функции.  И  был  слишком увезен  в  себ",  чтобы
заметить,

   как  его желания понемногу выходят из-под железного контроля воли Древняя
уселась на грудь Дина.  Теперь он не видел ее лица.  Только согнутую спину с
проступившими бугорками позвонков.  Джибс слышал,  как она напевает, Вернее,
это не было песней.  Скорее звуки,  которые издавала Древняя, были похожи на
мурлыканье огромной кошки.  Это не было песней,  но было...  музыкально! Так
подумал  Джибс.  Он  чувствовал себя  все  лучше  и  лучше.  Подвигал рукой,
повернул голову. На расстоянии фута он увидел аккуратную горку одежды. А под
ней... Пояс с ножом!

   Дин облизнул губы.  Потом посмотрел на белую согнутую спину.  Нежная кожа
Древней  словно  светилась в  темноте.  Серьезное искушение!  Древних  можно
убивать!  Как явствовало из дневника,  Сэллери Дейн убил одну из них даже до
своего превращения!

   В нижней части живота Джибса возникло волнующее тепло.  Похоже, козоногая
посильней,  чем  средство Тарарафе.  Это не  огорчило Дина.  Интересно,  где
сейчас масаи? Наверное, на пути в Найроби? Хочется верить, у него хватит ума
не заявиться сюда еще' раз?

   То,  что  Древняя побеждала снадобье Тарарафе,  должно было склонить чашу
весов против нее.  Но чем больше Джибс думал об этом,тем меньше ему хотелось
убивать  таков  чудесное  существо.  Сознание его  словно  поставило заслон,
отделивший и  Рохана,  и  умирающую Флоренс Тейт.  Только Дин  и  козоногая.
Которая определенно добьется своего!  Что  ж.  Дин совсем не  против!  Джибс
шевельнулся.  По  слабому  напряжению мышц  его  живота  Древняя угадала его
движение. И оглянулась.

   Дающий Семя смотрел на  Мякоть Жемчужницы.  Глаза его были еще мутноваты,
но  выглядел  он  вполне  довольным.   Не  похоже,   чтобы  клубок,  который
распутывала Древняя, был сплетен им самим. Очень хорошо! Сначала Дающий Семя
порадует ее лоно, потом - желудок. Правильно, что она не убила его!

   Джибс увидел,  как по-волчьи вспыхнули в  темноте глаза Древней.  И вдруг
совершенно точно осознал: она его убьет! В этих больших широко расставленных
глазах уже жила его смерть!

   Джибс сжал зубы и опустил веки. Она не должна знать! Черт! Его руки - как
ватные!

   Мякоть Жемчужницы распутала последнюю нить  и  перестала петь.  Несколько
привычных движений - и Дающий Семя готов!

   Мякоть  Жемчужницы  приподнялась и,  помогая  себе  рукой,  соединилась с
человеком.  Управляя мышцами лона,  добилась от него нужной крепости. Сейчас
ей не нужно двигать тазом.  Достаточно внутреннего волнообразного движения -
и  фаллос человека затрепетал у нее внутри.  И выплеснул дающую жизнь струю.
Запрокинут  голову.   Мякоть  Жемчужницы  вобрала  в  себя  жизнь  Семени  и
одновременно горлом  -  жизненную силу  мира.  Обе  силы  смешались внутри и
запели ликующую песнь,  порождая наслаждение.  Часть его стекла вниз, в тело
человека,  воодушевляя Дающего к  новому извержению.  И  оно произошло почти
тотчас: вызвав новый взрыв энергии и новые волны блаженства. И еще раз...

   Непрерывный оргазм заставил Джибса забыть обе всем. Древняя раскачивалась
на нем,  как безумная всадница. Ее длинные светлые волосы взлетали и опадали
конской гривой под  порывами ветра.  Когда  козоногая открывала тело  назад,
легкие пряди падали на  лицо  Джибса.  Когда же  она  сгибалась,  наклоняясь
вперед,  светлый  шелк  волос  шалью  накрывал  его  ноги.  Наслаждение было
бесконечным.  Кровь бурлила в жилах Дина.  А дышал он так глубоко,  что ныли
ребра и  в  горле пылал сухой огонь.  Но этот жар -  ничто в сравнении с тем
пламенем, что пылало в лоне Древней!

   Мякоть Жемчужницы приостановила неистовое течение сил.  Если дать Дающему
Семя волю,  он  погубит себя в  первые же  минуты.  А  он должен жить.  Жить
достаточно долго,  чтобы Мякоть Жемчужницы получила все, что ей причитается.
И чтобы жизнь человека отошла к ОНЕ.

   "ОНА! Госпожа!" - мысленно позвала Древняя. Отклика не было.

   Мякоть Жемчужницы изогнулась и  оглядела лежащего под ее бедрами.  У него
достаточно сил,  решила Древняя.  Мир  Темной Луны откроется для  Дающего не
раньше, чем Мякоть Жемчужницы насладится им сполна.

   Джибс  снова  увидел глаза  козоногой.  Хотя  кровь еще  кипела в  жилах,
заволакивая туманом сознание. Дин понял: он продвинулся на пути Смерти.

   Древняя откинулась назад,  опираясь ладонями в землю.  Она тоже отдыхала.
Но лоно ее крепко держало то, что внутри.

   Путь Смерти -  путь воина.  Так учитдзен.  Но  сейчас,  понимал Дин,  это
слишком легкий  путь.  Счастливая смерть?  Разве  для  этого  он  остался на
острове? У него есть долг...

   Древняя отдыхала.  Джибс тоже расслабился.  Полностью расслабился. Только
правая рука его  медленно поползла по  траве.  Теперь она  слушалась намного
лучше,  чем  несколько минут  назад.  Но  задача все  равно оставалась очень
трудной.  Ни  одна мышца,  ни один миллиметр кожи,  соприкасающейся с  телом
Древней не должен его выдать.

   Пальцы  Джибса проникли под  сложенную одежду,  коснулись кожаного пояса,
подтянули его поближе.  Большой палец мягко нажал на упор: штык должен выйти
тихо,  без щелчка.  Есть! Джибс потянул за рукоять. Тяжесть ремня удерживала
ножны. Клинок бесшумно выскользнул из чехла. Рука двинулась в обратный путь.
Глаза  Джибса неотрывно следили за  светлой волной волос,  стекающей ему  на
грудь.  Древняя была неподвижна,  как  мраморная статуя.  "И  весит немногим
меньше!"  -  подумал Дин.  Неподвижна,  но  в  глубине ее  лона  уже  начало
постепенно разгораться пламя.  Несколько секунд -  все, что у него осталось.
Джибс  совершенно точно  знал:  перед тем  как  вновь начать свою  неистовую
скачку, козоногая обязательно оглянется. И увидит нож!

   Левая  рука  Дина  медленно двинулась навстречу правой.  Они  должны были
соединиться на  рукояти,  когда нож окажется под затылком Джибса...  Древняя
оглянулась!

   "Что-то не так!" -  подумала Мякоть Жемчужницы, изучая лицо Дающего Семя.
Хочет выглядеть спокойным,  но  у  него не  вполне получается.  Да он просто
боится!  Древняя  взглянула на  руки  человека.  Наивный!  Он  показывает ей
ладони.  У людей этот жест означает: не причиню тебе вреда. Смешно! Ведь это
он боится, а не

   она! Разве может Дитя Дыма, даже таков необычное, причинить вред Древней,
когда они - в соединении?

   Джибс вздохнул с  облегчением:  козоногая отвернулась!  Она  не  заметила
ножа!  В  самый последний момент Дин  успел спрятать его под голову.  Острие
оцарапало кожу на спине,  но это -  пустяки.  Древняя отвернулась,  и  Джибс
потянулся,  чтобы достать свое оружие.  Но  не успел.  Огонь соития заставил
человека забыть о собственных мыслях.

   Соединение   продолжалось  недолго.   Ммсоть   Жемчужницы  проголодалась.
Расслабившись,  она потянула носом прохладный ночной воздух. Хочется свежего
мяса!  Но  ее  собственный запах сейчас настолько силен,  что  все съедобное
давно разбежалось.  Даже крысы,  за милю чуявшие кровь,  держались подальше.
Запах  крови?  Мякоть Жемчужницы обоняла этот  острый вкусный аромат.  Кровь
раненой самки!  Древней надо поесть!  Но надо покормить и Дающего Семя. А он
не  будет есть свежее мясо.  Тем  болев мясо человеческой самки.  Ему  нужно
приготовить пищу.  Позже.  Но  для  пищи  Дающего Семи мясо тоже должно быть
свежим.  Совсем свежим.  Если она убьет самку, предется потом потерять время
на охоту. А ведь есть еще и второй!

   Мякоть Жемчужницы откинулась назад, отдыхая и размышляя. Поесть ей нужно!
О! Зачем же убивать самку?

   Мякоть Жемчужницы довольно улыбнулась.  Как все просто. Она может утолить
голод частью ее  тела.  Рукой или  ногой.  Если  остановить кровь,  самка не
умрет.

   Мякоть Жемчужницы гордилась coбoй'.  Ее собственное решение. Не взятое из
памяти!  Древняя  наклонилась влево,  собираясь встать.  При  этом  лоно  ее
расслабилось, отпуская обмякший орган человека...

   Смертельный холод  пронзил сердце Древней.  Внутри ее  все  напряглось до
деревянной твердости, но слишком поздно.

   - ОНА! - отчаянно закричала Мякоть Жемчужницы. - бНА!

   "Вот оно!" -  мысленно воскликнул Джибс.  И,  сжав нож двумя рунами,  изо
всех сип ударил им в белую узкую спину Древней, целя под лопатку, не

   ладонь левее  позвоночника.  Снизу вверх.  Дин  рассчитывал,  что  сердце
Древней расположено там же,  где у  человека.  Но  это было не  так.  Сердца
Древних находились не слева, а в правой стороне груди.

   Помогла случайность. Именно в этотмиг МякотьЖемчужницы наклонилась влево.
И  сделала это с  обычной для Древних стремительностью.  Двухдюймовой ширины
лезвие  штык-ножа  прошло  между  ребрами  и  наполовину погрузилось в  тело
Древней.  Наполовину,  потому что Мышцы козоногой напряглись и сжали клинок,
словно тиски. Но сталь уже пропорола ее сердце.

   Джибсу вдвойне повезло. Нанеси он удар на секунду раньше, пока его фаллос
оставался внутри Древней,  американец наверняка лишился бы этой существенной
части  своего  организма.  Вцепившись двумя  руками в  рукоять штыка,  Джибс
повис,  а Древняя,  невероятным усилием поднявшись с колен,  распрямилась (с
клинком,  пронзившим сердце,  с  Джибсом,  вцепившимся в рукоять с упорством
бультерьера),  сделала несколько шагов, в последний раз неистово выкрикнула:
"ОНА!"  (кровавые  брызги  -  из  широко  открытого рта)  -  и  опрокинулась
навзничь,  придавив человека к земле.  Мускулы ее расслабились^ нож выскочил
из раны, и кровь Древней хлынула на грудь Джибса.

   АНК  услышал вопль умирающей Мякоти Жемчужницы раньше,  чем  его подруги.
Ярость полыхнула в  нем с  такой силой,  что шестеро Древних,  с которыми он
играл, рассыпались в разные стороны. Как стайка газелей, среди которой вдруг
оказался  тигр.  Они  попадали  на  пол,  свернувшись клубком,  зажимая  уши
коленями  и  прикрыв  ладонями  затылки.   Их  чувства  отключились:  ярость
Господина оглушила их.

   Свободное теперь  сознание  АНКА  мгновенно расширилось,  накрывая  Козий
Танец.  Он  "увидел"  Мякоть  Жемчужницы,  с  искаженным  лицом,  с  кровью,
пузырящейся на  губах.  И  Джибса,  неуклюже выкарабкивающегося из-под  нее.
Грудь человека была в крови, но Тот-КтоПришел не мог спутать кровь Древней с
кровью  человека.  Именно Джибс  был  причиной того,  что  Мякоть Жемчужницы
умирала.

   Ярость АНКА выплеснулась на человека и Древнюю.  Человека,  ранившего его
Древнюю!  И Мякоть Жемчужницы,  позволившую,  чтобы Дитя Дыма ранило ее! АНК
"видел"   и   оружие   Джибса:   широкий  стальной  клинок.   Человек  сумел
ударитьДревнюю ножом!  В этот миг Тот-Кто-Пришел забыл о том,  кто такой Дин
Джибс. Дитя Дыма! Вот что помнил АНК. Но Мякоть Жемчужницы!..

   Джибс не  заметил ярости сына Древней.  У  него не  было соответствующего
органа.  Зато Мякоть Жемчужницы задрожала от нестерпимой боли. Боль от удара
штыком растаяла в непереносимой муке, когда раскаленной иглой владыка проник
в  ее  мысли.   И,   узнав,  вспыхнул,  как  огненная  буря.  Его  предельно
сосредоточенное сознание расширилось.  АНК увидел Флоренс Тейт,  плавающую в
крови, вытекшей из пробитого легкого... И Рохана!

   Рохана,  которого  это  жалкое  ничтожество,  позволившее человеку ранить
себя, осмелилось связать собственным словом!

   Дуновением мысли АНК  освободил брата и  обрушился на  Мякоть Жемчужницы.
Тому-Кто-Пришел было  чуждо  милосердие.  Ведь  в  нем  была  кровь Древних.
Слабость и уязвимость лишь усугубляли его ярость.  И Повелитель знал,  как и
куда бить, чтобы причинить наибольшее страдание. Он упивался муками Древней!
И  собственной силой привязал ее к телу,чтобы не позволить ускользнуть в мир
Темной Луны.  Боль  была так  велика,  что  "стены",  которыми ОНА  оградила
собственную связь  с  Мякотью  Жемчужницы,  пали.  И  АНК  увидел  настоящую
виновницу происшедшего.  И  настоящую угрозу.  В  тот же  миг он  "отпустил"
Мякоть Жемчужницы,  и та умерла.  Будь у Того-Кто-Пришел больше времени,  он
вернул бы Древней жизнь. АНК был чужд милосердия, но справедлив. Теперь весь
замысел ОНЫ,  вернее,  та  его  часть,  что  была открыта Мякоти Жемчужницы,
открылся и  АНКУ.  Поэтому,схватив  свирель.он  ринулся по  коридору наверх,
наружу.  Ринулся со  всей быстротой,  на  которую был способен.  Чуть больше
минуты отделяло две  линии  будущего.  И  только в  одной из  них  его  брат
оставался в живых, а он, АНК, сохранял себя!

   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

   Хрупкая на вид Мякоть Жемчужницы,  придавившая Джибса, весила столько же,
сколько весит  крупный мужчина.  Дину,  еще  не  оправившемуся от  слабости,
потребовалось несколько секунд,  чтобы выбраться из-под нее.  Потом,  следуя
давней привычке, он очистил нож: воткнул его трижды в землю и вытер о траву.
О том, чтобы стереть кровь с собственной груди. Дин не подумал.

   Мякоть Жемчужницы была жива.  Дин не видел в темноте ее зрачков, но знал:
Древняя следит за  ним.  И  еще  он  знал,  что  ей  очень больно.  Хотя  не
догадывался о том,  что боль ее-не от раны. "Что же, - подумал американец. -
Око за око!" И поспешил к Фло.

   Присев на  корточки,  он  коснулся лица девушки.  На  ощупь ее  кожа была
подозрительно  холодна.   Но  Флоренс  дышала.   Редко,  тяжело,  с  хриплым
клекочущим  звуком,   но   дышала.   Палец   Дина   наткнулся   на   струйку
крови.вытекающую у нее изо рта. В темноте ему трудно было определить глубину
раны,  но Джибс знал:  повреждено легкое и, возможно, позвоночник. Трава под
девушкой слиплась от вытекшей крови.  У Дина опустились руки. Фло умрет... -
АНН ее вылечит*.

   Джибс  вздрогнул от  неожиданности,  когда у  него  нзд  головой раздался
голос. Американец настолько вымотался, что даже не почувствовал, как подошел
Рохан. Или то была не усталость, а подавляющее чувство опустошения внутри?

   - АНК  ее  вылечит)  -  повторил  молодой  человек.  В  его  голосе  была
непоколебимая уверенность. Дин промолчал.

   - Я  позову брата!  -  сказал молодой человек.  -  Интересно,  что на нее
наието?

   Джибс не сразу понял, что Рохан имеет в виду Флоренс Тейт.

   И  он  был  поражен  тем,  насколько спокойно молодой  человек  отнесся к
несчастному положению своей  любимой.  Джибс  не  знал:  равнодушие Рохана -
искусст  венное.  Милосердный дар  брата,  заботливо  огрэдившего Рохана  от
слишком сильных переживаний.

   Дин выпрямился.  Каждая клеточка его тела молила об  отдыхе.  Но  волевым
усилием  Джибс  заставил  измученный организм выплеснуть в  кровь  еще  одну
крохотную порцию адреналина. -Ты-в порядке? - спросил он Рохана. - Да. А ты,
похоже,  ранен.  Дин?  Вопрос был задан с холодным интересом,  насторожившим
Джибса.  Но через секунду он забыл о  странном поведении Рохана,  потому что
почувствовал близость настоящей опасности...

   АНК выскочил из тоннеля с невероятной скоростью. Он бежал так быстро, что
человеческий глаз воспринял бы  сына Древней как  размытое пятно.  Затрещали
ветки.  АНК двигался напрямик,  не выбирая дороги. Он мог бы воспользоваться
Силой или даже свирелью,  чтобы расчистить руть. Но это требовало времени. А
времени не было. ОНА уже поднялась из своих глубин, и мир вокруг съежился от
присутствия изначальной враждебной Силы.  То, что было Жизнью и Смертью там,
в глубине недр, здесь, на поверхности, означало только Смерть.

   АНК рвался вперед,  не  обращая внимания на  шипы,  вырывавшие клочья его
великолепной кожи.  Раны  мфжно  залечить,  а  узел  Судьбы  уже  готов  был
развязаться, явив необратимое Будущее. Несколько десятков секунд отделяло от
него АНКА.  И сын Древней проигрывал эти секунды.  Он проигрывал Рохана.  И,
что гораздо важнее для Того-Кто-Пришел.проигрывал миг Соединения ИМЕН.

   Волосы на затылке Джибса поднялись дыбом: опасность!

   Он быстро оглянулся.  Мякоть Жемчужницы неподвижно лежала на земле. Чутье
подсказало Дину: Древняя мертва. Опасность исходила не от нее. А откуда?

   Будь Джибс один,  он бы удрал. Все равно - куда. Лишь бы - с этого места.
Но Дин не мог бросить Рохана и раненую девушку!

   Замедлив дыхание,  Джибс  медленно повернулся кругом.  Ничего  объективно
подозрительного. Никаких звуков или запахов, вызывающих опасения.

   Джибс  потерял  те  несколько секуцд,  которые  предоставил ему  развитый
инстинкт самосохранения.  Те несколько секунд, за которые он мог бы покинуть
опасное место.

   Рохан  вдруг  завертел головой.  Он  тоже  почувствовал недоброе.  Что-то
происходило с ними.

   Джибс вдруг понял: действовать уже поздно. Тьма вокруг сгустилась. Внутри
все кричало: беги! Но Дин знал: бежать бессмысленно. Он и не пытался.

   Чернота поднималась снизу от земли,  уплотняясь и стирая то немногое, что
не могла скрыть ночная темнота. Воздух начал густеть. Дышать становилось все
труднее.  Уже  не  воздух,а  вязкая патока наполняла легкие.  Грудная клетка
расширялась,  треща от напряжения,  но петля удушья перехватила горло. Джибс
уже  не  мог  сделать и  шага.  Как  будто он  провалился в  топь и  трясина
понемногу засасывала его.  При  этом стопы словно были вмурованы в  бетонную
плиту.   Тупая  боль  наполнила  тело.  Казалось,  костный  мозг,  разбухая,
распирает кости изнутри. РЯДОМ глухо, словно из-под земли, застонал Рохан. А
Джибс  не  мог  даже  застонать.  Воздух окончательно застыл и  плотно забил
бронхи. Дина охватила паника. Ужас человека, которому нечем дышать. Животный
ужас. Но результатом крайнего напряжения всех мышц было лишь слабое движение
языка.  Джибс ощутил себя погребенным заживо.  Тяжесть, тьма, полная тишина,
если не считать бешеных ударов сердца и гула крови, еще струящейся по жилам,
но уже начинающей густеть. Так же, как воздух. Так же, как все вокруг.

   И вдруг тишина стала полной.  Сердце остановилось.  Дин понял:  сейчас он
умрет. И эта мысль вернула ему спокойствие.

   Доли секунды!  АНК осознал,  что не успеет. Не может успеть, хотя течение
времени замедлилось до предела.  И он остановился.  Ночь.  Полная тишина.  И
тяжелые волны Силы,  раз за разом ударяющие в грудь.  Как чудовищный прибой.
АНК знал, что у него есть еще один путь. Он провидел его, но не решился даже
думать об  этом.  То был риск.  Огромный риск.  Тот-Кто-Пришел мог не только
потерять Воплощенце.  Он мог навсегда разорвать связь между собой и ОНОЙ. Он
мог разру шить мир, уничтожив непрерывность его законов. Он мог...

   АНК поднес к  губам свирель.  Теперь он  был очень похож на Пана.  Такого
Пана,   каким  его   представляли  люди.   Если  не   обращать  внимания  на
исполосованное,  окровавленное  лицо.  Безумная  улыбка,  невероятная  смесь
веселья  и  тоски,  искажала  его  лицо.  Всклокоченные  волосы,  в  которых
запутались сорванные листья,  встали  дыбом.  Щёки  округлились,  выталкивая
воздух   сквозь   шестиугольную   щель    свирели.    Не    только   воздух.
Сияние.окружавшее Того-Кто-Пришел,  меркло,  втягиваясь вслед за  выдуваемым
воздухом,   в   деревянное  тело  свирели,   а  оттуда  -   ввысь  тончайшим
ослепительным лучом,  изогнувшимся там,  в  небесах,  будто  вращение  Земли
относило его в сторону...

   Сначала Дин увидел Свет.  Круглое пятно во  тьме.  "Тот самый тоннель!  -
подумал он. - Тот самый, о котором говорили знавшие смерть!"

   Это  и  впрямь  напоминало  тоннель.  Светлая  труба,  тянувшаяся сверху,
приближающаяся к  нему,  одновременно светлея и расширяясь.  Вот она повисла
над  головой  Дина.накрыла  его...  Чудовищная  тяжесть.давившая  изнутри  и
снаружи,  пропала.  Дин теперь не  мог сказать,  случилось ли  это сразу или
постепенно. Вдруг стало очень легко. Словно тело опять получило свободу. Или
он освободился от тела?

   Там,  наверху,  в  огромном синем окне,  сияло солнце.  Это было утреннее
солнце.  Солнце,  на которое можно смотреть, лишь немного прищурив глаза. На
котором наставник маленького Дина учил его "взгляду орла".

   Дин Джибс понял,  что он очень счастлив. И беззвучно рассмеялся. А солнце
над  голов