ся чудесный вид на море и берег, простиравшиеся на
многие мили во все стороны. Это заложило первый кирпичик в стену грядущего
раздора.
   Хотя все  дети  получили  по  роскошной  спальне  с  ванной,  сравнений
избежать не удалось, и весь полдник велись длительные обсуждения того, чья
комната удобнее. Вначале Лузена не обращала внимания на споры, принимая их
за обычные пикировки тринадцати-  и  четырнадцатилетних  девчонок.  Ровена
едва прислушивалась к ним, отдавая должное вкусным блюдам на  столе.  Пока
Мойра не заявила, что она переселится в комнату Имер, там лучше туалетная,
а у нее совсем нет места для развешивания платьев.
   - Трикотаж должен дышать, - кокетливо объяснила она.  Заметив  же,  что
Ровену удивило это выражение, решила, что пришло время выдать все, что она
знала на эту тему. - Видишь ли, платья необходимо проветривать.  Это  даже
важнее, чем правильная стирка и глажка, особенно если это дорогой шифон. -
Тут Мойра обратилась к тетке: - Есть здесь кто-нибудь, кто  будет  следить
за нашим гардеробом?
   Лузена затруднялась ответить. Она понятия не  имела,  была  ли  в  доме
брата прислуга, отрабатывающая свои расходы за приезд на Альтаир, но, судя
по вопросу племянницы, была. Ее брат  тесно  сотрудничал  с  торговцами  и
банкирами порта Альтаир, и девочка явно привыкла к более изысканному быту,
чем Ровена, незнакомая со светской жизнью.
   - Ты привезла с собой бальные платья, Мойра? - спросила  Лузена,  чтобы
выиграть время на обдумывание ответа. - Я говорила  твоей  маме,  что  это
будет простой отдых.
   - Я заглянула в справочник, там особенно  отмечались  вечера  танцев  в
"Ридженси-отеле", на которые ходят только в вечерних туалетах, -  ответила
Мойра тоном, говорящим о том, что уж Лузена-то должна была об этом знать.
   - У нас нет сопровождающих.
   -  Здесь  есть  агентство,  предоставляющее   безупречный   эскорт,   -
парировала Мойра.
   Имер захихикала. Она и ее сестра обменялись заговорщическими взглядами.
Их родители так не развлекались, но это всего лишь вопрос выбора.
   - Кто захочет сопровождать тринадцати... - сурово начала Лузена.
   - Через три недели мне будет четырнадцать, - настаивала Мойра.
   - ...тринадцати- или четырнадцатилетних в "Ридженси"?
   - Я уверена,  что  и  Ровена  захочет  потанцевать,  -  нашлась  Мойра,
заглядывая в глаза Ровене. - Она достаточно взрослая для этого. -  Ее  тон
подразумевал,  что  не  умеют  танцевать  только   нищие,   неразвитые   и
необщительные.
   - Талба и я умеем танцевать, - вставила Имер.
   Лузена уже сожалела, что понадеялась на дружбу племянниц с Ровеной.
   - Танцы не помогут мне  выздороветь,  -  осторожно  ответила  Ровена  с
легкой  ноткой  высокомерного  безразличия,  поубавившего  самоуверенность
Мойры. - Я хочу наслаждаться спортом, а не светскими развлечениями.  А  ты
взяла с собой подходящую одежду для плавания на лодке и купания?  -  Голос
Ровены был куда холоднее, чем у Мойры.  Лузена  поняла,  что  это  влияние
Сиглен.
   Имер и Талба вытаращили глаза от изумления, а Мойра покраснела  и  весь
обед дулась. Лузена хотела бы знать, о чем же думает Ровена. Сможет ли она
правильно оценить случившееся или, поддавшись влиянию  Мойры,  постарается
захватить лидерство, что она, сознательно или нет, вполне может сделать. А
каникулы устраивались вовсе не для этого.
   Лузена вздохнула. Ее планы провалились. Год или  два  в  этом  возрасте
могут привести к удивительным метаморфозам в жизненных принципах и  нормах
поведения.  Ровена  покинула  своих  одноклассников  ребенком  с  детскими
интересами и заботами. Теперь она подросток, на пороге  физиологических  и
психологических изменений в организме.  Существовала  реальная  опасность,
что характер Ровены ухудшится.
   Лузена быстро и осторожно прощупала сознание Ровены. Мысли девочки были
заняты прекрасными блюдами, которые только что принесли, и рассуждениями о
том, какую часть курорта осмотреть первой.
   - Не вижу никаких причин, - Лузена говорила энергично, надеясь изменить
настроение компании, - почему бы нам не переодеться  в  купальники.  Сразу
после обеда мы можем осмотреть пляж, а потом поплаваем. Мойра,  как  самая
старшая, отвечает за безопасность. Я знаю, ты часто отдыхала на побережье,
а Имер, Талбе и Ровене еще не доводилось купаться в море.
   Мойра  явно  повеселела  даже   после   столь   малого   признания   ее
превосходства и, позабыв об обиде, наперегонки с сестрами побежала наверх,
чтобы переодеться первой.
   Денек выдался  замечательный,  вода  была  достаточно  бодрящей,  чтобы
быстро освежиться,  солнце  пригревало,  пляж  выглядел  почти  пустынным.
Загоняв младших на мелководье до полного изнеможения, Мойра скинула бикини
и  подставила  солнцу  уже  весьма   неплохо   загоревшее   тело.   Ровена
посматривала сквозь полуприкрытые ресницы на девочек. Фигурка  Мойры  была
прелестна,  женственна.  Имер  и   Талба   рядом   выглядели   нескладными
подростками. Они тоже сбросили купальники и старательно наносили  на  себя
масло для загара. Ровена лениво лежала на пляжном одеяле, словно  загорать
ей было  не  в  новинку.  Пока  Мойра  болтала  о  достоинствах  различных
препаратов для загара, Ровена, перестроив  что-то  в  своем  организме,  -
Лузена была уверена в этом - вдруг  за  какие-то  пятнадцать  минут  стала
шоколадно-коричневой. Мойра остановилась  на  полуслове  и  уставилась  на
Ровену.
   - Я и не заметила, как ты загорела.
   - А-а... - Ровена сонно открыла глаза  и  взглянула  на  девочку.  -  Я
всегда быстро загораю.
   "Девочка моя, ты слишком поторопилась!" - мысленно  произнесла  Лузена,
забыв на мгновение о правиле Талантов не общаться телепатически.
   "Может, ты еще скажешь, что я слишком загорела,  Лузена?"  -  И  Ровена
улыбнулась, не открывая глаз.
   Вечером, едва девочки улеглись спать, Лузена занялась пухой.
   "Я думаю, она избалованная снобка, - делилась Ровена  с  пухой.  -  Она
кривляется и считает себя старше, чем есть. Беда в  том,  Пурза,  что  она
думает, что ведет себя правильно. Но она притворяется и играет, все  время
играет. Глупая. Шлюха!"
   Лузена вначале удивилась, откуда Ровена взяла это ругательство, пока не
вспомнила, что некоторые грузчики,  обслуживающие  Башню,  происходили  из
весьма далеких от культуры слоев общества".
   "Имер еще ничего, а Талба делает  все,  что  ей  скажут,  -  продолжала
Ровена, больше рассуждая, чем критикуя. - Хорошо, что я не младшая  сестра
Мойры. У нее шило в заднице! Да-да, я знаю, что нехорошо  так  говорить  и
Сиглен закатила бы скандал по этому поводу. Но ее здесь нет, а я здесь,  и
у Мойры точно шило в заднице... - Послышалось хихиканье.  -  А  мой  загар
лучше, чем у Мойры,  и  потеть  на  берегу  мне  пришлось  меньше.  Только
подумай, день за днем обмазывать себя этой дорогушей  и  липкой  гадостью!
Все, что мне нужно, - поменять степень восприимчивости эпидермиса. Это так
просто! Я могу иметь любой загар, какой захочу! Не глупи, Пурза. Пухам  не
нужен загар. Ты опалишь свой мех и сожжешь все микросхемы".
   Совет  пухе  заставил  Лузену  задуматься.  Упоминание  о   микросхемах
свидетельствовало, что Ровена осознает тот факт, что  пуха  -  это  только
терапевтический прибор. Но если сосредоточиться на словах "ты опалишь свой
мех",   то   покажется,   что   она   придает   пухе   некоторую   степень
антропоморфности. Животные не загорают. Люди - да. Беседа Ровены  с  пухой
предполагает подсознательный  ответ.  Может,  ее  alter  ego  [второе  "я"
(лат.)] говорит через пуху? Но до сих пор это не доводило до  конфликта  с
привычной этикой и моралью.
   Постоянное осторожное психологическое тестирование говорило о том,  что
Ровена в основном уравновешенная личность,  а  остаточная  зависимость  от
пухи, которую обычно забирают у ребенка в  подростковом  возрасте,  служит
лишь  показателем  возможной  нестабильности.   Но   даже   предполагаемая
нестабильность может перечеркнуть надежду увидеть Ровену  в  ранге  Прайм.
Она не сможет ею стать, не умея владеть собой. Лузена и думать не хотела о
процедурах, которые могут последовать, если Ровену примут за  нестабильный
Талант.
   Эта зависимость от пухи ни в коем  случае  не  может  служить  сигналом
настоящей опасности. Одинокие дети часто придумывают  себе  друзей  -  это
нормальная ступень развития, которая должна быть преодолена  без  стресса.
Пуха, несомненно, была удобнее Ровене и  ее  наставникам.  После  каникул,
решила Лузена, она первым делом обсудит с главным медиком, как изъять пуху
у Ровены.
   Утро следующего дня было таким ярким, что Лузена сразу же  организовала
поездку на яхте вдоль побережья в морской заповедник, где девочки в полной
безопасности  могли  позаниматься  подводным  плаванием.   Весь   короткий
инструктаж перед погружением недовольная задержкой Мойра  пробубнила,  что
"уже сто раз все это слышала".
   Инструктор Туриан был красивым  и  слишком  умным,  чтобы  отвечать  на
неудачные попытки Мойры пофлиртовать с ним во время спуска  под  воду.  Он
лишь холодно посмотрел на нее и  заметил,  что  те,  кто  невнимателен  на
занятиях по технике безопасности, обязательно совершают ошибки под  водой.
Это он знает из своего опыта.
   Как только все девочки попрыгали в воду и  поплыли  за  Турианом  через
морские кущи, Лузена слегка прощупала мысли Ровены: девочка была в  полном
восторге от происходящего.  Ровена  была  сильной  пловчихой.  Прозрачная,
сверкающая вода вряд ли могла напомнить ей о зловонном грязевом потоке.
   И надо же было такому случиться, что именно Мойру обжег ядовитый  скат,
о котором особенно предостерегал Туриан. Но еще хуже было  то,  что  ближе
всех к ней оказалась Ровена,  не  забывшая  о  мерах  первой  помощи.  Она
растерла  ожоги  Мойры  пригоршней  песка  (что  было  сделано  с  помощью
телекинеза, и Лузене оставалось только надеяться, что  лишь  она  заметила
это в  момент  паники).  Когда  же  Ровена  начала  делать  Мойре  массаж,
применение которого, как учила  ее  Лузена,  помогает  предотвратить  шок,
пришедшая в себя жертва завопила, что Ровена нарочно  повредила  ей  ногу.
Несчастный случай положил конец прогулке и дал начало, как  Лузена  поняла
неделей позже, всем последующим бедам.
   Туриан,  подхватив  Мойру  на  руки  и  успокаивая  ее,  быстро  поднял
ужаленную на шлюпку, хотя и продолжал вести  себя  с  ней  как  с  глупой,
безмозглой девчонкой. Масла в огонь подлили  его  комплименты  Ровене.  Он
похвалил ее за сообразительность и ловкость при  оказании  первой  помощи.
Лузена почувствовала, что Ровена удивилась похвалам, отмахнулась  от  них,
хотя и была  польщена.  Зато  Мойра  сразу  отметила  это  и  визжала  как
поросенок, когда Туриан с озабоченным видом  втирал  лосьон  в  длинный  и
тонкий рубец от ожога. К сожалению, Мойра оказалась  одной  из  девяти  на
тысячу, у кого токсин ядовитого ската вызывает аллергию.  Туриан  запустил
двигатель на полную мощность, чтобы как можно скорее доставить  девочку  в
больницу.  Остальные  по  очереди  прикладывали  ей  компрессы,  смоченные
холодной морской водой, на немилосердно вздувшийся ожог. Всю дорогу  Мойра
громко стонала.
   "Я думаю, она сделала это нарочно, - поделилась Ровена с  пухой  своими
наблюдениями, после того как Мойру подлечили и успокоили. - Не  знаю,  что
она решила доказать, кроме своей глупости, потому что она совершенно не та
женщина, с которой хотел бы жить Туриан".
   Лузена  слегка  удивилась  тому,  как  удалось   Ровене   так   глубоко
погрузиться в сознание Туриана. Но, возможно,  этого  и  не  было.  Туриан
позволил девочке на какое-то время  управлять  шлюпкой.  Ровена,  кажется,
черпает информацию от всех, кого встречает.
   "Мойра глупа, - заметила Ровена пухе, - но  она  определенно  не  хочет
ограничиваться детскими забавами. Может, я должна сказать об этом  Лузене?
Нет? Пурза, ты так не думаешь? Да, я считаю, что ты права. Лузена  ведь  и
так все видит". - И Ровена сонно засмеялась, совсем как ребенок.  Это  был
конец вечернего монолога. И Лузена забеспокоилась.
   На следующий день Мойре стало намного лучше, хотя, вполне  естественно,
она не принимала активного участия в увеселениях. Опухоль спала, но  рубцы
были еще глубоки и красны.
   Очень скоро положение больной  Мойре  наскучило,  и  Лузена  предложила
поиграть  во  что-нибудь.  Если  Мойра  выигрывала,   она   жадно   желала
продолжения, а проигрывая, тут же хотела заняться чем-нибудь еще.  Имер  и
Талба, как и Ровена, были очень послушными все утро. Но после ленча, когда
Мойра и Имер проиграли Ровене и Талбе в одной из компьютерных  игр.  Мойра
обвинила Ровену в мошенничестве.
   - Ты не могла выиграть столько очков  без  жульничества.  Талба  играет
плохо. Как вы могли выиграть?
   Пронзительные вопли Мойры заставили Лузену поспешить в их комнату.
   Ни одна из девочек не знала, что Ровена - Талант.  Это  было  одной  из
причин того, что Лузена пригласила детей, прежде ее не знавших.
   -  Талба  хорошо  играет  в  "Стрелка",  -  ответила  Ровена,   обнимая
партнершу. - Ты просто не можешь играть на равных, хочешь быть лучше всех,
поэтому никогда не выиграешь в эту игру.
   - Но ты сжульничала! Сжульничала! - визжала Мойра. Лицо ее  покраснело,
а следы от ожога внезапно потемнели.
   Талба с ужасом глядела на них.
   - Да ты и впрямь совсем глупая,  -  проговорила  Ровена  тоном,  сильно
напоминающим Сиглен. - Игрок не может изменить программу игры, и абсолютно
нет нужды обманывать в детской игре.
   Мойра злобно глядела на соперницу, слишком взбешенная, чтобы что-нибудь
сделать. Затем она постаралась взять себя в руки, краска сошла с ее  лица,
и она с угрожающим видом выступила вперед.
   - Откуда ты знаешь, что эту программу,  -  она  старательно  копировала
холодную речь Ровены, - нельзя изменить извне, если ты не пробовала?
   Ровена посмотрела на  нее  с  презрением  и  жалостью,  взяла  за  руку
обескураженную Талбу:
   - Мы пойдем погуляем у моря, пока некоторые не успокоятся.
   Лузена узнала в этом предложении  один  из  своих  советов,  но  решила
сейчас же поговорить с Мойрой и успокоить Имер,  расстроенную  за  старшую
сестру.
   -  Ровена  абсолютно  права.  Мойра,  -  завершила  она  свою  речь.  -
Действительно,  играя  в  "Стрелка",  нельзя  смошенничать.  Все  дело   в
сотрудничестве и быстроте реакции.
   "Возможно, - подумала Лузена с  надеждой,  -  успокоительное  лекарство
заставит Мойру вести себя лучше". До самого ужина та  ходила  с  виноватым
видом и даже попросила у Ровены прощения из-за случившейся  ссоры.  Ровена
простила ее (к сожалению, слишком небрежно, а  Мойра  не  выносила  такого
отношения к себе младших по возрасту) и, казалось,  больше  интересовалась
меню, чем извинениями.
   Ровена бывала взрослой в манерах и в понимании  сути  вещей  и  тут  же
могла вернуться к детскому равнодушию.  В  этом  случае  ей  следовало  бы
проявить больше сочувствия к Мойре. Лузена поняла это  по  выражению  лица
старшей девочки и старалась теперь не оставлять их одних.
   На следующий день Мойре разрешили купаться, а вечером  они  все  вместе
пошли в парк. Карусель привела Ровену в восторг: там  были  лошади,  быки,
львята, котята и два забавных морских чудища,  названия  которых  не  знал
даже сам карусельщик. Внешний круг зверей поднимался и опускался,  и  если
всадник ухитрялся поймать десять медных  колец  по  дороге,  он  выигрывал
билет на следующий заезд.
   Мойра сидела сразу же за Ровеной, которая выловила  все  кольца,  какие
только можно было достать. Кольца заменялись недостаточно быстро, так  что
Мойра не смогла поймать ни одного. Она пересела на львенка, но  все  равно
ей  не  удавалось  обогнать  Ровену.  С  этого  момента  напряжение  между
девочками явно усилилось, и Лузена  стала  внимательно  следить  за  ними.
Ровена не пользовалась своими кинетическими способностями для ловли колец,
в этом  Лузена  была  уверена.  Девочка  просто  была  более  проворна,  с
прекрасным глазомером, и не имело значения,  был  ли  ее  котенок  вверху,
внизу или посередине. Ровена могла поймать кольцо из любого положения.
   Мойре ничего не оставалось, как только настоять на том, чтобы они пошли
на другой аттракцион.
   - У Ровены достаточно колец, чтобы прокатиться еще два раза  бесплатно.
- Имер указала на кольца, которые Ровена крутила на указательном пальце.
   - Ну и что? - Ровена повесила кольца на стойку. - Куда пойдем?
   Ее готовность окончательно взбесила Мойру. Конец прогулки окрашивал еле
сдерживаемый гнев Мойры, разговаривавшей только с Имер  и  Талбой.  Ровену
они явно не замечали.
   "Эту девчонку нужно проучить, - объявила Ровена  пухе  вечером.  -  Она
унижает Имер и  Талбу  и  заставляет  Лузену  беспокоиться.  Может,  лучше
выяснить, что нужно этой Мойре? Нет? Да, я знаю, что так не делают,  но  я
вовсе не хочу провести остаток каникул, потакая этой старой шлюхе. Ведь  я
была вынуждена проделывать это все время с Сиглен. Если я просто... Нет? Я
не могу? Даже чтобы обеспечить покой во время нашего отпуска?  Но  ведь  я
могу ее только слегка притормозить, когда она будет  особенно  невыносима.
Чуть-чуть. Будет только лучше. О'кей! Я обещаю. Чуть-чуть".
   Почти всю  ночь  Лузена  не  спала,  обдумывая  этот  разговор.  Ровена
доказала, что она понимает  этику  Талантов.  Сдерживание  не  было  явным
нарушением этических принципов, признавала Лузена. Легкое торможение часто
приводит к улучшению и не является вторжением в умственную сферу личности,
и она сама применяла этот прием к Ровене, когда  та  была  маленькой.  Это
самое легкое нарушение основного  закона,  но  Таланты,  особенно  Праймы,
должны быть предельно осторожны в  своих  вмешательствах,  так  что  стоит
приглядеть за Ровеной.
   На следующее утро Ровена все-таки "притормозила"  Мойру  при  появлении
первой же ноты раздражения. Это было  сделано  очень  искусно,  по  мнению
Лузены, и конечно же  атмосфера  за  завтраком  улучшилась.  Утро  провели
приятно,  купаясь  на  своем  частном  пляже.   Ровена   предусмотрительно
"загорела" меньше, чем Мойра, и с завистью заметила, что ее загар  никогда
не будет такого замечательного оттенка, как у Мойры.
   А  вечером  Лузена  повела  их  на  концерт  в  открытый  амфитеатр   -
реконструированное древнее сооружение с  прекрасной  акустикой.  Программа
была разнообразной, удовлетворяющей  всем  вкусам  отдыхающей  публики.  В
конце представления конферансье  объявил,  что  последняя  из  выступавших
групп будет играть на танцах в "Ридженси".
   Естественно, Мойра принялась вымаливать разрешение:
   - Кому нужны партнеры? Там наверняка найдутся ребята без пары, желающие
потанцевать. Я просто уверена в этом. На концерте  таких  было  сотни.  Ну
пожалуйста, Лузена! А вы можете просто сидеть и слушать. Имер обожает  эту
группу. Она не будет против. А если Ровена еще никогда не была на  танцах,
то пусть попробует. Пожалуйста, пожалуйста!
   Возможно, Мойра и принадлежала к светскому семейству, но как бы она  ни
просила, Лузена не верила, что ее родители посмотрят сквозь пальцы на  то,
что она пойдет на танцы в отель. Поэтому  она  твердо  отказала  и  повела
девочек домой, всю дорогу выслушивая все новые и новые аргументы  Мойры  в
пользу танцев. Лузене так надоели ее завывания, что она была почти  готова
"притормозить" девчонку сама и удивлялась, почему этого не сделает Ровена.
   Но по-настоящему Лузена встревожилась,  когда  через  два  часа  к  ней
постучалась Ровена.
   - Она ушла!
   - Кто ушел? - глупо переспросила Лузена. - Почему? Ты проверяла?
   - Не было необходимости, она ужасно шумела, спускаясь  по  решетке  для
цветов, - сказала девочка Лузене. - Она исходила злобой не  хуже  Таланта.
Она не любит меня, ты знаешь.
   -  Мойра  сейчас  в  переходном   подростковом   возрасте.   -   Лузена
почувствовала необходимость объяснить.
   - Но она еще не взрослая. Она слишком глупа  и  может