и мы спали  посменно,
соблюдая очередность. Лишней минуты не протянешь! Не мешкая, вскакиваешь с
постели, зная, что и завтра будет то же самое.
   В этот момент он с  подчеркнутой  страстью  взглянул  на  Лунзи  сквозь
ресницы, и она засмеялась.
   - Вам, друг мой, всего-навсего надо было скооперироваться с  кем-нибудь
из следующей смены, чтобы потом перебираться на ее кровать.
   Слегка  смущенная  нескромной  шуткой  Памела  проворно  встала,  чтобы
приготовить напитки.
   - Вы служили в ФОП? - поинтересовался Шоф.
   - Только по контракту. Я принимал участие  в  развитии  новой  звездной
навигационной   системы.   Моя   специальность   -    компьютерно-лазерная
технология.
   - Звездные системы, коллега! - с энтузиазмом воскликнул Шоф.  -  Это  и
моя  специальность.  Свой  первый  лазерный  калькулятор  я  соорудил   из
просроченных запчастей  еще  в  четыре  года.  Указательный  палец  спалил
начисто. - Он  продемонстрировал  правую  руку.  -  Не  везет  ему.  Ткань
восстанавливали уже дважды. Но я научился пользоваться  лазерной  буссолью
лучше, чем прежде.
   - Лазерной буссолью? - переспросил Ти. - Никто не  использует  лазерную
буссоль для образования синаптических связей.
   - А я использую.
   - В том, что вы сожгли палец, юноша, нет ничего  удивительного.  Почему
бы  вам  просто-напросто  не  просчитать  все  до  конца  перед  тем,  как
подключать энергию?
   Они принялись бурно обсуждать научную и  техническую  сторону  вопроса,
моментально  перейдя  с  нормальной  речи,  доступной   пониманию   прочих
собеседников, на малопонятный профессиональный  жаргон.  Все  это  звучало
какой-то тарабарщиной для слуха Лунзи, Памелы и, вероятно, Ларена, который
с умным видом кивал и вежливо улыбался, когда кто-нибудь  останавливал  на
нем взгляд. Лунзи припомнила, что Ларен учится на экономиста.
   - Итак, - спрашивал Шоф, едва переводя дыхание, - что же лежит в основе
новой  системы?  Ионное  продвижение  с  лазерной   памятью   имеет   кучу
недостатков, и они наконец поняли это. Управляемая гравитация - всего лишь
научные грезы. Лазерная технология слишком капризна, чтобы ее  можно  было
сравнивать с новой системой ускорения "вещество - антивещество".
   - А почему бы и нет? - возразил Ти, растерянно оглядываясь на Лунзи.  -
Когда я работал на ФОП, это была новейшая  технология.  Предполагали,  что
лазерная система совершит переворот в области передвижения  в  космическом
пространстве. Она продержалась бы еще пару сотен лет.
   - Эх! Вошла в моду и вышла, как панталоны в клетку, - прервал его  Шоф,
недовольный непонятливостью собеседника. - Эффект  Доплера,  сами  знаете.
Надо же вам было с чего-то начинать, в конце концов.
   - "С чего-то"?! - с негодованием повторил Ти. - Да наша технология была
самой передовой, самой многообещающей...
   Шоф развел руками и резонно заметил:
   - Я же не говорил, что современная система  не  имеет  в  своей  основе
лазерную технологию. Где вы пробыли последние десять лет, земляк?
   Лицо Ти, бывшее только что открытым и  оживленным,  мгновенно  скрылось
под непроницаемой маской. Губы скривились, словно он хотел дать  достойный
отпор. Невольный намек Шофа на холодный сон явно задел его за живое. Лунзи
внезапно поняла, почему он старался избегать разговоров  о  своей  прошлой
жизни. Какая же  огромная  пропасть  отделяла  людей,  шедших  в  ногу  со
временем и с собственной жизнью, от тех, кто провел годы в холодном сне. И
для последних любое напоминание об  этом  доставляло  все  новые  и  новые
мучения. Ти ощущал себя вне времени, а Шоф этого не понимал.
   - Мир! - крикнула Лунзи, глядя на противников сквозь  выставку  моделей
современных межгалактических силовых установок.  -  Довольно.  Объявляется
перемирие. Я больше не допущу здесь никаких диспутов.
   Шоф открыл было рот, чтобы что-то  возразить,  но,  глянув  на  Ти,  не
рискнул. Тогда он перевел глаза на Лунзи, взывая о помощи:
   - Я сказал что-то не то?
   - Шоф, тебе предлагается одно из двух: или веди себя прилично, или вали
отсюда, - решительно заявила Памела.
   - Да что я такого сделал? - И Шоф с обиженной  физиономией  удалился  к
синтезатору готовить еду. Памела и Ларен склонились  над  рабочим  столом,
чистя и разрезая отборные свежие овощи к обеду. Ти с  отсутствующим  видом
наблюдал за их работой.
   Лунзи встала.
   - Я воспользуюсь паузой и проведу с Ти ознакомительную экскурсию. - Она
взяла Ти за руку, переплетя свои и его пальцы, и увела прочь.
   Не успела  за  ними  закрыться  дверь  ее  комнатушки,  как  Ти  совсем
расклеился.
   - Простите меня. Но, видите ли, могла пройти и  сотня  лет.  Я  остался
далеко позади. Все, что я знал, все сложнейшие  технологии  того  времени,
которые я разрабатывал, теперь всего лишь детские игрушки.
   - Это я должна просить у вас прощения. Я затащила вас в  эту  компанию.
Но вы держитесь молодцом, - сокрушенно извинилась Лунзи.
   Ти тряхнул головой, отбрасывая с глаз прядь черных волос.
   - Когда почти ребенок весело тараторит о  том,  над  чем  сотни  ученых
бились в течение  восьми  лет,  и  доказывает  несостоятельность  этого  с
логической точки зрения, я чувствую себя старым болваном.
   Лунзи приподняла было руку, чтобы убрать с его лба  непослушную  прядь,
но  остановилась   на   полпути,   дав   ему   возможность   сделать   это
самостоятельно.
   - Вы знаете, я испытываю те  же  самые  чувства,  -  вздохнула  она.  -
Молодые люди - гораздо младше меня во всех отношениях - осваивают новейшие
медицинские технологии, чтобы быть с ними на "ты", а мне нужно показывать,
где расположен сетевой тумблер. Но должна признать, я в этом  не  одинока.
Простите  мою  нечуткость.  -  Сильные  пальцы  Лунзи  помассировали   его
напряженные мышцы шеи. Он поймал ее руку и прижал к губам.
   - А ведь прикосновения ваших рук по-настоящему целительны. - Ти  поднял
глаза и  улыбнулся,  увидев  голограмму  с  изображением  прелестной  юной
девушки, смотревшей на него. - Фиона?
   - Да. - Лунзи с гордостью погладила поверхность голограммы.
   - Она не слишком похожа на вас внешне, а вот по характеру - еще как.
   - Что? Печать упрямства отметила и  это  юное  создание?  -  насмешливо
поинтересовалась Лунзи.
   - Да это свойство окопалось у вас вот здесь, в спинном мозгу. -  Пальцы
мужчины повторили линию ее позвоночника, не касаясь его,  и  по  спине  ее
пробежала сладостная дрожь. - Фиона  красива  так  же,  как  и  вы.  Можно
посмотреть? - спросил Ти.  Он  разглядывал  голограмму,  любуясь  чистотой
образа. - Если мне удастся  ввести  изображение  в  компьютер,  мы  сможем
воспользоваться еще одним банком памяти,  который  до  сих  пор  никак  не
реагировал на мои запросы.
   Лунзи с болью подумала  о  том,  что,  отдав  голограмму,  она  лишится
единственной вещественной связи с  дочерью,  но  заставила  себя  уступить
доводам рассудка.
   - Хорошо, - неохотно согласилась она.
   - Уверяю вас, с ней ничего  не  случится.  Зато,  может  быть,  мы  еще
что-нибудь разузнаем.
   Она встала на цыпочки и поцеловала его:
   - Я полагаюсь на вас. Вы готовы вернуться в компанию?
   В отсутствие Лунзи и гостя Шофу вправили мозги. Во время  пиршества  за
тщательно сервированным рабочим столом он почтительно  расспрашивал  Ти  о
деталях его исследований. Остальные присоединились к разговору,  и  беседа
перешла в  несколько  иное  русло.  Выяснилось,  что  Ларен  тоже  большой
любитель объемного видео. Они с Лунзи горячо обсуждали тенденции  развития
моды, повергая своими замечаниями в хохот остальных двух  мужчин.  Памела,
залившаяся румянцем от смущения, отважилась высказать свою  точку  зрения,
встав на защиту индустрии моды.
   - Это уж точно, ты на их стороне, -  ехидно  доставал  ее  Шоф,  словно
сестру родную.
   - А что, собственно говоря, плохого в  одежде,  которая  позволяет  нам
выглядеть привлекательно? - отозвалась девушка, принимая вызов.
   - Но зачем носить такое, от чего одни неудобства?  -  резонно  заметила
Лунзи, становясь на сторону Шофа.
   - Чтобы стильно выглядеть! - заявила загнанная в угол Памела.
   Лунзи комически приподняла брови:
   - Красота требует жертв? И ты еще называешь меня старой модницей?!
   - Понятия не имею, где они берут идеи  для  своих  новых  облачений,  -
фыркнул Ларен. Быстро глянув на Памелу, он добавил:  -  Но,  радость  моя,
некоторые их находки просто сногсшибательны.
   - Ты в самом деле хочешь это узнать? - осведомилась Лунзи. - Чтобы  всю
жизнь идти в ногу с модой,  достаточно  никогда  и  ничего  из  одежды  не
выбрасывать. Новейший стиль, последний писк моды  будущего  сезона  -  как
передавали по объемному - в точности такой же балахон, какой  я  носила  в
год окончания начальной школы. Скорее всего этот фасон не раз бывал в моде
и за время моего ледяного сна, вот и  теперь  тоже.  Абсолютно  новый  для
современной публики, но слишком  молодежный  для  того,  чтобы  его  могли
носить те, кто помнит прежние времена, когда он был популярен.
   - А можно мне  взглянуть  на  вашу  семейную  голограмму?  -  попросила
Памела, признавая свое поражение. В глазах ее загорелся озорной блеск. - Я
хочу посмотреть, что будет модно в следующем году. Я смогу  опередить  всю
"банду" на целый сезон!
   Остатки еды отправили в утилизатор. Ти  встал  и,  подняв  руки  вверх,
потянулся:
   - Да, вот что никогда не меняется, так это студенческая еда!
   - Ужасная, правда? - спросила Памела, подмигивая.
   - Ужасная, что там говорить. Мне очень жаль, но я должен покинуть  вас.
Как Лунзи совершенно справедливо заметила,  вы  живете  в  противоположном
конце города, и мне потребуется немало времени, чтобы добраться домой.
   Лунзи сбегала за своими дискетами.
   - Пожалуй, я пойду вместе с вами. Моя смена в госпитале начинается  как
раз в четыре часа. В приемном отделении не могут ждать. Да-да, насколько я
вижу, мне также пора  в  дорогу.  А  на  вашем  месте  я  бы  как  следует
вздремнула.
   Ти любезно кивнул ей:
   - Буду рад вашему обществу. - И попрощался с  остальными:  -  Благодарю
вас за этот замечательный вечер. Доброй ночи!
   Памела и Ларен прокричали им  свои  "всего  доброго"  с  видавшей  виды
продавленной тахты в  дальнем  углу  комнаты.  Шоф  резво  вскочил,  чтобы
перехватить их у двери.
   - Эй, - тихо окликнул он уходивших, когда они вышли в коридор. -  Желаю
тебе удачи в поисках дочки, Лунзи!
   Лунзи вытаращила на него глаза:
   - Ну чертенок! Узнал-таки?
   Шоф невинно улыбнулся:
   - Конечно узнал. Не говоря уж о многом другом. - И он подмигнул  Лунзи,
когда дверь за ними закрылась.


   К концу семестра в учебных делах Лунзи наметился значительный прогресс.
С профессором кардиологии, к их обоюдному удовлетворению,  было  заключено
перемирие. Она перестала во всеуслышание  критиковать  его  "прикроватные"
манеры, а он, называя ее сердобольной, открыто  восхищался  тем,  что  она
буквально на лету схватывает его предмет. По итогам  семестра  он  дал  ей
весьма лестную, на его взгляд, оценку, поставив ее в один  ряд  с  лучшими
студентами, которые занимались у него прежде. А ведь Лунзи  казалось,  что
худшего разноса она в жизни  не  слышала  -  он  был  даже  занесен  в  ее
карточку, - но оценки, стоявшие под выговором,  свидетельствовали  о  том,
что преподаватель ею доволен.
   Начался новый семестр. Курс самовнушения не прекращался даже  во  время
каникул, поскольку предполагал каждодневную тренировку. Отметок  по  этому
предмету в Университете не ставили: либо студент поддерживал  форму,  либо
его отчисляли. Занятия все еще отнимали у Лунзи очень много  времени.  Она
теперь была загружена работой даже больше прежнего.
   В числе новых предметов появился курс освоения  практического  опыта  в
Университетском госпитале. Практикум оказался похлеще двух других  курсов,
вместе взятых, но программа была  гибкой  и  разнообразной.  Она  включала
самые необходимые и перспективные  методы.  В  течение  первых  нескольких
недель Лунзи и ее однокашники сопровождали  штатного  врача  госпиталя  во
время обходов больных, наблюдая  технику  постановки  диагноза  и  ведение
лечебного процесса, затем они уже самостоятельно работали в госпитале  под
его присмотром. Лунзи нравился  доктор  Рут,  человек  добрых  шестидесяти
стандартных лет, чьи пухлые розовые щеки всегда были идеально  выбриты,  а
большие грубоватые руки, казалось, только что вымыты с мылом и щеткой.
   Многие обращавшиеся в клинику пациенты представляли собой виды, которые
Лунзи знала только по картинкам учебников. О некоторых она и вовсе впервые
услышала совсем недавно.
   Однажды Рут, словно не замечая восхищенно наблюдавшие  за  его  работой
восемь пар глаз практикантов, извлек из ядра  пятиногого  протоплазменного
существа  одну-единственную  хромосому  размером  с  палец   Лунзи,   внес
необходимые   изменения   и   водворил   ее   на   место   с    ловкостью,
свидетельствовавшей о том, что подобные  вещи  он  проделывает  ежедневно.
Перед самым  окончанием  запайки  пурпурной  клеточной  оболочки  существо
задрожало.
   - Вы уже очнулись? - спросил доктор  Рут  у  исполинской  клетки  через
преобразователь голоса, который был надет на гигантскую ресничку.
   - ...хорошо... это хорошо... теперь делиться... хорошо...
   - Нет, ни к коем случае. Вы не можете стимулировать митоз, пока  мы  не
убедимся в том, что ваши ядра могут успешно себя копировать.
   - ...достаточно... хорошо...
   Глядя на Лунзи, доктор Рут весело сморщил нос:
   - Хорошо, когда пациент следует рекомендациям врача, не так ли?
   Все студенты, проходившие клиническую  практику  у  Рута,  без  проблем
сдавали предварительные экзамены и столь же успешно лечили. Подобно Лунзи,
остальные ученики Рута были удостоены годовой стипендии. Почти все  они  в
следующем году могли быть распределены для прохождения интернатуры в любые
утвержденные Университетом госпитали и медицинские центры, где только  ФОП
могла их принять. Лунзи же намеревалась добиваться места в Университетском
госпитале, пока оно не будет ей предоставлено. Или  приступить  наконец  к
поиску Фионы вне планеты. Научный консультант напомнил ей, что  она  имеет
право не следовать учебному плану, обязательному для студентов, проходящих
обучение впервые. Лунзи отказалась, сославшись на то,  что  ей  необходимо
наращивать свое  мастерство  до  тех  пор,  пока  она  снова  не  овладеет
врачебным  искусством  в  совершенстве.  А  интернатура  была  именно  той
окольной тропинкой, которая быстрее всего приводила к освоению современной
медицины во всем ее разнообразии.
   Клинический консилиум чуть не визжал от восторга, наблюдая, как  доктор
Рут обрабатывает гнойную рану на теле  создания,  закованного  в  панцирь.
Черепахоподобная животина  терпеливо  лежала  на  демонстрационном  столе,
обвешанная со всех сторон бесчисленным  количеством  трубок,  с  торчащими
из-под края панциря зондами и световодами. С помощью  длинного  пинцета  и
двух термоланцетов с  программным  управлением  Рут  осторожно  прилаживал
новый слой искусственной кожи  к  тщательно  очищенной  поверхности  раны,
состояние  которой   врач   наблюдал   на   объемном   экране.   Тренькнул
коммуникатор. Рут передал инструменты одному из студентов:
   - Закончите, пожалуйста. - Несчастный случай, -  спокойно  пояснил  Рут
заполнявшим аудиторию студентам, ответив на вызов. - Монтажные  рабочие  с
космодрома. Сейчас их спускают с крыши. Несколько опасных  травм,  сильные
кровотечения, вероятно, пациенты в  шоке.  Попрошу  персонал  занять  свои
посты.
   Лунзи и ее напарник по проведению лабораторных работ, брахиан по  имени
Рик-ик-ит, побежали в соседнюю операционную, вымыли руки  и  помогли  друг
другу надеть хирургические халаты. Они едва успели проверить, на месте  ли
все необходимые инструменты, и подключить энергоснабжение, как  за  дверью
послышались душераздирающие вопли.
   - Черт, да что же они так?
   - Я могу орать и погромче, - усмехнулся Рик.
   - Хватит, - урезонила его Лунзи. - Ш-ш-ш.
   Дверь в их операционную распахнулась,  и  в  помещение  ввалились  двое
громадных мужчин, один из них поддерживал другого. "Тяжеловесы".  Лунзи  с
ужасом смотрела на них.
   - Помоги-ка! - крикнул напарник Лунзи, бросаясь к тому, который  больше
пострадал, чтобы помочь ему добраться до стола с  наклонной  поверхностью.
Исполинская сила брахиана  добавилась  к  "тяжеловесовой",  и  совместными
усилиями им удалось  уложить  мужчину  на  стол.  Когда  Лунзи  попыталась
приблизиться к ним, "тяжеловес" отстранил ее и сам помог Рику  перевернуть
своего товарища лицом вниз.
   Оставалось только удивляться, как распростертый перед ними человек смог
добраться до клиники на своих ногах. Мышечная ткань у него на  спине  была
разворочена, а одна из икр - вспорота посередине,  скорее  всего  какой-то
балкой, упавшей сверху. Кровь безудержно хлестала из обеих ран.
   - Что там случилось? - спросила  Лунзи,  отталкивая  двух  других.  Она
обнажила  рану,  срезав  окровавленные  клочья  штанины  лежавшего  ничком
"тяжеловеса", и начала стерилизовать ее,  обрабатывая  дезинфектором.  Рик
рывком раздвинул щель в своем хирургическом облачении и начал  исследовать
ранение под  микроскопом.  Лунзи  сместила  в  сторону  остатки  одежды  и
перекрыла кровеносный сосуд жгутом. Когда кровотечение  прекратилось,  она
при помощи электроуправляемой струбцины соединила края разорванного сосуда
муфтой в виде гибкой трубки. Теперь разрыву оставалось только срастись.
   - На нас свалилось приготовленное для монтажа звено  трапа,  -  поведал
другой "тяжеловес", нежно поддерживая свою руку. - Проклятье, я знал,  что
те опоры  никуда  не  годятся.  Бригадир  только  и  твердил:  "Доверьтесь
"Пластил Корпорейшн". Хрен вам! Разве  эти  чертовы  приборы  предупредят,
если какая-нибудь из консолей окажется ненадежной? Ха!
   - Давай я закончу, - предложил Лунзи брахиан.
   Лунзи утвердительно кивнула, отходя от стола, и обернулась  ко  второму
пострадавшему. Он был огромен  даже  для  "тяжеловеса"!  Стиснув  челюсти,
гигант скрежетал зубами. Лунзи догадывалась, что он испытывает неимоверную
боль.
   -  Садитесь,  -  быстро  приказала   она,   пытаясь   преодолеть   свою
нервозность. От страха у нее даже засосало под ложечкой.  Она  знала,  что
обязана подойти и  прикоснуться  к  больному,  но  боялась.  Эти  сердитые
великаны  представлялись  ей  более  чем  людьми:  крупнее,  громогласнее,
настойчивее.  Они  пугали  ее.  В  глубине  души  она  все  еще  связывала
"тяжеловесов" с потерей Фионы, и ее поражало, насколько сильно это на  нее
действует. Она должна была напомнить себе о своих обязанностях.
   - У меня рука... - без всякой надобности сообщил  "тяжеловес",  начиная
расстегивать робу на груди.
   Подавив неприятные чувства, Лунзи разлепила магнитный  шов,  тянувшийся
вдоль рукава. Она осторожно сместила материю, стараясь  не  прикасаться  к
распухшему предплечью, и помогла  ему  обнажить  поврежденную  конечность.
Лапища, казавшаяся исполинской рядом с рукой  Лунзи,  сжалась  в  кулак  и
задрожала, когда она расстегивала  крепление  на  манжете  и  высвобождала
запястье.   Искусственный   брезент    собрался    неровными    складками,
пересекавшими наискосок грудную клетку пациента.
   Ей хватило беглого осмотра, чтобы установить, что имеет  место  перелом
правого плеча со значительным смещением.
   - Сейчас  я  сделаю  вам  анестезию,  -  сказала  Лунзи,  подавая  знак
гип-руке.  Обслуживающий  механизм  спустил  ей  инъектор  на   раздвижном
кронштейне,  на  панели  вспыхнул  огонек,  извещая  о  готовности  начать
процесс.  "Тяжеловес"  отрицательно  замотал  головой.  -  Почему  чет?  -
спросила она.
   - Уж не собираетесь ли вы меня вырубить? Не  доверяю  я  костоломам.  Я
хочу видеть, что вы со мной делаете.
   - Как хотите, - буркнула Лунзи, пытаясь найти компромиссное решение.  -
А если местную? Вы будете в сознани