и.  Его  офицеры
молча стояли в углу комнаты.  Сломанные  лапы  и  ребра,  вывихнутый  хвост,
обломанные когти! Такие раны оказались  бы  роковыми  для  любой  крысы,  но
только не для Клуни.
   Краснозуб и четверо других офицеров могли бы втихомолку и прикончить его,
но страх перед легендарной силой Клуни был слишком велик.
   Может быть, Клуни и  вправду  невозможно  убить?!  Глядя  на  его  тяжело
вздымающуюся грудь, судорожно подергивающийся, но  все  еще  грозный  хвост,
Краснозуб невольно восхищался силой хозяина. Он был даже не уверен, что раны
Клуни на самом деле так уж серьезны.  Возможно,  хозяин  лишь  притворяется,
чтобы испытать верность своих подчиненных.

   Двенадцать крыс-часовых были заперты в том самом сарае, который еще утром
охраняли сами. Им досталась хорошая взбучка за то, что  они  упустили  семью
Полевкинсов. А за дурацкие сказки о неуловимом зайце и мыши-воине  Краснозуб
приказал морить их голодом. Да он ведь  еще  и  нежничает  с  ними  -  Клуни
самолично разорвал бы их на мелкие кусочки!
   Во дворе церкви оставшаяся без  предводителя  орда  являла  собой  жалкое
зрелище. Зализывая раны, крысы  сидели  и  лежали  на  земле.  Ждать,  когда
поправится хозяин и станет ими командовать, -  это  все,  на  что  они  были
сейчас способны.

   Воин со сверкающим мечом вновь преследовал Клуни в его лихорадочном сне.
   Клуни снилось, что он снова и снова падает с доски под  стены  аббатства.
Внизу  его  ждали  призрачные  фигуры:  Рваноух  с   безобразно   распухшей,
посиневшей мордой, скелет крысы в его, Клуни, собственных доспехах, огромный
длинноногий заяц и толстая полосатая змея. А  кроме  них,  внизу  его  ждал,
сверкая глазами, воин с поднятым мечом.  Клуни  хотел  закричать,  но  горло
сжалось, словно его душили, и он не мог выдавить из себя ни звука.
   Острый меч пронзил его грудь.
   Бам!
   Донесшийся из  Рэдволла  удар  колокола  Джозефа  снова  разбудил  Клуни.
Черноклык, пытавшийся вытащить застрявший в  груди  Клуни  сучок,  испуганно
отскочил, когда увидел внезапно открывшийся единственный глаз хозяина.
   - Прочь, - прохрипел Клуни.
   Черноклык попятился, бормоча извинения. Клуни проводил его подозрительным
взглядом - он не доверял никому из своих подчиненных.
   - Если действительно хотите помочь, приведите ко мне новобранцев,  хорошо
знающих здешние места.

   Через несколько минут Черноклык втолкнул в комнату несколько новобранцев.
   - Где Доходяга? - прорычал Клуни. Сырокрад  подошел  к  постели  хозяина,
утирая грязной лапой несуществующие слезы:
   - Разве ты не помнишь, хозяин? Он свалился с дерева. Сначала  я  отправил
тебя в лагерь, а потом вернулся к нему, но  бедняга  был  уже  мертв.  Такой
замечательный солдат...
   - Хватит ныть, - раздраженно оборвал его Клуни. - Сдох, и  ладно.  А  вы,
новобранцы, подойдите поближе и слушайте внимательно.
   Те покорно приблизились. Клуни немного приподнялся на локте:
   - Кто-нибудь из вас знает, где можно найти знахаря? Только не такого, как
эти мыши. Мне нужен настоящий, потомственный знахарь.
   Хорек Кроликобой почтительно поклонился:
   - О ваша честь, вам повезло. Кто, как не я, знает этих самых лис.
   - Лис?
   - Ну да, ваша честь, лис,  -  повторил  хорек.  -  Моя  матушка,  бывало,
говаривала: "Лучше лисицы знахаря нет". Там, за лугом, их живет целое племя.
Старуха Села как раз то, что вам нужно. Да еще  ее  сын  Куроед.  Они,  если
посулить им щедрую мзду, вылечат вас в два счета. Если угодно, ваша честь, я
их позову.
   Хвост Клуни медленно обвился вокруг шеи хорька и притянул его  поближе  к
постели.
   - Найди их, - произнес Клуни. - Найди этих лис и приведи ко мне.
   Горло Кроликобоя сжала судорога.
   - П-приведу, если только вы отпустите мою бедную шею. Я буду  быстр,  как
если бы за мной гнался сам дьявол. А вы, ваша честь, покуда  лежите  себе  и
отдыхайте.
   Клуни отпустил горло хорька и со стоном откинулся на  кровать.  Сейчас  у
него достаточно времени, чтобы все как следует обдумать. Больше поражений не
будет.
   - Краснозуб! - позвал он. - Возьми нескольких  солдат  и  отправляйся  на
разведку. Постарайся найти крепкое бревно, такое, чтобы можно  было  сделать
из него таран.
   Возможно, мыши и выиграли первое сражение, но это вовсе  не  значит,  что
Клуни побежден! Гром и молния! Они  своей  кровью  заплатят  за  раны  Клуни
Хлыста!
   4
   Брат Мафусаил, вооружившись щеточкой и банкой чернил, сметал вековую пыль
с вырезанных на стене букв и обводил их чернилами.
   - А, Матиас, вот и ты наконец!  -  воскликнул  Мафусаил.  Помаргивая,  он
посмотрел на мышонка поверх очков: -  Гляди,  хочу  тебе  кое-что  показать.
Совершенно случайно я обнаружил эту надпись на том месте, где совсем недавно
был портрет Мартина.
   Матиас еле сдерживал волнение.
   - Что же там написано, брат Мафусаил?
   Старик привратник еще раз смахнул пыль с букв и чихнул.
   - Всему свое время, юноша.  А  пока  помоги.  Смахивай  пыль,  а  я  буду
обводить буквы чернилами. Вдвоем работа пойдет вдвое быстрее.
   Матиас старательно взялся за дело. Он так  яростно  замахал  щеткой,  что
вскоре сам пропал в облаке пыли.  Мафусаил,  чихая,  еле  поспевал  обводить
буквы.
   Час спустя они сели рядышком на каменный пол и, утоляя жажду  октябрьским
элем, стали смотреть на плоды трудов своих.
   - Написано старинными  буквами,  -  сказал  Мафусаил,  -  но  я  могу  их
прочесть.
   Матиас нетерпеливо подтолкнул его:
   - Что же там написано, а? Читай скорее!
   - Терпение, юноша, - вымолвил старец. - Сиди тихо и слушай. Это стихи.
   Кто говорит, что мертв я, -
   Не знает ничего.
   Я - там и сам,
   Рэдволла мыши две.
   Спит герой
   Меж Залом и Пещерой.
   Я - там и сам,
   Восстану вновь.
   Ищите меч
   В лучах луны,
   В ночи, в дня первый час,
   Что север отразит.
   С порога
   Вы узрите.
   Я - там и сам.
   Мой меч заговорит.
   Матиас, почесав голову, глянул на Мафусаила:
   - Ну и как же это понимать? Головоломка какая-то.
   - Именно, - ответил старик.  -  Именно  головоломка.  Но  не  беспокойся,
вдвоем мы сумеем ее разгадать. Я попросил принести еды  и  питья,  и  мы  не
выйдем отсюда, пока не найдем разгадку.

   Вскоре появилась Василика с подносом, на  котором  стоял  завтрак:  хлеб,
салат, молоко и особый пирог с айвой - творение монаха Гуго. Она  заговорила
было с Матиасом, но Мафусаил зашипел на нее:
   - Ш-ш! Уходи, мышка. Мне нужна свежая голова твоего друга, так что  лучше
не отвлекай его и уходи.
   Василика,  подмигнув  Матиасу,  покачала  головой  и  удалилась  с  видом
оскорбленного достоинства. Матиас провожал ее  взглядом,  пока  Мафусаил  не
дернул его за ухо.
   - Внимание, юноша. Мы должны изучать надпись слово за  словом.  Начнем  с
первых двух строчек:
   Кто говорит, что мертв я, -
   Не знает ничего.
   Матиас взмахнул лапой и с набитым салатом ртом проговорил:
   - Но ведь мы знаем, что Мартин мертв.
   Мафусаил отпил молока, сморщился и потянулся к кружке октябрьского эля.
   - Да, но если мы так считаем, то, согласно  стихам,  мы  не  знаем  ровно
ничего. Следовательно, стоит предположить, что он жив.
   - Что? Мартин жив и находится среди нас?! - переспросил Матиас. -  Но  мы
бы его сразу узнали! То есть, конечно, если он  не  преобразился  в  кого-то
другого.
   Старик привратник поперхнулся элем, залив себе все облачение.
   - Вот это да! Я бы никогда не догадался посмотреть на это таким  образом.
Очень хорошо, юноша. Возможно, разгадка кроется в следующих  двух  строчках.
Что там говорится?
   Я - там и сам,
   Рэдволла мыши две.
   Матиас несколько раз повторил  за  Мафусаилом  эти  слова,  но  их  смысл
оставался для него совершенно неясен.
   - "Я - там и сам". Что это значит? "Рэдволла мыши две". Гм, две мыши.
   - О двух мышах в одной, - отозвался Мафусаил. Какое-то время  они  сидели
молча, пытаясь найти разгадку. Наконец Матиас сказал:
   - "Я - там и сам". Совершенно непонятно, что это  значит  и  зачем  здесь
стоит тире. Видишь, между "я" и "там". И оно повторяется  в  стихах  трижды:
здесь, здесь и здесь, - указал он лапой.
   Мафусаил поправил очки и всмотрелся в надпись:
   - Да, за этим, возможно, что-то кроется. И это может быть ключом ко всему
стихотворению. "Я - там и сам". Предположим,  что  тире  разделяет  все  это
предложение, тогда остаются три последних в строке слова: "там и сам".  Если
мы уберем их, останется: "Я, Рэдволла мыши две".
   Матиас недоуменно покачал головой:
   - И что получается?
   - Бессмыслица, - ответил старик. - Остановимся на там и сам.
   - Все как-то перемешано, - пробормотал Матиас.
   Мафусаил пристально посмотрел на него:
   - Что ты сказал?
   - Что сказал? Все как-то перемешано.
   Мафусаил издал тихий радостный возглас. Затем он ударил по стене лапой  и
крикнул:
   - Точно! Как я сам не догадался? Конечно перемешано!
   Старик с наслаждением отпил большой  глоток  эля.  Радостно  хихикая,  он
показал лапой на Матиаса:
   - Я уже понял кое-что, чего ты еще не понимаешь... "там и сам"... Матиас.
   Мышонок нахмурился. Похоже, старик тронулся умом или впал в детство.
   - Мафусаил, - мягко заговорил Матиас. - Может, тебе пойти  прилечь,  хоть
ненадолго?
   Но старик привратник все никак не мог успокоиться, он продолжал указывать
лапой на Матиаса и при этом распевал:
   Матиас, там и сам,
   Матиас, там и сам.
   Мышонок с досадой ударил хвостом по полу.
   - С чего ты так развеселился? Почему повторяешь мое  имя?  -  спросил  он
строго.
   Мафусаил утер слезы, выступившие от смеха у него на глазах, и объяснил:
   - Когда ты сказал, что там все перемешано, я задумался. Мартин говорил  о
двух мышах, себе и Другой. Следовательно, Мартин представлен словом  я.  Имя
другой мыши - там и сам - перемешано. Теперь понимаешь?
   - Боюсь, не совсем, - ответил Матиас, устало прислонившись к стене.
   - Эх ты, дурачок, - засмеялся Мафусаил. - Я снова смешал буквы и  поменял
их местами: "там и сам" - это твое собственное имя, Матиас!
   - Ты уверен? - недоверчиво спросил Матиас.
   - Конечно же уверен. Это не может значить ничего другого. В  твоем  имени
шесть букв, а в словах "там и сам" - семь, но буква "м" повторяется  дважды.
Как на них ни смотри, все равно получится одно и то же.
   - Мафусаил, а ты понимаешь,  что  это  значит?  Старик,  многозначительно
кивнув, сел рядом с Матиасом.
   - О да, как тут не понять. Это значит, что Мартин каким-то образом  знал,
что придет день и он оживет в тебе!
   Матиас был поражен:
   - Он знал обо мне? Мартин Воитель знал мое имя? Разве это возможно?
   Несколько минут, пораженные,  они  сидели  в  молчании.  Внезапно  Матиас
вскочил на ноги:
   - Хорошо, пойдем дальше. Взгляни на эти строки:
   Спит герой
   Меж Залом и Пещерой.
   Я - там и сам,
   Восстану вновь.
   - Что ж, последние две строчки вполне ясны, -  заметил  Мафусаил.  -  Они
означают, что Мартину, то есть тебе, предстоит великая миссия.
   - А как насчет первых  двух  строчек?  -  спросил  Матиас.  -  Они  тоже,
кажется, вполне ясны. Между Большим залом и  Пещерным  есть  лестница.  Идем
туда, старик!
   Несмотря на свой преклонный возраст, Мафусаил схватил Матиаса за  лапу  и
побежал так быстро, что мышонок еле поспевал за ним.

   Между Большим залом и Пещерным - семь каменных ступеней. Но какая из  них
таит в себе разгадку?
   - Надо как следует поразмыслить, - сказал старик привратник.  -  Давай-ка
повнимательнее осмотрим ступени.
   Они вдвоем тщательно-претщательно осмотрели все семь ступеней.
   Опустившись на нижнюю, Матиас пожал плечами и сказал:
   - Это просто семь обычных широких каменных ступеней,  в  них  нет  ничего
особенного, самая обычная лестница, как и любая другая. А  ты  как  думаешь,
Мафусаил?
   Старому привратнику не оставалось ничего другого, как согласиться.
   Посидев немного, Матиас заметил:
   - Смотри, а ведь здесь название аббатства вырезано на  стенах  так,  что,
когда поднимаешься по ступеням, оно слева, а когда спускаешься - справа. И в
обе стороны читается "Рэдволл".
   Мафусаил прошел вверх и вниз по ступеням и убедился, что Матиас прав:
   - Да, так и есть. Видишь, на каждую ступень приходится  одна  буква.  Гм.
Семь букв и семь ступеней. Может быть, в этом тоже что-то кроется?
   И снова двое друзей  задумались  над  тайной.  На  этот  раз  уже  Матиас
внезапно развеселился и показал лапой на своего друга:
   - Теперь уже я понял кое-что, а ты еще нет. Мафусаил, обидевшись,  поджал
губы:
   - Знаешь, Матиас, для мышонка, являющегося воплощением  Мартина  Воителя,
ты иной раз ведешь себя не слишком-то умно.
   - Ха, совсем недавно ты сам выглядел ничуть не умнее! - ответил Матиас.
   Мафусаил откашлялся и протер очки полой своего облачения.
   - Гм. Ну да, пожалуй, так и было, прошу прощения. А теперь скажи мне, что
ты открыл.
   - Если слово Рэдволл идет в обе стороны,  то  только  одна  буква  дважды
попадает на одно место, буква в.
   - Ну, чтоб у меня усы выпали! У тебя голова на месте, да к  тому  же  еще
преотлично варит. Значит, четвертая ступень, средняя.

   Ступень оказалась такой же крепкой, как и все остальные. Как ни пытались,
они не смогли сдвинуть ее с места ни на волосок.
   Матиас утер пот со лба:
   - Передохнем, старик. Я знаю, кто может с этим справиться. Кротоначальник
и его артель.

   Кроты не заставили себя  долго  ждать.  Столпившись  около  ступени,  они
принялись обнюхивать и скрести ее. Но Кротоначальник властно отодвинул  всех
в сторону:
   - Х-рр, кроты, не застите свет. Дайте-ка бросить взгляд.
   Кротоначальник шагами измерил длину ступени потом, потоптавшись,  измерил
ее ширину, постукал по ней своими мощными лапами, понюхал, лизнул и  наконец
потерся о нее своей покрытой бархатной шерстью головой.
   - Х-рр, ну и что же  вы,  добрые  мыши,  можете  сказать  об  этой  вашей
ступени?
   Матиас и Мафусаил рассказали внимательно слушавшему Кротоначальнику  все,
что узнали и поняли. Близоруко прищурившись, тот задумался:
   - Х-рр, четыре вира, четыре майна. Эй, Уолт, Доби, эта, кажись, смахивает
на ту, что нашла ваша бабка в ветхом остроге?
   - О чем это он? - спросил Матиас старого привратника.
   Мафусаил шепотом растолковал ему слова крота:
   - Он сказал, что четвертая ступенька сверху -  одновременно  четвертая  и
снизу. Потом он обратился к двум другим кротам  -  Уолту  и  Доби.  По  всей
видимости, их бабушка когда-то нашла такую же ступеньку  в  какой-то  старой
крепости. Да, кроты очень сообразительные, и, думаю, они смогут нам помочь.
   - А Кротоначальник просто молодец! - воскликнул Матиас.
   - Ш-ш, посмотрим, что скажут Уолт и Доби, - прошептал Мафусаил.
   Прежде  чем  что-либо  сказать,  братья  кроты  почтительно   поклонились
Кротоначальнику:
   - Пр-равда, сэр-р.
   - Наша бабка таких много открыла.
   - Да, откр-рыла. Не надо ни ковыр-рять, ни  долбить,  только  подчистить,
подмазать да повер-рнуть.
   Мафусаил объяснил Матиасу:
   - Их бабушка,  похоже,  считалась  знатоком  подобных  тайников.  Она  не
р-раскапывала и не долбила их, а каким-то образом повор-рачивала.
   Матиас с уважением обратился к Кротоначальнику:
   - Простите, сэр, ведь вы уже знаете, как поступить с этой  ступенью?  Мой
друг и я с удовольствием поможем вам.
   Кротоначальник  расплылся  в  улыбке,  так   что   вся   его   физиономия
превратилась в бархатные складки. Он дружески похлопал Матиаса по  плечу,  и
мышонок подивился тяжести и мощи его лапы. Он был благодарен судьбе, что это
- лапа друга. Кротоначальник усмехнулся:
   - Дружок Матиуш и старина Мафусалам,  предоставьте  это  Кротоначальнику,
все будет в лучшем виде.
   - Он сказал, что вполне справится без нас, - пояснил Мафусаил.

   Кротоначальник извлек из своего чемоданчика с инструментами широкую щетку
и принялся чистить  ею  стыки  между  ступенями.  Вскоре  обнаружилось,  что
средняя ступень не  составляет  единого  целого  с  остальными,  но  искусно
пригнана к ним. Когда пыль  была  сметена,  все  увидели  тонкий,  не  толще
волоса, шов.
   Затем Кротоначальник, порывшись в своих инструментах,  вынул  жестянку  с
жиром и тонкий лом, один конец которого  был  расплющен  наподобие  шпателя.
Обильно обмазав третью ступень жиром, крот вставил плоский конец лома в стык
между пятой и четвертой ступенями и сильным ударом загнал лом между плитами.
Используя лом как рычаг,  он  одним  быстрым  движением  выдвинул  четвертую
ступень на дюйм вперед - под ней открылся длинный черный проем.
   Удовлетворенно хмыкнув, Кротоначальник подозвал своих помощников:
   - Кроты,  возьмемся-ка  за  эту  ступеньку.  Вонзив  мощные  когти  между
ступенями, артель кротов дружно потянула и запела в такт:
   Подналяжем, нам не лень, -
   Э-э-эх! - по маслицу ступень!*
   На глазах пораженных мышей  каменная  плита  плавно  выдвинулась  вперед,
скользя  по  смазанному  жиром  камню.  В  глубину  темного  проема  уходила
лестница.
   5
   Старая лисица Села нараспев бормотала свои заговоры и  заклинания,  время
от времени приплясывая вокруг постели больного.  Но  Клуни  было  не  так-то
легко одурачить.
   Он наблюдал, как лисица, приговаривая  заклинания,  брызгает  на  подушку
отваром "волшебных трав", и думал: "Обычный обман:  пляски  и  бессмысленные
заклинания. Для чего, интересно, ей нужны все эти глупости, ведь она  и  без
того хороший лекарь?"
   Села смазала раны Клуни целебными мазями и  наложила  припарки  из  трав.
Аккуратно перевязав раны, она приготовила снотворное зелье.
   Клуни не раз прибегал к услугам  лекарей  и  сразу  понял,  что  Села  из
лучших, а нелепое бормотание, приплясывание и ужимки служат лишь  для  того,
чтобы вызвать большее уважение,  произвести  более  сильное  впечатление  на
глупых и невежественных зверей. "Хоть она и лиса, но меня ей не  надуть",  -
думал Клуни.
   Села заверила Клуни, что ее лечение в три недели поставит его на ноги.
   - Три недели! - Предводитель крыс был в ярости: никогда еще он не выбывал
из строя так надолго. Но он понимал, что лиса права: без нее  он  бы  вообще
умер или навсегда остался калекой.
   Как и все лисы, Села была  хитрой.  Из-за  чего  она  так  усердствовала,
ухаживая за Клуни?
   Из-за того, что рассчитывала в будущем завладеть богатствами аббатства!
   Селу никогда не пускали в ворота аббатства, но она не сомневалась:  когда
армия Клуни возьмет Рэдволл, там найдется столько сокровищ,  что  хватит  до
конца жизни самому алчному зверю.
   Зелье Селы быстро  подействовало,  и  Клуни,  убаюкиваемый  ее  пением  и
бормотанием, начал засыпать. Знай он, что у старой лисы на уме,  он  вскочил
бы как ошпаренный!
   Старая хитрая лиса была предателем по натуре и всегда  работала  на  двух
господ. До сих пор в этой опасной игре ей всегда сопутствовала удача.
   С того самого момента, как она вошла в  лагерь  крыс,  ее  зоркие  желтые
глаза не переставая бегали по  сторонам.  Села  уже  успела  сосчитать  всех
годных для боя крыс, ласок, горностаев и хорьков. От ее глаз  не  укрылся  и
отряд крыс, подгрызающих высокий тополь. И дураку ясно: это  будущий  таран.
Кроме того, Села понимала, что день следующего штурма наступит не раньше чем
через три недели - ведь она сама назначила такой срок выздоровления.
   Лисица  увидела,  что  единственный   глаз   Клуни   закрылся   -   зелье
подействовало. Все начальники одинаковы - отказывают  всем,  кроме  себя,  в
способности соображать... И этот здоровенный детина ничем не  отличается  от
других: развалился и храпит во все сопелки, словно лисенок в логове зимой.
   Она обернулась  к  вооруженным  крысам,  стоявшим  на  страже  у  постели
больного, и зашептала повелительным тоном:
   - Чтобы никакого шума. Вашему хозяину нужен полный покой. И не разрешайте
ему вставать, когда он проснется. А теперь, прошу прощения... - И она быстро
пошла к дверям.
   Черноклык и Краснозуб тотчас преградили ей пут