сдерживаемые
слезы  полились  настоящими  ручьями.  Лунзи  больше  не  заставляла  себя
крепиться, и ей стало немного легче. Да и что там  говорить,  никто  в  их
семье лицемерить не умел.
   Когда раздался гудок, Фиона отпустила мать, в последний раз поцеловав в
мокрое от  слез  лицо,  и  отошла  подальше,  чтобы  увидеть,  как  челнок
оторвется от  земли.  Лунзи  остро,  как  никогда  прежде,  почувствовала,
насколько они близки с дочерью. В ее памяти навсегда запечатлелась  Фиона,
машущая ей вслед рукой, когда челнок  взмыл  вверх  и  помчался  прочь  от
земли, пронзая сине-фиолетовое небо Тау Кита.
   Теперь  весь  ее  багаж,  за  исключением   новой   форменной   одежды,
одного-единственного диска с любимой музыкой и голограммы,  был  заперт  в
маленьком багажном отделении вместе  со  своими  собратьями.  Лунзи  перед
отъездом остригла волосы чуть ли  не  под  корень,  как  и  большинство  в
судовой команде. Ведь теплый, свежий ветер, несущий ароматы местных  трав,
с таким удовольствием трепавший  ее  шевелюру,  остался  позади...  как  и
Фиона.
   Не  обремененная  особыми  заботами,  Лунзи  проводила  время,   изучая
результаты осмотров  своих  новых  подопечных  и  специальную  медицинскую
литературу, касающуюся наиболее типичных травм и недугов,  бытующих  среди
россыпей малых астероидов. Она  заблаговременно  готовилась  к  выполнению
своих будущих обязанностей.  Особенно  ее  заинтересовали  психологические
травмы. Для тех,  кто  длительное  время  находится  в  космосе,  наиболее
свойственны  агорафобия  и  клаустрофобия,  приводящие  к   параноидальным
расстройствам   психики.   Особенно   на   себя   обращало   внимание   то
обстоятельство, что эти отклонения наблюдались чуть более часто у одних  и
тех же пациентов в одно  и  то  же  время.  Лунзи  заинтересовала  причина
подобного  явления,  и  ей  захотелось  провести   исследование,   которое
подтвердило либо, наоборот, опровергло бы утверждения  ее  университетских
профессоров о возможности исцеления подобного недуга.
   Она  с  толком  воспользовалась  информацией,  которую   почерпнула   в
медицинских файлах своих пятнадцати попутчиков, чтобы поближе  узнать  их.
Этих крепких парней связывала настоящая, прошедшая через многие  испытания
дружба, и обычно они неохотно принимали чужаков в свою  компанию.  Они  не
выносили за пределы  их  тесного  круга  совместно  пережитые  трагедии  и
тщательно скрывали от постороннего  глаза  свою  личную  жизнь.  Но  Лунзи
недолго была чужаком. Очень скоро рудоискатели обнаружили, что она всерьез
беспокоится об их здравии и что она замечательный слушатель. Каждый из них
с нетерпением ждал возможности побеседовать с  доктором  в  кают-компании,
где они ели и отдыхали, а то и заглянуть в  ее  кабинет,  чтобы  скоротать
время между вахтами в приятной беседе. Это позволило  Лунзи  почувствовать
себя  не  просто  исполняющим  свои  обязанности  судовым  врачом,  но   и
полноправным членом экипажа. Со временем рудокопы становились  с  ней  все
более откровенными. Лунзи услышала от этих  ребят  множество  трогательных
историй о разбитых сердцах, неудачных браках, романтических  приключениях,
а также кучу вошедших в  корабельный  фольклор  баек  о  намерениях  некой
бывшей в их команде женщины открыть на свои сбережения салун  на  каком-то
искусственном спутнике, не говоря о многочисленных  пари,  заключенных  по
поводу яиц, которые наверняка снесет пара недавно заключивших брачный союз
птицеобразных  инопланетян,  называемых  рикси,   специалистов,   временно
нанявшихся на платформу. А она рассказывала о своей прежней жизни, о  том,
как она стала врачом, о дочери.
   Вот так, привычно, она держала в руках голограмму с изображением  Фионы
и  когда  слушала  за  рабочим  столом  рудоискателя  по   имени   Джилет,
заглянувшего к ней на огонек. Из его медицинского  файла  она  знала,  что
бедолага двенадцать лет провел в  состоянии  глубокого  холодного  сна,  в
который  вынужден  был  погрузиться,  когда   астероиды   разрушили   шлюз
судна-рудовоза,  где  он  находился  вместе  с  четырьмя  другими  членами
команды. Им пришлось  спешно  эвакуироваться:  Джилет  занял  спасательную
капсулу,  что  была  возле  грузового  отсека,  остальные  -  ту,  которая
находилась  за  машинным  отделением.  Четверых  его  товарищей  разыскали
довольно  быстро,  а  Джилета  не  могли  найти  более  десяти  лет  из-за
неисправной работы аварийной сигнализации в его капсуле.  Естественно,  он
был рассержен, обижен на весь свет, а где-то и испуган. В  команде  "Нелли
Майн" еще троим, по меньшей  мере,  приходилось  погружаться  в  состояние
холодного сна, но никто из них не спал столь  продолжительное  время,  как
Джилет. Лунзи очень ему сочувствовала.
   - Да, я знаю, что те  годы,  которые  я  проспал  замороженный,  прошли
безвозвратно. Но, доктор, меня убивает другое: я не могу вспомнить  их.  Я
так много потерял - друзей, семью. Жизнь прошла мимо меня, и  я  не  знаю,
как мне вернуться в мир, откуда я был выброшен, -  рассказывал  скуластый,
черноволосый рудоискатель. Он сел поглубже в пилотское кресло,  в  которое
Лунзи усаживала пациентов для осмотра. - Я чувствую, что потерял  какую-то
часть самого себя.
   - Бросьте, Джилет, вы прекрасно знаете, что это  не  так,  -  возразила
Лунзи, привстав с кресла и внимательно глядя на  собеседника.  -  Сознание
надежно защищено от непроизвольного проникновения  информации  из  центров
памяти. Но все, что вы когда-либо  знали,  по-прежнему  хранится  в  вашем
подсознании, просто эта информация находится как  бы  под  замком.  -  Она
легонько постучала его по лбу  тонким  согнутым  пальцем.  -  Исследования
ученых утверждают, что стирания информации в памяти человека не происходит
и тогда, когда он погружается в глубокий холодный сон. Главное,  чтобы  вы
сами были уверены, что вы - это вы. Никто лучше  вас  самих  не  расскажет
вам, что вы собой представляете. Я знаю, мои  слова  могут  ввести  вас  в
заблуждение - действительно, я сама никогда не проходила через это.  Но  я
ухаживала за многими пациентами, которые смогли преодолеть это потрясение.
Первое, что вам необходимо сделать, -  это  смириться  с  мыслью,  что  вы
пережили подобную психическую травму, и снова научиться жить  собственной,
только своей жизнью.
   Джилет скривился:
   - Когда я был моложе, мы с друзьями мечтали жить в  космосе,  вдали  от
шума и людских толп. Ха! Заставьте меня повторить  это  сейчас!  Теперь  я
хочу только одного - осесть в какой-нибудь стабильной колонии и отлаживать
реактивные  двигатели  или  промышленных  роботов,  чтобы  было   на   что
прокормиться.  Однако  это  невозможно  сделать,   пока   я   не   накоплю
"дыхательных". Не говоря уж о дополнительных расходах, которые  возникнут,
если мне придет в голову  обзавестись  семьей,  новой  семьей.  Поэтому  я
вынужден и дальше заниматься горным делом. Вот все, что я знаю.
   Лунзи кивнула. На жаргоне космических бродяг, которые,  в  силу  своего
рода  деятельности,  не  вели  оседлого   образа   жизни,   "дыхательными"
назывались денежные суммы, которые  требовалось  внести  для  того,  чтобы
подключиться  к  биосфере  колонии  при  условии  отсутствия  естественной
воздушной атмосферы. Это было недешево: каждый новый человек  подразумевал
увеличение  емкости  куполов.  Предварительно  проводили  расчеты  -   для
определения,  справится  ли   система   жизнеобеспечения,   если   к   ней
подсоединить еще один живой организм. Ведь, помимо воздуха, люди нуждались
в   воде,   нормальных   санитарно-гигиенических    условиях,    некотором
пространстве для жилых помещений, не говоря уж о синтезе продуктов питания
и  землях  для  сельскохозяйственных  угодий.  Лунзи   хорошо   это   себе
представляла. При всем при этом коэффициент безопасности  был  неприемлемо
мал, чтобы вырастить в таких условиях ребенка.
   - А как насчет того, чтобы осесть на какой-нибудь планете?  -  спросила
Лунзи. - Моей дочери,  например,  пришлось  по  вкусу  на  Тау  Кита.  Там
здоровая атмосфера и можно обосноваться хоть в городе, хоть на ферме. Чего
еще желать для  нормальной  жизни?  Я  хочу  выкупить  долю  какого-нибудь
астероидного  месторождения,  это  позволит  нам   с   Фионой   приобрести
достаточно комфортабельное жилье.
   Для  рудных  компаний  это  была  широко  распространенная  практика  -
позволять  своим  служащим,  не  являющимся  конкурентами,  по  временному
соглашению вести разработку на свой страх и риск на платформах, являющихся
собственностью  компании,  коль  скоро   это   не   мешает   их   основной
деятельности.   Лунзи   рассчитывала,   что,   по   крайней    мере,    ее
двух-трехлетнего дохода хватит,  чтобы  купить  немного  рабочего  времени
геологоразведчика.
   - Прошу прощения, доктор Меспил, но слишком уж там  все  определенно  и
неподвижно - в мире без купола. Слишком... ну, благоустроено. Вот здесь  -
настоящий мир! А там слишком легко живется. Лучше уж быть бедным там,  где
можешь ощущать себя настоящим первооткрывателем, чем богатым  -  на  самой
Земле.  Если  бы  у  меня  была  дочь,  я  хотел  бы,  чтобы  она  выросла
целеустремленной... волевой, не то что ее папочка... Извините,  доктор,  -
пробормотал Джилет, озабоченно посмотрев на нее.
   Лунзи  прогнала  мысль,  что  он  издевается  над  ее  храбростью.  Она
подозревала,  что  матерого  горняка  пугает  перспектива   оказаться   на
поверхности планеты,  не  защищенной  куполом.  Агорафобия  была  коварным
недугом. Открытая атмосфера  вызывала  в  нем  воспоминание  об  открытом,
космосе.  Джилета  следовало  убедить,  что  его  мужество  в  целости   и
сохранности, что оно не оставило его.
   - Не  переживайте.  И,  пожалуйста,  называйте  меня  Лунзи.  Когда  вы
говорите "доктор Меспил", я  тотчас  начинаю  вертеть  толовой  в  поисках
своего  супруга.  А  срок  нашего  с  ним  контракта  истек  давным-давно.
Расстались, конечно, по-дружески.
   Джилет с облегчением рассмеялся. Лунзи  посмотрела  на  вспыхнувший  на
экране компьютера медицинский файл  Джилета.  И  причина  его  раздражения
стала ясна как белый день. Спасательная капсула, в которой он находился  в
состоянии глубокой заморозки, имела  еще  одну  неисправность,  следствием
которой явилось то, что его  сознание  не  сразу  погрузилось  в  сон.  Он
вынужден был таращиться через стекло иллюминатора в  открытое  космическое
пространство  целые  два  дня,  пока   криогенный   процесс   наконец   не
подействовал. Все это время чувства его были притуплены, но он находился в
сознании. Не удивительно, что это привело к острой агорафобии. На лице и в
душе этого большого,  сильного  человека  сохранилась  печать  отчаяния  и
страха, которая уродовала его,  отравляя  ему  жизнь.  Сперва  она  хотела
преподать Джилету основы самовнушения - вдруг  это  поможет,  -  но  потом
передумала. Ему не нужно было знать, как вызывать выброс  адреналина,  ему
следовало научиться не допускать этого.
   - Расскажите мне, с чего начинаются приступы страха.
   - Ничто не донимает меня по утрам, - начал Джилет. - В это время у меня
полно работы. Даже если нахожусь на рудной платформе...
   Лунзи покачала головой. Уголки темных глаз Джилета весело сощурились.
   - У вас большие надежды, не так ли? Надеюсь, вы понимаете шутки?  Парни
ими  битком  набиты.  Не  стоит  запираться  в  этом   кабинете.   Тут   с
пространством туго, поэтому приходится сживаться с существованием  других,
как с фактом. Увы, это не значит, что  все  мы  тут  такие  уж  друзья,  -
добавил он печально. - Многие молодые ребята, с которыми я начинал, быстро
погибли: Одной ошибки  достаточно...  и  ты  уже  превратился  в  ледышку,
задохнулся или еще  что  похуже.  Многие  из  них  оставили  молодых  жен,
маленьких детей.
   При мысли о Фионе у Лунзи перехватило дух,  сердце,  казалось,  вот-вот
выскочит из груди. Она знала, что изолирующий слой ее скафандра в  целости
и  сохранности,  а  приборная  панель  работает  исправно,  но   поклялась
тщательнейшим образом проверить все еще раз, как только Джилет уйдет.
   - В чем заключаются ваши служебные обязанности?
   - Все мы по очереди делаем то, что нужно делать, мэм.  Я  неплохо  умею
находить месторождения, поэтому, когда подходит моя смена, стараюсь, чтобы
мне досталась именно  эта  работа.  Тому,  кто  находит  жилу,  полагается
премия.
   - Возможно, именно вы будете тем, кто обеспечит будущее моей дочери,  -
улыбнулась Лунзи.
   - Польщен вашим доверием, док... Лунзи. Но почему вы думаете, что  сами
не способны увидеть то, что вижу я,  а?  Вот  слушайте.  В  том  или  ином
количестве руда имеется в любом астероиде. Но не тратьте время  на  первый
попавшийся. Поиск нужно проводить целенаправленно.
   Как  только  увидите  что-то  похожее  на  то,  что  ищете,  не  важно,
собственными ли глазами,  путем  ли  навигационного  сканирования,  можете
приступать к детальному изучению вашего астероида.
   Суда-разведчики невелики. Они вмещают только одного  человека,  поэтому
приходится торчать там наедине с собственной персоной дни, недели, а то  и
месяцы напролет. Это нелегко. Ты должен быть готов мигом проснуться,  едва
сканер просигналит об опасности, чтобы избежать столкновения. Как находишь
перспективную жилу, от имени компании заявляешь о  своих  правах  и  ждешь
результата компьютерной проверки, чтобы закрепить право  собственности  на
месторождение.  Если  астероид  маленький,  а  еще   лучше   -   настоящий
кристаллический сросток, можно отбуксировать его на платформу,  что  мы  и
делаем: за кристаллы всегда дают премию. Кто же хочет,  чтобы  у  него  за
спиной наложили лапу на его находку? Найденную породу можно  доставить  на
место тягачом. Большие куски разрабатываются командой прямо на месте,  без
промедления.
   Я охотно занимаюсь разведкой, потому что насквозь вижу "коридор"  между
полями на сетке, а  нутро  корабля  достаточно  мало  для  того,  чтобы  я
чувствовал себя комфортно.
   Так что страх начинает сводить меня с  ума,  только  когда  я  укрепляю
осыпающийся ствол какой-нибудь очередной шахты. Или делаю что-либо  в  том
же духе снаружи, в открытом пространстве,  -  хмуро  закончил  Джилет.  Он
сидел, крепко обхватив себя руками, брови его были насуплены.
   - А вы сосредоточьтесь на том, что делаете, Джилет. Не заставляйте себя
таращиться в космос. Космос вечен. Больше не позволяйте  ему  преследовать
вас. И нет  никакой  разницы,  чем  вы  занимаетесь  в  данный  момент,  -
поспешила успокоить его Лунзи.
   Она хотела,  чтобы  горняк  осознал  все  положительные  стороны  своей
работы, рассказывая о ней, поскольку  невозможно  исцелить  душу,  если  в
жизни человека нет чего-нибудь такого, за что можно держаться и ради  чего
стоит выздороветь. Сражение было наполовину выиграно, хотя Джилет вряд  ли
догадывался об этом. Ему хватило мужества  вернуться  к  своей  работе  на
платформе. Вновь оседлать сбросившего его коня.
   - Что именно вы ищете, когда проводите разведку?
   Джилет  понемногу  раскрепощался;  сквозь  черные  жесткие  ресницы  он
рассматривал потолок.
   - Все, что могу найти. Космические булыжники дробят по  любой  причине,
начиная с алмазов и кобальта и заканчивая  железом,  -  в  зависимости  от
того, за что больше дадут. Если не требуется специальная технология,  руду
партиями  отжигают  лазером  и  спихивают  по  разгрузочным  желобам   для
дальнейшей  переработки.  Когда   попадается   сырье,   которое   содержит
компоненты, не допускающие совместной обработки, нашедшая его команда сама
проводит сепарацию.  Насколько  возможно,  это  делают  в  вакууме,  чтобы
уберечь породу от воздействия кислорода.  Важно  еще,  чтобы  материал  не
уменьшался и не увеличивался в объеме,  поэтому  надо  избегать  перепадов
температуры. Попробуй-ка  подготовь  руду  к  погрузке,  если  она  начала
оттаивать! А если она быстро нагреется,  то  и  вообще  может  взорваться:
разлетится вдребезги миллионами мельчайших частиц. У меня на  глазах  один
такой взрыв убил несколько моих напарников. Это довольно  опасная  работа,
мэм. Я не хочу умереть в постели, но еще меньше мне хотелось бы  погибнуть
так, как они.
   На лице Лунзи мелькнула  горестная  улыбка.  Тренированное  воображение
опытного врача моментально  нарисовало  ей  эту  ужасную  картину,  и  она
постаралась как можно скорее прогнать ее от себя прочь. Это была именно та
жизнь, к которой она приближалась  почти  со  скоростью  света.  "Если  ты
думаешь, что можно спасти каждого пациента, ты - идеалистка. Помогай  тем,
кому можешь помочь".
   - А что представляет собой месторождение драгоценных камней? Как вы его
находите?
   - Думаете, я просто так, по дружбе, разболтаю свои секреты такой  умной
женщине, как вы? - Джилет озорно подмигнул. Лунзи из вежливости улыбнулась
в ответ. - Ладно, раскрою вам одну примету. Внутри такие местечки светлее,
чем все остальное. Прозванивание дает нам  поперечное  сечение,  кажущееся
совсем пустым, потому что сигнал отражается от внутренней  поверхности  по
окружности. Иногда это оказывается именно то, что надо.  Хотя  мне  как-то
раз  попалась  штучка,  которая  расщепила  мой  луч  на  сотню   лучиков,
расходившихся  в  различных  направлениях.  Экипаж,  что  обрабатывал  эту
каменюгу, весь оброс волокнистыми кристаллами металла,  пока  взрезал  ее.
Она оказалась абсолютно  никчемной.  Правда,  нашелся  один  состоятельный
сенатор, который использовал ее для облицовки стен своего дома.  -  Джилет
аж плюнул в адрес оного государственного деятеля.
   Тема разговора  переменилась.  Джилет  действительно  отдыхал  душой  с
Лунзи, но она изо всех сил стремилась вернуть беседу в прежнее  русло,  не
давая ему расслабиться.
   - Вы также жалуетесь на бессонницу. Расскажите мне об этом.
   Джилет беспокойно заерзал, потом склонился, опираясь локтями о колени и
сдавливая ладонями виски.
   - Не то чтобы я не могу спать. Я просто не хочу засыпать. Мне  кажется,
что если я засну, то никогда больше не проснусь.
   - Сон - брат смерти, - процитировала Лунзи, - так  сказал  Гомер.  Или,
позднее, Даниил.
   - Точно, так оно и есть. Я хочу... Я хотел бы, раз уж я не попал в лапы
смерти, проспать в капсуле сотню  лет  или  еще  больше,  чтобы  вернуться
совсем чужим, чтобы мне не казалось, будто все  по-прежнему!  -  И  Джилет
разразился страстной тирадой, неожиданной даже для  него  самого:  -  Ведь
после всего лишь двенадцати лет я чувствую, что не попадаю в ногу. Я помню
то, что мои друзья давным-давно позабыли. Они посмеиваются надо  мной,  но
это все, что у меня есть, и я изо всех сил держусь за это. Они прожили без
меня десятилетие. Они теперь гораздо  старше,  и  я,  оставшийся  молодым,
кажусь им чудаком. Я почти хочу умереть.
   -  Нет,  нет!  Смерть  никогда  не   бывает   так   хороша,   как   нам
представляется. У вас появятся новые друзья, вы  найдете  работу,  которая
даст вам возможность проявить все ваши способности, вам  доведется  узнать
много такого, о чем сейчас никто и понятия не имеет.  Только  задумайтесь,
сколько новых возможностей дает вам ваше положение! Не думайте о  космосе,
когда  стараетесь  заснуть.  Сосредоточьте  ваши  мысли  на  самом   себе,
вспоминайте о чем-нибудь приятном, о детстве, например.
   Сигнал часов известил Джилета, что его личное время подходит к концу  и
ему пора возвращаться к своим обязанностям. Лунзи встала, дождалась,  пока
поднимется Джилет.
   - Приходите еще, когда выпадет свободное время. Поговорим. Мне  хочется
побольше узнать о разработке месторождений  драгоценных  камней,  -  гнула
свое Лунзи.
   - Не только вам, но и доброй  половине  юнцов,  которые  не  так  давно
начали работать на платформе, - добродушно проворчал Джилет. - И все-таки,
доктор, то есть Лунзи, как я могу заснуть, если это буквально гложет меня?
Мы еще так далеко оттуда, но это ощущение не дает мне заснуть.
   - Я, пожа