незаконными все попытки увозить рабочих, которые должны были отработать выплаченные им суммы, с завода.
     - Я бы не стал и пытаться, - любезно ответил Пал. Он порылся в распечатках, сделанных два дня назад. - Недавно я провел кое-какие легальные расследования. Вот здесь... нет, это заявление Вонзодика... ага, вот оно. Это заверенное вами заявление, сделанное в присутствии судьи Баскомора лично, о том, что ни одно из предприятий концерна Тондуба не берет на работу детей младше восемнадцати лет. Совершенно очевидно, - взглянув на детей, появившихся так же, как и на предыдущей фабрике, неизвестно откуда, как только они услышали о появлении Акорны, - что эти дети, которым много меньше восемнадцати, не работают здесь и не могут отрабатывать никаких денег.
     Акорна радостно взглянула на Пала. Вот, оказывается, чем он занимался, никому ничего не говоря! Какой он умный! Но сейчас ей было не до того, чтобы сказать ему об этом: дети в грязном тряпье и чистых, почти новых дешевых сандалиях сгрудились вокруг нее.
     - Ты вернулась, госпожа Эпона, - прошептал один из них.
     - Эпона, Эпона, - повторяли другие тихо, пока это слово не начало отдаваться эхом от стен; "Индюк" Тондуб зажал уши, чтобы не слышать этого хора. Он больше не спорил.

***

     Весь день пилоты скиммеров были заняты, привозя бледных худых детей с западных окраин Келталана в космопорт, где их встречали Джудит и Гилл. Когда прибыли первые дети, Джудит с торжеством взглянула на управляющего барона Манъяри.
     - А теперь вы верите, что у нас есть пассажиры, которых нужно доставить на Маганос? - спросила она. - Где же транспортные корабли, которые обещал нам барон?
     - Я вижу, что вам нужен транспорт, - сказал управляющий, - но барон не давал мне никаких распоряжений. Кроме того, все наши корабли заняты перевозкой настоящих грузов.
     - Свяжитесь с ним, - заявила Джудит.
     Управляющий ухмыльнулся и сплюнул:
     - Я говорил вам, леди, у меня нет никаких приказов и нет кораблей.
     Гилл взял его за руку.
     - Я настоятельно советую вам исполнить просьбу леди, - сказал он мягко, но во взгляде его голубых глаз (не говоря уж о размерах и силе руки, сжимавшей плечо управляющего) было что-то, отчего управляющему вдруг показалось, что связаться с бароном Манъяри по портативному коммуникатору - чертовски хорошая, просто прекрасная мысль.
     Когда Манъяри оказался на связи, Джудит взяла у управляющего коммуникатор.
     - Вам говорили, что сегодня нам понадобятся корабли, чтобы доставить пассажиров на Маганос. Собираетесь ли вы сдержать свое слово, или... мистер Ли должен сдержать обещание, данное вам?
     Барон-командор не мог поверить в то, что у Джудит и Гилла действительно были пассажиры, летевшие на Маганос, пока управляющий не подтвердил это. Вскоре после этого личный скиммер барона приземлился в порту.
     Его лицо посерело, когда он увидел толпу ожидающих детей, потом медленно налилось кровью, когда он осознал, что они говорят между собой о госпоже, которую одни называли Лукией, а другие - Эпоной.
     - Она мертва, - возмущенно заговорил он. - Все видели траурные флаги...
     Гилл удивленно поднял брови:
     - Траурные флаги? Это был знак уважения Дома Ли Дому Харакамяна, недавно потерявшему наследника.
     - А что заставило вас думать, что это траур по Акорне? - с легкой улыбкой прибавила Джудит.
     - Акорна жива и здорова, - подчеркнул Гилл, - и мистер Ли утверждает, что для всех будет лучше, если таковой она и останется, - он понизил голос. - Дети, которых вы видели позавчера, уже в безопасном месте. Вам до них не добраться, но они могут вернуться и рассказать всему Кездету, кто вы такой на самом деле... а если с Акорной что-нибудь случится, можете быть уверены, мы привезем их назад.
     Лицо барона обмякло, стало старчески-дряблым.
     - Корабли Манъяри заняты в других местах, - сказал он. Голос его звучал ровно и безжизненно, не выдавая никаких чувств. - Я сделаю... альтернативные распоряжения.
     Некоторое время он говорил с кем-то по интеркому. Вскоре произошло сразу несколько событий. Сперва люди в униформе компании Манъяри пригласили Гилла, Джудит и всех детей в личный ангар барона-командора Манъяри. Затем в порту приземлился второй скиммер семейства Манъяри, из которого вышли две женщины: одна маленькая и полная, вторая тощая, как скелет. Старшая женщина была в платье, расшитом драгоценными камнями, а на лице ее играла довольная и ожидающая улыбка. Молодая была одета в черное и принялась визжать, еще не выбравшись из скиммера.
     - Отец, как ты смеешь распоряжаться моими личными кораблями! Они мои - ты сам так сказал! Ты мне их купил в компенсацию того, что я не могу работать навигатором, потому что это работа, недостойная наследницы Манъяри! Ты сказал - все, что я захочу; и когда я сказала, что хочу свою личную коллекцию кораблей, ты сказал - да. Ты не можешь отменить наш договор!
     Внезапно она умолкла, словно бы утратив дар речи, в ужасе глядя на грязных оборванных детей, которых вели на борт ее личного корабля и рассаживали по местам в роскошном салоне.
     - Тише, Кисла, - бросил Манъяри. - Я только на время одолжил твои корабли. Уверяю тебя, я не сделал бы этого без крайней необходимости!
     - Они мои, - повторила Кисла.
     - Тогда, Кисла, если ты хочешь продолжать владеть ими, ты позволишь своему отцу позаимствовать их у тебя на несколько дней, пока не пройдет необходимость, - заявил Манъяри так твердо, что Кисла, уже готовая разразиться новыми жалобами, закрыла рот. - Ты не имеешь представления о том, с какими трудностями я столкнулся.
     - Откуда мне знать? Ты никогда ничего мне не говоришь!
     - Теперь говорю. Мы оказались перед лицом разорения, девочка моя. Дом Манъяри в ближайшие годы потеряет три четверти своих доходов. Может быть - навсегда.
     - Манъяри, что случилось? - баронесса тронула его за рукав. - В чем дело?
     - Не лезь ко мне! От тебя никогда не было пользы: всего один ребенок, и то эта ледащая девчонка! Тем более, ты не поможешь мне сейчас. Иди к себе, смотри свои мелодрамы, ешь конфеты и не путайся под ногами! - Манъяри снова повернулся к Кисле. - Ты поможешь мне справиться с этим кризисом. Мы возродим богатство Дома Манъяри. Ты и я, вместе, путь даже это займет много лет.
     - Чем? Тем, что пустим на борт моих кораблей этих вонючих нищих? - тощее лицо Кислы передернулось от отвращения. - И думать забудь! Ты слишком далеко зашел, папочка. Они натащат вшей!
     - Очень может быть.
     - Их будет тошнить.
     - Почти наверняка.
     - Они грязные, вонючие, а у некоторых идет кровь! Они совершенно отвратительны, и я не потерплю, чтобы кто-нибудь из них даже близко подходил к моим кораблям! Останови их, слышишь? Немедленно!
     Барон размахнулся было, чтобы ударить дочь, но баронесса оказалась рядом и удержала его руку.
     - Подожди, Манъяри, - спокойно проговорила она. - Правда, в первый раз я совершенно согласна с тобой - Кислу стоило бы избить; но сперва есть кое-что, что следует знать ей - и тебе, - она посмотрела на тощую молодую женщину взглядом, в котором читалось что-то вроде жалости. - Кисла, ты тоже могла бы быть среди этих детей.
     - Я? - Кисла задохнулась от возмущения. - Да ты свихнулась! Я - твоя дочь! Ни один ребенок рода Манъяри никогда и близко не стоял рядом с этими мерзкими грязными сопляками!
     - Ни один ребенок рода Манъяри; верно, - согласилась баронесса Илсфа, - но понимаешь ли, Кисла - о некоторых наиболее отвратительных привычках Манъяри я узнала вскоре после замужества. У нас была маленькая служанка... ну, неважно. Тогда я поклялась, что я, дочь Акультаниасов, потомок одной из Первых Семей Кездета, никогда не рожу ему ребенка. Но он не желал оставлять меня в покое, пока я не рожу ему наследника, и потому... - она пожала полными белыми плечами. - Пока он был в одной из своих длительных деловых поездок, я заплатила одной диди из Восточного Келталана за то, чтобы она достала мне младенца. Некоторые... ах... пожертвования медицинскому центру Келталана, позволившие мне получить свидетельство о том, что ты - мой ребенок, и что у меня больше никогда не будет детей, обошлись мне гораздо дороже. Мне пришлось продать многие фамильные украшения - мне, впрочем, они все равно не нравились, а Манъяри и не заметил того, что их нет. Так что, понимаешь ли, Кисла, тебе не стоило бы брезговать детьми, чью судьбу ты могла разделить.
     Барон Манъяри и Кисла в ошеломленном молчании уставились на баронессу.
     - Которая диди? - наконец выдавил барон.
     - Одна из тех, которых ты нанимал, чтобы они поставляли детей для твоих извращенных развлечений, дорогой, - ласково ответила баронесса. - Откуда бы мне иначе знать, где найти диди? Так что, видишь ли, есть даже возможность того, что Кисла - действительно твоя дочь. Но небольшая возможность: ты всегда предпочитал девочек, которые были слишком молоды, чтобы забеременеть..
     Слушая это разоблачение, барон-командор Манъяри словно бы случайно опустил руку в карман. Теперь он вытащил ее из кармана. Сверкнул полированный металл; Гилл бросился вперед с предостерегающим криком, но опоздал. Нож вошел в шею баронессы. Кровь хлынула на руки Манъяри.
     - Нет, отец! Не убивай меня! - Кисла отшатнулась от него.
     - Я должен был заставить ее замолчать. Конечно же, ты это понимаешь, - почти небрежным тоном проговорил Манъяри; его темные глаза сверкали. - Если люди узнают, что ты - найденыш из борделя, это разрушит наше будущее и лишит нас положения в обществе.
     Он огляделся по сторонам - и увидел бледные от ужаса лица Джудит, Гилла и полудюжины рабочих компании Манъяри.
     - Заставить замолчать... заставить всех замолчать... Уже слишком поздно, да? - как-то по-детски спросил он у Гилла. - Слишком поздно?
     Гилл тяжело кивнул.
     - Этого я и боялся, - проговорил Манъяри упавшим голосом и всадил нож себе в грудь.

***

     Они не хотели, чтобы дети видели трупы до того, как их уберут, но пронзительный визг Кислы привлек всеобщее внимание, пока не увели и ее.
     - Флейтист мертв, - сказал один из детей тем, кто уже сидел в салоне корабля.
     - Госпожа Лукия убила его.
     - Как она могла? Ее здесь даже не было!
     - Она может все. Наверное, она наложила на него mal ojo, и потому он убил себя.
     Гилл покачал головой, пока дети занимали свои места на корабле.
     - Я думал, что они огорчатся, - пробормотал он.
     - Они всегда знали, что такое смерть, - сказал Дельзаки Ли. Он незаметно подъехал к Гиллу в своем кресле, и рыжебородый викинг подскочил, услышав неожиданно прозвучавший голос старика. - В смерти нет для них ничего нового. Теперь вы с Джудит должны научить их жить.
     Он посмотрел вниз, туда, где по плитам посадочной площадки растекалась кровь Манъяри:
     - Но мне очень жаль, что так вышло с бароном-командором.
     - Не понимаю, о чем тут жалеть, - возразила Джудит; она была все еще бледна, но ее больше не мутило. - Он был злым человеком. Он заслуживал смерти.
     - Ах, Джудит, Джудит, - вздохнул Ли. - Неужели я так и не научил вас ничему в бизнесе? Теперь нам придется самим платить за доставку грузов на Маганос, а Манъяри мог предоставить нам корабли даром. Очень жаль, - повторил он.

***

     Акорна, все еще находившаяся к востоку от Келталана, ничего не слышала о происшествии в космопорте. Она была страшно измучена: сколько мест нужно было посетить, столько детей прятали от них! Но, однако, чем дальше, тем им было легче. Все те же тайные каналы связи, которые когда-то разносили по всему Келталану рассказы об Эпоне, Лукии и Сите Рам, теперь передавали новость еще более поразительную: долгожданный день свободы настал. Тех, кто будет прятаться, не возьмут на небо: они останутся рабами. И потому дети начали выходить из своих убежищ, еще не успев увидеть Акорну.
     - Завтра тебе не придется летать с нами, - жизнерадостно заявил Пал. - Они идут к нам, как только видят скиммер консорциума Ли. Теперь тебе нужно отправиться домой и отдохнуть.
     - Пилоты скиммеров работали весь день, - возразила Акорна. - Если они могут это выдержать, то могу и я, - она подозвала Педира. - Вы и ваши друзья сможете сегодня совершить еще один рейс, Педир? Хорошо. Есть еще одно место, которое мне хотелось бы посетить сегодня. Ради Яны и Кеталы.
     В Анъяге новости о сумасшедшей женщине, которая забирает всех детей-рабов, достигли надсмотрщиков и слуг. Некоторые запирали свои команды в бараках; Шири Теку, чья команда как раз заканчивала дневную смену, попросту приказал детям оставаться Внизу. Пока эта самая Акорна не улетит, конца смены не будет. Ей не удастся разорить Анъяг так же легко, как все эти городские фабрики с их мягкотелыми управляющими!
     Но молва ничего не говорила о небольшой армии пилотов скиммеров, медиков и охранников Дома Ли, прибывших с Акорной. Пока люди Дельзаки Ли ломали двери бараков и выводили наружу к посадочной площадке ошеломленных, растерянно моргающих детей, Акорна все искала среди них тех, чьи лица она помнила.
     - Ты их не найдешь, - ухмыльнулся Шири Теку. - Они принадлежат мне и Черному Старику.
     Упоминание о подземном демоне, чьим именем пугали детей, было тем самым ключом, который и нужен был Акорне. Она ненадолго останавливалась у каждого входа в шахты, "пробуя" воздух своим рогом, пока не подошла к той, где воздух был тяжелым от дыхания множества маленьких людей, которых оставили Внизу, во мраке.
     Механизм, поднимавший и опускавший клетку, был заблокирован, но по стенкам шахты располагались лестницы, предназначенные для экстренных случаев.
     - Лакшми, - позвала Акорна в темноту. - Фаиз. Буддх. Лата.
     В шахте что-то зашуршало. Позади Акорны Шири Теку, рыча от ярости, двинулся к девушке, но трое водителей радостно скрутили его и уселись ему на грудь. Акорна не заметила этого: все ее внимание было сосредоточено на другом. Ее голос был словно бы тонкой светлой нитью, которая обозначала для детей дорогу Наверх.
     - Ганга. Виллум. Парви, - звала она.
     По одному, все еще робея, дети выбирались по длинным лестницам из шахты. Лакшми была первой.
     - Сита Рам, - она вздохнула. - Ты вернулась!
     Девочка упала на колени и поцеловала край юбки Акорны.
     Акорна подняла ее.
     - Мне нужна будет твоя помощь с теми, что помладше, Лакшми, - сказала она. - Лата, Ганга, Парви?..
     - Это последние дети в Анъяге, - проговорил стоявший рядом с ней Пал. - А теперь ты согласна отправиться домой и отдохнуть? Если только при этом условии ты сможешь отправиться с нами завтра?
     - Да, - сказала Акорна.
     - Идите, Фаиз, Виллум, Буддх, - позвала она снова - Мы отправляемся домой. Мы все отправляемся домой.
     То, что ее дом (если исследования Калума дали точный результат) находился во многих световых годах пути от Кездета, что, возможно, до него нужно было лететь много лет, сейчас не имело значения. И, разумеется, не стоило даже упоминать об этом при детях, по крайней мере, пока они не окажутся на Маганосе под опекой Джудит и Гилла. Может быть, их с Калумом звездные странствия и не увенчаются успехом, но, помогая этим детям, разве не заслужила она права найти свой народ? Разве она не исполнил ту клятву, которую дала несчастным и обездоленным детям Кездета?
     Улыбаясь, она взяла Лату на руки и двинулась к скиммеру Педира, а за ней шли дети, чьи грязные пальчики цеплялись за ее юбку и серебристые длинные волосы.
     Никто в Анъяге не посмел остановить их.


АКОРНА II
ПОИСКИ АКОРНЫ

Энн МАККЕФРИ и Маргарет БОЛЛ






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Спасательная капсула, найденная в поясе астероидов, меняет жизнь и судьбы множества людей. Ведь в ней - ребенок легендарной расы единорогов, наделенных уникальными возможностями и, по преданиям, способных приносить счастье и богатство тому, с кем он подружится. 

Глава 1

Маганос, 334.05.11 по единому федеративному календарю

     В кабинете Акорны, располагавшемся под куполом Дехони на лунной базе Маганос, было, на вкус девушки, слишком тесно, а совещание длилось уже так долго, что Акорну обуревала только одна, томительная мысль - как бы сбежать из комфортных туннелей на свободу, пробежаться по поверхности - любой планеты, где угодно, лишь бы там была чистая твердая земля и горизонт далеко-далеко. По мере того, как тянулось собрание, потребность в небе, и земле, и просторе становилась для нее почти навязчивой - так же, как для Пала Кендоро стала маниакальной потребность измышлять все новые способы, только чтобы не позволить ей и Калуму отправиться, наконец, на поиски родной планеты ее сородичей.
     Акорна попыталась взять себя в руки, напомнив себе, что Калуму, наверное, еще тяжелее. Бывший горняк почитал своим первым долгом отыскать родину воспитанницы, и даже его любовь к Мерси отступала перед этим долгом. Чем скорей Акорна сможет освободить Калума от взятой тем на себя задачи, тем скорей они с Мерси поженятся, наконец. Конечно, девушка понимала, почему многие ее друзья с такой неохотой ждут отбытия "Акадецки". Гилл и Джудит были вполне счастливы вместе, приглядывая за детьми-крепостными, продолжавшими прибывать с Кездета, чтобы работать и учиться на его спутнике. Рафик же был, очевидно, вполне довольным своей новой карьерой в качестве помощника и наследника дяди Хафиза - главы Дома Харакамянов. Но как им непонятно, что Калум чувствует себя обязанным отыскать ее родную планету - а ей, Акорне, нужно найти свой народ, прежде чем сердце ее успокоится!
     - Загрузка припасов и продовольствия до сих пор не завершена, - непреклонно зачитывал Пал с блокнота. - Но самая серьезная проблема на данный момент, - он покосился вначале на Акорну, потом на Калума, и грустно покачал головой, - это установка и проверка оборонительных систем "Акадецки". По оценкам моих сотрудников, на это уйдет не менее четырех недель, если мы хотим все сделать без ошибок с первого раза.
     - Погодите минутку! - Калум вскочил.
     Они с Акорной переглянулись. Этого взгляда девушке хватило, чтобы понять - ее старший друг считает все сказанное не более, чем очередным предлогом отложить старт, предлогом, который Пал в компании с Гиллом и своей сестрой Джудит попросту высосал из пальца. Возможно, Дельзаки Ли тоже приложил тут руку; хотя оборудование для "Акадецки" поставлял Дом Харакамянов, мистер Ли предложил оплатить расходы, чтобы превосходнейшим образом оснастить кораблик для дальнего пути. Вот только не послужило ли это щедрое предложение для старого магната попросту способом сохранить контроль за судном и затянуть переоснастку до той поры, когда Акорна и Калум попросту махнут рукой на поиски?
     Второй, почти обвиняющий взгляд бывший горняк как раз и бросил на Дельзаки Ли, безмолвно парившего по другую сторону стола в своем антигравитационном кресле, позволявшем ему передвигаться, несмотря на прогрессирующий паралич. Многие совершали ошибку - кое для кого она оказывалась последней - недооценивая Дельзаки Ли из-за очевидной старости и изнурительной неврологической болезни, приковавшей его к этому креслу. Но только не Калум Бэрд! Вот уж кто прекрасно осознавал, какой острый и ясный рассудок заключен в дряхлом теле. Дельзаки Ли оставался силой, с которой приходилось считаться - благожелательной, могучей, мудрой и, как ехидно добавил про себя Калум, прямолинейной в той же примерно степени, что винтовая лестница на гравюре Эшера.
     Калум знал, что Ли тяжело будет отпустить Акорну на поиски ее народа. Красота, обаяние, смелость и ум девушки отогрели сердце старика. Внешне он всеми силами поддерживал ее стремление воссоединиться с соплеменниками, однако уговорить его измыслить какой-нибудь способ, чтобы оттянуть отлет, не составляло никакого труда. Что же до Пала Кендоро, личного ассистента Акорны, тот даже не пытался сделать вид, что хочет помочь ей. Убедив себя, что влюблен в прекрасную инопланетянку по уши, юноша не то не мог, не то не хотел понять, почему она не может найти с ним свое счастье, оставаясь в неведении, кто она и откуда, и уж, разумеется, не горел жел