, успокоившись, направился к гобелену.
   Лампа Призраку не требовалась: от его глаз  не  ускользнул  бы  и  черный
мотылек в безлунную ночь. Увидев изображение мыши-воина на  гобелене,  столь
желанное Клуни, он впился своими бритвенно-острыми когтями в ветхую ткань  и
разодрал ее снизу вверх.

   Несмотря на усталость, Матиас долго ворочался в постели без сна. В голове
его мелькали меч, могила  Мартина,  оборона  аббатства,  Василика.  Наконец,
нещадно измяв простыни,  он  начал  засыпать.  Во  сне  Матиас  увидел,  что
находится в длинной пустой комнате, похожей на Большой зал.
   - Матиас! - раздался голос.
   - Оставь меня в покое, - сонно пробормотал во сне мышонок. - Я устал.
   Но голос не отступал:
   - Матиас, Матиас, ты мне нужен.
   Мышонок стал вглядываться в темноту зала.
   - В чем дело, зачем я тебе понадобился?
   Матиас пошел на  голос.  Неожиданно  раздался  зловещий  хохот,  затем  -
отчаянный крик:
   - Матиас, на помощь! Не дай им меня забрать!
   Мышонок побежал, но зал как будто все удлинялся и удлинялся.
   - Кто ты, как тебя найти?
   Далеко впереди, во мраке, Матиас с трудом различил у стены фигуру мыши  в
доспехах.
   - Матиас, пожалуйста, помоги мне, скорее!
   Бум!
   Запутавшись в смятых простынях, Матиас упал с кровати на пол.  Ничего  не
понимая, он сел и протер глаза. Что за странный сон:  длинный  зал,  крик  о
помощи, мышь в доспехах?..
   И тут Матиас почувствовал, что шерсть у него на загривке встает дыбом.
   Как же он сразу не догадался?!
   Большой зал. Мартин Воитель. В Большом зале происходит  что-то  скверное,
нужно спешить!
   Отбросив простыни, Матиас вскочил и выбежал из спальни.  Он  бросился  по
коридору к лестнице и что есть духу помчался  вниз.  В  Пещерном  зале  было
темно, и  Матиас  на  бегу  то  и  дело  натыкался  на  мебель,  сердце  его
колотилось, лапы гудели. Наконец он отыскал ведущую наверх лестницу  и  стал
подниматься, но, споткнувшись, перелетел через верхнюю ступеньку  и  кубарем
вкатился в Большой зал. Лежа на полу, он снизу посмотрел на гобелен.  Мартин
был, где ему и надлежало быть, но... он двигался!
   Сквозняк? Нет, никакого сквозняка не было. Фигура Мартина  подергивалась,
как будто кто-то ее тянул. И тут Матиас увидел тень. Но кто ее  отбрасывает?
Мышонок вскочил и подбежал к гобелену как раз в  тот  момент,  когда  фигура
Мартина отделилась от стены.
   Мартина волокла из зала какая-то крыса!
   Да, несомненно: это крыса, черная от  кончика  носа  до  кончика  хвоста,
почти не различимая в темноте.

   Призрак услыхал шаги за спиной и в тот момент, когда Матиас  бросился  на
него, отскочил в сторону. Он подумал, что без труда  справится  с  маленьким
мышонком, но у него был приказ украсть картину, а не драться с мышами; кроме
того, если мышонок, вцепившись в него, позовет на  помощь,  он  поднимет  на
ноги все аббатство. Извернувшись, Призрак бросился Матиасу  под  ноги,  сбил
его, словно кеглю, и, не останавливаясь, выкатился за дверь, захлопнул ее за
собой и бросился наутек по галерее.
   Матиас вскочил на ноги и закричал что было мочи:
   - Держи крысу! Держи крысу!
   На стенах аббатства тотчас поднялся  переполох.  Увидев,  что  Констанция
встала у той лестницы, по которой он спускался, Призрак, проклиная про  себя
барсучиху, рванулся к другой.
   В это время из здания аббатства выбежал Матиас. Заметив бегущего по двору
врага, он бросился ему наперерез и догнал возле  лестницы.  Прыгнув,  Матиас
схватил Призрака за задние лапы, и тот, не удержавшись, упал.
   Не выпуская из лап кусок гобелена и пытаясь  оторвать  от  себя  мышонка,
Призрак извивался ужом. Он перевернулся на спину и принялся бить Матиаса  по
голове свободной лапой. Матиас держался изо всех сил, но его  более  крупный
противник все бил и бил его  своей  тяжелой  когтистой  лапой.  Вскоре  силы
оставили Матиаса, и он потерял сознание.
   Констанция тем временем взобралась на стену и побежала  по  ней,  лавируя
между кучами мусора. Она  видела,  что  Матиас  упал,  и  побежала  быстрее,
стараясь не наступить на мышей, а те, решив, что  крысы  пошли  на  приступ,
суетливо и бестолково шныряли повсюду. Единственным, кроме  Констанции,  кто
сохранил самообладание и сразу сообразил в чем дело,  был  мистер  Филдмаус,
отец Василики. Он оказался ближе  Констанции  к  Призраку  и  не  раздумывая
бросился на врага, стоявшего на стене и искавшего в мешке веревку.
   - Сдавайся, крыса, я тебя поймал! - крикнул мистер Филдмаус, хватая вора.
   Но Призрак нащупал в мешке рукоять кинжала. Он быстро выхватил  кинжал  и
дважды вонзил его в незащищенное тело мыши.
   Раненый Филдмаус рухнул на землю, но тут появилась  Констанция.  Призрак,
держа в лапе кинжал, повернулся к  ней.  Передняя  лапа  Констанции  описала
широкую дугу, и ее удар пришелся Призраку прямо в челюсть. Сила  удара  была
такова, что Призрак взлетел над  стеной  и,  прежде  чем  Констанция  успела
схватить его, перелетел через край и с душераздирающим воплем  рухнул  вниз.
Было слышно, как его тело несколько раз ударилось о выступы стены,  а  затем
упало на краю дороги.
   К Призраку быстро подбежал Клуни, следом за ним спешил Рваноух.  Несмотря
на ужасные раны и переломы, Призрак был жив и сумел  приподняться  на  одной
лапе.
   - Клуни, больно, помоги, - прохрипел он. Клуни  схватил  кусок  гобелена,
лежавший  на  дороге.  Слыша  за  спиной  яростные  крики  мышей  и  скрежет
отодвигаемых засовов, он походя пнул искалеченное тело Призрака:
   - Встань и беги сам, недоумок, мне не нужны растяпы и калеки.
   И Клуни пустился наутек. Одним  прыжком  перескочив  канаву,  он  побежал
через луг. Здесь, на открытом пространстве,  он  легко  мог  обогнать  любую
мышь, если, конечно, выискалась бы такая,  что  осмелилась  бы  преследовать
его. Размахивая гобеленом, Клуни радостно захохотал и помчался еще быстрее.
   Рваноух совершенно растерялся. Он не смог перепрыгнуть широкую  канаву  и
побежал по дороге в направлении, противоположном тому, откуда они пришли.
   Мыши во главе с братом Альфом попытались перебраться через канаву, но она
раскисла от дождя, и они  застряли.  А  Клуни,  унося  кусок  гобелена,  уже
скрылся из виду.
   - Гобелен должен быть где-то здесь! - крикнул Матиас.
   Он бросился к Призраку и стал рыться в его мешке.
   Глядя на Матиаса затуманенными глазами, Призрак тихо заговорил. Его голос
был странно спокоен:
   - Напрасно ищешь, мышонок. Мартин теперь у Клуни.
   Сказав это, Призрак в последний раз дернул лапами и испустил дух.
   15
   Утро, казалось, узнало о событиях предыдущей ночи: над Рэдволлом  и  всей
Страной Цветущих Мхов повисли унылые, серые тучи, сеял нескончаемый дождь.
   Аббат Мортимер, собравший мышей в Пещерном зале, выглядел  постаревшим  и
непривычно строгим. Все, глядя на него, упали духом.
   - Спать на посту, а вор в это время лезет в  аббатство  и  крадет  у  нас
самое дорогое, - это, по-вашему, дисциплина?
   Аббат устало ссутулился. Ответом  ему  было  виноватое  молчание.  Старик
покачал головой и поднял лапу в примирительном жесте:
   - Простите, друзья, я был резок. Мы - мирные мыши,  мы  не  готовились  к
войне... Но сегодня утром  я  заметил,  что  розовый  куст  увядает,  бутоны
чахнут. Мартина Воителя больше нет с нами, он оставил нас. Мы  теперь  одни.
Наступают дни бедствий и скорби.
   Мыши и все остальные звери смотрели в пол. Они знали, что аббат прав. Но,
как известно, надежда умирает последней. И тут раздался голос Матиаса:
   - Есть и добрые вести, - сказал он. - Я только что  из  лазарета.  Мистер
Филдмаус вне опасности, он будет жить.
   Все с облегчением вздохнули, заулыбались, и даже аббат на какое-то  время
забыл свои мрачные предсказания.
   - Спасибо, Матиас, - промолвил он. - Это действительно добрая весть.  Его
ужасные раны заставляли опасаться самого худшего. Но тебе надо подумать и  о
себе, сын мой. Тебе нужен покой: после боя с черной крысой у тебя вся голова
распухла.
   Матиас криво усмехнулся и пожал плечами:
   - Не беспокойтесь, отец настоятель, я вполне здоров.
   Мыши  гордо  заулыбались:  храбрость  Матиаса  воодушевила  их.   а   тот
продолжал:
   - Да что там! Он меня только слегка оцарапал. А где он  сам  сейчас,  вор
этот? Лежит в земле, и его едят черви... Послушайте  меня,  друзья.  Нас  не
так-то просто лишить жизни. Они не смогли убить Амброзия Пику, ведь  так?  И
даже этот черный с кинжалом не смог убить мистера Филдмауса.  Так  стоит  ли
говорить о каких-то царапинах, которые достались моей голове?
   Послышались возгласы одобрения. Констанция встала рядом с Матиасом:
   - Вот это я и называю храбростью! А теперь все  по  местам  -  отныне  мы
будем начеку. И я не  позавидую  этим  грязным  крысам,  если  они  еще  раз
осмелятся приблизиться к Рэдволлу.
   С воинственными криками, столь не подобающими мирным мышам, все  схватили
дубинки и вышли из зала. Констанция и аббат  отправились  проведать  мистера
Филдмауса, а Матиас  с  Мафусаилом  двинулись  в  Большой  зал  -  осмотреть
разорванный гобелен.
   Огорченный мышонок сложил на груди лапы и застыл возле  гобелена.  Старый
привратник похлопал его по плечу:
   - Знаю, каково  тебе  сейчас,  Матиас.  Ты  храбрился,  чтобы  подбодрить
других. И  правильно.  Ты  становишься  прямо-таки  мудрым  вождем,  учишься
скрывать свои чувства и помогаешь остальным обрести надежду.
   Матиас грустно потрогал свое распухшее лицо:
   - Может быть, старик. Но ты не хуже меня видишь, что Мартина  у  нас  уже
нет. Боюсь, без него нам не победить Клуни.
   Мафусаил, соглашаясь, кивнул:
   - Ты прав, мой юный друг, но что же тут поделаешь?
   Матиас переступил с лапы на лапу и, потирая бровь, прислонился к стене.
   - Не знаю. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что  аббат  прав:
мне надо немного отдохнуть.
   Отказавшись от помощи Мафусаила, мышонок, шатаясь из стороны  в  сторону,
пошел в спальню,
   На лестнице он столкнулся с Василикой.
   - Привет, - бодро сказал он. - Ну как отец?
   Василика ответила ему грустно:
   - Спасибо, ему лучше.  Аббат  попросил  меня  найти  для  него  кое-какие
лечебные травы. А тебе, по-моему, лучше лечь, а то у  тебя  лицо  напоминает
подушку.
   Матиас поморщился и прислонился к перилам.
   - Да, я как раз иду к себе, чтобы как следует отдохнуть. Но не беспокойся
- эти крысы дорого заплатят за то, что они сделали твоему отцу.
   Стараясь казаться очень усталым, Матиас  пошел  к  себе  в  комнату,  но,
закрыв за собой дверь, мгновенно преобразился. С горящими глазами он вытащил
из-под  кровати  мешок  Призрака.  Заткнув  вражеский  кинжал  за   пояс   и
перепоясавшись веревкой, он пробормотал:
   - Ну что ж, Клуни, сочтемся.
   Прячась от стоявшего на часах брата Руфуса, который, к счастью, смотрел в
другую сторону, Матиас бесшумно перекинул веревку  через  стену,  к  которой
вплотную подходил лес.
   Спускаться  со  стены  по  веревке  оказалось  гораздо  легче,   чем   он
предполагал, и вскоре  Матиас  бесшумно  скользнул  в  заросли  папоротника.
Притаившись в  траве,  он  повторял  про  себя,  что  ему  обязательно  надо
пробраться через лес к церкви святого Ниниана. В церкви сначала надо узнать,
где хранится кусок гобелена с Мартином,  а  затем  как-то  отвлечь  внимание
противника, в суматохе забрать гобелен и бежать в Рэдволл.
   Матиас пригнулся как  можно  ниже  и  побежал  вперед,  -  зеленый  ковер
папоротников только слегка всколыхнулся, и все снова стихло.
   16
   В лагере Клуни Хлыста крысы готовились к штурму аббатства.
   Одни точили кинжалы о камни фундамента церкви,  другие,  под  наблюдением
Краснозуба, выламывали прутья из церковной ограды, кое-кто собирал камни для
пращей, а иные обматывали себя веревками.
   Клуни, словно какой-нибудь восточный царек, важно восседал  на  церковных
хорах. Одной лапой он держал свой грозный хвост, другой - боевой штандарт  с
хорьковым  черепом,  украшенный   теперь   изображением   Мартина   Воителя.
Оруженосец облачал вожака в боевые доспехи.
   У ног Клуни стояли крепко  связанные  веревками  Полевкинсы.  Он  щелкнул
хвостом и оскалился:
   - Посмотрите-ка на меня, вы, жалкие твари. Я -  неустрашимый  воин  Клуни
Хлыст! Скоро все лесные звери будут ползать передо мной на коленях.
   Авраам Полевкинс смело посмотрел в глаза Клуни:
   - Ты просто грязная корабельная крыса, и я...
   - Заткнись! - рявкнул Клуни. - Придержи язык, или я займусь тобой и твоим
семейством  прямо  сейчас,  не  дожидаясь,  пока  моя  армия  возьмет   ваше
аббатство. Видишь мое новое знамя? Это  Мартин  Воитель  -  тот  самый,  что
должен был защищать дряхлого аббата и толпу  его  безмозглых  мышей.  Теперь
Мартин со мной - ему больше подобает быть впереди  настоящих  воинов.  И  он
приведет нас к победе. - Сверкая единственным глазом, Клуни  распалялся  все
больше. - Разорение и смерть ждут всех, кто  осмелится  встать  у  Клуни  на
пути. В живых останутся только те, кто сгодится мне в рабы.
   Миссис Полевкинс попыталась встать, но Грязнонос и Черноклык швырнули  ее
обратно на землю. Она бесстрашно прокричала:
   - Никогда тебе не подчинить Рэдволл!  Добро  победит  зло,  вот  увидишь!
Пусть мы связаны, но наш дух свободен.
   Щелк!
   Клуни взмахнул своим длинным хвостом, и семья Полевкинсов  покатилась  по
полу. Хвост вновь взвился в воздух - мистер Полевкинс прикрыл жену  и  детей
своим телом.
   - Трогательная речь, миссис мышка, но ты меня не поняла. Я  не  собираюсь
подчинять дух Рэдволла, я хочу его убить! Эй, вы, уберите с глаз  моих  этих
пискунов. Заприте их в хижину за церковью. Пусть поразмышляют о том, что я с
ними сделаю, когда вернусь.
   Колин Полевкинс запищал от ужаса, но его родители, пока их волокли прочь,
молчали, стиснув зубы.

   В церковь вошел Краснозуб и отсалютовал Клуни:
   - Армия готова к бою, хозяин.
   Оруженосец водрузил на голову Клуни  шлем.  Тот  опустил  забрало,  затем
пинком отбросил в сторону крысу, уже надевшую на его хвост отравленный шип.
   Выйдя во двор, Клуни взобрался на покосившийся столб. Своим единственным,
сверкающим злобой глазом он оглядел могучую армию: черные крысы,  коричневые
крысы, серые крысы, пегие крысы, ловкие ласки, вороватые горностаи  и  юркие
хорьки - все выстроились перед  ним.  Их  мокрое  от  дождя  оружие  холодно
поблескивало. Клуни что есть мочи заорал:
   - Куда идет Клуни?
   - На Рэдволл, на Рэдволл! - грянула банда в ответ.
   - Закон Клуни?
   - Убей, убей, убей!
   - Кто победит?
   - Клуни, Клуни, Клуни Хлыст!
   Прыгнув со столба в гущу солдат, Клуни высоко поднял  знамя.  С  громкими
криками банда устремилась по дороге к аббатству.
   17
   Рваноух безнадежно заблудился. Думать самостоятельно, без приказов Клуни,
он был неспособен. Поняв, что бежит не в ту сторону, он встал как вкопанный.
Но напуганный внезапным  криком  птицы,  он  сломя  голову  бросился  в  Лес
Цветущих Мхов и бежал всю ночь не разбирая дороги.  Только  когда  забрезжил
бледный рассвет, он остановился  и  сел  под  ближайшим  кустом.  Усталый  и
насквозь промокший, удрученный случившимся,  он  свернулся  мокрым  облезлым
комком и заснул.
   Проснулся он только поздним утром от чьих-то шагов. Открыв глаза и увидев
шагавшего мимо Матиаса, он мысленно поздравил себя, Вот это удача - мышонок!
О, Рваноух возьмет его в плен и  доставит  к  Клуни.  Так  он  покроет  себя
славой, а хозяин, возможно, забудет о его позорном бегстве.

   Матиас незаметно оглянулся. За ним,  неумело  прячась  в  траве,  кралась
толстая неповоротливая крыса. Враг выглядел довольно жалко. Мышонок спокойно
побежал дальше - он был уверен, что справится с таким врагом...
   Хрустя сучьями, Рваноух неуклюже перебегал от дерева к дереву и, глядя на
мышонка, представлял себе будущий  разговор  с  Клуни:  ""Их  было  шестеро,
хозяин, они пытались меня окружить. Ну и задал же я  им  жару!  Хорошо,  что
вовремя остановился. Надо, думаю, хоть одного оставить в живых и  отвести  к
хозяину на допрос". А тут Клуни мне и скажет: "Рваноух, старина, я знал, что
на тебя можно положиться. А иначе, как думаешь, взял бы я тебя с собой вчера
вечером? Шелудивый,  принеси-ка  моему  верному  другу,  храброму  Рваноуху,
побольше мяса и вина". Ну а я похлопаю хозяина по спине  и  скажу:  "Клянусь
усами сатаны, ты уже стар, не пора ли тебе на покой?  Я  могу  быть  главным
вместо тебя. Такой бывалый рубака, как я...""
   Бац!
   Длинная упругая ветка лиственницы распрямилась и с силой ударила Рваноуха
по лбу. Он тотчас упал без чувств.
   Потирая лапы, Матиас вышел из засады. Пришлось попотеть, оттягивая ветку!
Размотав веревку, он быстро привязал Рваноуха к стволу толстого дуба. Ждать,
пока крыса придет в себя, было некогда: Матиасу предстоял дальний  путь,  и,
сделав дело, он, не теряя ни секунды, побежал дальше.

   Днем дождь прекратился, и жаркое июньское солнце,  как  бы  извиняясь  за
долгое отсутствие, затопило лес ярким светом. От  мокрой  земли  поднимались
облака пара, отсвечивая золотом в пробивающихся сквозь листву  косых  лучах.
Запели птицы, каждый цветок и  травинка,  прихотливо  украшенные  ожерельями
сверкающих капель, ослепительно засияли.
   Солнце отогрело Матиаса, он почувствовал прилив сил. Напевая  вполголоса,
мышонок бежал сломя голову и чуть не выскочил из-под защиты леса на открытый
луг, но вовремя остановился. Перед ним лежал заросший бурьяном пустырь,  что
некогда принадлежал церкви святого Ниниана.
   Притаившись на опушке  леса,  Матиас  видел  заднюю  стену  церкви  -  ее
охраняло около дюжины крыс. Единственными  укрытиями  на  поле  от  леса  до
церкви служили пучки чертополоха и  небольшие  бугорки  земли.  Задумавшись,
Матиас сказал вслух:
   - Гм, однако небольшие трудности.
   - Да, трудности, небольшие трудности, - ответил ему незнакомый  голос.  -
Хорошо, что они еще не переросли в большие.
   Матиас вскрикнул  от  неожиданности  и  огляделся  по  сторонам,  пытаясь
понять, откуда раздался голос.
   Но вокруг никого не было.  Набравшись  храбрости,  Матиас  приосанился  и
крикнул:
   - Сейчас же выйди и покажись!
   - Покажись! Сколько ж тебе нужно глаз, парень, а? Слепой ты, что ли?
   Матиас прищурился и всмотрелся в траву перед собой... Никого.
   - Последний  раз  говорю:  выйди  и  покажись,  -  раздраженно  прокричал
мышонок. - Мне не до игр.
   Словно по волшебству,  перед  Матиасом  предстал...  заяц.  Его  мех  был
пепельно-серым с темными пятнами, а на брюхе - белым  со  светло-коричневыми
подпалинами. Заяц был очень высоким, с  внушительными  мускулистыми  задними
лапами, а его забавную круглую физиономию  венчали  длиннущие  уши,  жившие,
казалось, собственной жизнью, - они то и дело поворачивались  из  стороны  в
сторону. Заяц, изящно отставив лапу в сторону,  отвесил  Матиасу  изысканный
старомодный поклон. Его голос слегка подрагивал.
   - Бэзил Олень к вашим услугам, сэр!  Опытный  разведчик,  боксер  задними
лапами, проводник через  чащи  и  специалист  по  маскировке,  гм,  а  также
освободитель заблудших морковок, салата и тому подобных блуждающих  существ.
Умоляю, скажите, с кем  имею  честь  беседовать,  а  также  просветите  меня
относительно характера ваших небольших трудностей.
   Матиас решил, что этот заяц или не вполне нормален, или слегка пьян, но в
его старомодной вежливости не было  ничего  угрожающего,  и  мышонок,  решив
отплатить ему той же монетой, низко поклонился в ответ:
   - Приветствую тебя, Бэзил Олень! Мое имя - Матиас, я -  послушник  Ордена
Рэдволла. В настоящий момент мои трудности связаны с тем, что я  намереваюсь
преодолеть открытое пространство между мной и вон той церковью  и  при  этом
остаться не замеченным крысами.
   Бэзил Олень тихонько постучал своей огромной лапой по земле.
   - Матиас, - засмеялся он. - Ну и имечко! Мышонок тоже засмеялся в ответ и
сказал:
   - У тебя у самого имя еще более странное.  Никогда  в  жизни  не