ех  сторон
неслось:
   - Далеко отсюда! Да он - сумасшедший!
   - Болван!
   - Псих!
   - Анархист!
   - Ваш номер! - снова потребовал пешеход, которому Кен едва  не  отдавил
ногу.
   - Попробуй его унюхать, приятель! - грубо бросил  ему  в  ответ  Кен  и
выскочил из прохода, нырнул в тупик в трех поворотах от его  собственного.
Пусть этот недотрога попробует найти его здесь! Сейчас Кен не думал о том,
что, заметая следы, будет добираться до своего  родного  тупика  минут  на
пятнадцать дольше. Он обогнал двух женщин, которые еле плелись, увлеченные
разговором. Обе пронзительно пискнули, когда Кен с топотом промчался мимо;
но прежде, чем дамы пришли в себя, Кен был уже далеко.
   Его тупик не мог похвастать большим числом обитателей - Тод выжил всех,
кто сумел добиться разрешения на  выезд.  Кен  все  ускорял  шаг,  обгоняя
других без обычного вежливого смирения; его  преследовал  хор  возмущенных
возгласов. К дьяволу! Он уберется отсюда раньше, чем эти насекомые  начнут
перемывать ему кости.
   И слава богу, теперь Пат с детьми переведут на территорию тренировочной
зоны,  так  как  всей  семье  необходимо  пройти   заключительную   стадию
подготовки.
   Заключительная подготовка! Кен  нараспев,  как  молитву,  повторял  эти
слова.  Может  быть,   теперь   они   на   законных   основаниях   получат
дополнительный акустический экран, и  Пат  не  будет  так  страдать  из-за
всеобщего  осуждения,   вызванного   антиобщественными   выходками   Тода.
Подготовка дает право на дополнительную акустическую защиту, снова и снова
повторял Кен, блаженно улыбаясь.
   Распахнув дверь в свою комнату, он услышал испуганный возглас Пат.  Кен
успел придержать створку, и только  поэтому  не  заехал  по  тощей  спине,
перегородившей вход.
   - Мистер Рив, теперь ясно, откуда у вашего сына такие  антиобщественные
повадки, - услышал он занудный шепот. Быстро закрыв за  собой  дверь,  Кен
уставился на тощую физиономию проктора их тупика.  Проктор  Эдгар  не  мог
похвастать ни ростом, ни  фигурой,  зато  удовлетворял  всем  общественным
нормам. К тому же, он был весьма придирчив.
   - Добрый день, - ответил Кен столь непринужденным тоном,  что  на  лице
Пат, которая, очевидно, только  что  получила  суровую  взбучку,  появился
проблеск надежды.
   - Может ли день быть добрым, если со всех  сторон  несется  бесконечный
поток жалоб на невыносимый шум из вашей комнаты?  -  провозгласил  проктор
Эдгар.
   - О нет, почтенный, вы не правы! Для меня это приятнейший  из  дней.  А
теперь катись отсюда, ходячий скелет! Можешь  шпионить  и  вынюхивать  где
угодно, но не в моем доме!
   - Кен! - по привычке сдавленно  вскрикнула  Пат.  Но  вдруг  тревога  и
бледность на ее лице сменились робким счастливым румянцем.
   - Заключительная подготовка?
   - Ну, конечно!
   - Прошу потише, мистер Рив! На этой, неделе уже поступило девять  жалоб
на то, что ваша семья нарушает общественный порядок. Я вынужден  уменьшить
норму отпускаемых вам калорий. И я требую...
   - Пошел вон, - бросил Кен проктору, глядя на Пат с лучезарной  улыбкой.
Теперь ты значишь для нас меньше, чем пустое место. Мы -  свободные  люди!
Мы улетаем на Дьюну!
   - На Дьюну! - Пат подавила охвативший ее восторг, но не  смогла  скрыть
чувство  облегчения  -  весьма  предосудительный  поступок  в  присутствии
постороннего.
   - О, Кен... Неужели это правда?
   - Правда, правда,  правда!  -  и  Кен,  чтобы  подразнить  и  без  того
возмущенного проктора, подхватил Пат на руки и страстно поцеловал.
   - Рив! Что вы себе позволяете! - возмущенный возглас Эдгара  потонул  в
звуке сочного поцелуя.
   - Убирайся, сказано тебе! - Кен, не отпуская жену,  распахнул  дверь  и
вытолкал проктора в коридор.
   Сухо щелкнул замок, и Пат очнулась.
   - Кен, ты с ума сошел! Он... он... - беспомощно бормотала она.
   - Он уже ничего не может нам сделать, милая, - заверил жену Кен,  пряча
лицо в ее шелковистых волосах. Пьянящая радость переполняла его. - Мы  уже
в пути. Мы уедем, чтобы обрести свободу. Мы имеем  право  кричать  во  все
горло, валяться в траве и закрывать дверь перед носом  нежеланного  гостя.
Мы снова станем людьми!



3. СЮРПРИЗ

   - Ну что ж, джентльмены, - провозгласил Ху  Ши  утром  после  завтрака,
поселок в порядке, последствия зимы ликвидированы, изгороди починены, поля
вспаханы и засеяны, а дома готовы к приему наших семей. Теперь,  я  думаю,
можно  спокойно  приступать  к  исследовательской  программе,  которую  мы
разработали за долгие зимние месяцы.
   Когда стихли одобрительные возгласы,  Кен  Рив,  кивнув  Сэму  Гейнору,
сказал:
   - Эй, парень, мы с тобой собирались  посмотреть,  что  там,  на  другом
берегу реки.
   - Чертов непоседа, - заворчал было Гейнор, но не удержался,  и  по  его
лицу расползлась улыбка. - Вы  слышали,  Кен  собирался  уходить  меня  до
смерти. Меня!
   - Только  псих  захочет  прогуляться  сразу  после  окончания  зимы!  -
воскликнул Ли Лоренс, возмущенно всплеснув руками.
   - Уже весна, друзья. Нам даже не понадобятся  снегоступы,  -  парировал
Кен, распечатывая брикет сухого завтрака.
   - То-то и оно, что весна! Весной нормальный человек подумывает о чем-то
более заманчивом, нежели долгие изнурительные походы, - кисло заметил Ли.
   - Это рекомендация социолога? - съязвил Мейси Мак-Ки. Ли был  известным
мастером отлынивать от тяжелой работы.
   - Прогулка не будет утомительной, все-таки уже  весна,  -  вставил  Вик
Солинари. - Да и следующий год не окажется  таким  тяжелым.  Теперь-то  мы
знаем, какова зима на Дьюне, - добавил он, вспоминая ухищрения, на которые
ему приходилось пускаться, чтобы пережить эти невероятные десять  месяцев.
Вик отвечал за материальное обеспечение колонии.
   - Да, зима тут длинная и холодная, - саркастически заметил Сэм.
   - Но на следующий год, - многозначительно изрек Ли, и глаза его масляно
заблестели, - тут будут наши жены!
   - Господи! Значит, следующей весной у меня будет работы невпроворот!  -
простонал врач Эзра Моуди.
   - Кто же позволит тебе ждать  до  следующей  весны?  -  воскликнул  Ли,
опрокинув стул.
   - Они могут быть здесь со  дня  на  день,  -  вздохнул  Кен.  Он  вдруг
почувствовал острую тоску. - Эй, Сэм, давай шевели ногами! - прикрикнул он
и пошел к двери.
   С их уходом все, как по команде, разошлись из столовой,  где  колонисты
проводили довольно много времени. К тому времени, когда на берегу реки Кен
и Сэм принялись  укладывать  приборы  в  двухместную  моторку,  в  поселке
оставался только Солинари.
   Час спустя, оба исследователя сломя голову ворвались на площадку  перед
столовой.  Им  пришлось  сигналить  минут  пять,  пока  начали  собираться
остальные члены группы. Первым подошел Ли Лоренс.
   - Какого черта, Рив? Что стряслось?
   - Мы не одни на Дьюне! -  заорал  Кен,  размахивая  пачкой  фотоснимков
перед носом ошарашенного социолога. - Мы не одни!
   - Ты спятил!
   - Вовсе нет! - с перекошенным лицом  гаркнул  Сэм  Гейнор.  -  Там,  за
рекой, в роще губчатых деревьев - селение! Помнишь? В том месте, где  река
расширяется  за  водопадом!  Большая  деревня,  в   которой   полным-полно
здоровенных мохнатых котов с хвостами. Они расхаживают на задних  лапах  и
носят ножи!
   Ли  медленно  опустился  на   верхнюю   ступеньку   крыльца   столовой,
уставившись на фотографии, которые сунул ему Кен.
   - Если бы не снимки, я бы поклялся, что это мираж или  галлюцинация,  -
продолжал Сэм. - Потому что, клянусь Всевышним, я не  мог  поверить  своим
глазам!
   - В этом районе не было никакой деревни. Ни при нашем  приземлении,  ни
прошлой зимой, - добавил Кен. Даже под  слоем  загара  было  заметно,  как
побледнело его лицо.
   - Проклятье! - сквозь зубы процедил Лоренс. - Надеюсь,  вы  с  ними  не
заговорили? - Они вас не видели? -  Постепенно  к  социологу  возвращалось
сознание профессиональной ответственности.
   - Да нет, черт возьми! Я щелкнул камерой, и мы смылись, - заверил Кен.
   - О Господи, что же нам теперь делать? Четвертая фаза уже стартовала! -
простонал Лоренс.
   - Ясно одно, - напомнил Кен с кислой гримасой. - Ни  мы,  ни  Земля  не
сможем связаться с кораблем и повернуть его назад.  А  корабль  не  должен
совершить посадку на этой стороне Дьюны.
   Тем временем подбежали Ху Ши, Рамазан и Бен  Аджей.  Рассказывая  им  о
случившемся, Сэм, Кен и Ли слегка оправились от первого потрясения. Ху  Ши
тут же начал просматривать пленки и фильмы, заснятые на  первой  и  второй
стадиях исследования планеты, пытаясь найти  хоть  какой-нибудь  намек  на
губчатый лес, в котором спокойно располагалась целая деревня.
   - Ни в одном из этих отчетов нет даже отдаленного упоминания о каком-то
поселении, - решительно заявил он; лицо его было непроницаемым. -  Они  не
заметили ничего. Ни дома, ни крыши, ни даже куска черепицы.
   Метрополог взял одну из фотографий, задумчиво разглядывал ее  некоторое
время и осторожно положил рядом со стопкой фильмокассет.
   - А теперь это место кишит котами,  -  нарушил  всеобщее  молчание  Сэм
Гейнор.
   - Мне казалось, коты живут в норах, - неуклюже пошутил Экерд.
   - Но самое странное, - добавил ботаник Дотриш, - что  на  этой  планете
нет животных, имеющих хоть какое-то отношение к кошачьим! Удивительно, как
один-единственный вид смог выжить и достичь такого уровня!
   - Да, весьма интересное обстоятельство, Эйб, - медленно промолвил Ли. -
Однако, это не меняет сути дела. А дело состоит  в  том,  что  Космический
департамент сел в лужу. И нас усадил туда же!
   - В лужу? - в притворном страхе воскликнул Виктор Солинари.  Его  голос
зазвенел от горького сарказма. - Неужели  наши  бесстрашные  исследователи
космоса способны на ошибки?
   - Но почему разведчики второй фазы не  заметили  целую  деревню,  такую
большую и хорошую обустроенную? - вопросил  Сэм  Гейнор,  свирепо  выпятив
подбородок.
   - А я тебе скажу! - Лоренс ткнул пальцем в Сэма. - Я готов  поклясться,
что эти парни отведали здешних красных ягод, и  решили,  что  люди-коты  -
просто галлюцинация! Скажем, прошлой ночью я наткнулся на летучую мышь,  а
мне привиделась двухметровая рыжая...
   - Это не шуточки! - огрызнулся Гейнор.
   - Сынок, - протянул Лоренс. Его насмешливость как  рукой  сняло,  голос
стал напряженным. - Если не шутить, то остается только повеситься - это уж
точно!
   Одиннадцать  человек  застыли  в  оцепенении,  стараясь  справиться   с
чувством разочарования, охватившем их при этом сокрушительном ударе. Какой
неожиданный финал! Годы тренировок, надежд - и вот все это рухнуло!
   Чудовищная несправедливость случившегося ошеломила  Кена  Рива.  Словно
ребенок, он был готов отвергнуть реальность их находки, невзирая на  пачку
фотографий, снятых им собственноручно.  Он  думал  о  невероятных  усилиях
колонистов за прошедшие десять месяцев, о трудах физических и  умственных,
об отчаянии и надежде. Их ожидала не только тяжелая работа - строительство
складов, административного здания и жилых домов, борьба с лишениями долгой
холодной, зимы. Они были вынуждены  постоянно  преодолевать  все  новые  и
новые психологические барьеры - в начале привыкнуть к  бездонному  небу  и
бескрайним полям, избавиться от агорафобии; затем - смириться  с  животной
пищей. Последнее оказалось самым трудным; ни один из них не мог без  ужаса
подумать о насильственной  смерти,  а  здесь  им  пришлось  убивать  живые
существа. Убивать,  чтобы  выжить!  Ибо  в  один  прекрасный  день  запасы
привезенной с собой искусственной пищи иссякли и голод подступил к  самому
горлу. Даже такие мелочи, как громкий крик - действительно громкий,  чтобы
было слышно издалека, или привычка к долгим переходам  -  все  это  далось
ценой неимоверных  усилий.  И  теперь  одна  мысль  о  том,  что  придется
вернуться на Землю, в этот затхлый,  грязный,  полный  притворства  и  лжи
муравейник, казалась нестерпимой до отвращения.
   - Возможно, мы ошиблись... - услышал Кен свой голос.
   - Нет, мы сами - ошибка, - с  горечью  проговорил  Лоренс.  Если  здесь
обитают аборигены, значит, мы - лишние. Все очень просто.  Мы  и  так  уже
нарушили главный принцип Колониального департамента.
   - Будь он  трижды  проклят,  этот  дурацкий  принцип!  -  забыв  всякие
приличия, отрезал Гейнор. Он тяжело встал и  уставился  на  Ху  Ши.  -  Мы
здесь. Мы работали, как проклятые... надрывались,  трудились  до  седьмого
пота...
   - Джентльмены, - резко  прервав  его  глава  колонии.  Он  поднялся  и,
повернувшись к Гейнору, ждал, пока инженер снова сядет. - Я тоже не  прочь
поверить  в  то,  что  запечатленное  на  снимках  -  ошибка,  мираж   или
галлюцинация. Однако, эти дома, - метрополог помахал в воздухе снимком,  -
не могли вырасти за одну ночь! -  Он  задумчиво  поглядел  на  фотографии,
затем продолжил: - Планета явно обитаема.  Не  представляю,  как  подобный
факт  ускользнул  не  только   от   автоматических   камер   первой   фазы
исследований, но и от глаз опытных разведчиков на второй  стадии.  Тем  не
менее, - он глубоко вздохнул, - здесь оказались эти коты, явно разумные, и
мы - мы тоже здесь. Принцип Раздельного Существования нарушен.
   - А что мы скажем своим женам, когда они прибудут?  -  вкрадчиво  начал
Кен. - Выкатим что-нибудь этакое - "Привет, дорогая, хорошо добралась? Вот
и славненько! А сейчас мы развернемся  и  полетим  домой".  Домой!  -  Кен
выдохнул последнее слово с горечью и разочарованием.
   Домой, на  Землю!  В  мир  настолько  перенаселенный,  что  приходилось
жениться в шестнадцать  лет,  чтобы  к  тридцати  получить  разрешение  на
потомство. Да и то лишь в том случае, если удастся доказать, что  родители
не имеют наследственных генетических  пороков  или  признаков  вырождения.
Планета  была  так  густо  заселена,  что  оставалось   всего   двенадцать
заповедных зон - Квадратных Миль первозданной  природы.  Кену  исполнилось
восемнадцать лет, когда он впервые коснулся земли, увидел траву  и  кусты,
вдохнул аромат соснового  леса.  Поездка  в  местный  заповедник  являлась
наградой за то, что он был лучшим в школе своего  квартала.  Эти  чудесные
воспоминания запали ему в душу и на протяжении долгих лет тяжелого труда и
разочарования поддерживали тягу к учению. Он потратил годы, чтобы получить
право  на  эмиграцию,  которой  ведал   Колониальный   департамент.   Если
претендент удовлетворял его основным требованиям,  то  будущего  колониста
обучали одной из специальностей, которые могли потребоваться при  освоении
нового мира. В случае сказочного везения, претендент и в  самом  деле  мог
очутиться  на  какой-нибудь  из  немногих  планет,  которые   Космодеп   и
департамент Внешних Сношений предназначали для колонизации.
   Планета,   переданная   Колониальному   Департаменту,    должна    была
удовлетворять следующим требованиям:
   1. Гравитация и  атмосферные  условия  -  не  слишком  отличающиеся  от
земных.
   2. Полное отсутствие разумных обитателей.
   За сотни  лет  из  двух  с  лишним  тысяч  исследованных  миров  только
девятнадцать оказались подходящими. Поэтому  не  удивительно,  что  Дьюна,
пасторальная планета с атмосферой,  аналогичной  земной,  и  чуть  меньшим
тяготением, была для колонистов сущим  кладом.  Даже  то,  что  период  ее
обращения вокруг светила оказался в два раза длиннее, чем у Земли - зима и
лето длились по десять месяцев, - не было непреодолимым  препятствием  для
заселения. Правда, минеральные ресурсы  Дьюны  выглядели  весьма  скромно,
зато в диаметре она превосходила Землю на две тысячи миль. К тому  же,  на
двух ее спутниках могли быть залежи металлов,  добычу  которых  стоило  бы
наладить  в  дальнейшем.  Первым   же   колонистам   предстояло   заняться
фермерством:  обработать  землю  и  посеять  как  местные  злаки,  так   и
привезенные с Земли, приспособить земной скот к условиям жизни  на  Дьюне,
попытаться приручить диких животных,  которые  целыми  стадами  бродили  в
необозримых прериях. Когда  колонисты  докажут,  что  род  людской  сможет
обеспечить себя всем необходимым на этой планете, миллионы  землян  начнут
осваивать ее. Учитывая сравнительно небольшое число космических  кораблей,
находившихся  в  распоряжении  Колониального  департамента,  этот  процесс
растянется на годы и десятилетия.
   Постоянным  источником  жесточайшей  борьбы  между  тремя  ведомствами,
имевшими отношение к поиску, изучению и освоению внешних  миров,  являлись
незначительные ассигнования, выделяемые им Всемирным Конгрессом. Поскольку
почти все скудные  земные  ресурсы  направлялись  на  то,  чтобы  улучшить
жилищные условия  и  питание  населения,  и  хоть  как-то  скрасить  жизнь
задыхающемуся  в  тесноте   человечеству,   Космический   и   Колониальный
департамент вкупе с департаментом  Внешних  Сношений  сидели  на  голодном
пайке. Их руководители тщетно  пытались  урвать  лишний  кусок,  доказывая
очевидную для них истину: чем больше средств будет  выделено  на  создание
космических кораблей, на исследования других планет и эмиграцию, тем легче
окажется участь остающихся на Земле.
   Правда, лишь немногие жаждали навсегда расстаться с движущими дорожками
жилых ярусов, с убогими развлечениями и сонмом бесчисленных машин, которые
обеспечивали   хлебом,   пивом    и    транквилизаторами,    скрашивавшими
существование. В мире, однако, еще хватало Кенов Ривов, Сэмов  Гейноров  и
Ху  Ши,  чтобы  пополнять  списки  Колониального  Департамента.  Эти  люди
предпочитали  риск  и  борьбу  скучной  и  полной  ограничений  жизни.  Но
пасторальные   планеты,   подобные   Дьюне,   не    пользовались    особой
популярностью; все предпочитали миры с  богатыми  запасами  руд  и  редких
минералов.  Человек  всегда   мог   просуществовать   на   гидропонных   и
синтетических продуктах, разрабатывая месторождения на скалистых  планетах
типа НЦ-А-43 или водных  мирах  вроде  СЕ-Б-95.  К  счастью,  в  Конгрессе
существовала медиевальная оппозиция; трудами  этого  зоологического  лобби
Дьюна была внесена в список  планет,  предназначенных  для  первоочередной
колонизации.
   На Земле численность домашних животных -  таких,  как  лошади,  коровы,
олени, собаки  и  кошки  уменьшилась  настолько,  что  им  грозило  полное
вымирание, несмотря на героические усилия зоологов.  Девственные  степи  и
леса Дьюны  предназначались  для  сохранения  полезных  животных,  некогда
распространенных  на  Земле.  Через  Всемирную  телесеть  была   проведена
искусная  компания,  в  ход  шли  старые  детские  фильмы  про   животных,
убедительные интервью  со  специалистами,  воздействие  на  подсознание  с
помощью  рекламы.  В  результате,  когда  проект  колонизации  Дьюны   был
представлен на суд избирателей, общественное мнение было уже подготовлено;
он был принят подавляющим числом голосов.
   "Столько  усилий,  -  горько  подумал  Ху  Ши,  -  столько  несбывшихся
надежд..." - Он чувствовал, как на миг сжалось сердце.
   Ожидаемое прибытие семей еще больше усугубляло безысходность положения.
Однако  из  любой  сложной  ситуации  есть  выход,  продолжал   размышлять
администратор колонии, решительно отбросив уныние и неуверенность. Правда,
найти его не так просто.
   Этот случай  был  первым  нарушением  основного  закона  колонизации  -
Принципа Раздельного  Существования.  Ху  Ши  припомнил  жуткую  трагедию,
произошедшую на Сиванне, из-за которой и был введен данный  принцип.  И  с
этого времени, с тех пор, как приобщение  к  земной  культуре  закончилось
массовыми самоубийствами уравновешенных сиванцев, колонии  не  создавались
на планетах, где были обнаружены разумные существа.
   Ху Ши содрогнулся от этих ужасных воспоминаний. Нет, ни в  коем  случае
нельзя  допустить,  чтобы   подобное   повторилось   на   Дьюне!   Однако,
транспортный корабль с их семьями мог прибыть в любой день, что усугубляло
бы ошибку Космодепа. Впрочем, он с удовольствием  думал  о  том,  что  его
Филлис погостит несколько