- Честно? - спросил гэбэшник.
     Мартин покачал головой и уставился в тарелку. Большую матово-блестящую круглую белую тарелку.
     - Какая разница в именах, которыми нас назовут? - спросил Юрий Сергеевич. - Куда важнее, как мы сами себя зовем. Наедине с одиночеством, когда только Бог и дьявол могут услышать...
     Мартин поднял взгляд на Юрия Сергеевича и спросил:
     - Ты уверен, что в твоем роду не было ключников?
     - Психиатр, поп, бухгалтер-растратчик... - начал перечислять Юрий Сергеевич. - Кстати, психиатр был алкоголиком, поп - под конец жизни стал расстригой... что-то не везло предкам. Как положено, были татарин и еврей. Век назад даже красный латышский стрелок замешался... Ключников не было.
     Мартин невольно улыбнулся:
     - А как ты озаглавил бы собственное досье?
     - Дятел, - не раздумывая сказал Юрий Сергеевич. - Не потому, что стучу... потому что нудно долблю в одну точку. Иногда достается вкусная личинка. Чаще - труха.
     Он аккуратно отрезал и подцепил кусочек рульки. Прожевал, сказал:
     - Вкусно, честное слово. Спасибо. Быть снобом - очень приятное занятие. - Ты думаешь, мне не доводилось голодать или делить последний сухарь на три дня? - спросил Мартин. - Пить воду из луж, жрать плоды, от которых то ли понос на неделю прихватит, то ли вообще копыта откинешь? - Я знаю, - просто сказал Юрий Сергеевич. - Я же не говорю, что поставил бы на твоем досье слово "Сноб".
     - Тогда - какое?
     - "Денди".
     Мартин пожал плечами.
     - "Джентльмен" - слишком длинно. Да и слово немножко опошлено, - пояснил Юрий Сергеевич. - Английский денди вовсе не всегда ходил во фраке. Если надо было - отправлялся в Индию болеть малярией во славу королевы. Когда надо - все должно быть комильфо, когда надо - не испугается пота и крови... воды из луж... Знаешь, что такое "комильфо"?
     Мартин кивнул.
     - Наша российская беда, - неожиданно перешел к высоким материям гэбэшник, - именно в том, что мы любим крайности. Либо немытый тупой детина с многодневным похмельем и перегаром изо рта, либо самодовольный нувориш, боящийся испачкать пальчики и презирающий "быдло". А Европа давным-давно поняла - будь джентльменом, если к тому есть хоть малейшая возможность, превозмогай все - если возможности нет. Потому рафинированные английские джентльмены построили великую империю...
     - Джентльмен к западу от Суэца не отвечает за то, что делает джентльмен к востоку от Суэца... - пробормотал Мартин.
     Юрий Сергеевич просиял:
     - Именно! Это может показаться циничным, но это правда. Мир слишком разнообразен, чтобы быть неизменным. Нет у нас такого права! Спасибо нашим великим литераторам девятнадцатого века, властителям дум, Достоевским и Толстым, Куприным и Буниным... прочим - несть им числа. Уж если гуманизм - так со всепрощенчеством, уж если справедливость - то мгновенно, сразу и всем. Кухарок - в государыни... ведь предупреждал Александр Сергеевич, чем заканчиваются эксперименты с удовлетворением кухаркиных запросов... нет же! Захотели построить рай на Земле - в итоге получили коммунизм. Развратили и правящие классы, и низы... за что сгинули на чужбине, стали зеркалами революции или прослойкой между серпом и наковальней. Туда им и дорога! Как я рад, Мартин, что нынче у нас писателей почти что и нет, все на сочинительство историй для ключников перешли. Мартин поморщился.
     - Жестко? - отпивая пива, спросил Юрий Сергеевич. - Жестоко? Мы, своей российской любовью к крайностям, сами себе и выкопали яму. Спасибо ключникам, сейчас хоть как-то дышать можем. Иначе пошла бы страна под откос... году в две тысячи пятнадцатом, по всем прогнозам, наставала нам полная крышка. Так что я твою страсть вкусно покушать, хорошо одеться и приятную музыку по дорогой системе послушать вполне одобряю. Потому что право это ты зарабатываешь потом и грязью, кровью и нервами. Как и положено зарабатывать... рульки с перепелиными яичками... - Он опустил взгляд в тарелку. - Мартин, перейдем на что-нибудь покрепче?
     Мартин подумал и заказал бутылку "Tullamore Dew".
     Они сидели еще долго. И говорили о чем угодно, только не о делах. Где-то в глубинах космоса черные корабли ключников шли на сигналы неведомых маяков, включая все новые и новые планеты в галактическую транспортную сеть. Две последние Ирочки Полушкины искали, как спасти Вселенную. В кабинетах госбезопасности ночные дежурные подшивали документы о Мартине Игоревиче Дугине, свежеиспеченном майоре, ранее проходившем под кодом "Сноб". Мартин и Юрий Сергеевич пили славный ирландский вискарь. Юрий Сергеевич обещал провести Мартина в еще один ресторанчик, устроенный в мансарде - на этот раз без дураков, в настоящей мансарде посольства Белоруссии, что на Китай-городе. Мартин сбивчиво объяснял, что больше всего на свете он любит нормальные русские посиделки на кухне, а все эти рестораны - так, для разрядки и любопытства ради. Чекист рассказывал про свои вылазки за пределы Земли - старательно обходя конкретику, зато с чувством повествуя о забавных деталях инопланетного быта. Частный детектив, не называя фамилий, повествовал о самых любопытных делах: о слепом путешественнике и его псе-поводыре - Мартин готов был поклясться, что решения о выборе очередной планеты принимал пес; о мальчишке-третьекласснике, сбежавшем из дома и прошедшем пять Станций, прежде чем Мартин его настиг и уговорил вернуться домой - помогло лишь клятвенное обещание, что тому подарят наконец-то роликовые коньки. От роликовых коньков разговор легко перешел на обсуждение различных марок коньяка. Ресторан закрывался, они вышли в прохладную сырую ночь - дождь все-таки кончился. Сев за руль, Юрий Сергеевич мигом протрезвел. Мартин потребовал у него секретных чекистских таблеток от опьянения, но Юрий Сергеевич уверил его, что дело лишь в долгой тренировке и верности долгу. Подчиняясь инерции загула (секретная русская формула: время пьянки равно задушевности беседы, деленному на количество выпитого), они отправились в "Точку". Один из старейших московских ночных клубов тоже заканчивал работу. Угомонились и разошлись подростки, напившиеся своих "энергетических коктейлей", влюбленные парочки устали танцевать. В огромном зале с бетонным полом осталось человек сорок - пятьдесят. Кто-то уныло играл на несерьезных малоразмерных бильярдах, кто-то допивал свое за стойкой. Мартин с Юрием Сергеевичем тоже присели на высокие крутящиеся стулья, заказали по порции виски - негоже мешать, тем более под утро.
     На эстраде немолодой парень пел под гитару:

     Некстати пришлась книга,
     К веревке пришлось мыло.
     Я перечитал Кинга -
     И понял, что так и было.
     Из серых осенних ниток,
     Из Трафальгарской гари
     Я сочинил форинта -
     И поселил в гитаре.
     (Форнит - персонаж рассказа Стивена Кинга "Баллада о гибкой пуле".)

     Волшебное существо, живущее в пишущей машинке и дающее писателю вдохновение.
     Юрий Сергеевич погрозил Мартину пальцем:
     - А где ты поселил своего форнита?
     - Он давно съехал, - вяло ответил Мартин.
     Юрий Сергеевич покачал головой:
     - Врешь, врешь ведь... У каждого, кто умеет рассказывать истории, есть свой форнит. Раньше были музы, но они измельчали... мутировали в форнитов. - Это - если рассказывать истории людям, - ответил Мартин. - Я бросаю их на потребу ключникам...
     - А знаешь, зачем они требуют рассказывать истории? - заговорщицки спросил Юрий Сергеевич.
     - Ну? - насторожился Мартин.
     Однако чекист враз протрезвел и с улыбкой покачал головой. А певец все рубил по струнам, выколачивая нехитрый аккомпанемент. Играл и пел:

     Бывает, он смел и светел,
     Бывает, что все иначе.
     Он злится на всех на свете,
     Он пьет до соплей и плачет.
     Но вот, под ветрами злыми,
     Он снова спешит на помощь,
     Я помню его имя -
     Надеюсь, и ты вспомнишь...
     Использованы фрагменты "Песенки о форните" Олега Медведева.

     Мартин с чувством, хотя и спьяну, зааплодировал. В пустом гулком зале хлопки прозвучали беспомощно, будто холостые выстрелы.

2

     Никогда не напивайтесь до положения риз, если назавтра вам предстоят великие дела.
     Некоторое время Мартин тихо лежал, вспоминая благородного дона Румату Эсторского, враз протрезвевшего после безобразной пьянки с бароном Пампой. Пытался сквозь головную боль представить, каким образом действует "спорамин". Решил, что чудодейственные таблетки резко ускоряют метаболизм в организме, что должно помочь и в исцелении от ран, и в борьбе с продуктами распада алкоголя. Со стоном поднялся, выбрался на кухню, заглотал некоторое количество минералки с анальгином, заглянул в кабинет - героический гэбэшник мирно спал на неразложенном диване, рядом, на полу, лежало тепловое ружье аранков. Мартин покачал головой и двинулся под душ.
     Когда Мартин вышел из ванной, Юрий Сергеевич бодро гремел посудой на кухне, напевая под нос:

     Он в мире первом смотрел телевизор,
     Читал Кастанеду, сушил носки,
     Из одиночества рвал аккорды
     Тупыми клыками слепой тоски.
     А в мире втором мотыльки и звёзды
     Хрустели, как сахар под сапогом,
     И смысла не было, не было,
     Ни в том и ни в другом.
     А в мире третьем он стиснул зубы,
     Подался в сталкеры мертвых зон.
     Сдирал дымящийся полушубок,
     Пройдя сквозь огненный горизонт...
     Использованы фрагменты песни "Солнце" Олега Медведева.

     Мартин остановился на пороге, глядя на чекиста. Тот весело улыбнулся, аккуратно надрезая ножом очередное перепелиное яичко - и выплескивая его на сковородку.
     - Откуда яйца? - мрачно спросил Мартин.
     - Ты же вчера отказывался уезжать из ресторана, пока тебе не продали упаковку, - сообщил Юрий Сергеевич, прервав музицирование. - А что за песня?
     Юрий Сергеевич искренне удивился:
     - Ты же вчера ее заказывал на бис два раза. Забыл?
     - Вспомнил, - буркнул Мартин. - Чтобы я еще раз пил с чекистом... На "чекиста" Юрий Сергеевич ничуть не обиделся, госбезопасность всегда умела хранить традиции.
     - Да брось, ты очень хорошо держался. Давай... яишенки с кетчупом наверни, чайку с лимончиком...
     Мартин уселся за стол, тоскливо посмотрел в тарелку. Вздохнул, хотел было сообщить Юрию Сергеевичу, что все целебные свойства перепелиных яиц проявляются лишь в сыром виде... но вспомнил про "сноба" и принялся есть. Чай пошел уже легче. В голову рикошетом ударили излишки принятого вчера.
     - Захмелел? - проницательно спросил Юрий Сергеевич. - Старые дрожжи не ржавеют... - сообщил Мартин. - Зачем ты тепловое ружье достал? Отстреливаться собирался?
     - Ты же его сам достал, - сообщил чекист. - Показывал, как небрежно дети аранков обращаются с оружием.
     - О Господи... - прошептал Мартин.
     - Ничего, я контролировал ситуацию, - успокоил его Юрий Сергеевич. Посмотрел сочувственно и достал упаковку каких-то таблеток:
     - Сжуй штук пять, полегчает. - А говорил, нет никаких секретных таблеток! - возмутился Мартин, демонстрируя, что кое-что из вчерашнего удержалось в памяти. - Они не секретные. Обычная янтарная кислота, пять рублей упаковка в любой аптеке.
     Мартин доел яичницу и выпил янтарной кислоты. Безропотно взял у Юрия Сергеевича сигарету, задымил - на трубку сейчас сил просто не было. - Куда собираешься отправиться? - спросил Юрий Сергеевич. - Шеали или Талисман?
     Мартин вздрогнул:
     - Это обязательно?
     - А ты что, собираешься остановиться на полдороге? - удивился Юрий Сергеевич.
     - Забыть... обо всем?
     Мартин подумал и признал его правоту. Спросил:
     - С кем я буду работать?
     - Ты отправишься в путь один, - торжественно сказал Юрий Сергеевич. - Но, ради исключения, вооруженным. Так куда отправляешься? - Пока не знаю, - признался Мартин. - У терминала постою - выберу... Юра, что мне делать?
     - То же самое, что и раньше. Пытайся спасти Ирину. - Мы ведь уже знаем, чем это кончается... - сказал Мартин. - Почему я должен быть один? Эрнесто Полушкин не хочет поискать свою дочку? - Тебе и впрямь этого хочется? - насмешливо спросил Юрий. - Никуда он не отправится. Он для себя решил - спасется лишь одна Ирина. И любые действия ситуацию не изменят. Беспомощно смотреть на гибель дочери он не желает... - А ты? - в лоб спросил Мартин.
     - Что, пошел бы со мной в разведку? - восхитился гэбэшник. - Нет, Мартин. Не могу. Хотел бы, но не могу. Кто-то должен прикрывать твою задницу. Ты же понимаешь, что наши действия высшим руководством не одобрены. - Юра, хватит играть со мной втемную, - попросил Мартин. - Что я должен сделать?
     - Убедить ключников, что их транспортная программа - опасна. - Убедить ключников? - Мартин засмеялся. - Это запросто... Пробовал убеждать существ, не отвечающих на вопросы и способных размолоть планету в пыль? - Мартин, ничего иного не остается. Возможно, у нас в запасе еще десяток... или сотня лет. А быть может, истекают последние минуты. Если ключники продолжат тупо связывать планеты в единую сеть - мир погибнет. - Они так не считают... - задумчиво сказал Мартин. - Вот ведь в чем беда... у них есть основания верить в это. Но они свои доводы не приводят! Как переубедить ключников, не зная все, что знают они?
     - Ты должен узнать то, что знают они, - улыбнулся Юрий. - Даже если узнаю... - Мартин глотнул чая, умоляюще посмотрел на своего мучителя. Юрий Сергеевич достал из-под стола бутылку с остатками коньяка и поставил перед Мартином.
     - Спасибо... - с чувством сказал Мартин, щедро плеснул коньяк в остатки чая. - Юрий, ты же понимаешь, знания никогда не гарантировали победу в споре. В конечном итоге все решает власть.
     - Значит, ты должен стать сильнее ключников, - невозмутимо сказал гэбэшник. Мартин поперхнулся "адмиральским чаем", а Юрий посмотрел на часы и сказал:
     - Машина тебя уже ждет. Одевайся.
     - Комментариев не будет? - поинтересовался Мартин.
     - Нет.
     Мартин вздохнул:
     - Ладно. Про Талисман я наслышан. Что там такого странного с Шеали? - Наши аналитики... - начал Юрий. - Да в общем-то не аналитики, а Эрнесто Полушкин в единственном экземпляре. Он считает, что шеали - неразумны. - Что-что? - засмеялся Мартин.
     - Он умный мужик, - сказал Юрий. - Если сделал такой вывод, то основания у него были. Но после происшествия с Ириной он отказывается с нами сотрудничать. И аргументировать свои предварительные выводы не желает. - А приказать ему вы не можете?
     Юрий Сергеевич покачал головой:
     - Мартин, если человек работает в такой структуре, как наша, им очень легко управлять. Но лишь до определенной грани...
     - Он знает слишком много, чтобы можно было на него давить? - понял Мартин. - И еще какая-нибудь шпионская пошлятина... вроде сейфа с документами в швейцарском банке?
     Чекист молчал. Красноречиво молчал.
     - Из вашей конторы не уходят насовсем, - негромко сказал Мартин. - Бывают исключения, - признался Юрий. - Все, что я знаю, - по мнению Полушкина, раса шеали не обладает разумом. Исходи из этого, когда посетишь Шеали.
     - Бред, - только и сказал Мартин. Потянулся за бутылкой.
     Но Юрий мягко выволок его из-за стола и сообщил:
     - Пора, граф, вас ждут великие дела. Рюкзак я собрал. На четвертом пропускном пункте стоят наши люди, к оружию не придерутся. Пошли. - Да я сейчас даже истории толковой не придумаю! - взмолился Мартин. - Дай хоть пару готовых, у вас же есть запас!
     - Нельзя, - выпихивая Мартина из кухни, отрезал Юрий. - Извини, но нельзя.
     Лишь войдя в коридор московской Станции, Мартин позволил себе расслабиться. Остановился, помассировал мятое лицо. Встряхнулся, будто выбравшийся из воды пес. И осклабился - будто перед ним по-прежнему был обходительный подполковник госбезопасности Юрий Сергеевич.
     - Вашу мать, - пробормотал Мартин. - Туды и растуды... Нет, ну почему российские спецслужбы с такой готовностью используют метод кнута и пряника, когда достаточно поговорить по-человечески? Юрий Сергеевич был Мартину симпатичен. И даже с большинством его воззрений Мартин вполне мог согласиться. И аллергией на внутренние органы он не страдал, в детстве зачитывался книгами о разведчиках и сыщиках, равно восхищаясь Шерлоком Холмсом, Ниро Вульфом, Эрастом Фандориным и Исаевым-Штирлицем. Джеймса Бонда Мартин не любил из патриотизма. Потом на долгое время кумирами его стали Богдан Рухович Оуянцев-Сю и Багатур Лобо (Персонажи цикла романов Хольма Ван Зайчика "Плохих людей нет"), он лишь не мог решить, кому следует подражать - простоватому, но отважному и сильному Багатуру либо нервическому и проницательному Богдану.
     Казалось бы, Юрию Сергеевичу достаточно было поговорить с Мартином, воззвать к его патриотизму и более или менее откровенно изложить ситуацию. Но Мартин понимал: в конторе не дураки сидят. И короткое пребывание в камере, и чудовищная пьянка, и завуалированные угрозы, и дурацкое производство в майоры - имело некий потаенный смысл.
     Скорее всего - имело.
     Прежде чем отправиться к ключникам, Мартин тщательно прокрутил в памяти весь вчерашний вечер, потом ночь. Все, что говорил и делал. Все перепады настроения и невнятные реплики, внимательно выслушанные гэбэшником. Хорошо иметь в крови от природы и от предков полученный высокий уровень алкогольдегидрогеназы. А говоря по-простому - не упиваться до потери памяти. Впрочем, и Юрий Сергеевич мог похвастаться хорошей переносимостью алкоголя. Он тоже ничего не сказал - сверх того, что хотел сказать. Не выдал, почему спецслужбы выбрали именно Мартина. Не признался, путем какой хитрой операции Мартин может переубедить ключников.
     Или переубеждать их вовсе не нужно? И дело совсем в другом? Мартин вздохнул. Пока гадать бесполезно. Надо найти Иринку и посоветоваться с ней.
     А для этого требуется пройти Врата. Несмотря на головную боль и общее препаршивое состояние.
     - Нам лишь кажется, что мы живем непрерывно, - сказал Мартин, опускаясь в кресло перед ключником. - Фотону, быть может, тоже мнится, что он - частица, но мы-то знаем - он еще и волна.
     - Любопытно, - решил ключник и заерзал. Это был мелкий ключник, то ли детеныш, то ли низенький от природы.
     Живой блеск глаз почему-то заставлял Мартина думать, что ключник молод. - Тот ли я копался в песочнице, озабоченный строительством куличиков? - произнес Мартин. - Тот ли я путался в застежках, снимая первый бюстгальтер с первой женщины, и преждевременно кончил? Тот ли я зубрил ночами, впихивая в голову знания, никогда не потребовавшиеся в жизни? Тот ли я, что сейчас сидит перед тобой? Атомы моего тела сменились несколько раз, всё, во что я верил, оказалось недостойным веры, всё, что я высмеивал, оказалось единственно важным, я всё забыл и всё вспомнил... так кто же я? Частица или волна? Что во мне от мальчика с кудрявыми волосами, глядящего исподлобья со старого снимка? Узнает ли меня школьный друг, вспомнит ли мои губы девчонка из параллельного класса, найду ли я, о чем говорить со своими учителями? Взять меня пятилетнего - да в нем больше сходства с любым пятилетним ребенком, чем со мной! Возьми меня восемнадцатилетнего - он тоже думает гениталиями, как любой восемнадцатилетний пацан! Возьми меня двадцатипятилетнего - он еще мнит, что жизнь вечна, он еще не вдыхал воздух чужих миров. Так почему же мы думаем, будто нам дана одна-единственная непрерывная жизнь? Самая хитрая ловушка жизни - наша уверенность, что умирать еще не доводилось! Все мы умирали много раз. Мальчик с невинными глазами, юнец, веселящийся ночами напролет, даже тот, взрослый, Мартин, нашедший всему в жизни ярлычок и место, - все они мертвы. Все они похоронены во мне, сожраны и переварены, вышли шлаком забытых иллюзий. Маленький мальчик хотел быть сыщиком - но разве его мечты имеют хоть каплю сходства с моей нынешней жизнью? Юноша хотел любви - но разве он понимал, что хочет лишь секса? Взрослый распланировал свою жизнь до самой смерти - но разве сбылись его планы? Я уже другой... я каждый миг становлюсь другим, вереница надгробий тянется за мной в прошлое - и никаких Библиотек не хватит, чтобы каждый умерший Ма