вии не было ничего вызывающего  -  только  твердая  решимость
делать все лучше других. Если ее отправляли  в  штрафной  наряд,  она  без
возражений подчинялась. Если ее ругали, она молча выслушивала оскорбления,
готовая повторить их по первой команде, отчего они  становились  абсолютно
бессмысленными.
   Абе был прав: с ней обращались  не  менее  сурово,  чем  с  рабыней,  а
некоторые старшекурсники были  не  менее  жестоки,  чем  работорговцы,  но
Сассинак никогда не забывала о своей цели. Эта борьба должна была  сделать
ее сильнее, а  став  офицером  Флота,  она  сможет  преследовать  пиратов,
которые уничтожили ее семью и колонию.
   Подобная спокойная сдержанность могла  бы  сделать  Сасс  изгоем  среди
однокашников, но она хотела с ними подружиться -  ведь  ей  предстояло  до
конца жизни работать бок о бок с ними. И к  концу  первого  семестра  Сасс
вновь оказалась в центре целого круга приятелей.
   - Знаешь, Сасс, нам нужно что-то делать с лекциями  Дунгара,  -  заявил
как-то Пардис, элегантный отпрыск местной аристократии, весьма неэлегантно
распростершийся на полу кают-компании для новичков, еле-еле увернувшись от
пинка Генриса, еще одного приятеля Сассинак.
   - Нам нужно запоминать их - вот и все. - Сасс скорчила гримасу и допила
свой чай.
   Дунгар умудрился сделать изучение законодательства "чужих"  цивилизаций
невероятно тоскливым,  чему  немало  способствовал  его  тихий  монотонный
голос. При этом он не позволял записывать лекции  на  пленку  -  курсантам
приходилось напрягать слух, разбирая каждое слово.
   - К тому же в них нет ничего нового. Брат в свое время пересказывал мне
эти лекции, и я готов  поклясться,  что  Дунгар  ничего  в  них  не  менял
последние  двадцать  лет.  -  Пардис  произнес  это,  в  точности  копируя
бормотание Дунгара, и все дружно рассмеялись.
   - Так что у тебя на уме? - осведомилась Сасс. - Только встань  с  пола,
пока сюда не заглянул дежурный наставник и не  влепил  тебе  замечание  за
неподобающую офицеру позу.
   - Так рано они не шпионят.  А  на  уме  у  меня  то,  как  бы  вставить
что-нибудь позабавнее в его заметки.
   - Заметки Дунгара? Да он читал по ним лекции столько раз, что  ему  уже
незачем в них заглядывать!
   - Мы должны проявлять уважение к нашим инструкторам, - веско  промолвил
Тадмур. Массивный, как большинство обитателей тяжелых миров,  он  старался
сидеть неподвижно, так как занимал в кают-компании  слишком  много  места.
Остальные, как обычно, чуть не застонали, услышав его  голос.  Сасс  часто
интересовало, как он может все время оставаться таким серьезным.
   - Я и проявляю, - отозвался Пардис, сердито блеснув зелеными глазами. -
Каждый день, как и ты.
   - Ты смеешься над постоянством Дунгара. - Вреланский акцент делал голос
Тадмура еще более нудным. - А постоянство - это хорошо.
   - Постоянство скучно - тем более  если  ты  постоянно  ошибаешься...  -
Внезапно Пардис прямо-таки  взлетел  с  пола,  так  как  дверь  без  стука
открылась и в  проеме  возникла  мрачная  физиономия  наставника.  В  этот
выходной дежурил выходец с родной планеты Тадмура.
   - Вы опять  валяетесь  на  палубе,  мистер  Пардис?  -  поинтересовался
наставник и продолжил, не дожидаясь ответа: - Получаете замечание вместе с
теми, кто не напомнил вам  о  вашем  долге.  -  Он  сердито  посмотрел  на
Тадмура: - А вы удивляете меня больше всех.
   Покрасневший Тадмур смог  только  пробормотать:  "Да,  сэр",  как  того
требовали правила.


   Сассинак умудрилась подружиться даже с  Тадмуром  и  Сеглавин  -  двумя
представителями тяжелых миров в своем  подразделении.  Когда  они  наконец
перестали сторониться  девушку,  она  начала  понимать,  что  "тяжеловесы"
испытывают глубокое чувство обиды на обитателей других планет ФОП.
   - Мы нужны им из-за нашей силы, - говорил Тадмур. - Они хотят, чтобы мы
таскали  для  них  тяжести.  Посмотри  хотя  бы  расшифровки  записей   об
экспедиции на  Сересс.  Медперсоналу  редко  поручают  тяжелую  физическую
работу, верно? А вот  Парри  -  квалифицированного  хирурга  -  заставляли
заниматься погрузкой и разгрузкой, помимо прямых врачебных обязанностей.
   - Им нравится считать нас тупыми и медлительными,  -  присоединялась  к
жалобам Сеглавин. Не такая массивная, как Тадмур, она тем  не  менее  была
очень далека от нынешних стандартов  красоты.  Широкий  лоб  Сеглавин  был
сердито нахмурен, даже густые каштановые волосы не скрашивали тяжелых черт
лица. - Нас называют горами мышц с булавочными головками. Да, я знаю,  что
наши головы кажутся маленькими в  сравнении  с  телами,  но  это  иллюзия.
Помнишь, как удивился командир, когда я  завоевала  приз  на  конкурсе  по
истории среди новичков? "Удивительно толковая интерпретация  для  курсанта
такого происхождения". Я знаю, что это означает. Они считают нас  большими
тупыми животными, но мы вовсе не такие!
   Сасс задумчиво смотрела на товарищей. В работорговом центре выходцы  из
тяжелых миров тоже продавались исключительно как дешевая рабочая сила, и в
ее техническом классе не было ни одного из них.  Поэтому  девушка,  как  и
все, считала, что они для этого  непригодны.  Но  в  Академии  около  пяти
процентов курсантов были  "тяжеловесами"  и  успевали  достаточно  хорошо.
Сеглавин посмотрела на Тадмура и пожала плечами:
   - По крайней мере, она слушает и не смеется.
   - Я вовсе не... - начала было Сасс, но Тад прервал ее:
   - Не "нет", а "да", потому что тебе это постоянно вдалбливали в голову.
Ты честная, Сасс, и стараешься нас не обидеть. Но ты изящная и  достаточно
хорошенькая по стандартам своей расы. Ты не знаешь, что  значит,  когда  с
тобой обращаются как... как с вещью, как с животным, годным только на  то,
чтобы выполнять тяжелую работу.
   Слова были вполне разумными, но Сасс ощутила в них  жалость  к  себе  и
внезапно разозлилась.
   - Еще как знаю! - услышала она  собственный  голос.  Лица  собеседников
стали какими-то отсутствующими, а подобное  выражение  у  жителей  тяжелых
миров многие считали признаком гнева,  но  Сасс  не  обратила  на  это  ни
малейшего внимания. - Я была рабыней, - продолжала она, чеканя  слова  как
сталь. - Я точно знаю, что испытываешь, когда с  тобой  обращаются  как  с
вещью. Меня дважды продавали и назначали цену  в  зависимости  от  работы,
которую я могла выполнять.
   Сеглавин отреагировала первой, густо покраснев:
   - Я не знала, Сасс...
   - Ты не знала, потому что я не хотела об этом говорить. - Гнев все  еще
бурлил в ее жилах.
   - Прости,  -  заговорил  и  Тад,  и  его  голос  прозвучал  мягче,  чем
когда-либо. - Но тогда ты понимаешь...
   - Это вы не понимаете, - прервала его Сасс. - Вы не  были  рабами.  Они
убили мою семью  -  родителей  и  младшую  сестру,  -  моих  друзей  и  их
родителей. И я до них доберусь! - Она судорожно глотнула, сдерживая слезы.
"Тяжеловесы" молча ждали, но уже не выглядели рассеянными и инертными. - Я
до них доберусь, - повторила Сасс. -  Я  все  сделаю,  чтобы  покончить  с
пиратством и работорговлей! Хуже этого не бывает ничего! - Она встретилась
глазами сначала с Тад ом, потом с Сеглавин. - Простите. Больше я  не  буду
говорить об этом.
   К ее удивлению, оба встали, поклонились и сделали странный жест руками.
   - Нет, это наша вина. - В голосе Сеглавин усилился характерный  акцент.
- Мы не знали твою историю и согласны,  что  ничего  не  может  быть  хуже
этого. Наш народ тоже страдал, но не так. Мы  боимся,  что  с  нами  может
случиться такое, и в этом источник нашего гнева.  Ты  поймешь  -  ведь  ты
всегда будешь честной, что бы ни случилось. - Она улыбнулась  и  протянула
руку. Улыбка придала лицу Сеглавин новое выражение - теперь это было  лицо
человека, которого Сасс очень хотела бы считать своим другом.
   Впоследствии Сасс многое узнала об образе мыслей жителей тяжелых миров.
Некоторые  гордились  генетической  трансформацией,  которая  помогла   их
предкам адаптироваться  к  сильной  гравитации,  и  считали,  что  все  их
соплеменники должны как можно  больше  времени  проводить  на  планетах  с
высокой степенью притяжения.  Другие  считали  это  деградацией  и  хотели
перебраться на планеты с обычной гравитацией, где их потомки  со  временем
вернулись бы к нормальному облику. Но все чувствовали отчуждение от  своих
легковесных сородичей, и винили их в этом - по крайней мере отчасти,  -  и
возмущались мнением, что большой размер и вес  автоматически  предполагают
меньший разум и чувствительность.


   В первый же день каникул Сассинак явилась на квартиру Абе в отутюженной
форме, преисполненная гордости и одновременно испытывая  некоторый  страх.
Абе отдал ей честь и крепко обнял.
   - Прекрасно выглядишь, - заявил отставной старшина.
   - Надеюсь. - Сасс ослабила воротник и растянулась на диване.
   Абе аккуратно положил на полку ее фуражку.
   - Подружилась с кем-нибудь?
   - Конечно.
   Кивок Абе ободрил девушку, и она рассказала ему  о  своих  приятелях  с
тяжелых миров. Старый наставник нахмурился:
   - Поосторожней с ними. От них всякого можно ожидать.
   - Знаю, но...
   - Хотя по-своему они правы. Большинство  нормальных  людей  считают  их
безмозглыми силачами и обращаются с ними соответственно. Бедняги! Любой бы
возмутился таким отношением, и будь у них достаточно  ума,  они  могли  бы
причинить массу хлопот. Ты хочешь убедить их в своей честности,  Сасс,  но
смотри - не проявляй при этом слабости. Они больше всего  на  свете  ценят
силу и выносливость.
   - Но ведь не все же они одинаковые! - И Сассинак рассказала ему то, что
узнала о культурах тяжелых миров. - Теперь меня интересует, не  использует
ли их силу та же шайка, которая стоит за  пиратством  и  работорговлей,  -
закончила она.
   Абе, накрывавший на стол, задумчиво свел брови:
   - Не знаю. Может быть. Но  некоторые  из  "тяжеловесов"  и  сами  могут
оказаться пиратами. Так что будь осторожна.
   Сасс  не  спорила  -  она  не  хотела  признавать  в  Абе  определенную
ограниченность,  он  нужен  был  ей  всеведущим.  С  другой  стороны,  она
чувствовала в своих тяжеловесных друзьях честность и преданность, а в себе
самой - способность заводить дружбу с самыми разными людьми.


   К  третьему  курсу  Сассинак  была   признана   весьма   многообещающим
студентом, и недоверие к ее прошлому почти исчезло. Да, она была  выходцем
из колоний, но  среди  колонистов  имелось  немало  представителей  вполне
приличных семей, младшие сыновья  и  дочери  которых  предпочитали  поиски
приключений безопасному месту  в  фамильной  корпорации.  А  то,  что  она
никогда не помышляла о подобном поприще, говорило об ее скромности.
   Психоаналитики установили, что она смирилась с потерей семьи.  Сасс  не
знала,  как  бы  они  отреагировали,  узнав,  что  она  тайком  роется   в
колониальных базах данных. Ей не хотелось, чтобы ее пригодность  к  службе
во Флоте подвергали сомнению. Найдя что-нибудь, касающееся ее  семьи,  она
терпеливо ждала, пока компьютер не выдаст и остальные сведения.
   Первым сюрпризом оказалась  живая  родственница  (вернее,  "считающаяся
живой",  как  заявил  компьютер).  Сасс,  моргая,  уставилась  на   экран.
Прапрапрабабушка Лунзи (родная или двоюродная -  она  не  была  уверена  в
кодовых символах) работала в исследовательской службе.  Так  вот  в  честь
какого знаменитого предка назвали ее младшую сестру! Мать ничего о ней  не
рассказывала - возможно, потому, что сама ничего  толком  не  знала.  Ведь
Сасс теперь, став курсантом, получила доступ к гораздо большему количеству
информации, чем колонисты. Сассинак подумывала о том, чтобы  связаться  со
своими дальними родственниками, когда она проявит себя в качестве  офицера
Флота. Но это будет не скоро. И ее семьей станет Флот, как Абе уже стал ее
отцом.
   А при следующей встрече с наставником  Сасс  узнала,  что  он  серьезно
относится к своим отцовским обязанностям не только в традиционных областях
воспитания.
   - Прими пятилетний имплантант и ни о чем не беспокойся. Тебе все  равно
скоро не удастся стать матерью. Может, следовало принять его даже раньше.
   - Я не хочу быть сентиментальным романтиком, - сердито возразила Сасс.
   Абе усмехнулся:
   - Сасс, я же не советую тебе влюбиться прямо сейчас. Я  просто  говорю,
что ты стала взрослой и твое тело это знает. Ты не должна делать того, что
не хочешь, но скоро ты можешь захотеть...
   - Нет! - Сасс свирепо уставилась на него.
   - Разве ты еще ничего не заметила?
   Сасс открыла было рот, чтобы все отрицать,  но  поняла,  что  не  может
этого сделать. Абе знал ее лучше, чем кто-либо другой.
   - Прими имплантант, а потом делай все, что захочется.
   - Скажи еще, чтобы я остерегалась, - огрызнулась Сасс.
   - Девочка, я всего лишь удочерил тебя. Но даже  если  бы  я  был  твоим
настоящим отцом, ты - последняя, кому бы я посоветовал остерегаться.
   - Мой настоящий отец...
   - Был ханжой-колонистом. А я - из Флота. И ты теперь тоже  принадлежишь
Флоту. Не верь чепухе, которой тебя учили. Ты последняя  из  всех  женщин,
Сасс, которая может прожить всю жизнь девственницей. Научись  всему,  чему
следует, и посмотри, что ты можешь из этого извлечь.
   Сасс поежилась:
   - В твоих устах это звучит как какой-то технический процесс.
   - Не совсем, - улыбнулся Абе. - Это огромное  удовольствие,  Сасс.  Для
некоторых  оно  оборачивается  единственным  партнером  до   конца   дней.
Возможно, такими были твои родители. Но ты другой  породы,  Сасс.  Сколько
времени я наблюдал за  тобой  -  восемь  лет  или  десять?  По  натуре  ты
авантюристка, а то, что с тобой произошло, только усилило это свойство. Ты
страстная, но не захочешь связывать себя на всю жизнь.
   Пятилетний имплантант,  который  Сассинак  попросила  в  медпункте,  не
вызвал удивленной реакции. Вот только узнав,  что  она  прибегает  к  нему
впервые, врач настояла, чтобы Сасс прочитала инструкцию.
   - Тогда ты поймешь, что нет  ничего  плохого,  когда  полоска  на  руке
изменит цвет. Просто приди за следующей дозой. Это будет записано в  твоей
карте, но ведь карта не всегда может оказаться под рукой.
   После этого Сассинак уже не могла отделаться от назойливых мыслей. "Кто
будет   первым?"   -   спрашивала   она   себя,   безоговорочно    признав
характеристику,  выданную  Абе  ее  темпераменту.  Сасс  стала  исподтишка
приглядываться к другим курсантам. Лиами, с бронзовыми волосами, прыгавший
из постели в постель с такой же быстротой, с какой она поглощала  сладости
на  каникулах.  Каль  и  Дери,  которые  могли  бы  играть  в   любом   из
романтических сериалов, хотя все вполголоса сплетничали,  как  им  удается
даже с грехом  пополам  сдавать  экзамены.  Абрек,  уверенный,  что  любая
женщина, которая ему приглянется, тут же упадет в его объятия, несмотря на
то, что все курсантки давали ему отпор...
   Сасс даже толком не знала, чего именно она хочет. В юности они с Карие,
смотря фильмы с Карин Колдей, часто мечтали об экстравагантных сексуальных
авантюрах с самыми красивыми мужчинами Галактики во время спасения  планет
от пиратов. Но обязательно ли  мужчина  должен  быть  красивым?  Лиами  не
блещет красотой, зато такой забавный. А Абрек, хоть и красавец, слишком  в
этом уверен. "Какого рода привлекательность нужна именно для этого,  а  не
просто  для  того,  чтобы  вместе  готовить  уроки  или  тренироваться   в
спортзале?
   В конце концов Сасс пришло в голову, что  она  предпочла  бы  проводить
время с Мариком Дельгейсоном - старшекурсником с какого-то  дальнего  края
обитаемого космоса. Она и не представляла,  что  колонии  распространились
так далеко, но он выглядел куда  приятнее  жителей  тяжелых  миров.  Карие
глаза, темные вьющиеся волосы, слегка плутоватая улыбка. Не  красавец,  но
достаточно привлекателен и к тому же отличный гимнаст.
   И  когда  Марик  попросил  Сасс  быть  его  партнершей  в   праздничном
театральном представлении, она решила поговорить с ним напрямик. Когда они
возвращались в Академию, пробираясь сквозь ряды ярко раскрашенных  ларьков
со сладостями, Сасс не смущаясь спросила, не хотел бы он  провести  с  ней
ночь. Марик испуганно посмотрел на нее и потащил  в  темную  аллею  позади
одного из домов.
   - Что ты сказала?
   В полумраке девушка не видела  выражения  его  лица.  В  горле  у  Сасс
пересохло.
   - Я... спросила... не хочешь ли ты провести со мной ночь...
   Марик покачал головой:
   - Для этого я тебе не подхожу, Сасс.
   - Не подходишь?  -  Сасс  не  была  готова  к  такой  реакции  на  свое
предложение и не знала, должна ли она почувствовать себя оскорбленной.
   - Я... не совсем тот, кем кажусь. - Он опустил брови и снова их поднял.
Это движение показалось Сасс каким-то странным.
   - Не тот?
   - Ну... мне не хочется тебя разочаровывать, но... - И внезапно высокий,
очаровательный старшекурсник,  которого  она  знала  последние  два  года,
исчез,  рассыпался  на  кусочки,  которые  вновь   соединились   в   самом
причудливом сочетании, словно приклеенные к стене.
   Сасс с трудом обрела дар речи.
   - Ты...  ты  вефт!  -  Ее  охватил  неподдельный  ужас  -  неужели  она
собиралась заниматься любовью с...
   Кусочки снова рассыпались в разные стороны, и Марик возник перед ней  в
прежнем человеческом облике, только лицо его теперь было печальным.
   - Да. Среди людей мы обычно пребываем в  человеческом  облике.  Им  так
больше нравится. Хотя и не в такой степени, как тебе.
   Тренировка помогла Сасс взять под контроль дыхание.
   - Дело не в твоем облике.
   - В самом деле? - Он улыбнулся своей кривой улыбкой, о которой она  так
мечтала по ночам. - Моя иная форма вряд ли тебе понравится.
   - Мне нравишься ты сам! - почти сердито заявила Сасс.  -  Твоя...  твоя
личность.
   - Тебе понравилось, как я изображал человека? - Теперь его  голос  тоже
звучал сердито, и ее это почему-то забавляло.
   - Ты изображал человека лучше многих, которые  родились  людьми.  Я  не
виновата, что ты так хорошо поработал.
   - И ты меня не боишься?
   Сасс задумалась.
   - Нет, не боюсь. Я очень удивилась, потому что  ты  изображал  человека
слишком хорошо. И не думаю, чтобы тебе это удалось, если бы у тебя не было
схожих черт характера в твоем настоящем облике. Ноя не...
   - Ты не настолько эксцентрична, чтобы спать с "чужим"?
   - Да. Но я не хочу оскорблять "чужого", не имея на то причины.
   - Хм! Как всегда, разумна и вежлива.  Будь  я  человеком,  Сасс,  я  бы
захотел тебя.
   - Будь ты человеком, ты бы наверняка получил то, что захотел.
   - К счастью, моя человеческая форма не подвержена человеческим эмоциям.
Ты можешь нравиться  мне  как  личность,  Сасс,  но  я  не  могу  захотеть
спариваться с тобой. У нас этот процесс протекает совсем по-другому  -  он
куда более... э-э... биологичен, чем человеческое спаривание.
   Сасс поежилась - все это прозвучало чересчур по-медицински.
   - Но мы иногда - хотя довольно редко - дружим с людьми; в  человеческом
смысле этого слова. Я бы очень этого хотел.
   - В книгах, - заметила  Сасс,  -  это  я  должна  была  сказать:  "Нет,
спасибо, но не можем ли мы быть просто друзьями?"
   Марик весело рассмеялся:
   - Тебе бы пришлось такое говорить, если бы я первым сделал предложение.
   -  Вот  и  прекрасно.  -  Сасс  протянула  к  нему  руки.  -  Я  должна
прикоснуться к тебе, Марик. Прости, если это тебя огорчает, но  иначе  мне
не преодолеть страх.
   - Хорошо. - Руки  Марика,  теплые  и  сухие,  ничем  не  отличались  от
человеческих. Она почувствовала биение пульса в  его  запястьях  и  видела
жилку, пульсирующую на шее. Он покачал головой. - Только  не  пытайся  это
понять, Сасс. Наши ученые - а они весьма не похожи на ваших -  тоже  этого
не понимают.
   - Выходит, я влюбилась в проклятого вефта! - усмехнулась Сассинак. -  И
даже не могу этим похвастаться!
   - Ты не влюбилась в меня.  Ты  просто  молоденькая  девушка  с  недавно
введенным пятилетним имплантантом