с трудом поднявшись на ноги, я
обеими руками ухватился за руку, в которой он держал меч, и повис на  ней.
Волк был силен настолько, что мог протащить меня за собой, но удар нанести
он не мог. А затем  над  моей  головой  запел  воздух,  словно  от  взмаха
могучего крыла, и я почувствовал, как от шока у меня опускаются руки. Тело
дернулось и согнулось, как стебель в жатке, и  я  поспешно  отпустил  его,
когда за темным фонтаном крови взлетела вверх его голова. Я закрыл глаза и
отчетливо услышал два всплеска воды внизу.
     Когда я поднял глаза, женщина быстро обшаривала карманы  двух  других
волков, рассовывая найденную добычу по своим. Она усмехнулась:
     - Цел, а? Для безоружного ты поработал просто молодцом. Как эти гиены
напали на твой след?
     - Джип... - хрипло прокаркал я и замолк.
     - Джип, говоришь? - рявкнула она. - Что с ним? И где?
     - На складе... надо помочь ему...
     Она схватила меня под руку и подняла как ребенка.
     - Тогда за мной! БЫСТРО!
     Я остановился только, чтобы подобрать один из брошенных мечей, но она
уже оставила меня далеко позади.  Все  еще  держа  в  руке  меч,  она  уже
заворачивала за угол, ее башмаки из мягкой кожи стучали по булыжнику. Но я
нагнал ее, когда она добежала до двора, и вместе, не говоря ни  слова,  мы
атаковали дверь. Никто не запирал ее, она было растворилась, но  застряла,
натолкнулась на еще один труп - не Джипа, а другого  Волка  -  и  с  крыши
заструился тусклый свет. Откуда-то из глубины склада раздался звон металла
и крик. Женщина бросилась туда, я - следом, в длинный проход между  рядами
упаковочных ящиков. В дальнем конце промелькнула тень, за  ней  -  другие,
более высокие, размахивавшие мечами и какими-то другими штуками,  похожими
на гарпуны и страшные трезубцы. Некоторые из  них  остановились,  заметили
нас и угрожающе повернулись.
     Она не остановилась. Она ринулась прямо в гущу Волков. Ее меч  крушил
направо и налево с таким  звуком,  с  каким  ветер  свистит  в  телефонных
проводах, и раздался жуткий хриплый  крик,  один  Волк  повалился,  дергая
ногами, но другой поднырнул под ее руку. Он шел на меня! Абордажная  сабля
в моей руке, казалось, весила целую тонну, но я  выставил  ее  вперед,  из
всех сил стараясь подражать удару женщины. Волк, все  еще  выпрямлявшийся,
подбежал  как  раз  к  нужной  точке,  но  я  был  слишком  далеко.  Он  с
пронзительным ругательством отскочил назад и сделал выпад в мою сторону, я
попытался парировать, но одна сила удара вышибла эфес из моей  руки,  а  я
сам свалился на какой-то ящик. Сабля пронзила ящик и прошла  сквозь  него,
срезав несколько волосков с моей шеи, пока ее не остановило  расщепившееся
дерево. Волк зарычал, рывком вытащил оружие... и  был  повержен  там,  где
стоял, ударом в затылок.
     Он свалился, как пальто с вешалки.  Женщина  сделала  выпад  назад  и
ударила Волка, валявшегося  на  полу,  затем  схватила  меня  за  плечо  и
потащила за собой, встряхивая мои болевшие пальцы. Вместе мы промчались по
другому проходу, мимо другого извивающегося тела и снова  вокруг.  Впереди
нависала куча дров, воздух был  тяжелым  от  сладковатого  сочного  запаха
колотой древесины. А около дров разыгрывалась небольшая битва,  где  Волки
подпрыгивали и яростно наносили удары по чему-то такому, чего я не  видел.
Одни из них лез вверх,  как  огромный  паук,  он  почти  уже  добрался  до
вершины,  но  последняя  доска,  за  которую  он   зацепился,   неожиданно
зашаталась, вылетела и обрушила Волка и небольшую лавину  досок  прямо  на
головы его товарищей.
     Женщина с развевающимися белокурыми волосами ринулась в гущу свалки с
победным боевым кличем. Волки рванулись ей навстречу, хором  отвратительно
рыча, и узкий проход превратился  в  бедлам  из  глухих  ударов,  грохота,
расщепляющегося дерева и воплей. Они сражались с ней и так и  этак,  но  в
узком проходе до нее могли дотянуться от  силы  двое  или  трое,  а  среди
разбросанных досок женщина  передвигалась  гораздо  легче,  чем  Волки.  Я
увидел, как отлетел и осел на пол один из них,  другой  прорвался  к  ней,
согнулся пополам и упал...
     Зачем я, невооруженный Идиот, полез вслед за ней, я не знал и не знаю
до сих пор. Возможно, ее чистая ярость подстегнула меня, а  может,  я  был
слишком напуган, чтобы оставаться одному. Я вскочил на какую-то доску,  но
только затем, чтобы с воплем свалиться с нее, когда  на  другой  ее  конец
вскочил Волк, украшенный гребнем, как у мохаука. Я не ожидал, что их глаза
светятся в полутьме зеленым, это меня чуть не деморализовало, черт побери.
Он набросился на меня с трезубцем, я упал, а трезубец вонзился  в  штабель
за моей спиной и там, подрагивая,  застрял.  Длинная  рука  протянулась  и
схватила меня за горло, пригвоздив к  месту,  пока  он  старался  вытащить
оружие; я пнул его ногой. Волк пронзительно завопил. Во всяком  случае,  в
этом месте он был вполне человеком, однако удар по чувствительной точке не
остановил его ни на секунду. Рыча и угрожая тысячью смертей, он оставил  в
покое трезубец и вытащил из складок  платья  массивную  саблю...  а  затем
выронил ее и повалился, когда на его череп  со  свистом  опустился  острый
конец доски. А вслед за доской с диким воинственным кличем прыгнул Джип  и
бросился со штабеля на оставшихся Волков.  Захваченные  врасплох,  зажатые
между ним и женщиной, они дрогнули - и женщина ударила. Один удар,  второй
- это было похоже на взрыв, который  гнал  их  назад,  и  они,  извиваясь,
падали на месте; еще один согнулся пополам, когда меч Джипа вонзился ему в
живот, однако высокий Волк позади него воспользовался этим  шансом,  чтобы
проскочить мимо Джипа и броситься на женщину.  Только  сначала  он  увидел
меня...
     Трезубец застрял. Меч лежал у моих ног. Я упал на колени, схватил его
и ударил Волка. В этот  раз  без  дурацких  попыток  разыгрывать  из  себя
саблиста - я просто ударил своим бэк-хендом игрока в сквош.
     Он, видимо, подумал, что я  сжался  от  страха.  Он  даже  не  сделал
попытки закрыться. Эффект был  сокрушительный,  звук...  ужасный.  Глухой,
чавкающий  удар,  какой  можно  услышать  в  глубине   мясного   магазина,
приглушенный  сырым  мясом.  Меч  снова  выпал  у  меня  из  рук,  а  Волк
завертелся, вытаращил глаза, лихорадочно схватившись за правое предплечье.
Раздался негромкий звук рвущейся ткани, и рука отвалилась  целиком.  Вслед
за этим по  его  боку  заструилась  темная  волна  крови.  Со  сверкающими
глазами, с пеной и слюной, брызжущей с губ.  Волк  навис  надо  мной,  как
воплощение смерти. Затем неожиданно его глаза стали блуждающими, он  издал
высокий,  почти  женский,  вскрик  и  зашатался.  Все   еще   визжа,   как
сумасшедший, он упал к ногам своих товарищей и умер. Это сломило их, и они
повернулись, собираясь спасаться бегством. Однако  далеко  убежать  им  не
пришлось. Я схватил трезубец, и на этот раз вырвал его из  дерева,  но  он
мне не понадобился. Только одному из Волков удалось бежать  и  кинуться  в
проход, но Джип как леопард, прыгнул ему на спину и на бегу перерезал  ему
горло.
     Я прижался всем  телом  к  дровам,  дрожа  от  страха  и  наступившей
реакции, изо всех стараясь подавить приступ тошноты. Я не мог  поверить  в
то, что только что сотворил. Зрелище смерти было ужасным, но запах  -  еще
хуже, даже сочный аромат древесины не мог  его  заглушить.  Казалось,  что
женщину это ничуть не волновало. Когда я, наконец, поднял глаза, я увидел,
что она небрежно  примостилась  на  упаковочном  ящике  и  глубоко  дышит.
Зрелище было бы привлекательным,  если  бы  ее  куртка  и  брюки  не  были
забрызганы кровью, хотя, похоже, кровь принадлежала не  ей.  А  когда  мне
удалось подавить тошноту, до моего сознания вдруг дошло, что  эта  крупная
белокурая амазонка только что порубила где-то около дюжины сильных мужчин,
или кто бы они там ни были, более крупных,  чем  она  сама,  и  отделалась
одной-двумя  царапинами.  На  мгновение  она  показалась  мне   таким   же
нечеловеческим существом, как Волки, но я не мог считать ее  таковой.  Она
спасла меня, просто так и бескорыстно, она спасла Джипа...
     На мое плечо опустилась рука, и вокруг меня заплясав свет фонаря:
     - Ты не ранен?
     Я моргнул. Вблизи она казалась другой, и моложе. Она была выше  меня,
но не намного, и, хотя черты ее лица были  слишком  крупными  и  сильными,
чтобы ее можно было назвать  по-настоящему  хорошенькой,  они  ни  в  коем
случае не были грубыми или мужеподобными. Лицо женщины  было  овальным,  с
правильными  чертами,  чистой  белой  кожей,  нос  -  длинным,   но   чуть
вздернутым, красивой формы губы как  бы  компенсировали  легкий  намек  на
второй подбородок. Эффект был чуть грубоват,  но  чувственен.  Ее  зеленые
глаза с тяжелыми веками смотрели на удивление мягко и сочувственно.
     - Всего несколько царапин... и, может быть, открылась старая рана. Но
все это благодаря вам - вы вступились за меня, хотя вам это совсем было не
нужно...
     Она махнула рукой  (во  всяком  случае,  хоть  рука  у  нее  казалась
ширококостной и сильной):
     - Ах, даже и не думай об этом, мальчик.  Мне  всегда  в  удовольствие
расстраивать грязные затеи этой вонючей Своры. А раз уж речь  шла  о  том,
чтобы помочь мастеру Джипу, я полностью вознаграждена!
     - Так, значит, вы его друг?
     - Да, так оно и есть! -  усмехнулся  Джип.  Он  вытирал  свою  одежду
длинным пальто одного из Волков. Затем вскочил и обнял нас за плечи: -  Да
вы же незнакомы! Из вас получилась такая отличная команда, что  я  напрочь
позабыл об этом! Стив, это Молл, мои старый дружок по пьянке...
     - Невелика честь! - сардонически  фыркнула  женщина,  почесывая  свое
обнаженное плечо. - Любой пьянчуга в Портах может этим похвастаться -  тем
более, что они все еще и развратники.
     - Известная своим жертвам как Бешеная Молл, - как ни в чем ни  бывало
продолжал Джип. Молл откинула свою гриву,  открыв  повязанную  вокруг  лба
ленту, похоже, из богатой  парчи,  но  прозвище,  казалось,  нисколько  не
рассердило ее - скорее, наоборот. - Она занимается тем же, что и я - всем,
начиная с подбора экипажа для корабля  и  кончая  охраной  груза!  Это  ее
специальность! Это самая лучшая  подмога,  какую  ты  мог  привести,  черт
побери! - Он криво улыбнулся. - Проклятие, это уже три, Стив! В ту ночь  -
предупреждение, а теперь ты вытащил меня из этой каши. Ты  мой  счастливый
талисман, я просто обязан следить, чтобы  с  тобой  все  было  в  порядке.
Держись и дальше, и со мной никогда ничего не случится!
     Я застонал. Меня затопила волна стыда:
     - Господи, Джип! Если бы ты только знал... я просто сбежал. Извини...
я перепугался как...
     Он оборвал меня, коротко рассмеявшись:
     - А что еще ты мог сделать? Ты побежал в правильном направлении. Я не
очень-то верю в совпадения, не в этих местах. И ты вернулся.  И  благодаря
тебе я все еще здесь. Это твоя игра, приятель, - ты подводишь черту.
     Я не был в этом уверен:
     - Джип... послушай. Я не  думал  о  том,  чтобы  привести  помощь.  Я
просто...
     Его жест был таким  внезапным  и  яростным,  что  я  тут  же  в  шоке
замолчал. Джип с минуту прислушивался, сделал два неслышных шага  -  затем
сделал бросок, как пантера о  ударил.  Воздух  прорезал  испуганный  визг,
что-то тяжелое перевернулось. Я услышал, как Джип засмеялся, но это был не
его обычный открытый смех.
     - Ох ты, Боже мой! - сказал он. - И кто же это  тут  у  нас?  Сдается
мне, тут не только крысы, но и мыши бегают. Слушай, Стив,  ты  не  против?
Сходи-ка глянь, как там  Фредерик.  У  меня  тут  есть  кое-кто,  это  его
просто...
     С Фредериком все оказалось в порядке. Более чем в порядке, ибо, когда
я вернулся к двери склада, он как раз подбирался к ней на цыпочках,  зажав
в  пухлом  кулаке  монтировку  из  моей  машины.  Когда  я  появился,   он
подпрыгнул, как заяц, но монтировку не бросил.
     - Ах, мой дорогой сэр! - сказал  он  и  привалился  к  стене.  -  Мне
очень-очень жаль... это было такой трусостью с моей  стороны...  я  видел,
как вы побежали за помощью... но у меня просто не хватило...
     - Ах, нет? - ухмыльнулся я, и, похоже,  это  совсем  лишило  смелости
Фредерика. Вид у меня, должно быть, был отвратительный, и я  все  думал  о
том, как себя вел. Храбрость поздно пришла к нам  обоим;  но  к  нему  она
пришла без подсказки. - Я оставил ключи, Фредерик, и я знал, что вы умеете
водить машину.
     Он вытер лицо огромным шелковым носовым платком:
     - Право, сэр! Но поверите ли вы, что мне это даже в голову не пришло.
     - Честно говоря, нет. Положите эту штуку назад и идите за мной.  Джип
хочет вас кое с кем познакомить...
     Лицо старика едва ли могло потемнеть от гнева,  но  вид  у  него  был
именно такой: его гладкий лоб  нахмурился,  а  усы  задрожали  от  избытка
чувств. Его сосед также не мог побледнеть в прямом  смысле  слова;  однако
лицо толстяка, которого Джип вытащил из его  укрытия,  приобрело  какой-то
странный серый оттенок, а сам он дрожал, как желе. Что было неудивительно,
учитывая разбросанные повсюду  останки  его  покойных  нанимателей  и  меч
Джипа, лениво покоившийся на его плече.
     - Это совершенно чудовищно, сэр! - пропыхтел  Фредерик.  -  Нет,  это
нечто из ряда вон выходящее! Я требую объяснений,  Каффи!  Выставить  меня
простофилей, вовлечь мой солидный и долговременный бизнес в  неблаговидное
участие в каком-то низком обмане... каком-то обычном мошенничестве...
     - Сдается мне, что все это весьма необычно! - жизнерадостно  прервала
его Молл. -  Я  думала,  что  съела  собаку  во  всяких  мошенничествах  и
надувательствах, но такого даже я не встречала!
     - Объяснений, Каффи! - упорствовал Фредерик.  -  Иначе  мне  придется
принимать меры! И  суровые  меры!  Что  вы  скажете  Невидимым,  человече?
Подумайте! Вы не можете спорить с Огуном!
     - По-моему, у меня есть идея получше, -  протянул  Джип.  -  У  наших
покойных друзей не хватило времени что-то отсюда вытащить, так  ведь?  Так
что, если здесь что-то есть, держу пари, оно все еще здесь. Так  что  если
мы хорошенько посмотрим - доберемся до корня всего этого дела, да  простят
мне это выражение! - Молл застонала. - А м-р  Каффи  может  проделать  эту
работу! - Джип пристально наблюдал за лицом владельца магазина,  и  я  был
несколько удивлен реакцией этого человека. Он посерел еще  больше  и  даже
нашел в себе силы, чтобы начать  угрожать,  но  Джип  легонько  ткнул  его
мечом, и тот вскочил на ноги,  продолжая  протестовать.  Мне  все  это  не
понравилось. Это значило, что мы наткнулись на нечто такое, что пугало его
больше, чем Джип. А это было лишено смысла, ибо Джип мог запросто на месте
перерезать ему глотку.
     Несмотря ни на что. Джип не стал раздражать его больше, чем  то  было
необходимо. Я был рад этому обстоятельству по многим причинам. Мы  провели
Каффи - он все еще протестовал - в дальний конец склада, туда, где у стены
в три слоя лежала большая груда бесформенных тюков. Их запах описать  было
невозможно - он не был неприятным, просто  его  нельзя  было  описать,  за
исключением того, что одним из его компонентов был аромат сухой  земли,  а
остальные наводили на мысль скорее о лекарствах, чем о пище, и о смоле,  а
не специях. Как ментол, он, казалось, притуплял одни  чувства  и  обострял
другие; и он был очень въедливым. Когда фонарь выхватил мешки из  темноты,
я увидел, что это огромные квадратные  тюки  из  грубой  соломенной  сети,
через широкие  ячейки  которых  в  уродливых  позах  выглядывали  какие-то
грязно-розовые штуки, изъеденные и узловатые.
     Фредерик сделал знак Каффи в том направлении:
     - Откройте тюки! - приказал он своему соседу. -  И  каждый,  один  за
другим!
     Каффи попятился, дико оглядываясь на нас, по его лицу  струился  пот.
Теперь я увидел, что он нисколько не стар, а  под  его  грязной  тенниской
вздувались мышцы атлета-тяжеловеса  -  несомненно,  из-за  того,  что  ему
приходилось таскать мебель. Однако отвислый живот добавлял ему десять лет,
а страх избороздил морщинами его лицо. Он одними  губами  произнес  в  наш
адрес ругательство и заметно пошатнулся, прежде чем  взять  первый  тюк  в
верхнем ряду. Он запустил пальцы  в  грубую  сетку  и  без  всяких  усилий
разорвал ее, затем резко отскочил назад. Корни разлетелись во все  стороны
и опустились у наших ног, нас окутал  крепкий  запах;  однако  больше  там
ничего не было.
     - Осторожно, черт бы тебя побрал! - рявкнул Джип.  -  Нечего  портить
Фредерику товар!
     Тряся головой и отчаянно ругаясь, Каффи разорвал следующий тюк  более
аккуратно, но все же отскочил назад,  и  содержимое  опять  вывалилось.  И
несмотря на ругань Джипа и пыхтение Фредерика, он проделал то же самое  со
следующим тюком и еще с семью тюками  после  него.  Куча  корней  росла  и
разлеталась по всему полу. Я тяжело  оперся  о  трезубец,  у  меня  голова
кружилась уже от шока, в который повергло меня все происходящее, а тяжелые
ароматы,  казалось,  ухудшали  положение.  Но  за   исключением   какой-то
заплесневелой  мелочи  Каффи  не  извлек  из  тюков  ничего  из  ряда  вон
выходящего. Мы все следили за ним. Он был сильно напуган, это  точно;  так
напуган, что, дойдя до начала нижнего ряда,  снова  заартачился,  но  Джип
просто легонько пощекотал его кончиком меча по почкам. Каффи  взвизгнул  и
подскочил, быстро разорвал по шву первый тюк прямо спереди,  затем,  когда
его содержимое стало высыпаться из тюка, он отпрыгнул  назад  так  быстро,
что поскользнулся на твердых круглых корнях и с грохотом плюхнулся на пол.
     Однако за хрустящей кучкой корней не было ничего - совершенно ничего.
В идиотическом недоумении Каффи смотрел на маленькую кучку,  оставшуюся  в
свисающей сетке. Потом он истерически захихикал, и у меня возникло желание
к нему присоединиться. А потом он с любопытством протянул палец и ткнул  в
кучку.
     ЧТО-ТО набросилось на него из сетки. За всю свою  жизнь  я  не  видел
ничего подобного.
     Это была рука, огромная рука; правда, по такому описанию это выглядит
более человеческим.  Прозрачная,  полубесформенная,  жидкая,  она  туманно
сияла изнутри, отбрасывая в тусклом свете  отблески  далеких  молний.  Она
ухватилась за исследовавший ее палец и крепко сжала его.  Раздался  треск,
пронзительный вопль, облачко дыма - и вокруг руки Каффи появилось  сияние,
такое яркое и сильное, что я видел, как сквозь плоть засияли кости, словно
сквозь дымчатое стекло. Свет сиял между корнями, словно там пылала печь, а
потом,  не  успели  мы  моргнуть  глазом,  как  остатки  содержимого  тюка
выплеснулись наружу. Ослепительная корона окутала злополучного Каффи,  как
морская анемона, заглатывающая рыбу.
     - ДУПИЯ! - завизжал Фредерик голосом, от которого задрожал воздух. И,
прижав обе  руки  к  лысой  голове,  вихрем  помчался  к  двери,  все  еще
пронзительно крича.
     - ДУПИЯ! - эхом  отозвалась  Молл.  Джип  со  стуком  уронил  фонарь.
Одновременно, прежде чем я успел пошевельнуться, они оба  подхватили  меня
под руки и ринулись вслед за Фредериком, буквально таща меня между собой и
все еще оглядываясь назад. Из теней раздался гулкий удар двери -  Фредерик
добрался до нее.  Беспомощно  глядя  назад,  в  то  время,  как  мои  ноги
скользили по доскам, я увидел, как сверкающий свет поднялся и пустился  за
нами в погоню, двигаясь и меняясь по мере движения. Это было зрелище,  без
которого я бы прекрасно обошелся. Казалось, в  этом  омерзительном  ореоле
кружащегося дыма и света я увидел всевозможные  вещи  -  зловещие,  жуткие
вещи, от которых у меня застучали зубы. Меня трясло от ощущения  открытого
воплощения зла, во что я никогда бы в  жизни  не  поверил;  всепоглощающая
ненависть струилась из  него  ядовитым  ручьем.  Казалось,  на  расстоянии
одного прыжка от него мы завернули за угол и добрались до двери.
     Она была заперта.
     В панике старик з