Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

			Сборник рассказов и повестей

				СОДЕРЖАНИЕ:
"Л" ЗНАЧИТ: ЛЮДИ
ВИЗИТ
ВОСЬМОЙ ЦВЕТ РАДУГИ
Вечерняя беседа с господином особым послом
ДОРОГА НА ВЕЛЛЕСБЕРГ
Запах свободы
ИМЕНЕМ ЗЕМЛИ
КАПИТАН
КАТЕГОРИЯ "ЗЕТ"
МОЙ ПАПА - АНТИБИОТИК
МУЖСКОЙ РАЗГОВОР
ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ ГРУЗ
ПОЕЗД В ТЕПЛЫЙ КРАЙ
ПОЧТИ ВЕСНА
ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТОРА
ПРОВОДНИК ОТСЮДА
ПРОФЕССИОНАЛ
СЛУГА
СОВПАДЕНИЕ
СПОСОБНОСТЬ СПУСТИТЬ КУРОК
ФУГУ В МУНДИРЕ
ХОЗЯИН ДОРОГ



                            Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

                                СОВПАДЕНИЕ




     Почему меня вновь и вновь тянет сюда? Не знаю. В старину  говорили  -
тянет на место преступления. Но ведь я не преступник. Или, все-таки...  Не
знаю. Но каждый год, в сентябре, когда на деревьях желтеет листва, я  беру
отпуск, еду в космопорт, фрахтую яхту звездного класса и лечу к  одиночной
звезде КМ-15.
     ...Она находится почти ровно на середине  пути  от  Земли  к  Лотану.
Потому-то  я  вынырнул  тогда  из  подпространства.  Мне   надоели   яркие
пластиковые стены, мне надоела серая муть в иллюминаторах. Я решил выйти в
обычный космос. Тем более, что  и  предлог  для  этого  был  подходящий  -
звезда, в районе которой я пролетал, почти не исследовалась.
     Я устроился в пилотском кресле, пристегнул полтора десятка  ремней  и
ремешков.  Автоматы  проверили  исправность  корабля,  киберпилот   снизил
скорость до световой. И мгновенно давление гиперполя выбросило  корабль  в
обычное пространство.
     В тот миг я ничего не понял - экраны залила ослепительная вспышка, по
приборам забегали красные огоньки. Потом все пришло в норму, лишь  счетчик
энергии показывал резкое снижение накопленной кораблем мощности. А так все
было  в  порядке  -  черный,  пустынный  космос,  тускло-желтая  звезда  и
астероидная муть, заменяющая ей  планеты.  Красиво.  Но  мне  было  не  до
красоты.
     Я прокрутил пленку видеозаписи и включил замедленное воспроизведение.
И увидел, как что-то округлое и блестящее тонет в  пламени  аннигиляции  в
какой-то тысяче километров по курсу корабля. Автоматы  действовали  строго
по инструкции - заметив в момент выхода перед  кораблем  непонятное  тело,
уничтожили его. Иначе, врезавшись в него на околосветовой скорости...
     Разумеется, окажись перед кораблем другой корабль, автоматы увели  бы
меня обратно в подпространство. Но то, что было перед нами, не походило на
земные или лотанские  звездолеты.  Честно  говоря,  это  мог  быть  просто
астероид. Или какой-нибудь  старый  маяк,  оставленный  здесь  людьми  или
пилигримами...
     Но была и третья возможность. Инопланетный корабль, не  значащийся  в
компьютерном каталоге. Тогда я становился пусть невольным, но убийцей.
     Меня снова и снова тянет сюда. Я неделями кружу вокруг забытой  Богом
звезды. Иногда я почти верю, что стал причиной  смерти  разумных  существ.
Ведь серебристое  тело,  неясный  контур  которого  сохранили  кристаллики
видеопленки, так похоже на звездолет... И весь  вопрос  лишь  в  том,  как
могли пересечься наши пути. Вероятность совпадения настолько ничтожна, что
ее  можно  не  принимать  в  расчет.   Если   чужак   тоже   вынырнул   из
подпространства  полюбоваться  на  незнакомую  звезду,   то   слишком   уж
невероятно наше появление в одном месте и в  одно  время.  Разве,  что  он
летал вокруг звезды порядочный срок... Но что, что ему тут  делать?  Здесь
нет ни планет, ни разума. Что же заставляло  чужой  звездолет  кружить  по
смертельной орбите, ожидая моего появления? Что?
     Мой отпуск кончается - увы, даже относительное  время  порой  слишком
реально. Близится к концу и поиск. Ничего интересного нет среди астероидов
мертвой звезды. Это, наверное, был все-таки не корабль...  Я  устроился  в
пилотском кресле и пристегнул полтора десятка ремней и ремешков.  Автоматы
начали проверку корабля. И в этот  миг  по  экранам  разлилась  фиолетовая
вспышка. Кто-то выходил  из  подпространства.  Рядом,  совсем  рядом...  Я
положил руку на пульт, блокируя  охраняющие  системы.  Быть  может,  чужак
пройдет мимо. Но в глубине души я не  верю  в  это.  Час  пришел,  и  пути
пересеклись  снова.  Это  -  как  расплата.  Я  знаю  теперь,  что  тянуло
инопланетчика к этой звезде, к мертвой красоте, застывшей в космосе.
     Совесть.


     ...Меня снова и снова тянет туда. Почему? В старину говорили -  тянет
на место преступления. Но ведь я не преступник. Или, все-таки... Не  знаю.
Но каждое двоесолнцие, когда зеленый  диск  Большой  звезды  наплывает  на
ослепительную белую точку Малой, в  отпочковываюсь  от  семейного  дерева,
втягиваю корни и качусь к далекому полю космодрома, чтобы вновь стартовать
к одиночной звезде...





                            Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

                               ПРОФЕССИОНАЛ




     У меня прекрасная работа. Самая лучшая в  мире,  тут  меня  никто  не
переубедит. Впрочем, никто и не будет спорить...


     Мы сидели на склоне холма. Жаркое июньское солнце гладило нас  своими
ласковыми лучами, ветерок нес целое море запахов. Мятлик пах легко и  едва
уловимо, полынь взрывалась горькой, звенящей нотой,  ромашки  разливали  в
воздухе сладкий, спокойный аромат.
     -  Как  это  чудесно,  Рич...  -  еле  слышно  сказала  девушка.  Она
запрокинула голову, подставляя лицо солнцу. На  бледной,  бескровной  коже
впервые за весь день появился робкий румянец.
     - Что чудесного-то, - грубовато ответил я. Всегда,  когда  приходится
разговаривать с такими красивыми девушками, пусть даже  и  горожанками,  я
начинаю хамить. Это от смущения, наверное. У нас тут девчонок мало,  я  за
свои двадцать лет видел не больше десятка.
     - Как что?! - искренне удивилась она. - Этот воздух... такой  сладкий
и чистый. Я, наверное, могла бы питаться только этим воздухом...
     - Насчет питания, это вы зря, - немного обиделся я. -  Сейчас  придем
домой, мама закатит для вас настоящий пир. Братишка  наловил  рыбы,  будет
уха. Па вчера подстрелил оленя...
     - Оленя? Это тот забавный зверек, что прыгает по деревьям?
     - Это белка! - захохотал я. - Олень - это совсем другое!
     Девушка смутилась.  Мне  даже  стало  немного  стыдно  своего  смеха.
Конечно, откуда она знает, что такое олень...
     - Знаешь, Рич, - словно отвечая на мои мысли, проговорила девушка.  -
У нас, в Городе, кроме крыс, ничего  живого  не  осталось.  Да  еще  люди,
пожалуй. Мы еще выносливее...
     Она замолчала. Я знал, какие картины проносятся сейчас в  ее  памяти.
Мрачный, затянутый смогом Город. Прохожие в респираторах, одиноко бредущие
по  покрытому  грязью  тротуару.  Автомобильные  колонны,  стелющие  сизый
вонючий дым. Едкий дождик, накрапывающий с неба. Покрытые корками  окислов
стекла в окнах. Уродливые  детишки,  играющие  во  дворах,  -  без  всяких
респираторов, они уже приспособились к такому миру...
     - Я и не знала, что еще сохранились такие чудесные места, как  здесь.
Леса, горы...
     - Тс-с-с! - я привстал, скидывая с плеча карабин. Из леса вышел олень
- прекрасный, огромный олень, с хищно раскрытой пастью, вздыбленной черной
шерстью, нервно стегающим  по  спине  хвостом.  Я  поймал  его  в  прорезь
прицела...


     Маленькая,  уютная  студия  телецентра  казалась   нереальной   после
сказочного  лесного  мира.  Техники  торопливо  снимали  с  меня  датчики,
сматывали толстые жгуты проводов. Подошел режиссер, молча развел руками.
     - Ну, Ричард. Ну, малыш. Такого фильма ты еще не придумывал!
     - Плохо? - испуганно переспросил я. У меня не были заплачены счета за
кислород,  за  бытовую  и  питьевую  воду.   Если   режиссер   не   примет
мыслефильм...
     - Замечательно! Великолепно! Сделаем целый сериал про этих героев!
     Мне помогли встать с кушетки. Техники с уважением поглядывали на меня
-  как-никак  знаменитый  мыслеоператор,   автор   десятка   увлекательных
телесериалов. Не каждый может так ярко представить свои фантазии,  что  на
экране они покажутся настоящими...
     - И как ты это придумываешь? - режиссер взял меня за  руку,  повел  к
выходу. - Этот лес... Оленя... Олень как живой вышел, у меня аж  мороз  по
коже пошел. Только по-моему, они были с рогами...
     - С рогами были волки, - объяснил я. - Они ими от оленей  защищались.
А придумываю я мало, просто читаю старые книги и пытаюсь их представить...
     - Возьми мой противогаз, - заботливо сказал у двери режиссер. - Ветер
с южных заводов...
     - Добегу, мне близко...
     Дверь плотно закрылась за мной, и я оказался на  улице.  Лицо  плотно
обхватывал респиратор,  в  кармане  лежали  заработанные  сегодня  хлебные
карточки и талоны на  сахар.  По  улице  плыли  волны  кисловатого  смога.
Действительно, ветер с южных заводов.
     Одуревшая от голода крыса метнулась ко мне по скользкому от  отбросов
тротуару. Я встретил врага ударом ноги, сорвал с плеча арбалет, выстрелил.
Поднял вздрагивающую крысу за голый розовый хвост.  Увесистая,  килограмма
два будет.
     - Мама сегодня закатит настоящий пир, - вполголоса пробормотал я. - У
меня самая прекрасная в мире работа!





                            Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

                             МУЖСКОЙ РАЗГОВОР




     Герольды протрубили второй раз, и мы бросились  друг  к  другу.  Ноги
вязли в песке, колючем от обломков мечей и красном от пролитой крови. Наши
убитые лошади неподвижными грудами замерли в стороне. Зрители на  трибунах
ревели, размахивали флагами - белыми и оранжевыми. Белых было больше, и  я
с ожесточением выхватил меч. Держись, Белый Рыцарь...
     Мы рубились уже второй час. Боль во всем теле успела стать привычной,
легкие стальные доспехи, казалось, превратились в свинцовые. А беспощадное
солнце упрямо висело в зените. Наш поединок не остановит ничто.
     Вжик! Я слишком задумался и едва успел наклониться. Оранжевые перья с
моего плюмажа плавно заскользили вниз, подсеченные  его  клинком.  Видимо,
вложив в удар последние силы, он опустил клинок, пробормотал, задыхаясь:
     - Может, хватит? Так мы ничего не решим...
     Я  посмотрел  на  королевскую  ложу,  где  неподвижно  замерло   лицо
Прекрасной  Дамы  -  надменное  и  непреклонное.  Стадион  затих,   словно
вслушиваясь в наши слова. Я покачал головой,  перехватывая  рукоятку  меча
поудобнее:
     - Защищайся...
     Он с воплем вскинул меч. Я  тоже.  Клинки  столкнулись,  и  его  меч,
непобедимый, волшебный меч, рассыпался в пыль. Лицо соперника  побледнело.
Мужественный загар сползал с него на глазах. Прикрывая руками  голову,  он
забормотал:
     - Это нечестно, это колдовство... Поединок запрещает такие вещи...
     Прекрасная Дама чуть заметно улыбнулась. Я рассмеялся:
     - Ты сам виноват. Наложил на меч слишком много  заклятий,  вот  он  и
рассыпался. Но...
     Я отбросил свой меч.
     - Если ты хочешь, то переиграем поединок.
     С плохо скрываемым облегчением он кивнул, запустил руку  за  пластины
доспехов, вытащил пластмассовый кубик модулятора. Искоса взглянув на меня,
сказал:
     - Учти, твой поступок ни к чему меня не обязывает.
     Я не  стал  спорить.  Ко  мне  вдруг  пришла  уверенность  в  победе,
спокойная, твердая уверенность...
     Мой  соперник,  наконец-то,  выбрал  одну   из   граней   модулятора,
прикоснулся к ней. С легким  шумом  стали  рассыпаться  трибуны  стадиона,
рыцарский замок вдали, холмы, поросшие густым лесом. Потом погасло  солнце
- словно задули свечу. И наступила темнота.


     Звезда ползла по небу слишком быстро.  И  самое  главное  -  изменяла
направление полета, а уж этого  не  способен  сделать  ни  один  метеорит.
Опустив гермошлем, я вышел  в  шлюзовую  камеру.  Через  несколько  секунд
насосы откачали воздух, и я вышел на поверхность астероида.  Оглянулся  на
оставленный мною купол - такой надежный и безопасный,  такой  уютный...  И
побежал по черной базальтовой равнине к полю космодрома.
     Космоперехватчик был уже подготовлен к полету  -  автоматы  залили  в
него горючее и прогрели двигатели. Он стоял на взлетной площадке,  похожий
на старинный истребитель,  грациозный,  серебристый,  несущий  смертельную
красоту оружия. Я вспрыгнул на опоры, открыл люк, взглянул на ползущую  по
небу белую звездочку. Держись, белая звездочка...
     Первые минуты боя не принесли удачи ни мне,  ни  ему.  Да,  я  всадил
торпеду в правый  двигатель  его  новенького  корабля.  Но  соперник  смог
пережечь мне лазерным лучом блоки ориентации, и я вел  теперь  истребитель
почти  вслепую.  Не  знаю,  чем  бы  все  это  кончилось,  не  соверши  он
непростительнейшей оплошности: для лучшего прицеливания соперник  снял  со
своего корабля защитное поле. Этот шанс  я  не  упустил.  Двигатели  моего
верного  перехватчика  показали  все,  на  что  были  способны  -  корабль
соперника вырастал на глазах. Только не подумайте, что  я  шел  на  таран,
вовсе  нет,  я  не  самоубийца.  В   последнюю   секунду   я   затормозил,
гравиприсоски сблизили нас вплотную, и абордажные автоматы  выжгли  в  его
броне люк. Выхватив бластер, я протиснулся в  еще  горячее  отверстие.  Мы
сойдемся лицом к лицу, пилот...
     Услышав мои шаги, он вскочил из-за пульта. Но я выстрелил  первым,  и
бластер в его руке разлетелся горячими брызгами.
     - Тебе не пройти к ней, - наслаждаясь своим торжеством, сказал  я.  -
Стоило бы тебя прикончить, да ладно. Ты и так проиграл.
     - Нет, - тихо ответил он, и я заметил в  его  пальцах  модулятор.  Не
колеблясь ни секунды, я нажал на спуск. Но  он  уже  включил  переигровку.
Бластер исчез из моих  рук,  стальные  стены  корабля  начали  таять.  Еще
мгновение - и пришла темнота.


     Мой удар бросил его на журнальный столик. Зазвенели бьющиеся  бокалы,
зачмокала вытекающая из опрокинутой бутылки жидкость. Я подул на  кулак  и
огляделся. Небольшая, довольно уютная комната. В углу работает  телевизор,
за окном - рекламные огни какого-то города. А у дверей, молча наблюдая  за
нами, стояла Она. Я подошел и взял ее за руку.
     - Тебе лучше было бы подождать внизу. Но, впрочем, мы уже поговорили.
     - Нет, нет... - забормотал он, роясь в  кармане.  Но  тут  заговорила
Она:
     - Действительно, мальчики, хватит.
     Очень медленно соперник  поднялся  с  пола.  Беспомощно  улыбнувшись,
выключил модулятор. И темнота упала на нас в последний раз.


     Мы были в модуляционной комнате городского семейного центра. Я и Он -
в креслах, с надвинутыми на лица  гипношлемами.  Она  стояла  у  окна.  И,
увидев ее взгляд, я понял, что победил. Снял шлем, подошел к сопернику.  С
невольной жалостью похлопал его по плечу:
     - Вставай.
     Он вылез из глубокого, как пропасть, кресла, стараясь не смотреть  ни
на нее, ни на экран, где только что проецировался наш поединок. Выдавил из
себя:
     - Пусть у вас все будет хорошо... Желаю счастья...
     Ничего не ответив, мы вышли из комнаты. Она крепко  держала  меня  за
руку, и я чувствовал себя самым счастливым человеком в мире.
     - Ты... такой смелый. Такой сильный... - ее голос задрожал. -  Я  так
рада.
     Мы шли по улице, а вокруг нас кипела привычная жизнь двадцать первого
века. Автоматические такси осторожно объезжали нас,  когда  мы  переходили
улицу,  двери  магазинов  услужливо  открывались,  стоило   лишь   к   ним
приблизиться. Потом мы сели  в  электроллер  и  поехали  домой.  Я  стоял,
небрежно держась за поручни,  непоколебимый,  как  скала,  лишь  чуть-чуть
покачиваясь от толчков машины, уверенный в себе, как древний  рыцарь,  как
космодесантник  двадцать  первого  века,  как  горожанин  двадцатого.  Она
доверчиво держалась за мое плечо. Когда мы подъезжали, сказала:
     - У меня с ним ничего и не было. Правда.
     - Я верю, - прошептал  я.  -  Но  поговорить  с  ним  по-мужски  было
все-таки необходимо.





                            Сергей ЛУКЬЯНЕНКО

                            ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ ГРУЗ




     Энергия в бластере  кончилась  на  последних  метрах  подъема.  Тимур
вложил пальцы в только что выжженное в скале углубление и подтянулся выше.
Перчатки липли к раскаленному базальту; удушливый запах горелого  пластика
сжимал легкие, просачиваясь сквозь давно испорченные фильтры.  Устроившись
поудобнее, Тимур порылся в карманах. Запасных аккумуляторов не  было,  это
он знал точно, но все же... Ненужный отныне бластер  серебристой  искоркой
упал вниз. Облизывая губы, Тимур следил за его падением. Двести метров, от
вершины скалы до густой, багровой щетины джунглей. Не спасет и  гравитация
в две трети земной... Он  посмотрел  вверх.  Над  кромкой  скалы  -  такой
близкой, такой удобной и надежной - неслись низкие темно-синие тучи.  Если
начнется буря или хотя бы просто дождь, ему на скале не удержаться.
     - Ну-ну, спокойно, - обращаясь к самому себе, прошептал Тимур.  -  Мы
писали, мы писали... - оставляя на камнях длинные гибкие нити, сплавленная
перчатка высвободилась. - Наши пальчики устали. А теперь мы отдохнем...  -
перчатка превратилась в неуклюжую клешню. Тимур стянул респиратор и зубами
принялся сдергивать ее с руки.  Голова  мгновенно  закружилась.  Кислород,
когда его так много - это почти яд. Перчатка унеслась вслед за оружием,  и
Тимур поспешно надвинул респиратор на лицо. - И опять писать начне-е-ем!!!
     Крик прокатился над джунглями и утонул  во  влажном  воздухе.  Пальцы
мерзли на резком ветру.
     - Пять  метров,  чушь...  -  опьянение  постепенно  проходило.  Тимур
медленно изогнулся. Надо опереться ногой о тот выступ... Если он  выдержит
его вес... а он обязан выдержать. Тимур не может не подняться -  его  ждет
очень важный груз.
     - Мы писали...
     А ведь они действительно писали. Заявление о том, что в джунгли  идут
добровольно, и в случае гибели...
     Выступ  под  ребристой   подошвой   ботинка   неторопливо   крошился.
Распластавшись на  стене,  Тимур  беспомощно  шарил  над  головой  руками.
Держаться было не за что. Камень  под  ногой  рассыпался  в  мелкую  пыль.
Джунгли призывно тянули к нему колючие, покрытые багровой  листвой  ветви.
Отравленный воздух при каждом вздохе подтекал под плохо одетую маску.
     - Спокойно...
     Пальцы нащупали углубление. Совсем маленькое, в перчатке он  даже  не
смог бы его нащупать. Вытянув из-за пояса нож, Тимур начал вбивать  лезвие
в узкую щель. Глубже, еще  глубже...  Выступ  рассыпался  окончательно,  и
Тимур повис на только что заклиненном в скале кинжале.
     ...А два дня назад, когда начальник  базы  сообщил  им  это  задание,
никто не принял его всерьез. Зевнув, направился к выходу Лейстер,  буркнув
вполголоса:
     - В чем проблема-то... Сообщите координаты, через час доставим ученым
их очень важный груз. Можем даже всю ракету привезти. Уверен, что дисколет
ее подымет.
     Начальник покачал головой.
     - Упавшая в  джунгли  транспортная  ракета  перевозила  особый  груз,
ребята. Это  что-то  вроде  сверхчувствительных  магнитных  записей.  Если
приблизиться  к  ракете  ближе  чем  на  десять  километров,  наводки   от
работающего двигателя дисколета испортят запись.
     Кто-то рассмеялся:
     - А как же ее доставать? Может, планер построим?
     - Не успеем, - вполне серьезно ответил начальник. - Через  шестьдесят
часов записи размагнитятся. Мы за этот срок ничего  толкового  сделать  не
сможем.
     - Тогда можно сообщать научникам, что  пропал  их  груз,  -  уверенно
сказал Лейстер. - В другой раз не будут растяпами. А я пешком в джунгли не
пойду.
     Начальник постоял немного, словно ждал возражений лучшему  десантнику
базы. Потом сказал:
     - Я не знаю точно, что за записи в ракете. Но меня  просили  показать
вам эти снимки...
     Он аккуратно положил на стол пачку фотографий.
     - Что за черт...
     Десантники окружили стол. С фотографий смотрели на  них  серьезные  и
улыбающиеся, мужские и женские, взрослые и детские лица.
     - При чем здесь это?
     - Если з