не любить, а если получится - то и не размножаться или размножаться искусственным путем. Говорил, что попробовал как-то заняться сексом..."
     "Я знаю, что такое секс", - спокойно сказала девочка.
     Мартин хмыкнул:
     "Ага. В общем, ему и секс не понравился... Смешной такой старичок. И когда он говорил, то кое-что даже звучало логично. Ведь от любви люди и впрямь часто страдают... если посмотреть со стороны. Я на него смотрел и думал, в чем же он не прав. Так бывает, человек не прав, но в чем - сразу и не понять. Сказать, что любовь - это еще и радость? Но нельзя же приводить радость в противовес горю! Это уже весы какие-то получаются, на которых взвешиваешь плюсы и минусы любви. А потом до меня дошло - этот несчастный старичок не понимает самого главного. Когда страдаешь от любви - это страдание светло. Это тоже радость, даже когда любовь безответна, когда тебе от нее - только печали и горести. Главное, что она есть - любовь. А у того старичка... может быть, что-то в ДНК не правильно, не знаю. Или он вообще лишен всех чувств, кроме вкусовых пупырышков на языке и удовольствия от мягкого дивана под седалищем. В общем, ему ничего не объяснить, как слепому цвета радуги... Так и с разумом, девочка. Он, конечно, штука коварная, и бед от него много. Но разум - счастье само по себе. А понять это может только тот, у кого он есть".
     "Тот старичок - он говорил как наши взрослые, - заметила девочка. - Может быть, и у вас есть люди, которые перестали думать, которым хватает рассудка?" "Может быть", - согласился Мартин.
     "А ты кого-нибудь любишь?"
     Странный это был разговор. Маленький ресторанчик на чужой планете, с посетителями, будто бы не замечающими Мартина. Собеседница - птенец Чужого. А тема разговора - разум и любовь. То, к чему всё и всегда сводится... "Любил, - откровенно сказал Мартин. - Кажется, любил. А сейчас... - Он заколебался. И честно закончил:
     - Не знаю".
     "Значит, любишь", - рассудила девочка.
     Мартин улыбнулся.
     "А ты днем спишь?"
     "Последние тридцать лет - нет. - Мартин внимательно посмотрел на девочку, хлопнул себя по лбу. - Я и впрямь дурак. Ты хочешь спать?" "Мы спим днем. Пока маленькие", - призналась девочка.
     "Идем. Тут недалеко".
     Недалеко - это было смело сказано, но через полчаса они подошли к гостинице. Мартин посмотрел вверх - солнце стояло еще довольно высоко над горизонтом. Что ж, можно уложить девочку спать и потихоньку отправиться к доброму полицейскому за информацией об Ирине.
     Чувствуя себя не то Гумбертом Гумбертом, не то киллером Леоном из старого фильма, Мартин прошел мимо портье, ведя девочку за руку. Ладошка в его руке казалась совсем человеческой, и даже легкое шуршание перьев перестало замечаться. Портье встретил их появление равнодушным взглядом, но все-таки привлек внимание тихим клекотом и сказал:
     "В вашем номере будет женщина".
     "Девочка. Она из моей стаи", - мрачно ответил Мартин.
     "Хорошо".
     Только обнаружив дверь своего номера приоткрытой, Мартин понял, что они с портье говорили о разных женщинах.
     - Я тебя с утра... - начала Ирочка Полушкина, вскакивая с диванчика. - Ой, это кто?
     - Девочка, - обреченно ответил Мартин.
     - Хорошо хоть, что не мальчик... - заключила Ирина, разглядывая их с явным удивлением. С чувством продекламировала:
     - К нам сегодня приходил межпланетный педофил, малолетних организмов он с собою приводил... - Вторая строчка хромает, - сказал Мартин. - Ирина, не надо издеваться. Я попал в дурацкую ситуацию.
     - С тобой бывает... - все еще глядя на Мартина с сомнением, сказала Ира. - Я спас этого птенца от смерти, - объяснил Мартин. - И по законам Шеали ее отдали мне!
     - Вот как... - Ирина очень странно посмотрела на Мартина. Растерянно...
     - Что-то не так?
     - Все так... - Девушка кивнула. - Все правильно. Бедный ребенок... - с той интонацией, которая совершенно однозначно отделяет девушек от женщин, пробормотала Ирина. - Маленькая... ты хоть накормил ее? "Это та женщина, которую ты любишь?" - простодушно спросила девочка. Простодушно ли? Мартину показалось, что в глазах птенца мелькнула лукавая искорка.
     "Ой, прости, я не поздоровалась, не думала, что ты знаешь туристический..." - быстро сказала Ирина. Мартин невольно улыбнулся. Все-таки нелепо выглядит разговор на жестовом.
     "Знаю, я прошла через Врата в яйце. А ты тоже из нашей стаи?"
     "Иногда", - покосившись на Мартина, сказала Ирина. - Слушай, ты чего ей наговорил? Она же еще ребенок, ей лет десять-двенадцать по нашим меркам...
     - Если я правильно понял, через пару лет с ней уже и не поговоришь, - запустил Мартин пробный шар.
     - Да, они утрачивают разум примерно в этом возрасте, - кивнула Ира. - Я все это уже выяснила...
     Она вновь повернулась к девочке, спросила: "Ты сыта? С тобой все в порядке?"
     "Да, Мартин накормил меня".
     Имя девочка произнесла вслух. Очень похоже.
     - Какая молодец... - умилилась Ирина. - Мартин, ну ты и влип...
     Представляешь, что за проблемы ждут тебя на Земле? - Ну не оставлять же ее среди этих безмозглых шеали? Ира кивнула. Спросила девочку:
     "Ты чего-нибудь хочешь сейчас?"
     "Спать. Слишком много впечатлений. И еще..." - Девочка покосилась на Мартина и произнесла что-то, пряча от него руки.
     "Идем", - беря девочку за плечо, сказала Ирина, и они удалились в уборную.
     Мартин вздохнул, сел на диванчик, достал фляжку. Сказал вслух:
     - Я знаю, чем жизнь отличается от сказки. Дюймовочка или Белоснежка ни разу не писали...
     - Пошляк! - откликнулась через тонкую дверь Ирина. - Птенцам после еды надо срыгнуть!
     - Да, и Золушку не тошнило наутро после бала... - согласился Мартин. - Тебе нельзя доверять ребенка! - гневно сказала Ирина, выводя девочку из санузла. - Пошляк... и алкоголик.
     - Тебе коньяка оставить? - невинно спросил Мартин.
     - Оставь! - скрываясь в спальне, отозвалась Ирина. - И нарежь лимон. Мартин посмотрел на рюкзак - не похоже, что в нем копались. Откуда Ирина знала, что у него есть лимон?
     Когда через десять минут Ирина вышла, тихонько притворив за собой дверь, все уже было готово - коньяк налит в наиболее подходящие рюмочки, лимон нарезан, посыпан сахаром и кофе. На всякий случай Мартин достал и шоколадку - пошлость, конечно, закусывать коньяк шоколадом, но к женщинам надо быть снисходительным. - Уснула, - тихо сказала Ира. - Ты ее совсем замотал, думать же надо!
     - Я не орнитолог, - буркнул Мартин. - И детей у меня нет.
     - И слава Богу, из тебя папаша, как...
     - Как из тебя мамаша. - Мартин посмотрел на Ирину. - Ну, не сердись. Я сам едва разум не потерял, когда мне вручили говорящего цыпленка... Мы не о том говорим, Ира.
     Девушка кивнула, села рядом. Заглянула Мартину в глаза. И спросила:
     - Как я умерла?
     - Тебя раздавил противоперегрузочный кокон. По команде амебы Петеньки, которого ты сама попросила, - жестко сказал Мартин.
     Ирочка на миг закрыла глаза:
     - Это я помню... Как я выглядела после, Мартин?
     Мартин пожал плечами:
     - Откуда мне знать? Я потерял сознание и очнулся уже на планете ключников. А они, знаешь, неразговорчивы.
     - Слава Богу... - выдохнула Ира. На ее лице и впрямь появилось облегчение.
     - Ты о чем?
     - Я боялась, что ты видел меня мертвой. Пятьдесят пять кило кровавого фарша в пластиковом пакете. Как бы ты после этого меня целовал... - Женская логика... - только и прошептал Мартин, прежде чем их губы встретились, и ключники, шеали, беззарийцы на время провалились в тартарары. Руки Ирины стали его раздевать, Мартин, косясь на прикрытую дверь спальни, нащупал молнию на юбке. Кожа Ирины была горячей, по телу в ответ на касание его руки пробежала дрожь.
     - Я же тебя помню... я все помню... - прошептала она. - Я... и не я... это она с тобой... я чуть с ума не сошла...
     Нельзя сказать, что у Мартина было сейчас время и желание думать. В такой ситуации он вполне бы обошелся рассудком или инстинктами. Но мысль о том, что Ирина права, все-таки мелькнула.
     Она была другой. Чуть-чуть другой. Не та наивная девочка, что умерла на Библиотеке. Не та романтичная девушка, что погибла на Прерии-2. Не та расчетливая Ирина с Аранка. Не та экзальтированная особа с Мардж. Не та упрямая вояка с Беззара.
     Все вместе - и что-то еще.
     Все вместе - и совсем другое.
     - Это - ты... - прошептал Мартин.
     Через полчаса Мартин лежал на диванчике и ждал, пока Ирина выйдет из ванной.
     Хотелось закурить, но это слишком бы напоминало сцену из голливудского фильма.
     Поэтому он ограничился глотком коньяка.
     Ирина вышла в одном лишь полотенце, обмотанном вокруг бедер. Хищно посмотрела на Мартина - и с тихим рычанием стала подкрадываться к диванчику. - Ирка, разбудишь птенца... - попытался утихомирить ее Мартин. - Ох как хочется сказать пошлость... - сладко потянувшись, ответила Ирина, но остановилась. - Тогда убирайся в душ!
     Мартин убрался.
     Впрочем, через пару минут Ирина проскользнула в кабинку вслед за ним.
     Девочка проснулась лишь под вечер, когда Ирина и Мартин уже выглядели вдумчивыми исследователями чужих миров, а не пылкими любовниками. Разве что временами хихикали и заговорщицки улыбались, глядя друг на друга. Мартину никогда не нравилось такое поведение, порой демонстрируемое влюбленными парочками, - чудилась в переглядываниях и подмигиваниях фальшь, демонстрация отношений вместо настоящих чувств. Но сейчас он с удовольствием обменивался с Ирой хитрыми взглядами и гримасами, ничуть того не смущаясь. "Я проснулась, - сообщила девочка, входя в комнату. - У вас все хорошо?"
     Мартин и Ирина обменялись улыбками.
     "Хорошо, когда в стае все славно", - сказала девочка.
     - Кажется мне, что она не все время спала, - сказал Мартин. Показал девочке:
     "Все прекрасно. Мы говорим о вашем народе. Расскажешь, как вы теряете разум?"
     "Расскажу".
     - В общих чертах я знаю, - сказала Ирина. - И даже догадываюсь, чего от тебя хотят ключники.
     - Да? - удивился Мартин. Он уже рассказал Ирине все свои приключения, а вот ответный рассказ выслушать не успел. - И чего же? - Локального Армагеддона.
     - Чего-то подобного я и боялся, - ответил Мартин. - На меньшее они не размениваются.
     - Я полагаю, жертв не будет...
     - Тогда точно будут. Хотя бы одна, - ляпнул Мартин и осекся.
     Ирина кивнула. И с тоской добавила:
     - Если бы ты вначале отправился на Талисман...
     - А это что-то меняет? - насторожился Мартин.
     - Мне кажется, что из нас семи останется в живых только одна, - просто сказала Ирина. - Последняя, к кому ты придешь. Я тебя ждала... и все-таки хотела, чтобы ты пришел позже. После Талисмана. - Иринка...
     Девушка улыбнулась:
     - Перестань. Ты же все сам прекрасно понимаешь, Мартин. Мой поступок что-то нарушил. Какие-то законы... и вовсе не ключниками придуманные. Какие-то природные константы, относящиеся к разуму. Ведь верно? И отец это понимает. И твой куратор из гэбэ.
     - Я могу пойти на Станцию и отправиться на Талисман, - пробормотал Мартин. - И тем самым убьешь другую меня? - уточнила Ирина. - Не надо, Мартин. Давай лучше поиграем в апокалипсис на отдельно взятой планете.

5

     Подъем на вершину храма был долог. Никаких лифтов или самодвижущихся дорог, никаких повозок, пусть даже самых медленных.
     Мартин, Ирина и девочка шеали брели по спиральной дороге. Изредка их обгоняли - взрослые и птенцы, порой спускались навстречу - исключительно взрослые. Мартину это не понравилось.
     - Религия шеали, по сути, религией не является, - говорила Ирина. - Это скорее философское учение о тщете бытия. Исследователей ввели в заблуждение внешние атрибуты - культ Первичного Яйца, догмат об Утрате Полета, обряд Когтя и Пера... Понимаешь, все очень хорошо отвечает нашим бытовым представлениям о шеали. Нелетающие птицы - какую еще форму может принять их религиозное чувство? Яйца, крылья, перья... Нет, на самом донышке там что-то есть. Остатки настоящей религии шеали, она была похожа на шаманизм, если я ничего не путаю. Но на самом деле культ шеали - не более чем искусственно разработанная система воздействия на психику!
     - Убивающая разум? - уточнил Мартин. Спиральная дорога на вершину храма была довольно широкой, метров пять. По левую руку - стена храма, тесаные каменные блоки из темно-серого камня. На уровне плеч и пояса камень был отполирован касаниями рук - две гладкие полосы тянулись от самого основания конуса. По правую руку - пропасть, ничем не огражденный обрыв дороги. А внизу - город, окутанный сумерками. Пламя редких газовых факелов на стене не разгоняло темноту, а лишь оттеняло ее, заглушало свет в окнах, вызывало неуместные ассоциации с подземельем. Не самая рациональная система освещения - судя по реву форсунок и волне тепла от каждого факела, газа здесь тратилось немало...
     - Усыпляющая разум, - сказала Ирина. - Твой случай со спятившим шеали очень показателен. В критической ситуации, когда инстинкты не срабатывают, разум может проснуться... на время.
     - У него не проснулся. Он действовал на древних инстинктах. - Но остальные-то приспособились? Когда пришли ключники, когда поставили Станции, когда стали захаживать инопланетные гости - шеали сумели перестроиться. Наверняка была паника, избиение птенцов, самоубийства, попытки уничтожить ключников... потом разум взрослых шеали проснулся, они осмыслили происходящее... - Стоп-стоп-стоп! - быстро сказал Мартин. - Ирочка, остановись. Ты предлагаешь устроить шеали новый шок? Который разбудит их разум? Но ты же сама назвала последствия...
     Ирина остановилась. Устало посмотрела на Мартина:
     - Они - неразумны. Понимаешь? Взрослые шеали - не более чем животные. - А птенцы, которые погибнут, прежде чем шеали обретут разум? - заорал Мартин. - Их тоже не берешь в расчет? А что скажут взрослые, когда вновь начнут думать? Спасибо? Не думаю. Они уже сделали свой выбор, отказались от разума! - Боишься?
     - Боюсь. И не считаю, что мы вправе решать за чужую расу!
     Ира засмеялась:
     - Мартин... перестань. Все, что я говорила, - это лишь мои догадки. Ключники велели тебе что-то сделать. Вопрос: что отличает Шеали от иных миров? Ответ: главная странность Шеали - неразумность взрослых особей. Вопрос: что тебе следует сделать? Ответ: вернуть им разум. Вопрос: почему? Ответ: потому что. - Ответ как раз понятен. Шеали не просто отказались от прогресса разума, они сознательно регрессировали. Это ключникам и не нравится... быть может, именно такие действия могут вызвать вмешательство над-разума? - Возможно, - кивнула Ирина. - Теперь пойдем дальше. Как ты... ну, или я, не важно, можем повлиять на расу шеали?
     - Сделать какую-нибудь гадость в храме... - предположил Мартин. - Святотатство... осквернение алтарей и мощей, убийство священников... ты это задумала?
     - Да ничего я не задумала! - Ира топнула ногой. - Ничего! Я пыталась разобраться в особенностях шеали, кое-что поняла, тут явился ты - с заданием от ключников. Ты сам и сделаешь все!
     - Я ничего не стану делать, - твердо ответил Мартин. - Нравится им быть неразумными - пожалуйста! Могут вообще до уровня инфузорий регрессировать. - Сделаешь, - твердо сказала Ирина. - Неужели ты не понимаешь? Мы - инструменты ключников. Разумные, но не свободные инструменты. Может быть, молоток и не хочет забивать гвозди, но кто его спросит? И свече неинтересно гореть, но тебя интересует мнение свечи?
     - "Никогда не интересовался, умеют ли фотоны думать..." - прошептал Мартин. - Это сказал ключник, когда я шел сюда! Ирина, так ведь ключники намекают о том, что случится с тобой в новом мире!
     Улыбка на лице Ирины появилась не сразу.
     - Мартин, милый, ты только сейчас это понял? Может быть, ты даже не понимаешь, зачем ключники заставляют людей рассказывать истории? - Я не пойду в храм, - сказал Мартин. - Не дождутся... Подожди, а что ты сказала насчет историй?
     - Мартин, если ты не пойдешь в храм, то именно это станет причиной апокалипсиса шеали. У нас нет свободы воли, понимаешь? Маленькая ладошка коснулась руки Мартина. Он посмотрел на девочку шеали, вздохнул. Сказал:
     - Пойдем к свету, я не вижу, что она говорит...
     У ближайшего факела они снова остановились. Девочка спросила:
     "Вы спорите? Что-то случилось? Вы не хотите идти?"
     Мартин посмотрел на Ирину - и ответил:
     "Мы спорим. Женщина считает, что мы станем причиной больших потрясений в жизни шеали".
     "Каких потрясений?"
     "Из-за нас взрослые шеали могут вновь обрести разум. Скажи, известно ли тебе, что произошло на Шеали после прилета ключников?" "Было большое потрясение. Взрослые обрели разум. Потом все стало как прежде". - Если даже шок от прилета ключников помог ненадолго - так что можем сделать мы? - спросил Ирину Мартин. Пожал плечами. - Не понимаю, на что они рассчитывают...
     - Мы поймем, но слишком поздно.
     Мартин вздохнул. Ну что за упрямая девчонка! Он снова повернулся к девочке:
     "Скажи, хорошо или плохо будет, если взрослые шеали снова станут разумными?"
     Девочка задрожала.
     "Ответь!" - велел Мартин, непроизвольно вкладывая в жесты требование повиноваться.
     "Я не знаю! Я не думала о таком! Это слишком трудно!"
     "Ты сама хотела бы остаться разумной? Навсегда?" - Мартин, перестань орать на ребенка! - крикнула Ирина. "Ты - моя стая. Как ты скажешь, так и будет правильно", - ответила девочка. "Шеали - твоя стая! Это твой мир! Я лишь чужак, пришедший издалека и ненадолго. Скажи, девочка!"
     "Я не знаю..."
     Ирина обняла Мартина, оттаскивая от девочки:
     - Перестань! Она же ребенок! Как она может решить за весь мир? И какую ценность имеет ее решение?
     - А какую ценность имеет наше решение? - спросил Мартин. - Кому еще решать... кроме детей этого мира...
     Но все-таки он повернулся к девочке и сказал:
     "Прости. Я волнуюсь, я не знаю, как поступить. Я не хочу принести беду в твой мир".
     "Я простила, ты моя стая, - ответила девочка. - А ты можешь выбирать?"
     "Нет. Я даже не знаю, что случится и почему. Я лишь предполагаю".
     "Тогда почему ты волнуешься о пустом?"
     "Потому что я разумен..." - ответил Мартин.
     Девочка постояла, потом ее крылья взмыли вверх - и Мартин прочел:
     "Тогда я не хотела бы всегда оставаться разумной. Это страшно. Взрослые правы, разум - зло. Он нужен лишь в самом начале жизни, чтобы приспособиться к миру".
     - Поздравляю, Мартин, - прошептала Ира. - Ты только что убедил ребенка, что думать - это плохо.
     Мимо них прошла маленькая группа шеали. Четверо взрослых. Все - со спокойными, лишенными любопытства взглядами.
     Мартин закрыл глаза и прислонился к каменной стене. Где-то в глубине храма пульсировал звук - низкий, на самом пороге слышимости, но почему-то приятный... Будто мурлыканье огромной довольной кошки...
     "Идемте, девочки", - сказал Мартин.
     Это было похоже на кратер вулкана.
     Спиральная дорога влилась в каменное кольцо, в центре которого зиял широкий колодец. Столб света и тепла поднимался из колодца к небу - и, подойдя к неогороженному краю, Мартин с содроганием увидел внизу клубящуюся огненную завесу. Камень под ногами был горячим, растрескавшимся. - Черный ход в ад... - прошептала Ирина у его плеча. Ободок колодца не пустовал. Спиной к провалу стояли шеали - со странно расцвеченными черным и красным перьями. Присмотревшись, Мартин понял, что стоящие шеали слепы - их глаза были то ли выколоты, то ли выжжены давным-давно. - Это священники храма, - пояснила Ира. - Понимаешь? Я сюда еще не поднималась, но кое-что узнала...
     - А эти... - Мартин не закончил, лишь кивнул на несколько пар, бредущих вкруг колодца. В каждой паре был взрослый шеали и птенец. - Это те птенцы, которые достаточно созрели для потери разума. Их провожают во взрослую жизнь родители или старшие друзья...
     Девочка повернулась к Мартину, развела крылья:
     "Это последний обряд. Пойдемте, я стану переводить, пока с