ти, сны его заполнились кровожадными видениями, а иногда в нем поднимался беспричинный гнев, в глазах мелькали черно-красные зигзаги молний, начинала болеть голова, потом гнев стихал, оставалась лишь слабость и дурнота. Йаме изрядно досталось за то время, что он провел в Изе, сбежав от префекта Корина. Кроме того, он был ранен, когда они попали в засаду, впервые приближаясь к воротам Департамента Предсказаний. Разумеется, ему следовало отдохнуть, но времени на это не было.
     - Я должен знать, что говорит Тамора. Пошли со мной, Пандарас, - сказал Йама.
     - Удар по голове породил у тебя иллюзии, господин. Ты вообразил себя солдатом.
     - А ты вообразил себя моим оруженосцем, так что мы квиты, оба живем иллюзиями. А теперь - тихо. Поговорим о том, что ты слышал, когда Тамора закончит с нашими горе-воителями.
     Тамора запрыгнула на квадратный каменный постамент, когда-то служивший основанием статуи - теперь остались одни ступни, обутые в изящные туфли с остатками желтой краски. Она обвела взором шесть десятков собравшихся вокруг рабов и изобразила на своем маленьком треугольном личике насмешливое презрение. Этот трюк она объясняла Йаме так: чтобы учить, надо прежде всего быть хорошим актером, ни один урок не достигнет цели, если не идет из самого сердца.
     Все рабы принадлежали к одной расе: тощие, длиннорукие и кривоногие; их серая кожа тяжелыми складками висела вокруг узловатых суставов. У всех были длинные лисьи физиономии; жесткие нечесаные гривы черных или каштановых волос спадали на спину, а из-под кустистых бровей выглядывали мутные желтые или зеленые глазки. Раса была тупой и поразительно закостенелой в своем упрямстве и нерадивости. Сайл, секретарь Департамента Прорицаний, утверждал, что их семьи служат здесь уже более двадцати тысяч лет. По природе своей они были услужливы и подобострастны, однако непривычная муштра привела их в угрюмое и даже мятежное настроение, и всем своим видом они подчеркивали при каждом удобном случае, что у Таморы и Йамы настоящей власти над ними нет. Поблескивая глазками, они слушали, как Тамора объясняет, насколько плохо они выполнили задание, при этом их острые зубы впивались в черные тонкие губы. Тамора говорила:
     - Вы все по очереди принимали участие как в защите, так и в нападении. Вам следует осознать, что если вы хотите победить или устоять на своей позиции, надо сохранять строй. Сила обороняющихся равна силе самого слабого солдата в цепочке. Если он устал, кто-то немедленно должен занять его место. А если нападающие прорвали линию, они тоже должны оставаться в строю, а не разбегаться в разные стороны.
     Один из рабов сказал:
     - Они стали убегать, а мы кинулись в погоню, госпожа. Что в этом плохого?
     Тамора вперила взгляд в говорившего и смотрела на него, пока тот не опустил глаза, потом объяснила:
     - За поворотом мог поджидать резерв. Если бы вы налетели на него, как стадо баранов, вас всех тут же уничтожили бы.
     - Но ведь больше никого не было, - упрямо пробормотал раб, а остальные согласно зашумели.
     Тамора заговорила громче:
     - Это пока тренировка. Когда вам действительно придется сражаться, вы ничего точно знать не будете. Поэтому нужно действовать как говорят, а не как вам хочется. Одного человека, когда он сам по себе, убить очень легко, а вот когда он в строю - значительно труднее. Если вы деретесь плечом к плечу, то защищаете не только себя, но и тех, кто рядом по обе стороны, и они тоже вас защищают. В таком случае нет нужды бояться, что враг зайдет с тыла - для этого ему пришлось бы обойти всю линию обороны. А это не выйдет, во всяком случае здесь, в коридорах. На открытой местности сражаются построившись в каре, как вы делали вчера.
     Тамора замолчала, чтобы передохнуть, и тут же вперед вышел раб из переднего ряда и сказал:
     - Госпожа, если бы у нас было настоящее оружие, мы действовали бы лучше.
     - Я открою арсенал, когда вы научитесь управляться с палками, - ответила Тамора. - А судя по тому, что я видела сегодня, у вас и палки-то надо отобрать.
     Но раб не отступился. Он был выше остальных, может быть, потому, что не сутулился. В длинной гриве его волос мелькали серебряные нити. У большинства рабов над головой кружились лишь один-два тусклых огонька, а над головой этого висела целая гроздь из шести штук, и горели они почти так же ярко, как у Таморы.
     Он настойчиво продолжал:
     - Когда дело дойдет до настоящей драки, мы же не будем сражаться этими палками, так почему мы с ними тренируемся?
     Рабы зашумели, подталкивая друг друга локтями, а Пандарас шепнул Йаме:
     - Внизу, в кухне, они тоже на это жаловались.
     Йаму внезапно охватил гнев. Он вышел вперед и встал напротив раба с седой гривой.
     - В битве решает не оружие, а дисциплина, - громко сказал он, - а у вас не хватит дисциплины, чтобы напасть на крысиное гнездо.
     Раб дерзко посмотрел Йаме в глаза и произнес:
     - Прошу прощения, господин, но уж в ловле крыс мы кое-что понимаем.
     В толпе рабов кое-кто засмеялся, и Йама совсем потерял над собой контроль. Теперь с ним такое случалось нередко.
     - Ну, давай, - бросил он, - давай, крысолов! Покажи, как ты умеешь сражаться.
     Раб обернулся к товарищам, но никто из них не выказал желания ему помочь. Смутившись, он произнес:
     - Господин! С тобой я не хочу драться.
     - Нам не приходится выбирать, с кем сражаться. Йама попросил у Таморы ее меч и рукояткой протянул его рабу.
     - Бери! Бери сейчас же!
     Раб выронил палку и простер пустые ладони:
     - Господин...
     Со своего постамента Тамора резко приказала:
     - Делай, что тебе говорят, или проваливай отсюда, как трусливый пес.
     Йама все совал эфес в руки рабу, так что тот в конце концов был вынужден его либо взять, либо уронить себе под ноги.
     - Бери-бери... Вот так. Теперь подними его повыше, это тебе не швабра, это - оружие. Убить можно острием или же режущим лезвием, а если ты боишься крови, то можно просто плашмя ударить врага по голове, так что из него дух выйдет. Однако не советую тебе использовать этот прием с более опытным противником. Тот человек, что ранил меня таким способом, лишился почти всех пальцев, когда я отражал его удар. Подними меч! Кончик лезвия должен быть вровень с глазами.
     Тамора заметила:
     - Если ты мужчина, то должен знать, что чем выше угол, тем резче выпад. Слушай учителя! Докажи, что ты мужчина.
     Остальные рабы, разрушив строй, отошли подальше и образовали нечто вроде круга, а Йама и седовласый раб оказались в центре. Теперь они пересмеивались, и Йама на них прикрикнул, повторив слова сержанта Родена, которые сам слышал множество раз:
     - Не смейся над вооруженным человеком, если, конечно, не хочешь с ним сразиться.
     Указав на седовласого раба, Йама ткнул себя пальцем чуть ниже грудины и сказал:
     - А теперь попробуй нанести мне удар. Целься сюда. Если промахнешься и не попадешь в сердце, то можешь задеть легкое. Так ли, эдак ли, все равно ты меня убьешь. Ну, давай!
     Раб попытался сделать осторожный выпад, но дотянулся только наполовину. Йама ударом отклонил четырехгранное острие, кинулся вперед и закричал прямо в лицо раба:
     - Ну, давай! Убей меня! Не то я вырву тебе глаза! Будет тебе урок. Давай!
     Раб взвизгнул и бросился в атаку, бешено размахивая мечом. Но Йама сделал шаг вперед, оказался в мертвой зоне и схватил раба за локоть, одновременно сбив его с ног. Падая, раб выронил меч, но Йама успел его подхватить раньше, чем клинок звякнул о мраморный пол. Плавным взмахом Йама поднес лезвие к самому горлу упавшего. Ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не завершить движение, как положено.
     Раб смотрел на него снизу вверх, желтые щелочки его глаз мрачно светились под шестью взволнованно мечущимися огоньками. На мгновение воцарилась тишина. Йама огляделся. Остальные рабы прятали глаза, избегая встречаться с ним взглядом. Он усмехнулся, убрал меч и протянул его Таморе.
     Она спрятала меч в ножны, спрыгнула с пьедестала и помогла встать упавшему рабу.
     - Смелая попытка. Во всяком случае, это лучше, чем все, что сделали остальные. - Она посмотрела на толпу:
     - Мне плевать, что вы нас ненавидите, но мне совсем не плевать, что вы не в состоянии как следует разозлиться. Когда дойдет до дела, то без злости не обойтись, иначе останется один только страх. Мы не можем научить вас злиться, но если вы это сумеете, то мы научим, как эту злость направить куда надо. Завтра попробуем снова. А теперь убирайтесь с моих глаз! Ну, бегом марш!
     Пандарас насмешливо зааплодировал, пока рабы разбегались в разные стороны, стуча когтями по мрамору пола. Хмыкнув, он проговорил:
     - Что за представление, господин! Никогда не думал, что из тебя выйдет такой актер. Прекрасная игра!
     Йама пожал плечами. Теперь, когда все кончилось, он ощутил стыд. В голове толчками пульсировала боль. Он объяснил:
     - Я не играл. Я взбесился. Вмешалась Тамора:
     - О чем я и говорю: без злости не обойтись. Ты входишь во вкус, Йама. Это хорошо. Мы из тебя сделаем мужчину, не хуже наших из Бешеного Племени. Думаешь, не получится? Эти рабы были в услужении тысячи поколений, а мы обращаемся с ними как с добровольцами. Слишком мы добренькие. Они берут в руки оружие не потому, что стремятся к нему, а потому, что им так сказали. Да они пальцем не пошевелят без приказа, а потом сделают только то, что им указано, ни на шаг больше. Они хоть целый день могут прекрасно ходить строем и ни разу не собьются с ноги, но боевого духу у них нет и не будет.
     Тамора злилась на себя и не собиралась прощать виновных. Все шло вкривь и вкось с самого момента, когда они попали в засаду, устроенную шайкой наемных негодяев у Ворот Двойной Славы.
     Она добавила:
     - Мы - только пара наемников. Разумеется, мы делаем все возможное с тем материалом, который есть в наличии, но в конце концов это ничего не изменит. Силы Туземных Проблем войдут сюда, как к себе домой, перебьют рабов и займут все помещения за один день. Не очень-то полезное отклонение от твоих поисков, Йама. Мне жаль, что так получается.
     - Однако без этого прикрытия я не смог бы попасть во Дворец без допроса. А кроме того, - широко улыбнулся Йама, - мне нравится эта работа: упражнения, муштра.
     Так оно и было. Грохот щитов и окованных палок, запах тела и пота - все это всколыхнуло в его душе милые воспоминания о бесчисленных днях, проведенных в гимнастическом зале с Тельмоном и сержантом Роденом, а учебные бои служили отдушиной для той воинственной жажды, о которой он прежде даже не подозревал.
     Тамора сказала:
     - Я и забыла, что ты так молод и просто не можешь не надеяться. Мы, конечно, заставим этих несчастных поверить, что в них вселился боевой дух, но это ни на минуту не оттянет их гибель. Они знают, что обречены на смерть и что их жены и дети тоже погибнут или пойдут в рабство. За нас потребуют выкуп, но раз он уже внесен в виде залога в Департамент Внутренней Гармонии, то нас освободят и к тому же заплатят положенный гонорар. Вот такая будет развязка.
     - Хотелось бы мне, чтобы ты оказалась права. Но, боюсь, префект Корин все еще меня ищет, а он занимает очень высокий пост в Туземных Проблемах.
     Это они обсуждали и раньше, а потому Тамора произнесла с нарочитым терпением:
     - Разумеется, я права. С самого сотворения мира все происходит именно так. Если бы не древние протоколы, здесь постоянно шла бы гражданская война. У твоего префекта не хватит власти что-либо изменить. Я уверена, что тех идиотов послали в засаду именно от Департамента Туземных Проблем, и префект Корин вполне мог приложить к этому руку, но теперь, когда мы находимся в пределах данного Департамента, он не посмеет ничего сделать.
     А теперь слушай. Есть одна проблема. Не твой префект, а настоящая проблема. Мы сражаемся потому, что нам платят. Если попадем в плен, ничего плохого с нами не случится. Но рабам приходится сражаться, потому что им приказали, а приказали им из-за того, что эта ведьма, которая здесь распоряжается, утверждает, что она прорицает победу. Здешние рабы нутром чуют, что она врет. Оттого-то они такие мрачные.
     Йама заметил:
     - Но мы же не можем знать наверняка, что Лурия только притворяется, будто владеет тайным даром предвидения.
     - Ха! Она-то точно знает, что ничего подобного у нее нет. И Сайл знает. И рабы. А вторая пифия просто-напросто бледнолицее слабоумное дитя, украденное из колыбели. Я не слышала, чтобы она хоть слово сказала за все время, пока мы здесь торчим.
     Тут вмешался Пандарас:
     - Пусть Дафна совсем еще маленькая, но дар у нее есть, потому-то ей и запретили говорить. Лурия боится, что когда-нибудь невинная Дафна разоблачит ее обман. Господин, мне надо обсудить с тобой то, что я услышал.
     Йама сказал:
     - Дафна совсем еще маленькая. Конечно, может оказаться, что у нее есть свои мысли по этому поводу, но, возможно, ей нечего сказать.
     Тамора засмеялась:
     - Йама, твоя наивность просто опасна для окружающих. Раз в кои-то веки твой любимый крысенок сказал дельную вещь, а ты не слушаешь. Если у Дафны и правда есть пророческий дар, то Лурия будет пытаться заставить ее молчать. И Сайл тоже. И эта его анемичная жена. Ведь Дафна наверняка знает, к какому разгрому приведет оборона Департамента.
     На это Йама сказал:
     - Ну, скоро мы увидим ее за работой. Через два дня оракула откроют для посетителей, и пифии станут отвечать на вопросы пришедших им поклониться. Вполне вероятно, что церемония эта будет проходить в последний раз, ибо через десять дней после нее наступит крайний срок ответа на требование о сдаче. И тогда Департамент Туземных Проблем получит возможность попрать обветшалую славу Департамента Прорицаний, ступив в пределы Полуденного Покоя и заняв помещения, где Иерархи некогда плавали среди Звездных карт Галактики, направляя маршруты со звезды на звезду сквозь дыры в пространстве и времени. Пандарас обратился к Таморе:
     - Мой господин заплатил тебе, чтобы ты помогла отыскать его расу, и это более почетная задача, чем ваша игра в солдатиков. И вы оба это поймете, если только дадите мне кое-что рассказать.
     - Если хочешь, можешь смываться, - сказала Тамора. - Хотела бы я посмотреть, как ты будешь убегать, крысенок. Тут-то и выяснится, что на твой счет я всегда была права.
     Пандарас заговорил с видом оскорбленного достоинства:
     - Я предпочитаю не реагировать на выпады относительно свойств моего характера, разве что позволю себе заметить: те, кто приписывает всем окружающим низкие мотивы, делают это потому, что от себя самих ничего другого не ожидают. Однако, пока вы играли в солдатиков, я рисковал жизнью. Господин! Пожалуйста, выслушай меня. Я должен рассказать тебе, что слышал.
     - Если это снова кухонные сплетни, - вмешалась Тамора, - то лучше заткнись. Ты способен создать целую эпическую поэму из такой мелочи, как разбитое стекло.
     - Хм, а почему бы и нет? Для самого стекла наступил момент мучительной смерти, его товарищи - стекла в соседних рамах - скорбят о своем соратнике, осознавая в этот миг, что и самих их ожидает смертный удел.
     Тут вмешался Йама:
     - Пандарас говорит, что подслушал тайное совещание заговорщиков.
     - Господин, она мне не поверит. Не стоит ей даже рассказывать.
     - Давай быстрее, Пандарас! Забудь свою раненую гордость.
     - Их было двое. Они о чем-то шептались, и тут я услышал, как один из них сказал: "Завтра, на рассвете. Отправляйся туда и скорее возвращайся". Голос был женский. А второй, наверное, просто слуга, потому что он в ответ что-то покорно промычал и все. Тут женский голос произносит: "Исполни это, и я взлечу очень высоко. Не справишься - она останется жить. А если она будет жить, мы все можем умереть". А потом они ушли, господин, и я больше ничего не услышал. Но ведь этого достаточно, правда?
     Тамора сказала:
     - Такого вполне следовало ожидать. Эти древние департаменты - настоящие крысиные гнезда, там вечно из-за пустяков плетутся интриги и вспыхивает вражда.
     Пандарас спросил:
     - Если здесь никому нельзя доверять, зачем нам оставаться? Надо бежать, так будет меньше потерь.
     Йама вернулся к теме:
     - Ты так и не сказал нам, кто были эти заговорщики.
     - Ну, что касается личностей...
     Тамора фыркнула:
     - Ха! Ты сдрейфил и не решился высунуть нос, чтобы рассмотреть.
     - Если бы я перегнулся через перила галереи, меня бы увидели, и все было бы кончено. - Пандарас стукнул по паре светлячков, кружившихся у него над головой, они нырнули вниз, а потом снова вернулись на орбиту. - Эти проклятые штуки, которыми мы должны пользоваться вместо свечей, обязательно меня бы выдали.
     - Я так и думала, ты сдрейфил.
     Йама сказал:
     - Это не имеет значения. Ворота закрываются на ночь, а на рассвете открываются. Тот, кто уйдет завтра поутру, и будет нашим заговорщиком.
     Тамора продолжила мысль:
     - А когда мы его поймаем, то вытрясем из него всю правду.
     - Нет, - сказал Йама, - Я отправлюсь за ним по пятам и узнаю все, что смогу. Разумеется, если заговор вообще существует. Ведь всему может быть вполне невинное объяснение.
     Тренировать рабов было неплохим делом, но за те три дня, что они здесь провели, Йама практически больше ничем не занимался. Ему уже начинало казаться, что он задыхается в затхлой атмосфере Департамента Прорицаний с его бесконечными церемониями и постоянными воспоминаниями о канувшей в прошлое славе минувших дней. Ему хотелось побольше увидеть в самом Дворце, найти архивы своей расы и двинуться дальше. Хотелось отправиться в низовья и окунуться в стихию военных действий в срединной точке мира.
     - Ясно, что это какой-то заговор против жирной суки, - задумчиво проговорила Тамора. - Мы оказались здесь из-за отказа Лурии вступить в переговоры с Департаментом Туземных Проблем. Не будь ее, не было бы и проблемы.
     - "Не справишься - она останется жить. А если она будет жить, мы все можем умереть", - процитировал Пандарас.
     - Когда твой крысенок со мной соглашается, - обратилась к Йаме Тамора, - тогда можешь считать, что я действительно права. Возможно, в этой ситуации - лучшее, что можно сделать, вообще ничего не делать. В любом случае тебе нельзя отсюда уходить, Йама. Закон и обычай защищают нас, только пока мы остаемся в стенах Департамента Прорицаний. Я знаю, тебе хочется начать поиски архивов своей расы. Но имей терпение. Через десять дней Департамент Туземных Проблем захватит это заведение, как бы мы ни надрывались, обучая рабов. Ты уже ранен, кроме того, нас ввели в заблуждение относительно сил, которыми нам предстоит командовать, к тому же наши работодатели без конца плетут друг против друга интриги. Вполне очевидно, что кое-кто здесь продался Туземным Проблемам и надеется, погубив конкурентов, достичь своих целей. Для нас не имеет никакого значения, кто против кого выступает, все равно чести и славы здесь не добьешься. Организация обороны - это лишь формальность перед неизбежной сдачей. Ничего хорошего тут не добьешься, как и во всех заказах, которые мне устраивал Горго. Вот и еще один повод прикончить его, когда мы вырвемся.
     Горго был посредником, который нашел для Таморы этот контракт. Он пытался убить Йаму, потому что из-за Йамы пропали комиссионные за предыдущее дело, а кроме того, Горго подозревал, что с помощью Йамы Таморе удастся выпутаться из долговой зависимости. А вместо этого Йама сам убил Горго, проткнув его сотней крохотных машин, но Тамора этого не видела, она не верила и не хотела верить в то, что называла "магическими трюками" Йамы.
     - Если удастся выяснить подробности, - сказал Йама, - мы сможем уничтожить заговор еще до его начала.
     - Ха! А если ты уйдешь отсюда до окончания контракта, тебя убьют. Ты останешься здесь, хотя бы ради безопасности.
     - Я сам о себе могу позаботиться.
     Тамора проницательно на него посмотрела и спросила:
     - А как твоя рана? Беспокоит?
     - Иногда побаливает голова, только и всего, - признался Йама.