Александр Ломм.
    "Дрион" покидает Землю.


OCR Андрей Максименко
"Пионерская правда" 1974 год. Первый номер - 6/1974.
Примечания сканировавшего

Иллюстрации включены для "передачи духа времени, так сказать".

Сканирование и OCR с помощью ABBYY FineReader 4.0 (великолепная штука!), а
также корректировка и набор текста (Word-97) - Андрей Максименко - по
сохранившимся в ужасном состоянии вырезкам из газеты. Вырезки перед
сканированием увеличивались на ксероксе (масштаб 125%) для повышения
качества распознавания.

Корректировка иллюстраций (уборка мусора) - iPhotoPlus version 1.2, Ulead
Systems, Inc.

Информации об авторе в Интернете немного. Настоящее имя Александра ЛОММа -
Вацлав Кличка. По адресу http://ikarie.cz/asc/interkom/1994/19941012.htm
удалось найти следующее:

Vaclav Klicka (*1925) psal az do roku 1977 vruskem jazyce pod pseudonymem
Alexandr Lomm. Narodil se totiz vSSSR a az do svych trinacti let tam take
zil^47. Svuj prvni SF roman Nocni orel (orig. Nocnoj orel) vydal nejprve
roku 1973 vMoskve. Vceskem prekladu (a spseudonymem) vysel o osm let
pozdeji. Autor vnem byl silne ovlivnen sovetskou valecnou literaturou. I
Nocni orel je spise valecnym romanem se silnym SF prvkem - sovetsky
partyzan Kozin vyuziva sve schopnosti letat kboji proti fasistum. Je to
naprosto typicke klukovske cteni sve doby se vsim, co ktomu patri -
dobrodruzny dej primerene gradovany az kzaverecnemu vyvrcholeni (zaverecny
utok letajiciho partyzana proti obrnene kolone), typizovane postavy a pod
povrchem skryta tendence kvychovnemu pusobeni. Protivalecne memento jako
hlavni idea se objevuje i vnasledujicich romanech, majicich zcela charakter
SF. Drion opousti Zemi z roku 1983 byl autorem napsan vruske i ceske verzi.
Mimozemska civilizace resi problem, zda zasahnout do vyvoje lidstva a
zbavit jej agresivity a tim nebezpeci valek. Posledni roman Ve jmenu
Metanoona (1986) toto tema znovu variuje, zachranci lidstva pred sebou
samym se vsak tentokrat stavaji mravenci, kteri pod vedenim kybernetickeho
mravence Kyberoformika a ve jmenu Metanoona - sedme formy hmoty oplyvajici
nejvyssi inteligenci - zlikviduji zbrane na celem svete. Roman je zatizen
nejen tezovitosti ustici do naivniho zaveru (vojaci beze zbrani se rozejdou
a budou si hledat jinou praci), ale tez tezkopadnosti a zdlouhavymi
popisnymi monology^48. Podle Adamovice to neni nic vic, nez dobry
dobrodruzny roman^49. Autorsky zamer byl ovsem jiny, bohuzel, tezko zrejme
souhlasit spresvedcenim autora, ze nase lidske problemy za nas nekdo vyresi
(treba mravenci). Takovyto pristup byl prece jen ceske SF na hony vzdalen.
I kdyz se autori vetsinou shodovali vtom, ze nejvetsim nepritelem cloveka
je clovek sam, nikdy neutikali knabizejicim se snadnym resenim, ktera
cloveka vkonecnem dusledku zbavuji odpovednosti za sve ciny.

47. Adamovic, I.: Slovnik..., c. d., 1991, c. 12, s. 51.

48. Adamovic, I.: Ve jmenu Metanoona. Vaclav Klicka. Zlaty maj, 1988, c. 2,
s. 115.

49. Tamtez.



ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

ИНЖЕНЕР ИСКРА

Я не ждал его. Он пришђл неожиданно, назвал себя инженером Вацлавом Искрой
и тут же, задыхаясь, объявил, что хочет сделать очень-очень важное
сообщение. Я, разумеется, спросил, почему он выбрал для этого именно меня.
Старик ответил, что по роду своих занятий я подхожу ему больше, чем
кто-либо. Другие могут не поверить, высмеять и даже, пожалуй, не дослушать
до конца.

Я пригласил гостя раздеться и пройти в комнату.

Был ранний зимний вечер. Я сидел дома в полном одиночестве, и мне было
немножко грустно. Пусть старик побудет, пусть расскажет. Я налил ему стакан
крепкого, горячего чаю и приготовился слушать.

Вначале он что-то бессвязно бормотал о своей травме, то и дело поднося
дрожащие пальцы к ссадине на виске. С немалым трудом я разобрал из его
слов, что он ушибся дома - поскользнулся и упал на угол стола. Придя в
себя, он вдруг все вспомнил.

Вспомнил давнишнее, случившееся сорок лет назад, но очень-очень важное и
понял, что об этом нужно рассказать, причђм немедленно, не откладывая, пока
память вновь не изменила. Мой московский адрес у него был, он уже с год
назад узнал его в одной редакции, собирался навестить меня совсем по
другому делу, да всђ как-то откладывал. И вот теперь этот адрес пригодился,
и он сразу пошђл ко мне, благо тут совсем близко - он живђт от меня через
улицу. Произнеся вступительную речь, старик заметно выдохся и на некоторое
время умолк. Я осторожна спросил его:

- Вы, должно быть, пережили что-то очень тяжђлое и страшное?

Инженер Искра встрепенулся:

- Страшное? Нет, не то слово... Невероятное! Так будет правильнее. Сорок
лет прошло. Прошла вся жизнь... И только, теперь вдруг вспомнил. Когда всђ
расскажу, вы поймђте...

Он снова умолк. Я смотрел на него с некоторой насторожђнностью и не спешил
с вопросами. И тогда, собравшись с силами, инженер Искра стал рассказывать.
Погружаясь в воспоминания, он становился всђ спокойнее и спокойнее, и речь
его понемногу наладилась:

- Задолго до второй мировой войны я приехал в Советский Союз. В конце
двадцатых... Бурное, замечательное время!.. Стройки, стройки, стройки!.. В
Советскую Россию тогда приглашали иностранных специалистов. Я тоже
отправился по контракту на два года. По специальности ведь я геолог.
Сколько интересных экспедиций: Урал, Сибирь, Дальний Восток... Но мой
рассказ относится к последней: в Среднюю Азию, в предгорье Алайского
хребта. Задача была не из простых - найти близ шурабских угольных копей
железную руду. В те годы железо для России было так же важно, как хлеб.
Да... Это был 1929 год... Представьте себе меня сорок лет назад. Я не был
тогда таким обрюзгшим толстяком. Мне было двадцать шесть лет. Молодость,
задор, жажда деятельности и приключений... А теперь постарайтесь
представить Алай. Могучий горный хребет, связанный с Памиром и мало ему
уступающий по высоте своих пиков. Величественное и дикое нагромождение
скал, уступов, обрывов, ущелий. И над всем этим шапки вечнобелых вершин,
рисующихся в небе на такой высоте, что не знаешь порой, горы это или
тучи... И вот в этом первозданном хаосе, где вода зачастую ценилась на вес
золота, где кишели скорпионы, тарантулы и прочая нечисть, где в то время
запросто еще можно было нарваться на остатки басмачей, вооружђнных
английскими карабинами, где жестокость южного солнца доходила до сорока
градусов в тени, в этом страшном и вместе с тем прекрасном аду нам пришлось
работать... Состав нашей группы был невелик - всего семнадцать человек.
Начальником у нас был инженер Плавунов Николай Фђдорович. Высокий такой,
богатырского сложения голубоглазый блондин с окладистой золотистой бородой.
Было ему сорок восемь, но выглядел он гораздо моложе. Затем дочь Плавунова,
студентка Наташа. Ещђ студент Юра Карцев. Вот это был парень! Сгусток
солнечной энергии, а не человек. Немножко нескладный и слишком худой,
чернявый, но зато какой умница! Какой отличный товарищ! Ну потом, значит, в
качестве второго инженера-геолога. Это разведгруппа. Шесть человек охраны,
и при них командир, серьђзный парень лет двадцати трђх - Пђтр Лапин. Дальше
местные жители: четыре погонщика ишаков и проводник Ханбек Закиров с
десятилетним сынишкой Расулом - не с кем было проводнику оставить мальчика
дома, вот он и таскал его с собой по горам. А бесђнку Расулу это было
только на руку. Все взрослые его баловали и называли не иначе, как
Расульчиком... М-да... Два месяца бродили мы среди пустынных красно-бурых
гор, карабкались на утђсы, проникали в глубокие ущелья, пока нам удалось,
наконец, найти богатое железорудное месторождение. А я за это время... да
что уж там!.. Я за это время успел по-настоящему влюбиться в Наташу
Плавунову и успел даже объясниться с ней... Короче говоря, Наташа стала
моей невестой как раз к тому времени, когда мы разбили лагерь у подножия
Чђрной Горы...

Инженер Искра увлђкся и рассказывал долго, до глубокой ночи. Я слушал его с
интересом, но чем дальше, тем твђрже укреплялся в мысли, что странный гость
рассказывает мне либо какой-то свой чудовищно бредовый сон, либо историю,
специально для меня сочинђнную. Но я ничем не выразил своего неверия, а
старик, закончив повествование, совсем успокоился и ободрился. Попросив на
прощание, чтобы я обязательно всђ записал, он заторопился уходить. Мођ
предложение проводить его до дому он решительно отклонил.

Я добросовестно записал рассказ инженера Вацлава Искры. Позже, присоединив
к рукописи кое-какие полученные от него документы, я сложил всђ в синюю
папку и упрятал на самое дно ящика в свођм столе. Шли годы, и я всђ реже
вспоминал о странном госте и его удивительной истории. Сам он вскоре после
визита ко мне тихо скончался в больнице от кровоизлияния в мозг.

Мне не хотелось предавать рассказ инженера Искры гласности. Я был уверен,
что в нђм нет ни грана правды. Но прошло пять лет, и вдруг произошло
событие, настолько глубоко потрясшее меня, что я разом изменил свођ
отношение ко всей этой диковинной истории. Это событие... Впрочем, об этом
событии потом. Сначала рассказ Искры.

Рукопись, хранившуюся в синей папке, мне пришлось значительно сократить,
обработать, придать ей форму небольшой повести. В силу этого я излагаю
рассказ инженера Искры не от его имени, как было мною записано, а в третьем
лице. Опустив многочисленные подробности об успешных геологических
изысканиях в рудном деле Чђрной Горы, я начну прямо с того, что в горы
пришла весна.

НАХОДКА ПЕТРА ЛАПИНА

[Image]В горы пришла весна. На угрюмых пустынных склонах там и сям заалели
ковры тюльпанов, зазеленели лужайки овсюга.

В середине апреля солнце уже шло в силу. В полдень все обитатели маленького
лагеря спешили укрыться в спасительной тени палаток. Отдыхали геологи,
успевшие с утра наполнить не один мешок рудными образцами. Отдыхали
погонщики, уже сгонявшие ишаков и овец на водопой к бурной горной речушке в
трђх километрах от лагеря. Лишь небольшой отряд красноармейцев под командой
Лапина неутомимо объезжал дозором окрестные горы. Но вокруг было тихо,
безлюдно до изумления. Вероятно, Абдулла Худояр-хан, предводитель изрядно
уже потрепанной, но всђ ещђ опасной банды басмачей, не проведал пока, что к
Чђрной Горе проникли отважные советские геологи.

Однако тишина в горах не приносила успокоения. Она казалась обманчивой.
Настроение у обитателей лагеря было тревожное. Вот уже две недели прошло,
как в Шураб уехал проводник Закиров, увђз первые наброски карт, первые
рудные образцы. Неделю назад он должен был вернуться и привести караван с
новым запасом продовольствия, со свежими газетами и дополнительным
оборудованием. Почему его нет? Что служилось?

Однажды полдневный отдых в лагере был неожиданно нарушен.

Искра, живший в одной палатке с Юрой Карцевым и маленьким Расулом, слегка
задремал. Сквозь густую пелену дремоты до него доносились голоса его
беспокойных соседей. Юра донимал Расула расспросами про отца, а мальчик
возмущался и отвечал горячо, чуть ли не со слезами в голосе.

- Ты, Расульчик, не можешь знать, что у твоего отца на уме, - говорил
Карцев. - Вот ты сам признался, что он знаком с Худояр-ханом. Признался
ведь?

- Мой ата - красный джигит! - тонким голосом кричал Расульчик. - Мой ата не
так знаком с Худояр-хан, как ты думаешь! Мой ата стрелял бандит Худояр-хан,
аркан на шея кидал! Вот как знаком! Только бандит ушђл, стрелял лошадь мой
ата и ушђл.

- А он что, одни с Худояр-ханом воевал?

- Зачем один? Красный отряд, командир Исмаилбеков знаешь?

- Да, слыхал, слыхал про Исмаилбекова.

- Мой ата был красный джигит у Исмаилбеков!

- Да кто тебе об этом говорил?

- Мой ата говорил!

- Заладил: "ата, ата". Отец тебе и соврать мог.

Такое подозрение вконец расстроило Расульчика:

- Ты дурак, Юрка! Большой, умный, в большой школа ходишь, а дурак! Мой ата
никогда не врать! Мой ата - красный джигит! Ты сам, Юрка. басмач!

В это время до спорщиков донеслось частое цоканье конских копыт, и оба
разом умолкли. Расульчик с криком "Это ата приехал, мой ата!" - пулей
вылетел из палатки. Юра тоже высунулся наружу, чтобы узнать, в чђм дело. Он
растолкал Искру и сказал:

- Петька Лапин принђсся! Совсем коня загнал! Пойдђм, Вацлав!

Через минуту они вслед за Расульчиком вошли в палатку Плавунова. Лапин ещђ
не докладывал. Он жадно пил воду из железной кружки. Напившись, вытер
рукавом гимнастерки красное от загара лицо, скрутил из махорки цигарку и
закурил.

- В чђм дело, Пђтр Иванович? - не выдержал Плавунов.

Лапин захлопал совершенно выгоревшими белђсыми ресницами, заговорил
неуверенно:

- Говоря по правде, Николай Федорович, и сам не знаю. Еду это я, на горы
посматриваю. Нигде ничего, только ящерки шныряют. На небе глянул, такая
синева - аж глазам больно. И тут смотрю: белая точка. Думал, в глазах
зарябило. Проморгался, не исчезает, ползђт по небу. А на птицу вроде не
похоже. Навђл бинокль. Ах ты, мать моя! Знаете, что я увидел?

- Да уж не иначе как бумажного змея, которого Худояр-хан запустил для
нашего удовольствия, - попытался сострить Юра, но Лапин даже не посмотрел в
его сторону.

Остальные ничего не сказали, ожидая разъяснений.

- Я увидел белый шар! - торжественно проговорил Лапин.

- Шар? Какой шар? - удивился Плавунов и быстро переглянулся с Искрой. У них
одновременно возникла одна и та же мысль - от жары ещђ не то бывает!

- Не переглядывайтесь, я не спятил - веско проговорил Лапин. - Я увидел
круглый белый шар. И он не пролетает над нами, а спустится. Похоже, что
приземлится где-то вблизи лагеря. Я приказал Егорову с ребятами следить за
этой штукой. а сам сюда.

- Ну что ж, пойдђм и мы поглядеть...

Прихватив с собой бинокль, Плавунов вышел из палатки. Остальные высыпали за
ним. Расульчик вертелся под ногами, дђргал всех за рукава, спрашивал:
"Какой шар, зачем шар?"

Пройдя через лабиринт огромных каменных глыб, громоздившихся у подножия
Чђрной Горы, они взобрались на площадку, под которой был устроен загон для
скота.

- Вон там! - Лапин указал рукой вверх.

В самом деле, на фоне чистейшей синевы полуденного неба даже невооружђнным
глазом можно было рассмотреть маленький белый шарик. Он искрился в лучах
солнца, словно был вылеплен из снега. Плавунов долго рассматривал шар в
бинокль.

- Ничего не понимаю, - сказал наконец, пожав плечами, и передал бинокль
Искре.

                                  [Image]

Но Искра тоже не смог высказать такой догадки. Биноклем завладела Наташа, а
Юра попросил у Лапина.

Эти глядели долго, пока не раздался крик вконец обиженного Расульчика:

- Мне тоже надо! Я тоже хочу смотреть такой белый шарик!

Ему тотчас же сунули. сразу два бинокля, и он успокоился, повесив один на
шею, а другой прижав к глазам.

- Ваше мнение, комсомольцы, - спросил Плавунов.

- Непонятное явление природы, - задумчиво сказала Наташа.

- Сама ты явление природы, - проворчал Юра. - Мне, товарищи, эта штуковина
решительно не нравится. Закиров пропал, а над лагерем появляется этот шар.
Здесь пахнет чем-то нехорошим. Гондолы при шаре нет, значит, и людей нет.
Но чем он начинђн, мы не знаем. По-моему, когда он приземлится, его надо
просто расстрелять из винтовок.

- Погодите, товарищи, не горячитесь! - сказал Плавунов. - Шар непонятный,
но стрелять в него мы пока не будем. Не думаю, что он опасен для нас.
Скорей всего он выпущен с какой-нибудь научной целью. Отдых сегодня
отменяется. Одевайтесь и седлайте коней. На всякий случай возьмђм с собой
оружие.

ПРОСТО БЕЛЫЙ ШАР

Когда вооружђнные всадники прибыли на высокое горное плато, расположенное
километрах в двух от лагеря, загадочный шар был уже не более чем в ста
метрах от поверхности земли. Здесь их встретил отряд охраны, которому было
приказано не спускать глаз с непрошеного гостя. Выбрав удобную позицию,
Плавунов приказал спешиться и укрыться за валунами.

Шар спускался всђ ниже и ниже, медленно, словно нехотя, приближаясь к
земле. Теперь было видно, что размеры у него довольно внушительные. Он был
прекрасен в своей безукоризненной белизне и в абсолютном совершенстве своей
формы. Великолепный, гладкий, сверкающий шар без единого рубчика, шва или
пятнышка. Люди смотрели на него молча, как зачарованные.

- Хорошо, что нет ветра, - тихо, как бы про себя, проговорил Юра. - А то бы
мы его только и видели!

- Ты же его расстрелять собирался! - отозвалась Наташа.

На них тотчас же зашикали. И тут же, словно в ответ на опасения Карцева, со
стороны белоснежных горных вершин повеяло свежим ветерком. По зелђной
лужайке, поросшей овсюгом, пробежали быстрые волны. А шар? Он даже не
вздрогнул, не покачнулся, словно ветер не имел в нему никакого отношения.

- Видали! Ветер ему, оказывается, нипочђм! - крикнул Юра, но на сей раз ему
никто не ответил.

Шар опускался прямо вниз, как бы в заранее намеченный пункт. Вот он
коснулся лужайки, мягко оттолкнулся от неђ, снова плавно опустился и
наконец затих, замер в полной неподвижности.

Люди за валунами молчали и смотрели на шар во все глаза. и тут раздался
звонкий голос Расульчика:

- Приехал! Приехал! Вон какой красывый!

Этот возглас восхищђнного мальчишки заставил людей очнуться.

- Ну что ж, - сказал Плавунов самым обыденным голосом. - Наш гость себя
ведђт вполне прилично. Пойдђм посмотрим на него вблизи. Не все, разумеется.
Вы, Пђтр Иванович, со своими бойцами оставайтесь в укрытии. Ты, Расульчик,
тоже останься. Да и тебе, Наташа, не стоит ходить.

Расульчик надулся, но возражать не посмел. Зато Наташа так и вскипела:

- Ну уж нет! Ты, папа, идђшь, Вацлав идђт, а я оставайся? Я тоже иду.

С этими словами Наташа первая покинула убежище за валунами и решительно
направилась к шару. За ней бросился Искра, вслед за ним Юра Карцев.
Плавунов оказался последним, но ничего не сказал и лишь сокрушђнно покачал
головой.

К шару подошли вместе и остановились перед ним шагах в десяти.

- Вещь крупная, что и говорить, - заметил Плавунов. - Метров двенадцать в
диаметре, а то и больше. Но зачем он?..

Все подавленно молчали.

На Искру вид шара произвђл странное впечатление. Он почувствовал вдруг
совершенно беспричинную тревогу я тоску, словно в предчувствии какой-то
ужасной, непоправимой беды. По спине его пробежал мороз, волосы на голове
зашевелились. Страх сдавил горло. Но одновременно им овладела паническая
боязнь показать себя перед Наташей трусом. Страшным усилием воли он
заставил себя стоять на месте.

Искре и в голову не пришло, что подобное, же состояние охватило и всех его
товарищей. Но никто не хотел признаться в этом, стыдясь перед остальными за
свою трусость. Так они стояли, не решаясь пошевелиться, боясь заговорить,
чтобы не выдать себя дрожью в голосе.

Вдруг Искра почувствовал, как руку его сжали холодные тонкие пальцы. Это
была Наташа.

- Мне страшно, Вацлав! Уйдђм отсюда! - шепнула она ему.

Не сказав ни слова. Искра взял Наташу за руку и повђл обратно к валунам. За
Искрой и Наташей, чуть помедлив, ушел и Юра Карцев. А Плавунов ещђ целые
две минуты стоял перед шаром в полной неподвижности.

Этот сильный бесстрашный человек был поражђн, возмущђн, обнаружив в себе
такую низменную черту характера, как трусость. Он старался подавить страх,
изгнать его из сердца, но все усилия его оказались напрасными. Страх сломил
его волю и разрастался в его сознании, угрожая превратиться во что-то
чудовищное. Ещђ несколько секунд - и Плавунов завопил бы от ужаса и
обратился бы в позорное бегство. Но он не стал этого ждать. Решительно
повернувшись, он быстрыми шагами, едва сдерживаясь, чтобы не побежать,
двинулся к валунам. Искру, Карцева и Наташу он нашђл здесь в нормальном
состоянии. Их лица не выражали ничего, кроме изумления и естественной
взволнованности. Это ещђ крепче убедило Плавунова, что никто, кроме него,
не испытал возле шара страха, и убеждение это вместе с глубочайшим
презрением к себе самому толкнуло его на целый ряд роковых ошибок.

СТРАННОСТИ НАЧИНАЮТСЯ

Кругом по-прежнему царил