны, потому и отпускают пленников, которые выжили после путешествия, но они еще поплатятся за свою самонадеянность, ведь они позволяют нам создавать армию прямо у них под носом. Пока мы еще не готовы, но скоро сумеем наделать здесь много бед. Говорят, например, у них есть маг, который умеет управлять любыми машинами. Я слежу за ним, хотя вокруг него всегда тучи солдат.
     - Как он выглядит, этот маг?
     - Его никто и никогда не видел. Он не выходит в город.
     Он живет в летающем саду, вон там.
     Пандарас посмотрел, куда указывала Калфа. Тень на фоне Ока Хранителей, чуть оторвавшаяся от других садов летающего архипелага.
     - Сегодня ты вместе с другом будешь стоять в карауле, - распорядилась Калфа и хлопнула в свои огромные ладоши.
     Подошел какой-то человек, она скомандовала:
     - Выдай им трещотку и пару копий, потом отведи к папоротниковым деревьям, на рассвете проверишь. Если будут спать, убей их. - Она бросила испытующий взгляд на Пандараса. - Ты понимаешь, почему мы так поступаем?
     - Я просто вижу, что вы не доверяете вновь прибывшим.
     - Идет война, и мы продолжаем военные действия, - отрубила Калфа. - Вокруг лагеря много ловушек и волчьих ям. Мы постоянно меняем их расположение. Если попробуете сбежать, то просто погибнете, так что у нас не будет с вами хлопот. Если предпочтете остаться, то сегодняшнее задание станет хорошим зачином. Смотрите в оба! Они обычно являются по наши души ночами.

***

     Пандарасу и Тибору вручили копья с каменными наконечниками и пу