рез святых рабов - иеродулов, и ответы они давали быстро. Но мы живем в эпоху несовершенства. Оракулы умолкли, и приходится просить клерков искать в письменных архивах, а ведь они часто являются вторичными или даже третичными переложениями и не всегда хранятся там, где им следует.
     - Но почему все так устроено? Почему вам не позволяют изучить структуру библиотеки? Такое впечатление, что вы и такие, как вы, работаете во тьме и требуется всего лишь распахнуть окно и впустить свет.
     - Видишь ли, только в одной этой библиотеке работает больше тысячи клерков, а она не из крупных. Если бы каждый знал, где что расположено, библиотекари не могли бы брать за это деньги и у них не хватило бы средств содержать вверенные им архивы. Да и я не заработал бы себе на хлеб, если бы до фактов так легко было добраться. Ну знаешь, брат, с другими профессиями то же самое. Если снять с них покров тайны, то большинство людей, которые ими занимаются, станут не нужны. Я так скажу, девять десятых в каждом из всех дел любого Департамента, связано с охраной тайн и только одна десятая - с их применением. Потому-то так важны ритуалы. Я за свою жизнь задал тысячи вопросов и полагаю, что знаю о медицине не меньше, чем большинство лекарей, но никогда не смогу практиковать, потому что не посвящен в их мистерии. Другое дело, если бы я родился в семье врача. Но только Хранители определяют наши пути на этот свет.
     Йама узнал, что семья Элифаса уже три поколения зарабатывает ремеслом посыльных. Сам Элифас был последним в роду, кто сохранил верность этому занятию. Его единственный сын завербовался в армию и теперь бьется с еретиками в срединной точке мира, а дети его дочерей пойдут по стопам своих отцов.
     - В этом-то и состоит разница между профессией и ремеслом, - продолжал Элифас. - Из ремесленных семей дочери уходят в другие ремесла, а там, где есть профессия, женятся между своими. Так они сохраняют свою власть.
     Когда наконец подошла их очередь разговаривать с клерком, солнечный луч взобрался по стене, двор погрузился в тень. На темнеющем склоне горы стали загораться огоньки, подобные снопам искр. День тускнел на глазах, светлячки над головами клерков и просителей встрепенулись и разгорелись ярче, создавая причудливую игру света и тени.
     Элифас наклонился над столом так, что орбиты его светлячков почти пересеклись с огоньками над головой клерка. Он веером разложил пачку каких-то темноватых бумаг и своим длинным пальцем стал тыкать сначала в одну, потом в другую. Он перекинулся с клерком шуткой, и клерк проштемпелевал бумаги, не читая.
. - А это мой друг, - проговорил Элифас, отступив в сторону и становясь рядом с Йамой. - Обойдись с ним по-доброму, Цу.
     - Снова нашел, где подработать, Элифас? - Клерк смерил Йаму оценивающим взглядом. - Давай посмотрим на твои бумаги, парень. Ты последний, кого я сегодня приму.
     - У меня нет бумаг, - произнес Йама как можно самоуверенней. - У меня только вопрос.
     Лицо клерка было длинным и мрачным. Его темная кожа собралась в мягкие складки, будто ее долго вымачивали в воде. Теперь у него на лбу, над широко расставленными черными глазами, появились новые морщины.
     - Быстрее давай сюда бумаги, - сердито прикрикнул он, - а не то отходи и завтра снова встанешь в очередь.
     - У меня есть вопрос и деньги, чтобы заплатить за ответ. Я не собираюсь отнимать хлеб у твоей семьи, пытаясь получить нужные сведения даром.
     Цу вздохнул и позвонил в маленький колокольчик.
     - Кого ты привел, Элифас? - устало спросил он. - Да еще в конце рабочего дня. У нас существует заведенный порядок, - обратился он к Йаме, - а на всяких шутников нет времени.
     Подошел еще один служитель, худой старик со сгорбленной спиной. Он пошептался с Цу, а потом вперил взгляд в Йаму сквозь очки, нацепленные на самый кончик носа. У него была жидкая белая борода, голую макушку усыпали мелкие бугорочки.
     - Встань прямо, мальчик, - сказал Цу. - Это Кун Норбу, старший служитель.
     - Как ты сюда попал, мальчик? - спросил начальник.
     - Спустился по той лестнице, - ответил Йама, показывая в дальний конец двора.
     - Не лги! - крикнул Цу. - Там Страж. Уже целое столетие никто не проходил через Ворота Иерархов. Бродяги и воры временами пытаются там пробраться. Вот и сегодня кто-то пробовал, но Страж всех уничтожает.
     - Думаю, дольше, чем столетие, - вмешался Кун Норбу. - Последним из Иерархов к нам являлся Галлицур Радостный. Это случилось в лето того года, когда Из заполонили армии мятежников. Это будет, дай подумать, одиннадцать тысяч пятьсот шестьдесят восемь лет тому назад.
     - Да, это срок, брат, - пробормотал Элифас. - Но этот мальчик не вор. Я могу за него поручиться.
     Кун Норбу спросил:
     - Когда ты его встретил, Элифас? Полагаю, что не ранее чем сегодня. Я догадываюсь, что он подкупил Стража и пообещал заплатить тебе за помощь. У него нет ни единого светлячка. Это какой-то дикий туземец. Так оно и есть.
     Йама считал, что светлячок все еще с ним, но теперь он понял: светлячок, видимо, поломался, когда Йама попросил, чтобы он действовал во всю свою мощь. Он дерзко взглянул на главного служителя и произнес:
     - Если отсутствие светлячков внушает вам сомнение, это легко исправить.
     - Не дерзи, - одернул его Кун Норбу. - Светлячки сами выбирают хозяина в соответствии с его положением. Вполне очевидно, что о твоем положении даже и говорить не приходится. - Он хлопнул в ладоши:
     - Стража! Да, да, вы двое. Ко мне, пожалуйста!
     Цу изумленно вскрикнул, поднялся и перевернул стул. Элифас отступил, закрыв лицо руками. Все вокруг повернулись к Йаме. Некоторые опустились на колени и склонили головы. Двое стражников, которые было двинулись через двор, замерли, подняв алебарды, как будто намеревались сразить невидимого врага. Яркий свет играл на двойных серповидных лезвиях, дробясь мириадами искр в линзах очков Кун Норбу.
     Йама решился на столь экстравагантный жест в приступе раздражения и усталости. Он окружил себя целым сонмом тысячи светлячков, собрав их у тех, кто находился поблизости, а кроме того, позаимствовал и у диких обитателей местности за стенами Департамента. Всем естеством он чувствовал, что близок к концу своих поисков и не собирался позволить мелким бюрократическим препонам стать у себя на пути.
     - Вопрос у меня простой, - заявил Йама. - Я хочу найти свою семью. Вы можете мне помочь?

6. ПЕС ПРЕИСПОДНЕЙ

     Покой Пришельцев Департамента Аптекарей и Хирургов был сооружен вокруг небольшого квадратного дворика. С трех сторон его тянулись узкие длинные балконы, а с четвертой находилась покатая стена из прозрачного, как стекло, металла; последние лучи заходящего солнца играли на ней золотым дождем, таким, как, по преданию, явили себя миру Хранители в первый и последний раз, когда они засевали его десятью тысячами рас.
     Йама заплатил за ужин Элифаса в трапезной на первом этаже, и они поели за длинным столом вместе с дюжиной других просителей. Над головой у каждого из них светилось облачко светлячков, другого света в помещении не было. Рядом с Йамой лежала пачка документов, пестрым веером рассыпавшаяся по изрезанной поверхности стола; у него не нашлось карманов, чтобы распихать все врученные ему бумаги. Рану его промыли дезинфицирующим составом, и теперь на ней белела свежая повязка.
     Несмотря на трюк со светлячками, старший служитель Кун Норбу настоял, чтобы Йама наглядно доказал, что он в состоянии справиться со Стражем Ворот Иерархов. Йама, все еще окутанный облаком из тысячи светлячков, трижды прошел вверх-вниз по лестнице под аркой перед изумленными взорами все растущей толпы клерков. Йаме показалось, что они готовы всю ночь смотреть на это зрелище, и потому после третьего раза он сказал Кун Норбу, что он явился в библиотеку не в качестве клоуна или шута, и возвратил светлячков их бывшим хозяевам, оставив себе лишь пять штук из тех, что он забрал у местных дикарей. Этот поступок поразил окружающих, пожалуй, не меньше, чем способность проходить мимо Стража. Кун Норбу отпустил всех служителей, кроме Цу, который очень прилежно и быстро заполнил необходимые Йаме бумаги. Потом главный служитель отвел Йаму и Элифаса в свой тесный кабинет, где они, сидя на пыльных подушках, стали пить чай с медом. Складывалось впечатление, что Кун Норбу давний друг Элифаса. Он сказал, что готов помочь Йаме.
     - Расскажи мне свою историю, молодой человек. Объясни, что мы можем для тебя сделать.
     Йама поведал, что его младенцем нашли в лодке на Великой Реке, недавно ему сообщили, что он принадлежит к расе Строителей, которая, по преданию, давно покинула этот мир. Еще он сказал, что пришел в Из искать себе подобных, и добавил, что имеет основания полагать, будто некий доктор Дисмас недавно обнаружил важные сведения именно в этой библиотеке. Кун Норбу сначала терпеливо выслушал весь рассказ, а потом засыпал Йаму сотней вопросов, на большинство из которых Йама и понятия не имел, как ответить. Ему пришлось снова и снова повторять:
     - Если бы я знал, мне не пришлось бы искать ответы. - Или же:
     - Я сам надеюсь у вас это узнать.
     - Нужно взять у тебя кровь и образец ткани на анализ, - наконец сказал Кун Норбу. - Да, начнем, пожалуй, с этого.
     На что Элифас заметил:
     - Значит, ты берешься за его дело, брат? Я рад. Кун Норбу улыбнулся и сказал:
     - Полагаю, что из этих ответов мы сможем узнать не меньше самого Йамы.
     Тут уж Йама стал спрашивать:
     - Господин, тебе ведь что-то известно о моей расе? Я вижу, известно! Найду ли я у вас то, что ищу?
     Улыбка Кун Норбу стала шире. Черные глаза сверкнули за линзами очков.
     - Не все можно узнать в библиотеках.
     Элифас прикрыл глаза и нараспев начал декламировать фрагмент текста:
     - "И были они первыми из людей, возникших в мире по слову Хранителей. И получили во владение ключи от этого мира и правили им по воле их сотворивших".
     Йама спросил:
     - Это из Пуран? Улыбка Элифаса сверкнула на темном лице, как молния.
     - Правда, похоже на Пураны? А Кун Норбу объяснил:
     - Этот текст куда старше Пуран. Вероятно, его составил один из Строителей. Когда мы с Элифасом были в твоем возрасте, мы охотились за редкими текстами, как настоящие следопыты. Став клерком, я забросил поиски утерянных знаний, но, знаешь, сейчас я снова чувствую себя молодым. Ты снова раздул во мне костер любопытства, а я-то считал, что он давным-давно потух и угли остыли. Ноша моей службы нелегка и не оставляет сил ни на что другое.
     Йама воскликнул:
     - Тогда давайте начнем прямо сейчас! Почему к правде нужно брести сквозь лес этих цветных бумажек?
     Ему вручили пропуск в библиотеку, столовую и одно из спальных помещений Покоя Пришельцев. Его имя, возраст и место рождения (Йама сообщил, что это Эолис) записали на полудюжине разноцветных карточек. Десять раз переписали вопрос, потом Цу проштемпелевал все бумаги своей печатью.
     - Так положено, - объяснил старший служитель. - Ты, Йама, еще молод и готов весь мир перевернуть, а потом отстроить его заново. Тебе главное - скорость. Ты хочешь получить все тотчас, по первому требованию, иначе мир рухнет. Молодые всегда так. Вот станешь постарше и поймешь, что в заведенном порядке вещей есть своя мудрость. Старики вроде нас с Элифасом видят, почему в мире все устроилось именно так, почему события движутся именно этим путем и как взаимосвязано все окружающее. Мы понимаем, что без направления скорость - это просто растраченная впустую энергия. Йама упрямо возразил:
     - Но знания должны быть общедоступны, ведь они - дар Хранителей.
     - Так-то оно так, - задумчиво проговорил Кун Норбу. - Однако если знания сделать всеобщими, кто станет за ними смотреть? Знание - вещь хрупкая, оно легко теряется или гибнет, а каждое зернышко знания в самой своей сути связано со всеми остальными зернами. Если бы я захотел, то мог бы завтра же открыть наши библиотеки для всех желающих, но я не стану этого делать. Ты десятилетиями будешь бродить между стеллажами и так и не найдешь того, что нужно. Я же за несколько часов могу добраться до места, где находятся нужные ответы, но лишь потому, что я провел почти всю жизнь, изучая, как составляются каталоги книг и других источников информации. Организация знаний не менее важна, чем сами знания, и мы как раз отвечаем за сохранение такой организации.
     - Он всю ночь будет искать для тебя ответы, - сказал Йаме Элифас и обратился к Кун Норбу:
     - Как приятно вновь видеть в твоих глазах огонь, брат. Я-то полагал, что за своими гроссбухами и уставами ты впал в вечную дремоту.
     - Я всегда начеку, - ответил старший служитель. - С этими учениками иначе нельзя, нужен глаз да глаз. - Он сложил ладони домиком. Пальцы его заканчивались черными, как шипы розы, когтями, а между ними висели дряблые перепонки. Опустив глаза на свои руки, он спросил:
     - Ты когда-нибудь болел, Йама?
     - У меня была водяная лихорадка и малярия. Я ведь жил у реки.
     - Я спрашиваю, потому что не знаю, подвержены ли Строители болезням. Радуйся, что у тебя были детские болезни. Если кто-нибудь из твоей расы еще жив, то его почти наверняка лечил хирург или аптекарь, а у нас хранятся архивы всех аптекарей и хирургов. Таков закон. Этим путем я и буду вести поиск, а матрица твоей клетки мне поможет.
     Он вызвал служителя, и тот тупой иглой сделал у Йамы соскоб с внутренней стороны щеки, а стеклянной палочкой взял каплю крови из большого пальца. Эти образцы тоже потребовалось задокументировать, нужна была подпись Йамы и печать Кун Норбу.
     Когда все закончилось, старший служитель кивнул Йаме и сказал:
     - Тебе нет необходимости ночевать вместе со всеми. Будь моим гостем. Мой дом - твой дом. Я пошлю кого-нибудь принести тебе чистую одежду и перевязать раны.
     - Ты очень любезен, - ответил Йама, - но я не заслужил такого внимания. К тому же это - старая рана, она меня не беспокоит.
     Он опасался, что до префекта Корина дойдет, что в библиотеке появился необычный гость, который командует светлячками и древними Стражами.
     Кун Норбу проницательно посмотрел на Йаму и сказал:
     - Нельзя больше делать вид, что ты - такой, как все. Да и рана твоя кровоточит. Позволь по крайней мере ее обработать, и пусть Элифас за тобой все же присмотрит. Он знает о нашей маленькой библиотеке не меньше любого из нас, только он, конечно, никогда не признается.

***

     Когда Йама и Элифас поели, Элифас набил ароматическим табаком длинную трубку, раскурил ее и запыхтел с довольным видом. Йама стал его расспрашивать, где он нашел тот отрывок, который читал им раньше.
     - Он был на клочке бумаги, который кто-то оторвал от книги столетия назад, чтобы сложить на нем цифры, подсчитывая цену каких-то мелких товаров. Мы нашли его между страниц старой хозяйственной книги. Бумага ведь очень терпелива, а старинная хорошая бумага - тем более, она почти ничего не забывает. На этом отрывке с одной стороны сохранились строки о твоем народе, а с другой - ерундовые подсчеты, к тому же он терпеливо обозначал место, заложенное человеком, умершим тысячу лет назад. Видишь, ничего не забывается, просто оказывается не на месте. Переплеты старых книг - как раз хороший пример, ведь для форзацев часто использовали еще более старые документы. Где угодно можно найти что-нибудь интересное. Когда мой друг и я были молоды, где мы только не искали.
     - Мне начинает казаться, что и сам я оказался не на месте, меня сунули не туда, как ту закладку, - задумчиво произнес Йама. - Как будто я не принадлежу этому времени. Когда я был ребенком, то часто мечтал, что кто-то меня ищет.
     - Мужайся, брат. Но меня интересует одна вещь. Можно спросить?
     - Ну разумеется.
     - Нет, никакого "разумеется" быть не может. Я просто выполняю свой долг по воле Хранителей. Я вовсе не жду, что ты в качестве благодарности станешь удовлетворять мое праздное любопытство, но все равно спасибо. Вопрос такой. Если ты сумеешь узнать, где твоя семья, что ты сделаешь?
     - Прежде всего я спрошу их, почему меня отправили плыть по реке. А если они ответят, я задам им... другие вопросы.
     Элифас выпустил колечко дыма.
     - Кто я? Почему я здесь? Куда я направляюсь?
     - Ну, вроде того.
     - Прости меня, брат. Я вовсе не собирался непочтительно высказываться о твоих проблемах.
     - Если кто-нибудь из них жив... то, думаю, он должен быть в Изе или же на севере, выше Иза.
     - Лучше бы они жили в Изе, - вздохнул Элифас. - В верховьях лежат дикие земли, заселенные еще не преображенными племенами, преображение может их вообще не коснуться. Большинство из них не далеко ушли от животных, у них даже нет архивистов, чтобы зафиксировать события их жизни. Разумеется, улицы города - это тоже джунгли, однако, имея деньги и немного хитрости, можно как-то приспособиться. Но выжить в темных лесах, среди снегов и льда северных земель в верховьях Реки совсем не так просто.
     Йама тоже вздохнул. Он начинал осознавать огромные масштабы стоящей перед ним задачи. Он задумчиво произнес:
     - Мир так велик, он совсем не похож на мою карту.
     - Должно быть, твоя карта очень древняя. С Эпохи Мятежа в мире мало что изменилось. Известно, что когда расы достигают стадии просвещения, начинается волна преображающих войн; она обычно разрушает их города. Но выжившие продолжают развиваться, их место занимают еще не преображенные расы, и все возвращается на круги своя. На месте старых городов строятся новые. Но хотелось бы знать, что же было на этих местах в самом начале времен? Вот бы взглянуть на твою карту!
     - Отправляясь в Из, я оставил ее дома.
     Йама стал рассказывать Элифасу об Эолисе, о замке, тамошней библиотеке, Элифас заявил, что наслышан о библиотеке эдила.
     - Я когда-то знал вашего нынешнего библиотекаря, Закиля, еще до того, как он попал под суд и был сослан. Иногда я завидую этой ссылке, ведь библиотека Эолиса очень значительна. Говорят даже, что там хранится оригинал Пуран.
     Когда Йама покинул Эолис, Закиль подарил ему эту самую книгу. Теперь, когда он наконец осознал истинную ценность такого дара, сердце его затрепетало. Сейчас книга вместе с остальными его пожитками находилась в крохотной каменной келье в Доме Двенадцати Передних Покоев в Департаменте Прорицаний. Завтра же нужно туда вернуться и разорвать соглашение с Таморой. Ему нужно скрыться, иначе он попадет вместе с нею в плен к отряду Департамента Туземных Проблем, а тогда уж неизбежно окажется в руках префекта Корина.
     Он сказал:
     - Закиль - один из моих учителей.
     Элифас выпустил колечко дыма и наблюдал, как оно медленно расползается в воздухе, затем выдохнул второе; вращаясь, оно прошло сквозь отверстие первого, уже почти растаявшего кольца. Наконец он проговорил:
     - Тогда неудивительно, что ты так ценишь знание. А теперь, если позволишь, брат, я хотел бы поспать. Если мы хотим занять место поближе к столу справок, надо вставать на рассвете.

***

     Из всех спален в Покое Пришельцев только одна была открыта - очевидно, в былые времена библиотека пользовалась значительно большим спросом. Однако кровати, пусть и узенькие, оказались удобными, а простыни чистыми. Элифас храпел, кто-то еще громко бормотал во сне, но Йама, который поднялся еще до восхода и прошагал в этот день много лиг, а к тому же лицом к лицу встретился со смертью, заснул тотчас.
     Проснулся он в полной темноте. Волоски на руках и шее встали у него дыбом и шевелились, будто наэлектризованные; душу его наполнял необъяснимый и неопределенный ужас, как если бы он вынырнул из кошмарного сна.
     В самом конце дортуара виднелся тусклый свет. Сначала Йама сквозь сон подумал, что там открыта дверь и уже пришло утро, но потом заметил, что светящийся силуэт напоминает фигуру человека, но более высокую и тонкую, чем любой из живых, а самое дурное было в том, что он двигался. Казалось, фигура плыла в воздухе, подобно ветке водорослей, подхваченной течением, или же танцующему огненному язычку свечи, который колеблется в потоке нагретого им воздуха. Бол