юди и аранки. О других расах я знаю в основном то, что мешает сотрудничеству и дружбе.
     - Я не обижен, - сказал дио-дао. - И для нашего народа люди, а уж тем более геддары не являются любимыми расами. Но это не мешает исключениям. Давайте поедим, друзья? Нам предстоит долгий путь.
     Поезд мчался на север. Они находились в южном полушарии планеты, и с каждым часом за окнами становилось все теплее. Снега исчезли, потянулись каменистые равнины, потом - поросшие низким кустарником поля - явно возделанные, ухоженные. С неба ушли свинцовые тучи, да и само оно просветлело - от бурой зелени к чистому зеленовато-голубому. Иногда мелькали за окном небольшие поселки, трижды поезд останавливался у крупных городов.
     В их вагон так никто и не вошел.
     Ди-Ди почти непрерывно ел. Мартину даже стало казаться, что дио-дао растет прямо на глазах - стоит отвести на минутку взгляд, как он немножечко вытягивается. У этой расы не было детства, не было, по сути, и старости. Мартин не раз слышал сравнение человеческой жизни с горением, так вот жизнь дио-дао не горела, она взрывалась.
     А за окнами становилось все теплее.
     Плантации кустарника сменились полями каких-то злаков, потом - пастбищами, где бродили откормленные двуногие животные, чем-то напоминающие вставших на задние ноги коров. Вся жизнь на Мардж строилась по одному и тому же принципу, все животные жили не более полугода, все росли в сумках и обладали наследственной памятью.
     Грустная планета...
     Мартин устроился в кресле как мог удобнее, закрыл глаза и попытался подремать. В кресле напротив дио-дао, жуя что-то напоминающее чипсы, читал книгу - самую обычную, бумажную, очень похожую на земную. - Что читаем? - не удержался Мартин. Дио-дао, вероятно, не любили терять зря времени. Если Дождавшийся Друга пойдет по стопам отца и займется правоохранительной деятельностью, то ему придется в очень быстром темпе изучить многочисленные кодексы дио-дао.
     - Да, взял романчик в дорогу... - Ди-Ди смутился. - Это беллетристика.
     Вымысел.
     - О чем? - заинтересовался Мартин. В прошлый визит он как-то не слишком интересовался культурой дио-дао, сосредоточившись на выполнении законов и обычаев.
     - Это про одного дио-дао, его имя - Желающий Большего. Он хотел жить долго и заключил сделку с дьяволом. Каждые полгода ему требовалось убить и сожрать какого-нибудь юного дио-дао, после чего он снова становился молодым и мог выдать себя за собственного сына. Но работник полиции, Помнящий Былое, заподозрил его после одной случайной встречи... он свято хранил память предков и смог узнать преступника, с которым сражались еще его отец и дед...
     Дио-дао замолчал. Спросил:
     - Очевидно, сюжет звучит наивно для существа, живущего десятки лет? - Почему же? - не согласился Мартин. - У нас тоже есть подобные сюжеты, только наши преступники хотели не долгой жизни, а бессмертия. - Это трудно себе представить... - задумчиво произнес Ди-Ди. - Расскажи какую-нибудь человеческую книгу на эту тему?
     Мартин подумал и принялся пересказывать "Портрет Дориана Грея". Дио-дао оказался благодарным слушателем. Уже вскоре после того, как портрет несчастного Дориана принялся стареть вместо него, на глаза Дождавшегося Друга навернулись слезы. Финал он принял со стоическим спокойствием, но явно был потрясен. - Очень глубокая философия, - сказал он. - Очень. Эту книгу не переводили на туристический?
     - Я вообще не слышал, чтобы книги переводили на туристический. - Зря, - убежденно произнес Ди-Ди. - Потрясающая история! Ее создатель наверняка пользовался всеобщей любовью и был учителем морали?
     Мартин замялся:
     - Как тебе сказать... если честно, то с любовью и моралью у него были проблемы... полагаю, тебе трудно понять ситуацию, но... К счастью, дио-дао больше интересовала не личность злополучного Уайльда, а новые сюжеты на волнующую его тему. Мартин пересказал ему "Шагреневую кожу", которая произвела чуть меньшее впечатление, потом принялся за фантастическую литературу.
     Тут у дио-дао произошел легкий нервный срыв. Совершенно спокойно воспринимая концепцию художественной литературы и вымысла, он отказался понимать, что такое выдуманное будущее. Сочинять истории, по его мнению, можно было лишь о прошлом. Будущее как полигон для фантазий он представить себе не мог. Очень и очень осторожно, отталкиваясь от "фантастики ближнего прицела" и приводя апокрифический пример с изобретением молотка на атомной энергии, Мартину удалось донести до него смысл земной фантастической литературы. - Но ведь эти истории в большинстве своем не сбываются! - возбужденно спорил с ним Ди-Ди. - Разве предвидел кто-нибудь на Земле приход ключников? Мартин пожал плечами.
     - Тогда в чем их ценность? Это ведь пустая трата времени! Признаться, что люди порой не знают, куда девать время и заполняют свою жизнь играми, книгами, фильмами и совершенно бессмысленными хобби, Мартин не мог. - Нет, это расширяет границы восприятия, - сказал он. - Читая про тот или иной вариант будущего, человек видит его плюсы и минусы, а значит, может принять меры к его достижению или предотвращению.
     Ди-Ди погрузился в глубочайшую задумчивость.
     - А еще придуманное будущее позволяет человеку глубже и яснее представить проблемы настоящего. Так же, как и в обычной художественной литературе, - добил его Мартин.
     - Это надо обдумать, - кивнул дио-дао. - Тут есть зерно. Мне кажется, вы любите такие книги, потому что надеетесь, хотя бы немного, дожить до придуманного будущего. Нам сложнее. Мы знаем, когда умрем. Мы живем недолго... относительно недолго, разумеется... но все-таки... Он замолчал, отложив свой роман.
     А Мартин все-таки решился немного подремать.
     Вечером, когда Мартин проснулся - на удивление бодрый и освеженный, - поезд мчался над морем. Небо затягивала иссиня-черная пелена, вдали сверкали молнии, под самым днищем вагона кипели волны.
     - И впрямь, зачем на море рельсы? - посмотрев в окно, сказал Мартин. - Обычные поезда идут вдоль берега, но антигравитационные экспрессы срезают путь, - пояснил Дождавшийся Друга. - Мартин, я спешу сообщить тебе новость. Я решил стать писателем!
     - Правда? - восхитился Мартин. - Это серьезный поступок, не сомневаюсь. - Очень серьезный, - согласился дио-дао. - Я буду немного работать в полиции, чтобы передать свои знания и знания предков одному из сыновей. Но я рожу двоих или троих. И один из них станет писателем-фантастом. Он будет учить мой народ будущему, которое однажды придет.
     Мартин с любопытством посмотрел на воодушевленного дио-дао. Удивительно. Его угораздило подарить чужой расе новую профессию! - Я уже понял, о чем будет мой роман, - продолжал Дождавшийся Друга. - Через десять лет... - он сделал торжественную паузу, - великое открытие позволит дио-дао жить десятки лет и при этом - размножаться каждые полгода! Вначале все с восторгом примут новое открытие. Но вскоре планету охватит жестокий продовольственный кризис. Вновь вернутся голод и каннибализм. Правительство будет вынуждено ограничить гениальное изобретение, и право на долгую жизнь станет доступно немногим. Страшные интриги и преступления начнутся вокруг лицензий на долгожительство. Главный герой - молодой дио-дао по имени Окрыленный Мечтой. Вот, послушай-ка...
     Ди-Ди взял с соседнего кресла пухлую тетрадь в синей обложке. Открыл на первой странице - Мартин с удивлением отметил, что тетрадь исписана уже по меньшей мере на четверть. И принялся читать:
     - "Он встречал осень уже второй раз. Сегодня был его день рождения - ровно два года назад Окрыленный Мечтой покинул теплые и спокойные глубины родительской сумки..."
     Сделав выразительную паузу, Ди-Ди сказал:
     - Представляю, какой шок испытает читатель, прочтя эти фразы!
     - Да уж, неожиданное начало - верный ключ к успеху, - согласился Мартин. - Термин день рождения подсказал мне уважаемый геддар, - признался Ди-Ди. - У меня вначале было "Планета уже дважды совершила оборот вокруг светила с того дня, как Окрыленный Мечтой..." и так далее. Мне кажется, что новые, неожиданные термины придают тексту большую упругость, внушают доверие к происходящему. - Возможно, - кивнул Мартин. Посмотрел на Кадраха - тот довольно лыбился, слушая дио-дао.
     - А вот мое любимое место... - Дио-дао перелистнул несколько страниц. - "Трава. Небо. Покой. И ничего... Странное слово - "ничего". Ведь ничего не значит, а мы так любим его говорить. Мы так ненавидим саму мысль о "ничего", которое рано или поздно наступит... и так легко говорим это слово. Ничего. Только метелка травы перед глазами, только плывущие облака... Облака не знают, что такое "ничего". Белое на синем. Пар в пустоте. Клубы дыма - дыма нашей веры. Когда ты маленький - ты строишь волшебные замки из белого тумана... Ничего.
     Можно подняться, а можно остаться в высокой, в рост, траве. Что изменится? Ничего. Водяной пар. Аш-два-о... Почему же так не хочется вставать из густого запаха трав, из дрожащих метелок травы, из секунды детства, доставшейся нежданным подарком? Ведь все равно нет ничего, только пар, только аш-два-о... Белая вуаль на лике неба, будто робкие меловые штрихи на классной доске... Детство ушло, но остались плывущие над землей облака. Они не знают, что ты давно уже повзрослел. Они те же самые, что и год назад. Ты повзрослел, ты постареешь, ты умрешь... Облака будут все так же плыть над землей, и маленький мальчик будет лежать в траве, слепо и бездумно глядя в небо, не зная, что его облака плыли и надо мной, не зная, что любая мечта повторяется в веках... Ничего. Но пока плывут в небе облака - я живу. Я - тот мальчик, что смотрел в небо тысячу лет назад. Я - тот старик, что улыбнется небу через тысячу лет. Я живу вечно! Я буду жить всегда! Аш-два-о - это то, из чего сделаны облака и океаны, моя плоть и сок травы. Я - вода и огонь, земля и ветер. Я вечен, пока плывут над землей облака. Трава... небо... покой... Спасибо этому небу. Этой траве. Этим облакам. Этой вечности, что подарена каждому. Надо лишь потянуться к небу..."
     - Да ты поэт, Ди-Ди, - сказал Мартин.
     Бронзовая кожа дио-дао едва заметно порозовела от смущения. - Я стараюсь. Один из моих дальних предков был сочинителем историй, у меня есть кое-что из его памяти. Это помогает.
     - А в чем будет суть твоего романа? - спросил Мартин. - Как ты мог понять из этого фрагмента, пройдя нелегкие испытания, Окрыленный Мечтой поймет, что долгая жизнь не делает разумное существо более счастливым, что он ничем не превосходит своих предков, которые жили полгода! - Понимаю, - кивнул Мартин.
     - Я не совсем уверен в этой идее, - признался Ди-Ди. - Но иначе читателю станет слишком грустно.
     - Ты прав, - сказал Мартин. - Большинство земных писателей тоже приходили к подобной морали. Им было жалко читателей... ну и себя, конечно.
     Ди-Ди помрачнел:
     - Тогда я еще подумаю. Быть может, финал станет иным.
     - Берег, - негромко сказал Кадрах. - Мы приближаемся к берегу. Как ни странно было ожидать от геддара, чья планета изобиловала морями и океанами, страха перед водой, но Мартину в его голосе почудилось облегчение. Он встал, потянулся, разминаясь. Посмотрел в окно. Вдали и впрямь вставали горы.
     - Мы почти прибыли, - сообщил Ди-Ди. - Путь от берега в горы займет не более получаса. Я пока поем...
     Он вдруг заколебался. Потом взял свою тетрадь и наполовину опустевшую капиллярную ручку.
     - Нет, лучше еще немного попишу. Мартин, подай мне пакет белковой соломки.

5

     Они ушли далеко от зимы. Даже под вечер и даже в горах было тепло. Мартин скинул куртку и остался в рубашке, Кадрах распустил завязки своей одежды, Ди-Ди сбросил плащ и остался в набедренной повязке.
     Вокзал располагался на каменистом плато перед Долиной Бога. Маленький городок, в котором вряд ли жили более пяти-шести тысяч дио-дао, жался к железной дороге. Среди обычных куполов Мартин заметил здания иной архитектуры - и в груди сразу потеплело. Здесь жили многие расы, в том числе и люди. Все-таки это было уникальное место.
     - Здесь есть геддары, - сказал Кадрах. Ему в голову пришла та же самая мысль. - Я полагаю, что будет разумно, если мы разделимся. Я попрошу совета у своих, Мартин - у людей. А ты, Ди-Ди, отправляйся к теологам дио-дао. - Это хорошая мысль, - согласился Ди-Ди. - Видите вход в долину? Вход они видели. В километре от городка, где горные кручи расступались, рассеченные долиной, вздымалась в небо радужная арка. Для склонных к спокойным цветам и низким постройкам дио-дао это было очень необычное сооружение. - Там есть охрана, - продолжал Ди-Ди. - Но вход свободный в любое время.
     Только надо оставить оружие.
     - Я не оставлю меч! - резко ответил Кадрах.
     - Меч можно, - успокоил его Ди-Ди. - Ведь это деталь твоего религиозного культа. Встретимся у арки... через час?
     - Через два, - попросил Мартин. - Мне кажется, еще будет светло. - Хорошо, через два, - легко согласился Ди-Ди. - Постараемся выяснить все про женщину Ирину и какой религией она может воспользоваться. - Еще надо проверить гостиницы, - напомнил Мартин. - Сможешь? Ди-Ди кивнул, и они разошлись. Мартин направился к каменному двухэтажному зданию, в котором угадывались земные черты, Кадрах уверенно пошел к длинному деревянному бараку, увенчанному решетчатой сторожевой башенкой. Дождавшийся Друга двинулся к стоящим чуть на особицу куполам - слишком большим для жилых помещений.
     Этот городок и впрямь отличался от обычных поселений дио-дао. Несколько раз Мартину попадались Чужие - парочка длинноногих, топорщащих перья шеали, угрюмый коренастый гуманоид - или псевдогуманоид, расу которого он не смог определить, и здоровяк-гуманоид с обличьем хищника, соплеменник которого так неосторожно угрожал ключникам на Библиотеке. С шеали Мартин поздоровался жестовым туристическим - они очень плохо владели речью, с гуманоидами тоже обменялся приветствиями. Даже вспыльчивый хищник казался любезным - в чужих мирах все инопланетяне невольно тянутся друг к другу.
     Были в городе и другие следы галактических культур. Магазинчик, в витрине которого среди самой причудливой снеди Мартин обнаружил две банки тушенки, банку сгущенного молока и кабачковую икру белорусского производства. Купол, над дверью которого объявление на туристическом обещало:
     "Стрижка перьев, шерсти, волос и когтей, купирование хвостов и ушей. Уход за чешуей и копытами. Полировка и наращивание рогов. Профессионально и недорого!" Маленький стадион, сейчас пустой, но уставленный крайне любопытными спортивными снарядами.
     Мартин решил, что попозже стоит рискнуть: сделать маникюр и подстричься на чужой планете. В конце концов такие приключения придают жизни особую остроту. Но пока ему надо было найти земляков, и он продолжал путь к особняку. Чутье Мартина не подвело. Это оказался земной дом, построенный из красного кирпича, крытый черепицей, с широкими окнами и уютной лоджией на втором этаже. Перед домом был разбит маленький садик, в котором Мартин с умилением увидел зеленые перья лука, краснеющие сквозь полиэтилен теплицы помидоры и - о чудо из чудес! - несколько цветущих яблонь!
     А на скамеечке у входа с вязаньем в руках сидела тихая старушка с седыми буклями, одетая в яркое желтое платье. Она посмотрела на Мартина сквозь толстые стекла очков, улыбнулась и поднялась навстречу. - Добрый вечер, фрау... - смущенно поздоровался Мартин. Несколькими затесавшимися в памяти словами его знание немецкого исчерпывалось. - О, добрый вечер, херр! - приветствовала его старушка. - Простите, я голландка и так давно не говорила по-немецки... вы не будете против, если я перейду на туристический? Меня зовут Эльза.
     - Конечно, - обрадовался Мартин.
     - Клаус! - позвала старушка. - Клаус, у нас гость! Из открытого окна второго этажа показалась лысая голова старика. Увидев Мартина, Клаус просиял и исчез.
     - Вы садитесь, садитесь, - суетилась старушка. - Какими судьбами на Факью, херр?
     - Я... путешествую с друзьями... - неловко начал Мартин. - Только что с поезда... мы ищем девушку, которая отправилась в Долину Бога... - Боюсь, я ничем не могу вам помочь, херр, - искренне огорчилась старушка. - У нас нет ни одной девушки. Но у меня в микроволновке поспевает замечательный штрудель, и если вы присядете и выпьете чаю...
     - С удовольствием, - сказал Мартин. Дело было, конечно, не в штруделе.
     Появился и Клаус. Радостный, торопливо вытирающий руки, измазанные в краске. Мартин поздоровался с ним за руку, и старик немедленно пояснил, что он - художник, живет здесь уже семь лет, поскольку это место приносит ему вдохновение, теологией не интересуется, но очень рад поболтать с земляком. Слово "земляк" и впрямь звучало здесь по-особенному: торжественно и величественно.
     Мартин поинтересовался, много ли людей обитает в городишке. И с удовольствием услышал подтверждение своим догадкам: здесь жил итальянский ботаник, экспериментирующий с местными растениями, американский социолог, изучающий быт дио-дао, китайская пара, держащая магазинчик, парикмахерскую и прачечную для Чужих, поэт арабского происхождения и юноша-японец, скрывающийся на Факью от преследования якудзы.
     Русских, как Мартин и полагал, не было. Служба внешней разведки хронически страдала недостатком финансирования, а Русская Православная Церковь не решилась последовать примеру Ватикана и отправить в Долину Бога хотя бы "ботаника". Знакомиться со всеми представителями разведок и религиозных конфессий Земли Мартин не собирался. Его вполне устраивала пожилая голландская пара, представлявшая здесь Объединенную Европу.
     - Вы ведь наверняка наслышаны об этом месте? - спросил Мартин за чаем. Стол накрыли прямо в саду перед домом, штрудель оказался вкусным, а чай - крепким и ароматным. - В Долине и впрямь поклоняются всем известным религиям? - Всем крупным религиям, - уточнил Клаус.
     Мартин кивнул:
     - Дело в том, что я - частный детектив.
     Пожилая чета закивала так энергично и понимающе, что стало ясно - Мартину ни капли не верили.
     - Девушка, прибывшая сюда, увлеклась теологией, - беззаботно смешивая правду и ложь, рассказал Мартин. - Она хочет доказать существование Творца. Очевидно, ей требуется такая религия, которая может продемонстрировать явное и бесспорное чудо. К кому она могла бы обратиться?
     - Наша вера, очевидно, исключается, - задумчиво сказал Клаус. Какие бы глубочайшие сомнения в отношении Мартина он ни испытывал, но вопрос его заинтересовал. - Позвольте, я схожу за табачком... - Угощайтесь! - щедро предложил Мартин, открывая рюкзак. У него нашлась пачка голландского "МакБаррена", и лицо Клауса озарилось искренней улыбкой. Он даже предложил Мартину "гостевую трубку", и вскоре мужчины с удовольствием закурили душистый табак. Поколебавшись чуть-чуть, к ним присоединилась и Эльза, принеся из дома маленькую трубку с длинным чубуком. Старушка сидела тихо, будто мышка, но слушала разговор крайне внимательно.
     - Чудо, чудо... - рассуждал вслух Клаус. - Понимаете, даже странная вера дио-дао отрицает повторяемость и предсказуемость чудес. Фактически возможность получить чудо, выполнив тот или иной ритуал, противоречит любой религии, сводит ее к шаманству, магии. Творец не может быть уподоблен механизму, который непременно выполнит те или иные действия в ответ на мольбу верующих. Моисей получил от Бога посох и дар творить чудеса, но лишь для выполнения воли Господа. Христос мог совершить любое чудо, но будучи Богом Он ограничивал Сам Себя... если бы Он прислушался к просьбам апостолов, то воцарился бы в Иудее... Если же возьмем буддизм, то у нас нет никаких оснований рассчитывать на чудо, если углубимся в ислам...
     - Я понимаю, что земные религии не годятся, - сказал Мартин. - Но девушка считает, что в какой-то вере она нашла брешь. Сейчас, я уверен, она в Долине Бога. Уговаривает служителей одного из храмов помочь ей. У меня нет времени на то, чтобы обшарить всю долину... дайте совет, прошу вас! Клаус и Эльза переглянулись.
     - Очень симпатичный молодой человек, - заметила Эльза. - Вы хр