ик  спорил  со  своими  советниками.  Они  совещались
довольно долго. Наконец Матиас подошел к парапету и, указав  концом  дубинки
на Клуни и Краснозуба, произнес:
   - Ты и  ты.  Наш  настоятель  будет  говорить  с  вами  двумя.  Остальные
останутся снаружи.
   Щелчок хвоста Клуни заставил умолкнуть возмущенный ропот его банды. Клуни
поднял забрало.
   - Мы согласны, мыши. Впустите нас.
   - А как же заложники, для безопасности? - прошипел Краснозуб.
   Клуни презрительно сплюнул в ответ:
   - Ты что, дурак? Думаешь, кучка нелепо одетых мышей может  взять  меня  в
плен?
   Краснозуб нервно грыз расщепленный коготь.
   - Мыши, может, и нет, а барсучиха? Ты хорошо ее рассмотрел?
   - Не волнуйся,  я  за  ней  наблюдаю.  Деревенщина  неотесанная,  хоть  и
здоровенная. Не трусь, это мыши  честные,  они  скорее  умрут,  чем  нарушат
слово. Предоставь все мне.
   Когда Клуни и Краснозуб подошли к воротам, Констанция прокричала:
   - Крысы, в знак ваших мирных намерений оставьте оружие и снимите доспехи.
   - Зубы ада! - взорвался Краснозуб. - Да как она смеет командовать!
   Клуни остановил его суровым взглядом:
   - Тихо. Делай что говорят.
   Крысы сняли доспехи и оружие, сложив их в кучу на дороге. Матиас  крикнул
Клуни:
   - Если ты и впрямь Клуни Хлыст, то твой хвост тоже оружие. Так что завяжи
его потуже вокруг пояса, чтобы невозможно было им воспользоваться.
   Сухо рассмеявшись, Клуни искоса  взглянул  на  Матиаса  и  демонстративно
щелкнул хвостом.
   - О достопочтенный мышонок! - воскликнул он.  -  Ты  поступаешь  разумно,
прося об этом, ибо воистину ты видишь перед собой Клуни Хлыста.
   С этими словами  он  взял  свой  хвост  в  лапы  и  снял  с  его  кончика
отравленный боевой шип. Бросив его на кучу оружия, он обмотал  хвост  вокруг
туловища и завязал его узлом.
   - Теперь-то вы впустите нас, мыши? Видите, мы безоружны.
   Массивные ворота тяжело приотворились, и крысы прошли в  них  сквозь  лес
поднятых дубинок. Ворота за ними тотчас гулко захлопнулись.
   Покуда крысы, нагнув головы, шли  сквозь  длинный,  похожий  на  тоннель,
коридор, Клуни смог по достоинству оценить толщину стен. Наконец  они  вышли
на залитый солнцем двор аббатства, где их уже  ждали  Матиас  и  Констанция.
Сзади за крысами, подталкивая их концами дубинок, шли защитники Рэдволла.
   Матиас отрывисто скомандовал:
   - Оставьте их, мыши. Возвращайтесь на стену, на свои посты.
   Не желая оставлять аббата без  охраны,  мыши  медлили  исполнять  приказ.
Клуни насмешливо взглянул на Матиаса:
   - Смотри, как надо командовать!
   И он неожиданно бросился на оторопевших мышей. Оскалив клыки  и  выпустив
когти, дико вращая единственным глазом, Клуни зарычал:
   - Хар-р! Что-то у меня разыгрался аппетит на мышей! Убирайтесь на стеньг,
пока не поздно! Хар-р!
   Он высоко подпрыгнул, и перепуганные мыши бросились врассыпную.
   Констанция прекратила представление громким злым окриком:
   - А ну хватит, крыса! Ты пришел говорить с настоятелем, умерь свою прыть.
   Матиас был рад, что он замыкает шествие и никто не видит его красного  от
стыда лица. Клуни разметал защитников Рэдволла,  словно  ураган  -  бабочек.
Теперь враг знает, что имеет дело с  необученными,  не  проверенными  в  бою
солдатами.
   По дороге к Пещерному залу Клуни  всей  шкурой  чувствовал  враждебность,
исходившую от этого мышонка, что  шлепал  за  его  спиной  в  своих  слишком
больших сандалиях. Ему казалось странным, что такой юнец выбран  командиром.
Кроме того, этот сопляк явно его, Клуни, не боится.  Впрочем,  что  об  этом
думать сейчас -  Клуни  займется  им,  когда  придет  время.  А  пока  он  с
восхищением смотрел по сторонам. Аббатство - просто пальчики оближешь!
   Скоро, скоро это аббатство будет называться замком Клуни! Звучит недурно!
И что за жизнь у него будет - жизнь в безопасности и  изобилии!  А  все  эти
мыши и другие обитатели леса станут его рабами,  жизнь  им  будет  оставлена
только для того, чтобы они могли исполнять все  его  прихоти.  Его  владения
будут необозримы, власть - неограниченна; конец скитаниям, исполнение мечты:
Клуни - король!
   При входе в здание аббатства все остановились,  чтобы  пропустить  вперед
хорошенькую полевую мышку с подносом в лапах.
   - О Матиас, я несу перекусить тебе и...
   - Спасибо, Василика, поставь поднос на стол, - оборвал ее Матиас.
   Краснозуб подтолкнул Клуни:
   - Василика, а? Чертовски хороша - как раз для тебя.
   Клуни молчал, нагло разглядывая Василику, которая  накрывала  на  стол  в
Пещерном зале. Она и впрямь прехорошенькая.
   Аббат указал на стулья, и все сели, кроме Клуни, который встал  у  стола,
поставив лапу на стул. Он сверлил взглядом Краснозуба,  пока  тот  не  встал
рядом с ним. Клуни нехотя взял чашку молока с медом и,  отхлебнув,  выплюнул
молоко на пол.
   Аббат спрятал лапы в широких рукавах своего  облачения  и,  прищурившись,
взглянул на крысу:
   - Какая нужда привела тебя в аббатство Рэдволл, сын мой?
   Клуни пинком отбросил стул и расхохотался. Когда эхо его  хохота  замерло
под сводами зала, он злобно сказал:
   - "Сын мой", ха-ха! Недурно! Я скажу тебе, что мне нужно. Мне  нужно  все
аббатство, все целиком, без остатка. Слышишь?
   Кресло  Матиаса  со  стуком  отлетело  в  сторону.  Вырвавшись   из   лап
пытавшегося его удержать аббата, он бросился вперед.
   - Я тебя не боюсь, слышишь, ты, крыса! Я отвечу тебе вместо аббата. Ты не
получишь ничего! Ясно?
   Сотрясавшегося от гнева Матиаса с трудом усадили в кресло, затем к  Клуни
обратился сам аббат:
   - Прошу извинить Матиаса, он  молод  и  горяч.  Но  что  касается  твоего
предложения, то, боюсь, оно не подлежит обсуждению. Если ты со своей  армией
нуждаешься в пище, одежде, медицинской или какой-либо другой помощи,  то  мы
будем только рады предложить...
   Клуни заколотил лапой по столу, и аббат умолк. Крысиный вожак ткнул лапой
в Краснозуба:
   - Ну-ка прочти наши условия.
   Краснозуб развернул старый, потрескавшийся лист пергамента и откашлялся.
   - Условия капитуляции, обязательные для всех зверей,  попадающих  в  лапы
Клуни  Хлыста  или  его  командиров.   Первое:   полная   и   безоговорочная
капитуляция. Второе: Клуни предаст смерти всех, кто  осмелится  оказать  ему
сопротивление.  Третье:  все  захваченное  имущество  переходит   в   полную
собственность Клуни Хлыста. Дома, пища, урожай, земли и все живые  существа,
населяющие их...
   К-р-рак!
   Тут Краснозуб был вынужден замолчать: не  в  силах  больше  сдерживаться,
Матиас ударил дубинкой по листу пергамента, разодрав его пополам. Не  успели
обрывки упасть на пол, как Краснозуб с рычанием прыгнул на Матиаса.
   Массивная лапа тотчас  схватила  крысу  и  прижала  к  полу.  Оглушенный,
Краснозуб снизу вверх смотрел на возвышавшуюся над ним Констанцию.
   - Зачем же связываться с мышонком? Такой силач, как ты,  наверняка  легко
справится со старой барсучихой. Ну что, померяемся силами?
   Только вмешательство аббата Мортимера спасло Краснозуба от верной гибели.
   - Констанция, отпусти его, пожалуйста. Я не против, чтобы он  получил  по
заслугам, но не забывай, что мы не  вправе  нарушать  законы  гостеприимства
нашего аббатства.
   Краснозуб поднялся на дрожащих лапах и  опасливо  попятился  подальше  от
барсучихи. А Клуни как ни в чем не бывало сказал:
   - Аббат, я жду твоего ответа до завтрашнего вечера.
   Обычно незлобивый, аббат рассердился не на шутку. Глядя Клуни прямо в его
единственный глаз, он процедил сквозь зубы:
   - Мне не требуется столько времени, крыса. Я отвечу тебе сразу. Ты посмел
явиться сюда со своей шайкой разбойников и предъявить нам  условия,  угрожая
смертью и рабством? Запомни: ни ты, ни твоя  армия  никогда  не  ступите  на
землю Рэдволла, пока живы я и мои друзья! Мы будем обороняться до последнего
- вот тебе мое слово.
   Клуни презрительно ухмыльнулся и пошел прочь. На лестнице между  Пещерным
и Большим залами он остановился и обернулся. Его  голос  разнесся  по  обоим
залам:
   - Тогда умрите все, молодые и старые. Вы  отвергли  мои  условия.  Теперь
узнаете, что такое гнев Клуни. Вы будете молить о скорой смерти, но придется
долго мучиться, прежде чем я убью вас!
   И в этот момент случилось такое, о чем потом еще долго будут рассказывать
в аббатстве Рэдволл.
   Собрав всю свою силу, Констанция обхватила лапами огромный обеденный стол
Пещерного зала - даже дюжина мышей не смогла бы сдвинуть  его  с  места;  со
стола посыпалась на пол посуда вперемешку с  едой.  Подняв  его  высоко  над
головой, Констанция проревела:
   - Убирайтесь, крысы! Вон отсюда! Мне надоело вас слушать.  И  торопитесь,
не то я нарушу законы гостеприимства, а уж потом попрошу прощения у  аббата.
Бегите, пока целы.
   Как можно непринужденнее, Клуни быстро зашагал вверх по лестнице, за ним,
нервно хихикая, спешил Краснозуб.
   - Деревенщина неотесанная, а, хозяин? Ведь еще чуть-чуть, и она размазала
бы нас по полу этим столом.
   И вдруг, вспомнив,  к  кому  он  обращается  в  столь  развязной  манере,
Краснозуб съежился, ожидая немедленной кары за наглость. Но ничего страшного
для него не произошло.
   Забыв обо всем, даже о провожавших его к выходу Матиасе и  аббате,  Клуни
замер перед гобеленом.
   - Кто это? - выдавил он из себя. Матиас  проследил  за  его  взглядом  и,
подойдя к гобелену, указал лапой:
   - Ты имеешь в виду его? Клуни тупо кивнул.
   Матиас, продолжая стоять с вытянутой лапой, торжественно провозгласил:
   - Это Мартин Воитель, основатель нашего Ордена. Скажу тебе  еще  кое-что,
крыса. Мартин был храбрейшим из мышей. Будь он здесь сегодня, он  тотчас  бы
выхватил свой меч и тогда тебе и твоим приятелям пришлось бы спешно  уносить
ноги, а  недостаточно  проворных  он  порубил  бы  просто-напросто  на  корм
воронам.
   Ко всеобщему изумлению, Клуни, не усмехнувшись, не сказав ни слова, пошел
прочь. Он шел до самых ворот словно слепой.
   Закрывая за Клуни и  Краснозубом  ворота,  мыши  притихли.  Шайка  Клуни,
ожидая приказаний,  быстро  собралась  в  кучу  вокруг  предводителя  и  его
заместителя. Краснозуб прокричал:
   - Стройся! Марш назад, в лагерь.
   Клуни двигался словно в забытьи, недоуменно покачивая головой.
   Мартин Воитель! Его преследователь из кошмарного сна! Что бы это значило?
   Краснозуб не успел отойти далеко, как его окликнули со  стены  аббатства.
Он обернулся и взглянул вверх. Комок гнилых  овощей,  завернутых  в  остатки
условий капитуляции, попал ему прямо в  морду.  Яростно  смахивая  зловонное
месиво, он увидел свесившуюся со стены Констанцию - ее полосатая  физиономия
расплылась  в  довольной  улыбке.  С   издевательской   усмешкой   барсучиха
прокричала:
   - Так ты заходи, крыса, не забывай. Я всегда рада тебя видеть. Мы с тобой
не договорили, и я жду не дождусь, когда же мы закончим  разговор.  Разговор
наедине, а, Краснозуб?!
   Пока Краснозуб собирался с мыслями, чтобы достойно  ответить,  Констанция
уже исчезла со стены.
   11
   Вечером того же дня  брат  Альф,  стоя  в  карауле  на  стене  аббатства,
заметил, что в зарослях папоротника на  опушке  Леса  Цветущих  Мхов  что-то
шевелится. Сразу же послали за Матиасом и Констанцией. Они стали  пристально
всматриваться туда, где брат Альф заметил подозрительное движение.
   - Вон там, справа от осины. Смотрите, папоротники опять шевелятся.
   Матиас видел в темноте лучше остальных и первым разглядел свернувшегося в
клубок ежа, катавшегося по траве, - вероятно, от боли.
   - Это Амброзий Пика, он ранен. Быстрее! Надо спуститься к нему.
   - Постой, а вдруг там засада, - остановила его Констанция.
   Матиас, будучи не в состоянии прийти на помощь раненому, чувствовал  себя
ужасно, но Констанция, конечно, была права. Вполне возможно, что крысы Клуни
сидят  в  засаде,  подстерегая  любого,  кто  приблизится  к  лесу.   Матиас
нетерпеливо заговорил:
   - Констанция, не можем же мы бросить бедного Амброзия, ведь он умрет!  Мы
должны что-то придумать.
   Барсучиха легла, положив голову между передними лапами.
   - Да, надо подумать. У кого-нибудь есть предложения?
   Мыши, размышляя, что же делать, уселись на пол, но Матиас тут же вскочил:
   - Придумал! Ждите меня здесь, я мигом.
   Брат Альф со вздохом посмотрел  вслед  маленькой  фигурке,  быстро-быстро
шлепающей своими огромными сандалиями, и покачал головой:
   - Констанция, что он надумал?
   Барсучиха улыбнулась -  она  все  больше  доверяла  Матиасу,  все  больше
полагалась на его сообразительность:
   - Не волнуйся, брат Альф. Что бы это ни было, можешь с кем угодно спорить
на свой капюшон - это, без сомнения, будет нечто дельное и  умное.  У  этого
мышонка голова набита отнюдь не желудями.
   Брат Альф бросил взгляд на замершего в траве ежа:
   - Не опоздать бы. Амброзий уже даже не шевелится. Лежит на траве ничком.
   Его слова прервало появление Матиаса и полдюжины кротов.
   Их старший выглянул за  стену,  прикидывая  расстояние  до  Амброзия,  и,
быстро  царапая  когтем  по  стене,  сделал  какие-то  подсчеты.  Затем   он
повернулся к Матиасу:
   - Сдается мне, твоего  дикобраза  можно  сюда  притащить,  начальник.  Ты
только за ворота нас выведи и стой на стреме.
   Повернувшись к своей артели, Кротоначальник -  это  был  его  официальный
титул - принялся обсуждать ширину хода, твердость грунта и все  прочее,  что
нужно знать любому землекопу, прежде чем начинать работу.
   Матиас прошептал Констанции и брату Альфу:
   - Кротам часто  приходится  выручать  тех,  кого  завалило  в  норе.  Нам
остается только стоять на страже у юго-восточного прохода в стене, пока  они
не спасут Амброзия.
   -  Прекрасно.  Чего  же  мы  ждем?  Скорее  идем!  -  устремилась  вперед
Констанция.
   Они бесшумно выскользнули через маленькую,  выкрашенную  в  зеленый  цвет
железную дверь. Матиас, напрягая глаза, вглядывался в неподвижного Амброзия.
Еж по-прежнему лежал примерно в полутораста мышиных шагов от них.
   Кроты  размотали  веревку.  Под  наблюдением  Кро-тоначальника  двое  его
подчиненных начали копать.
   Через минуту на том месте, где они только что стояли,  возник  холмик,  а
сами землекопы пропали из виду.
   Вскоре их влажные носы высунулись из ямы.
   - Все в ажуре, начальник: ни тебе корешков,  ни  камушков.  Сдается  нам,
можно двигать дальше.
   Удовлетворенный, Кротоначальник с остальными землекопами двинулся к норе.
   - Значит, так, я впереди, Десятник с Опушкой - за мной.
   Почтительно опустив нос, он повернулся к Матиасу и Констанции:
   - А вы, господа хорошие, здесь обождите.
   Еще один фонтан мягкой черной земли - и кроты скрылись с глаз.

   Констанция  втягивала   своим   чутким   носом   ночной   ветер,   Матиас
прислушивался к ночным звукам. На  поверхности  земли  образовался  длинный,
продолговатый холмик, продвигавшийся все ближе к Амброзию. Ночь была тиха  и
спокойна, но Матиас и Констанция все время были начеку, понимая,  что,  если
они потеряют бдительность, все для них и для кротов может плохо кончиться.
   Матиас возбужденно прошептал:
   - Смотри, они уже прямо под стариной Амброзием! Что за чудные  землекопы,
право слово! Вот это да, Амброзий уже исчез, - должно быть, они втащили  его
в туннель.
   Землекопы вернулись удивительно быстро. Они вылезли из норы,  волоча  ежа
на перекинутых через плечо веревках, и  отказались  от  помощи,  которую  им
предложили барсучиха и мышонок.
   Кротоначальник сморщил нос:
   - Не, не надо, только лапы понапрасну замараете.

   Амброзия они доставили в лазарет аббатства, где ежом  занялся  сам  аббат
Мортимер. У Амброзия была Длинная неровная рана,  она  тянулась  от  уха  до
кончика передней лапы. Брат Альф сочувственно качал головой:
   - Потому старина Амброзий, наверное, и  потерял  сознание  -  от  боли  и
потери крови. Должно быть, ему, раненому, пришлось долго ползти и  катиться.
Как вы думаете, отец настоятель, он будет жить?
   Аббат только улыбнулся. Он уже промыл  длинную  рану  и  приложил  к  ней
припарку из трав.
   - Нет никаких оснований для беспокойства, брат Альф. Амброзий Пика -  это
кожа да иглы. Старик крепок, словно булыжник.  Смотри,  он  уже  приходит  в
себя.
   Действительно, еж забавно хрюкнул, несколько раз свернулся и развернулся,
а потом открыл глаза и огляделся.
   - Ой-ой-ой, как ухо болит! Отец настоятель, ведь вы не станете безучастно
смотреть, как страдает несчастный отпрыск славного рода Пика? Неужели у  вас
не  найдется  капельки  октябрьского  орехового  эля,  чтобы  промочить  его
пересохшую глотку? - взмолился Амброзий.
   Все присутствующие, видя, что их старый  друг  жив  и  вне  опасности,  с
облегчением расхохотались.
   Матиас  был  поражен:  сколько  же  эля  выпил   Амброзий,   прежде   чем
почувствовал себя в силах начать рассказ. Еж шумно облизнулся:
   - Ох-хо-хо, так-то лучше. Ну что ж, я сделал все, как  мне  было  велено,
обошел всех, кого только мог. Колокол Джозефа очень помог всех предупредить.
Короче говоря, около полудня пришел я к дому Полевкинсов. Только  я  сообщил
им скверную новость - тут, чтоб мне лопнуть,  этот  маленький  плакса  Колин
Полевкинс забегал по дому с воплями, скуля и  причитая,  что  вот,  дескать,
теперь всех перережут прямо в постелях. Хотите верьте, хотите нет, но  Колин
словно свихнулся, никак было его не унять. Ну и вот, на шум в доме прибежала
стая крыс, - должно быть, промышляли где-то неподалеку. Не успели мы  и  рты
открыть,  как  они  набросились  на  нас,  так  что  мне  оставалось  только
свернуться и выставить иглы. Они схватили плаксу Колина и его родителей,  но
старого Амброзия Пику им было не сцапать, нет, отец настоятель.  Тогда  один
из них с силой ткнул в меня железным прутом от церковной ограды. Решили, что
я мертвый, и бросили - слишком колючий,  говорят,  нельзя  жрать.  Ну  семью
Полевкинсов они утащили, а я подождал, пока  все  утихнет,  и  отправился  в
аббатство. Дошел до Леса - это последнее, что я помню... Эй, а  не  осталось
ли чего в кувшине? Мне для поправки эль нужен, отец настоятель, а то меня от
ран лихорадка начнет бить.

   Матиас с грустью склонил голову: семья Полевкинсов в  плену,  их  ожидает
смерть или рабство. Правда, спасение  ежа  воодушевило  Матиаса,  и  он  уже
собирался открыть рот и сказать, что они с Констанцией добровольцами идут  в
церковь святого Ниниана - спасать пленников. Аббат и барсучиха словно прочли
его мысли. Но аббат только взглянул на Матиаса, вздохнул и покачал  головой.
Констанция оказалась более разговорчивой:
   - Матиас, даже и не  думай  об  этом.  Не  надейся,  что  сможешь  увести
Полевкинсов из-под самого носа Клуни. Представь: вот проникли мы  в  лагерь,
кругом сотни вооруженных крыс. Представил? Большая же от  нас  будет  польза
для обороны Рэдволла, когда Клуни насадит наши головы на шесты!  Матиас,  ты
храбрый  мышонок,  так  постарайся  быть  благоразумным  и  служить  хорошим
примером для остальных - не теряй голову и побереги свою жизнь.
   Поразмыслив, Матиас понял, что барсучиха права. Все уже разошлись  спать,
а он еще долго сидел и думал. Сотни планов, один безумнее другого, роились в
его голове. Поняв, что вконец запутался, он побрел в  Большой  зал  и  встал
перед гобеленом. Матиас не сразу осознал, что вслух разговаривает с Мартином
Воителем.
   - О Мартин, что бы ты сделал на моем месте? Я знаю, что еще очень  молод,
я еще только послушник, даже не член Ордена, но ведь и ты был молод. О да, я
знаю, как бы ты поступил! Ты надел бы доспехи, взял свой меч и  бился  бы  с
крысами, и они отпустили бы Полевкинсов или погибли бы  все  до  одной.  Но,
увы, те времена миновали. У меня нет волшебного меча - одни советы старших и
мудрых, к которым я могу только прислушиваться.
   Матиас  опустился  на  холодный  каменный  пол.  Он  грустно  смотрел  на
величественную фигуру Мартина Воителя -  такого  храброго  и  непреклонного.
Потом Матиас посмотрел на свою  мешковатую