о она осматривает в данный
момент и для чего это вообще делается.  Ей было вообще на все плевать.  Она,
глупая,  даже  не подозревала о таком понятии,  как "все равно".  Результаты
действительно были хорошими.  Особенно Грампа порадовали кривые  графиков  и
долговременный  прогноз,  выданные на основе анализа структуры ДНК.  Мальчик
шел по разряду первого сорта.
     - Хорошо,  - согласился он, возвращая бумаги, - этого я то же возьму, -
хотя было бы неплохо,  чтобы он был хотя бы на год-два старше,  но  я  думаю
ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в
хорошее место - то, которого он заслуживает.
     Нильза одарила Грампа умильным,  по детски влюбленным взглядом,  но тот
сделал вид, будто ничего не заметил.
     - Вот  я  только  не  пойму,  - подала она голос,  после короткой паузы
разочарования,  - почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть
очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.
     - Ну,  вы понимаете,  - начал неуверено Грамп,  -  девяносто  процентов
усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы
на эту область рынка.  Мы  конечно  же  не  отказываем  и  тем,  кто  жаждет
удочерения,  но  это  очень маленький процент и я лично,  как агент,  такими
детьми не занимаюсь.  Знаете ли,  лучше я буду первосортным  специалистом  в
одной области, чем в двух, но второго сорта.
     - Знаете, как я вас понимаю, - сделала над собой усилие госпожа Нильза,
направляясь за Грампом к двери.
     Маленький Ричи даже не повернулся на разговор.  Седой дядя ему сразу не
понравился,  как  только  попытался заглянуть ему в глаза,  а тех кто ему не
нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора
продолжал  сидеть,  наблюдая  за  тем,  как  играют его сверстники на улице.
Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате.
Многого из разговора он не понял,  но из того, что осталось, он узнал, что в
этом месте ему осталось быть совсем недолго.  Это одновременно и радовало  и
пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.
     Покончив с осмотром,  Грамп со своей милой,  по своему, спутницей опять
вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не
в первый раз,  так что работа спорилась.  Не прошло и  часа,  как  все  было
оформлено  в  строгом  соблюдении  законов конфедерации.  Грамп оформлял еще
какие-то  свои  формы,  которые  он  должен  был  подать   на   рассмотрение
представителям  от своего правительства.  Когда с работой было покончено,  а
все  документы  оформлены  и  упакованы  соответствующим   образом,   мистер
Добродетель  позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще
стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго
сидел  и  смаковал  угощение,  получая  удовольствие  не  только  от хорошей
выпивки,  но и от превосходно выполненной работы.  Допив, он поставил пустой
стакан  на  столик,  рядом  положил  небольшой  пластиковый  конверт  и стал
прощаться.
     - Вы уже уходите?  - спохватилась директриса.
     - Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все,
как мы с вами договаривались?  Все первичные документы на этих детей  должны
быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.
     - Конечно,  конечно.  Я же все понимаю.  Ваши клиенты уважаемые люди, и
они не хотят,  чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом
и прошлом их будущих детей.  Я все сделаю.  Приходите еще, не забывайте нас.
За мальчиками можете прислать в любое удобное  для  вас  время.  Я  прикажу,
чтобы их подготовили.
     Грамп пообещал прислать своего человека  завтра  утром;  пообещал,  что
забывать  не  будет  и  раскланялся.  Нильза  постояв  несколько минут перед
закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт,
она обнаружила в нем пять тысяч - по тысяче за ребенка, как они в свое время
и договаривались,  купюрами  по  сто  кредитов.  Пересчитав  деньги,  она  с
разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку,  и крутнув задом, как
это делают только обиженные,  капризные маленькие девочки,  уселась  в  свое
директорское кресло.  Она просто не знала,  что у господина Грампа было одно
золотое правило,  которого он всегда старался придерживаться - он никогда не
путал бизнес с личными отношениями.  Как знать, может быть исполнение именно
этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву?  А  может  быть
дело  было совсем в другом;  кто их знает,  этих агентов,  по непонятно чьим
поручениям?
     Утром следующего  дня,  как  и  было  договорено накануне,  у въезда на
территорию закрытого воспитательного учреждения,  для детей  в  возрасте  до
десяти  лет,  остановился  комфортабельный микроавтобус,  из тех,  в которых
возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По
фиолетовому  борту  машины  шла  размашистая  надпись  на  непонятном языке,
увенчанная  удивительно  реалистичной  картинкой,  какой-то   разновидностью
голографии,  изображающей  заходящую  на  вираж,  хищную  птицу  - какого-то
представителя  многочисленного  отряда  ястребиных.  Зеркальное   остекление
кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки
увидеть,  что  делается  внутри.  С  одинаковым  успехом  оттуда  вам  могла
улыбаться  ослепительная,  белобрысая  красавица  или бесстрастно смотреть в
центр вашей  груди,  нацеленный  кем-то,  импульсный  излучатель.  Открылась
дверца  водителя  и  вышел молодой парень,  одетый в спортивном,  молодежном
стиле.   Воровато   осмотревшись   по   сторонам   и   не   заметив   ничего
подозрительного,  а в это время суток в округе вообще обычно никого не было,
он обошел автобус и открыв  боковую  дверцу,  выпустил  двух  аккуратненьких
девушек,  одетых  в  одинаковые комбинезончики,  с точно такими же эмблемами
парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.
     Водитель остался у автобуса,  а они подошли к запертым, ажурным воротам
и включили устройство связи.  Неохотно засветился  покрытый  пылью  экранчик
монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.
     - Доброе утро,  - поздоровалась одна из девушек,  приветливо улыбаясь в
глазок камеры.
     Сбитый с толку охранник замешкался  и  сразу  просто  не  нашелся,  что
сказать.  Всего  мгновение  назад,  он видел точно такую же куколку,  ну или
приблизительно такую... Да кто их там во сне разберет?
     - Как дела?  - наконец нашелся  он,  проигнорировав  пункт  инструкции,
который  требовал  в  подобной ситуации попросить посетителя представиться и
показать свою карточку в расчехленном виде.
     - Мы из частной службы усыновления.  Нас должны уже ждать,  мы приехали
за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.
     - Никаких проблем,  - ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на
одну из кнопок своего небольшого пульта.
     У ворот  что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько,
чтобы прошел человек.  Водитель сел в автобус и подогнал его к  воротам.  Не
успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а
охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их  возле  входа.  На  его
лице   дебильная   улыбка  странным  образом  соседствовала  с  неподдельным
смущением.  Он был молод,  совсем юноша и  вполне  природно  было  наблюдать
подобную  реакцию.  Девушки  подошли и хотя он того не требовал,  предъявили
свои документы.  Надо сказать,  что они это сделали совсем холодно. Недавняя
приветливость исчезла  как  туман  поутру.  С  документами  оказалось  все в
порядке и совсем сбитый с толку охранник отворил перед ними двери корпуса.
     Формальности заняли  около  десяти минут.  К назначенному времени,  все
пятеро мальчиков были накормлены и одеты.  У каждого из них за  плечами  был
небольшой   ранец,   в   котором   находилось   по   набору   индивидуальных
принадлежностей.
     - Съездите на экскурсию,  - щебетала воспитатель  застегивая  на  детях
курточки,  -  а  когда  вернетесь,  все  мне  расскажите.  Должно быть очень
интересно. Вы хотите поехать с этими тетями?
     Все пятеро стояли с серьезными лицами и  было  видно,  что  они  никому
ничего не собираются рассказывать, тем более про какие то там экскурсии. Как
удавалось Грампу подбирать таких детей не знал никто,  но это  получалось  у
него  превосходно.  Ни один из мальчиков не плакал и не вредничал,  спокойно
воспринимал посторонних людей и резкие перемены. Надо сказать со своим делом
Грамп справлялся превосходно - так,  как он мог по сухим цифрам и графикам в
карте медицинского  осмотра,  определить  характер  ребенка,   его   скрытый
потенциал  и  способности  к развитию,  вряд ли еще у кого-то получилось бы.
Впрочем, за это его и ценили, и ценили неплохо.
     Ричи смотрел то на воспитателя,  то  на  приехавших  ни  свет  ни  заря
посетительниц.  Эти  двое  ему то же сразу не понравились,  как не нравилось
все,  что происходило вокруг него в последние полтора месяца, но он никак не
обнаруживал своего отношения.
     После того,  как  в  личных  файлах  были  проставлены  соответствующие
отметки,  переносящие ответственность за пятерых мальчиков с воспитательного
учреждения  на  частную  контору  занимающуюся усыновлением,  которую сейчас
представляли  две  милашки  в  комбинезончиках,  никто  никого   больше   не
задерживал. За ними даже никто не вышел.
     - Ну что,  детки,  никто ничего не забыл? - спросила крашенная шатенка,
больше для того,  чтобы завязать контакт,  чем потому,  что ее действительно
это волновало.
     Дети только покрутили головами, но никто из них не произнес и слова.
     - Ну,  тогда  нам  уже  пора  идти.  Все идите за мной.  Вы уже большие
мальчики и должны слушаться.  Мы сейчас выедем в город,  а это не то  место,
где можно вести себя как хочется.
     Дети вышли вслед за разговорчивой тетей. Замыкала процессию блондинка с
чемоданчиком.  Воровато озираясь,  у ворот их уже поджидал водитель. Боковая
дверца салона была распахнута.
     - Как ты себя ведешь?  Ты  бы  только  посмотрел  на  себя,  -  сказала
блондинка,   тоном   не   терпящего   возражений  начальника.  -  Да  самому
тупоголовому полицейскому одного взгляда в твою  сторону  достаточно,  чтобы
понять,  что  тут творится что-то незаконное.  Запомни,  предупреждаю тебя в
последний раз.  Мне такие работники не нужны.  У меня законный бизнес и я не
хочу,  что бы ты своим поведением все мне испортил. Ни у кого не должно даже
вопросов возникать по поводу работы нашего агентства.
     - Простите  меня,  -  понурившись  сказал  водитель,  смущенно  потирая
широкой ладонью внушительный кулак,  - больше такого не повторится. Я вас не
подведу, только не надо ничего говорить хозяину.
     - Хорошо, - она небрежно махнула рукой, будто делая огромное одолжение,
- сегодня вечером, после того, как мы все закончим, будет видно, заработаешь
ли ты мое прощение или нет...
     Парень заметно  повеселел  и  распахнул  перед  своей  хозяйкой  дверь.
Шатенка  тем  временем  уже  рассадила  детей  в салоне и пристегнув каждого
ремнем безопасности,  сама уселась напротив.  Из трех  взрослых  людей,  она
оказалась  единственным  человеком,  которому  было небезразлично,  как себя
чувствует их товар.  Хотя, может быть, это только входило в ее обязанности и
не больше.
     Низко загудев мотором,  автобус тронулся.  Через  несколько  минут  они
покинули практически пустынные кварталы давно не реконструированной,  старой
части мегаполиса и проехав по одной из обводных эстакад  четвертого  уровня,
оказались  совсем  недалеко  то  центра.  Не  смотря  на  то,  что до восьми
оставалось не больше десяти минут, на дорогах было довольно свободно. Сейчас
была  самая  граница,  отделяющая время "пик",  от всего остального времени,
когда  нескончаемые  полотна  эстакад  интересуют  только   профессиональных
водителей,  проводящих  за  рулем  весь  свой  рабочий день,  ну и уборщиков
конечно.
     Особо не углубляясь в непролазные  джунгли  многоуровневых  развязок  и
эстакад,  лишь  едва  захватив  район центра пятидесятого округа,  водитель,
поминутно сверяясь с  показаниями  своего  дешевого  навигатора,  неприлично
дешевого  для  салона  подобной машины,  стал выбираться в менее заселенный,
район окраин.  Через минут десять ему удалось попасть на  одно  из  обводных
шоссе.  Он  поднял  скорость  до  ста двадцати и уверено повел машину больше
никуда не сворачивая.
     В салоне  никто  не  разговаривал.  Сидящая  рядом  с водителем хозяйка
только  шелестела  бумажками.  Дети  занимались  каждый  свои   делом.   Кто
внимательно смотрел на проносящиеся за окнами городские постройки, а те, кто
устал от созерцания этих мгновенно меняющихся  картинок,  изучал  содержимое
своих ранцев,  но кроме моющих средств,  зубных щеток, полотенец и какого-то
витаминного набора ,  там больше ничего  не  было  -  ни  тебе  игрушек,  ни
сладостей.  Ричи сидел спокойно.  Он уже насмотрелся в окно,  а ранец его не
интересовал,  так что он внимательно  следил  за  сидящей  напротив  молодой
женщиной,  со светло-коричневыми, струящимися волосами. Он всматривался в ее
открытое лицо,  но даже такое  пристальное  изучение,  ни  на  сантиметр  не
приблизило  его  к  ответу,  что  же нужно от них этим людям и зачем они это
делают. Она заметила его внимание и ему пришлось отвернуться к окну.
     Вскоре обводное  шоссе  стало  еще шире и водитель еще поднял скорость.
Цифры спидометра быстро побежали по возрастающей и замерли только на отметке
в  двести  километров  в час.  В щели неплотно прикрытого,  бокового стекла,
тонко завыло.
     По ходу  движения построек становилось все меньше и меньше,  а сами они
выглядели все более и более отвратительно и запущенно. Вскоре по обе стороны
от шоссе раскинулась пустынная,  поросшая блеклой, пыльной травой, холмистая
равнина.  Ее однообразие лишь изредка нарушали более яркие  лоскуты  зелени,
которые  при  более  близком рассмотрении,  оказывались небольшими рощицами,
плотно  переплетенных,  низкорослых  деревьев.  Промелькнул  яркий  дорожный
указатель,  доводящий  до  сведения  водителя,  что  он  только что въехал в
сорокакилометровую зону безопасности,  по периметру окружавшую космопорт,  и
что  если  с  ним  что-то  случится на этой территории,  то хозяин дорожного
полотна за это не несет никакой ответственности,  а все вопросы о возмещении
возможных убытков необходимо направлять в управление порта. И действительно,
после указателя на равнине не было видно больше ни одного строения. На шоссе
кроме  медленно плетущихся по крайним полосам,  огромных грузовиков,  больше
никого не было.  Это была не  единственная  дорога  в  космопорт.  Несколько
севернее располагался   более   парадный  подъезд,  по  которому  доставляли
пассажиров.  Тот,  по которому они ехали сейчас,  использовался  только  для
грузовых  перевозок.  Не  смотря  на  это,  полотно  дороги  было в отличном
состоянии.
     Через десять минут  на  горизонте  стали  появляться  первые  постройки
космопорта,  к  которым  узкой  чертой  тянулось вытянувшееся в линию шоссе.
Постройки росли  буквально  на  глазах,  и  уже  через  минуту-другую,  весь
горизонт был занят огромными кварталами ангаров,  основных и вспомогательных
зданий  порта,  складами  техники,  больше  похожими  на  мусорные   свалки,
обступившими  огромное  взлетно-посадочное поле.  Только с этого шоссе можно
было увидеть весь космопорт,  лежащий немного ниже,  как на ладони.  Со всех
остальных  точек,  он  воспринимался  только  как  непонятное  нагромождение
разнообразных построек.  Не доезжая около трех километров до въезда в  порт,
над дорогой висело световое панно,  приличных размеров.  На нем часто-часто,
привлекая внимание, пульсировала изумрудная надпись:
     "Свободный въезд   на  территорию  космопорта  разрешен  до  15:00.  До
запретного времени осталось - 6:15".
     Надо заметить,  что шесть основных космопортов Картака, располагавшихся
в  непосредственной  близости  от  огромных  населенных пунктов,  работали в
своеобразном режиме,  который могли себе позволить только немногие  подобные
места в этом секторе местной галактики. Просто так, когда захочется, сесть и
взлететь из этих портов было нельзя.  Все происходило по строгому графику  и
если  ты не укладывался в назначенное время,  а взлет-посадка была разрешена
только в течении двух часов в сутки - с 15:00 до 17:00,  то приходилось  еще
одного  такого момента либо ждать внизу,  либо висеть на орбите,  в ожидании
благословенного времени.  Все это делалось из соображений безопасности и  на
два  часа  взлетев-посадок,  космопорт  полностью освобождался от клиентов и
пассажиров,  а численность персонала,  работающего в это время,  сводилась к
минимуму.  Конечно, все это было очень безопасно, но и расходы по неустойкам
и потерям администрация порта несла то же астрономические.  За счет чего все
это покрывалось,  было непонятно. На Картаке располагалось еще около десятка
портов поменьше,  все в основном в промышленный зонах,  те, правда, работали
как обычно, круглосуточно принимая и отправляя корабли; к тому же было много
мест, располагавшихся в незаселенных, или еще хуже - загрязненных районах, в
которых то же садились и взлетали корабли, но то, что это происходило, знали
только те,  кто контролировал орбиту и атмосферное пространство,  ну а зачем
это делалось, знали вообще немногие...
     Микроавтобус пролетел мимо скучающего  работника  службы  безопасности,
охраняющего въезд на исполинское взлетно-посадочное поле и только оказавшись
на  взлетке  начал  сбрасывать  скорость.  На  ровном  как   стол,   залитом
двухметровым слоем бетона,  поле порта,  кораблей было больше чем обычно. На
краю поля,  рядом с кварталами грузовых терминалов, стояли под разгрузкой
выстроенные  в  одну  линию  пять  крупнотоннажных  рудовозов  - исполинский
кораблей. Возле них бурно кипела работа. У каждого из кораблей находилось по
несколько грузовиков, точно таких же, какие им встречались по пути в порт, к
некоторым были подведены рукава транспортеров,  другие ждали своей  очереди.
На всем остальном пространстве поля корабли стояли как попало.  Были здесь и
почерневшие от времени суда торговцев, и поражающие отделкой и лаконичностью
линий,  прогулочные яхты толстосумов, и еще много-много разных аппаратов, по
внешнему виду  которых  нельзя  было  сказать  ничего  определенного  об  их
владельцах.
     Попетляв немного среди всего этого нагромождения,  в большинстве  своем
ржавого,  "небесного"  металла  и  шикнув  тормозами,  автобус остановился у
распахнутой настежь шлюзовой камеры  небольшого  крейсера.  Вернее,  это  он
раньше  был  крейсером.  В  данный  момент,  почти  все  его вооружение было
демонтировано,  как того и требовали законы  местной  галактики.  Оставшихся
излучателей  хватило  бы на то,  что бы только испугать,  да и то не сильно.
Располагавшийся на  десятиметровой  высоте  вход  в  корабль   был   оснащен
подъемником,  находящийся  сейчас  в нижнем положении.  Поблизости никого не
было видно.
     - Кажется этот, - неуверено сказал водитель, обращаясь к своей хозяйке.
     - Конечно же этот, ты что, первый раз видишь эту развалюху? Все сидят и
ждут, - скомандовала она и вышла из автобуса.
     Уверено, как у себя дома,  она вошла на платформу подъемника,  опустила
за  собой  защитное  ограждение и ткнула пальцем в небольшую коробку пульта.
Устройство плавно пришло в движение,  увозя хозяйку непонятно какого бизнеса
вверх.  Все находящиеся в автобусе следили за тем, что она делала. До уровня
шлюза оставалось около  двух  метров,  как  пришел  в  движение  второй  люк
шлюзовой  камеры,  осветив  темное  пространство  устройства,  мягким светом
внутренних светильников.  Девушка вошла внутрь,  люк