ы  прибудешь  на  борт  совершенно  голым.  Нет,  лучше  всего  плотная
парусина, как та, что носят здешние ребята, или шкура морской лошади,  как
у меня и Молл: дорого, зато прочно. Мы с тобой примерно одного  размера  -
можешь взять мою запасную пару.
     Шкура морской лошади? Я подозрительно скосил глаза на то, что  принес
слуга Пирса. Она была чернее ночи, мягче, чем казалась, чуть пушистая, как
кротовая, только поменьше. От  нее  исходил  легкий,  но  ощутимый  запах,
горький и маслянистый.
     - Примерь, - предложила Молл с непроницаемым видом.
     По-видимому,  здесь  не  было  особого  смысла  проявлять  чрезмерную
застенчивость, так что я разоблачился прямо на месте  и  натянул  странные
брюки и рубашку. Они оказались  чуть  эластичными,  поэтому  сидели  очень
хорошо, особенно с широким ремнем и кроссовками, которые были  на  мне.  В
рубашке без рукавов я слегка поеживался под резким ночным ветерком,  но  у
меня мелькала неприятная мысль, что  очень  скоро  мне  станет  жарко.  По
крайней мере, абордажный топорик, который мне выдали, по размеру был почти
таким же, как ледоруб, с таким же длинным топорищем;  Джип  объяснил  мне,
что им можно цепляться за доски и другие места, чтобы легче было лезть,  а
лезвие прорубит  сеть,  натянутую  над  поручнями,  чтобы  помешать  взять
корабль на абордаж. Пирс одолжил мне длинный нож и  обещанный  пистолет  -
двухзарядное кремневое орудие -  и  показал,  как  взводить  курок,  очень
осторожно, потому что пистолет был уже заряжен.  Пистолет  был  совсем  не
таким, как те, из которых я стрелял по  мишеням,  и  это  меня  тревожило.
Затем выступила Молл и повязала мне вокруг лба такую же расшитую  парчовую
повязку, как у нее.
     - Спасибо! - сказал я,  раздумывая,  какой  я  должен  иметь  вид,  и
начиная ощущать себя заправским пиратом. -  Какая  шикарная  лента  вместо
шляпы!
     - Это даже немножко большее, чем просто лента. Она тебе пригодится...
     - ЭЙ, НА ПАЛУБЕ! НА ПАЛУБЕ! - Мы  разом  подняли  головы  вверх,  как
птенцы в гнезде. - ЭТО ВОЛК! ПРОКЛЯТЫЙ ЗАВЫВАЮЩИЙ ВОЛК!
     - ТЫ УВЕРЕН, ПАРЕНЬ? - заорал Пирс. - КАКОЙ У НЕЕ ФЛАГ?
     - ФЛАГА НЕТ! НО Я ВИДЕЛ ФОНАРИ!
     Пирс  сунул  трубу  назад  в  футляр  с  удовлетворенным  щелчком   и
перегнулся через поручни:
     - Мистер помощник! Готовьтесь к бою! По местам!
     - Фонари? - переспросил я Джипа, поглядывая  на  видневшуюся  вдалеке
точку - это было все, что я смог разглядеть, от силы, может быть, верхушки
мачт.
     - Увидишь! - коротко ответил Джип, а  палубы  в  это  время  выбивали
барабанную дробь под бегущими ногами. Мы на  минуту  отошли  от  поручней,
когда  матросы  с  криками  высыпали  наверх,  чтобы  встать  у  пушек  на
квартердеке.
     Пирс оскорбленно смотрел в свою огромную медную трубу:
     - Какого черта там происходит у них впереди? Можно  было  бы  думать,
что они выкатят пушки, едва лишь мы появимся в их поле зрения, но  будь  я
проклят, если они не только что вылезли из постели!
     - Может, пытаются изображать из  себя  невинных  овечек,  -  высказал
предположение я.
     Пирс, однако, ревом высказал несогласие:
     - Боюсь, что нет, сэр. Если бы я краем глаза заметил  парус,  который
так  торопится  за  мной  по  пятам,  я  бы  выкатил   пушки   просто   из
предосторожности, а моя совесть отягощена меньше, чем у любого из  Волков,
могу поклясться. И смотрите, как они укоротили паруса на ночь! Пари держу,
негодяи и не подозревали, что их могут преследовать,  и  выставили  только
палубную вахту - ни  одного  человека  на  мачтах,  ублюдки  ленивые.  Что
скажешь, штурман?
     - Так оно и есть! И часовые полусонные к этому часу,  да  еще  фонари
светят им в глаза. - Джип возбужденно ударил по гакаборту. - Черт, вот он,
шанс, который нам нужен! Все, что  нам  остается  делать,  это  дождаться,
когда зайдет Луна, и идти на  сближение.  Если  они  уже  не  засекли  нас
раньше, теперь не смогут!
     - Очень хорошо! - сказал Пирс. - Но  нам  незачем  рисковать.  Мистер
помощник! Можете отдавать приказ заряжать!
     Весь корабль неожиданно содрогнулся от приглушенного удара грома.  На
палубах и внизу выкатывали массивные пушки для того,  чтобы  зарядить  их,
громады из бронзы или  железа  весом  с  тонну  и  больше,  на  деревянных
колесных  лафетах  с  привязанными  к  ним  веревками  или  цепями,  чтобы
удерживать орудия. Их экипажи прыгали вокруг них, сдерживая возбуждение, в
то время как мастер Старшина канониров, маленький человечек  с  желтоватым
лицом, гривой черных волос и злобными глазками, бегал от одной  к  другой,
проверяя их.
     - Заряжены и готовы к бою! - прокричал он нам.
     - Очень хорошо, м-р Хэндз, - Пирс  с  минуту  барабанил  пальцами  по
бедрам. - Будьте наготове, но не выкатывайте  пока!  Мы  побережем  огонь,
пока не подойдем поближе, а, штурман?
     - Не хотелось бы первый залп дать  вхолостую!  -  согласился  Джип  и
пояснил: - Пока пушки хорошо заряжены, и у нас есть  время  взять  прицел.
Под огнем все вроде получается не так аккуратно.
     - Могу себе представить! - горячо воскликнул я. - Но... огонь...  это
не будет опасно для Клэр?
     - Хуже, чем сейчас, ей уже не будет. И тут уж  ничего  не  поделаешь.
Корабль большой, и мы должны попасть в него, расчистить хотя бы  путь  для
абордажного отряда - вывести его из строя, если получится. Сбить  побольше
рангоута или даже руль, и он наш.
     Пирс набивал ноздри нюхательным табаком с таким смаком,  что  я  едва
удержался, чтобы не предложить ему шомпол.
     - Чтобы разделаться с ним... НА ДОСУГЕ! - Последнее слово вылетело  у
него с громоподобным чихом. - БУДЬ  Я  ПРОКЛЯТ!  Но  будьте  уверены,  они
держат ценных пленников внизу, под палубой,  и  там  девушке  будет  всего
безопаснее. Мы не будем бить по корпусу, разве что из крайней нужды.
     - Как бы там ни было, - ободряюще  произнес  Джип,  -  мы  собираемся
подойти совсем близко и только потом  стрелять.  Так  что  огонь  будет  с
короткой дистанции. Может, они вообще не успеют добежать до пушек.
     - Будем надеяться, - отозвался я. - Будем надеяться, черт  побери!  -
При мысли о том, что я собирался делать, меня охватывал какой-то леденящий
ужас;  мне  бы  хотелось,  чтобы  слова  Джипа  звучали   немножко   более
убедительно. Я посмотрел на луну. Она уже быстро заходила,  почти  касаясь
горизонта, истекая, как кровью, серебром над странным океаном, по которому
мы плыли, и превращая его в замерзшее зеркало. А потом я впервые отчетливо
увидел  противника  -  маленькую   остроконечную   колонну   парусов   над
горизонтом, плавучую детскую игрушку, но все же источающую угрозу.  Трудно
было поверить, что там, на борту, Клэр. Клэр из другой, бесконечно далекой
жизни... Но нет; теперь она тоже была частью этой жизни.
     - Лучше бы подготовиться, пока есть еще несколько спокойных минут!  -
заметил Пирс. - Рулевой, смени  мистрис  Молл  у  руля!  Мистер  помощник,
сундук с оружием! Абордажным группам собраться на основной палубе!
     У грот-мачты стоял открытый ящик с оружием, и собиравшимся людям - их
было около тридцати, не  считая  нас,  -  выдавались  абордажные  сабли  и
пистолеты. Джип вскарабкался на ступеньку и повысил голос:
     - Как получите оружие, разбейтесь на две  группы  у  вахты  левого  и
правого борта. Вахтой левого борта командую я, и  мы  собираемся  у  опоры
фок-мачты! Правый борт, оставайтесь у грот-мачты  и  следуйте  за  мистрис
Молл! Оружие у всех есть?
     Ответом был дружный рев и звон абордажных сабель.
     - Отлично! Тогда  ныряйте  под  шпигаты,  присядьте  на  корточки  за
поручнями - пригнитесь пониже и не мешайте пушкам! Если кто высунет голову
над распроклятыми поручнями до приказа, я ему сам ее снесу! Ясно? Тогда  -
в позицию и задайте им жару!
     Молл положила руку мне на локоть:
     - Ты пойдешь с  моей  командой,  Стивен  -  прыгать  меньше  и  легче
зацепиться ногами.
     - Это мне подойдет... - Внезапно рука Молл крепче сжала  мой  локоть;
она смотрела куда-то  мимо  меня,  на  нос.  Я  обернулся  и  увидел,  как
открылась дверь каюты Ле Стрижа, и сам старик проковылял наружу, за ним  -
его странные компаньоны.
     Он с минуту помедлил, глядя нас слезящимися глазами, потом произнес:
     - Собираетесь взять его на абордаж. Требуется помощь, так?
     - Смотря какая, - тонко сказал Джип. - Что именно у тебя на уме?
     - Моя помощь. И их. Эй вы, двое! - коротко приказал старик. - Пойдете
с абордажными отрядами. Поможете им.
     - Эй, обожди минуту, черт побери!... -  проревел  Джип,  когда  Финн,
бросив на него злобный взгляд, скользнул и скорчился среди матросов Джипа.
Все как один отшатнулись от него. Но  я  был  поражен  еще  больше,  когда
увидел, как черноволосая девушка лениво направилась к нашей группе.
     - Вы возьмете их,  -  сказал  Ле  Стриж,  безжалостный,  как  древний
камень, - если хотите иметь хоть шанс вернуться назад. А  не  то  оставьте
свою затею и возвращайтесь домой. Теперь я буду играть свою  роль.  Стойте
наготове!
     Джип увидел, как при этом матросы обменялись взглядами, и со  вздохом
признал свое поражение. Я не знал, что и думать. Я догадывался, что Финн -
телохранитель у старика, что-то вроде волка-оборотня, но  я  полагал,  что
девушку взяли с собой ради утешений иного рода. Однако, по-видимому, в ней
было нечто большее, раз уж старый дьявол был готов рисковать ей, а  она  -
своей жизнью. В слабом лунном свете она уже не  казалась  хорошенькой,  ее
лоб под прямыми волосами казался выше  и  круглее,  подбородок  -  слишком
слабым и узким по сравнению с остальной частью  лица;  какой-то  намек  на
порок  развития,  похоже  на   отставание   развития   эмбриона.   Матросы
отшатнулись и от нее. Стриж не обратил на них никакого внимания, он побрел
вверх по трапу и, встав там в последних лучах лунного света, стал тихонько
насвистывать, как будто бы про себя, и простер руку к небесам.
     - И что это он намерен делать? -  резко  спросила  Молл,  когда  наша
группа присела на корточки за поручнями, в малоприятной близости  к  одной
из пушек. У меня не было никаких предположений на этот  счет.  Пушка  была
втянута внутрь, и я  смотрел  ей  в  дуло,  а  также  на  свирепые  улыбки
стоявшего за ней экипажа. Зрелище было таким, что  выводило  из  душевного
равновесия.  Я  даже  чувствовал  горьковатый  запах  пороха.  Молл   тоже
улыбалась.
     - Лучше закрой уши, когда начнут стрелять, Стивен. И благодари  Бога,
что    это     только     восемнадцатифунтовые.     У     "Сарацина"     -
двадцатичетырехфунтовые...
     - Мне показалось, Джип говорил, что мы лучше вооружены!
     - Да, у них только по пять на каждом борту и пара орудий для  морской
охоты, зато у нас десять. Но пять  -  это  тоже  много,  если  они  смогут
пустить их в дело.
     Я на минуту задумался над этим, но потом решил,  что  думать  мне  не
хочется. Было нечто другое, что  не  давало  мне  покоя,  какие-то  слова,
случайно сорвавшиеся у Молл с языка, и чем больше я  их  пережевывал,  тем
больше у меня волосы на голове вставали дыбом. Рядом с нами в  сгущавшейся
темноте кружилась искра, медленно выписывая восьмерки,  как  светлячок  на
веревочке. Меня это невероятно раздражало.
     - Этот парень... ему обязательно всю дорогу размахивать этим факелом?
     - Старшему канониру? Это пальник - а размахивать приходится, чтобы он
не погас.
     - Что ж, жаль, что он так небрежно с ним обращается - и так близко  к
снарядам! - Молл ответила коротким смешком. И тут меня прорвало.
     - Молл... Я хочу спросить у тебя... кое о чем...
     - Так спрашивай! - прошипела Молл. Она уже больше не смеялась,  голос
ее звучал так же напряженно, как были напряжены все мои нервы.
     - Те пьесы - где мальчики играли женские  роли.  Так  не  делают  уже
много... Молл, это были пьесы Шекспира?
     - Чьи? А, ШАКСПУРА! - В ее голосе прозвучало удивление. - Стало быть,
его по-прежнему играют? Да, кое-какие были.  Там  была  сплошь  злость  на
дворянство, и, на мой вкус, слишком много  слов!  Вот  ваш  Миддлтон,  ваш
мастер Деккер - то были настоящие сочинители пьес... - Она оборвала  речь,
слегка коснувшись рукой моего плеча. Высоко в небе на фоне темнеющей  арки
облаков, появилась тень и белая вспышка, силуэт, кругами спускавшийся вниз
на узких крыльях, по направлению к неподвижной тени на  носовой  палубе  -
это была маленькая чайка. Она  приземлилась  прямо  на  поднятую  руку  Ле
Стрижа, все еще трепеща и нервно хлопая крыльями, а он медленно прижал  ее
к себе и склонился над ней, поглаживая и не обращая никакого  внимания  на
беспокойные протесты птицы. Он взглянул вверх на луну, на  высокие  паруса
корабля Волков, который вдруг стал гораздо ближе. Я был потрясен тем,  как
быстро мы нагоняли его. Все еще воркуя над своей добычей, Ле Стриж  побрел
к поручням. Неожиданно он поднял птицу, поблескивавшую в последних  лучах,
вверх и что-то прокричал - резко, гортанно и свирепо. Каким-то  образом  я
понял, что он собирается делать: я привстал, с  моих  губ  уже  был  готов
сорваться крик. Но Молл резко пригнула меня назад, а старик широко  развел
руки и разорвал птицу, отделив крыло от тельца.
     Моряки издали низкий стон отвращения.  Но  когда  кровь  брызнула  на
палубу, я увидел, как паруса впереди  дернулись,  словно  по  ним  ударила
огромная рука, и беспомощно повисли и захлопали на ветру. А  потом  лунный
свет потускнел и погас, а из  тени,  опустившейся  на  верхнюю  палубу,  я
услышал пронзительное кудахтание - это смеялся Ле Стриж.
     И тут же его смех потонул в мощном реве Пирса:
     - А ну, заткнись, лопни твои глаза! Мы их догоним с минуты на минуту!
ПРИГОТОВИТЬСЯ К АБОРДАЖУ! ЭКИПАЖАМ ПРАВОГО БОРТА - ВЫКАТИТЬ ПУШКИ!
     С треском и стоном порты  открылись,  и  снова  корабль  затрясся  от
барабанного грохота. У меня над ухом  трещали  снасти,  повизгивал  лафет,
когда экипаж, напрягая все  силы,  наводил  массивное  орудие  в  темноту,
словно чуя далекого врага. Стучали гандшпуги, поднимая тяжелый  ствол  под
нужным углом  вертикальной  наводкой.  Я  надеялся,  что  канониры  помнят
отданные им приказы. Раздался короткий быстрый щелчок, это встали на место
клинья, прицел был взят, а затем наступило молчание, столь внезапное,  что
оно показалось  устрашающим.  Я  уже  отключился  от  обычных  корабельных
звуков; все, что я слышал, было мое собственное дыхание. Во рту у меня был
отвратительный вкус  резины;  я  бы  чего-нибудь  выпил  -  хотя  бы  того
распроклятого бренди. Молчание все тянулось и  тянулось,  минуты  казались
часами, и делать было нечего - разве что думать. Меня  страшно  расстроило
это жестокое магическое действо,  но  еще  хуже  был  преследовавший  меня
разговор с Молл. Из-за него у меня в голове кипели разные мысли,  надежды,
страхи  и  странные  тревоги  -  и  истины,  которым  она  заставила  меня
посмотреть в лицо.
     - БРАСОПИТЬ РЕИ! - неожиданно заорал Пирс. - ПОЛОЖИТЬ РУЛЬ  К  ВЕТРУ!
ПЕРЕДНИЕ ПАРУСА! ГРОТ! ПРАВЫЙ БОРТ, ОТСТАВИТЬ! ЛЕВЫЙ БОРТ, ВЫБРАТЬ СНАСТИ!
ВЫБИРАЙТЕ, ВЫБИРАЙТЕ, ЧЕРТА ВАМ В ЗАДНИЦУ! ВЫБИРАЙТЕ!
     На минуту  меня  охватила  паника,  когда  наши  паруса  над  головой
задрожали, опустились и захлопали  на  ветру;  но  потом  вокруг  медленно
заскрипели реи.
     - Делаем поворот оверштаг - к ветру и на  другой  галс!  -  прошипела
Молл. Наши паруса снова наполнились и загудели, и вдруг паруса "Сарацина",
все еще бившиеся на ветру, поднялись у нас сбоку,  а  не  впереди.  -  Для
бортового залпа... нашего - или их...
     И тут раздалось:
     - ОРУДИЯ ПРАВОГО БОРТА - ГОТОВЬСЯ! - ПЛИ!
     Я едва успел прижать ладони к ушам и крепко зажмурить глаза. Раздался
гром, орудия заговорили,  и  весь  корабль  заходил,  откликаясь  на  этот
могучий голос. Через закрытые веки проникал танцующий рыжий огонь.  Палуба
подо мной резко поднялась, и меня вдруг  окутало  облако  черного  дыма  и
колючие искры. Я кашлял и задыхался, в ушах звенело даже под руками, я  не
слышал следующей команды, но почувствовал  грохот,  когда  откатили  назад
пушки, и осторожно открыл глаза. Сквозь  красные  сполохи  я  увидел,  как
экипаж моего орудия с грохотом  ударил  пушкой  о  лафет.  Ствол  шипел  и
изрыгал пар, когда его вытерли, резким движением засунув внутрь и  тут  же
вытащив комок влажных тряпок, намотанных на шест. Затем - очень  осторожно
- из глубоких кожаных сумок были вынуты мешки с пыльной по виду  тканью  и
засунуты в жерло орудия. Это были  пороховые  патроны,  и  одна  искра  из
по-прежнему  горячего  после  выстрела  орудия  могла  вызвать   ужасающую
катастрофу. Чтобы удерживать заряд, в ствол загнали большие комья  грубого
волокна и умяли тяжелым  щитом  на  десятифутовом  черенке.  Только  тогда
вкатили железное ядро - оно выглядело невероятно маленьким  -  и,  с  свою
очередь, загнали его в ствол. Это была достаточно простая операция, но она
проводилась среди удушающего дыма и раскаленного металла  и  буквально  за
одну-две секунды. Экипаж двигался и прыгал вокруг  орудия  с  удивительным
изяществом - у каждой пушки повторялись отработанные движения,  и  палуба,
казалось, была охвачена каким-то странным танцем, диким и смертельным.
     - ВЫКАТИТЬ ОРУДИЯ! - прозвучала команда Пирса. - ГОТОВЬСЯ! ПЛИ!
     И снова оглушительный гром, снова волна, и "Непокорная"  накренилась,
пламя и обжигающий дым. Корабль, паруса, все исчезло в смрадной туче. Я не
видел даже собственных рук. И это  -  на  открытом  воздухе,  а  оружейная
палуба, наверно, являла собой какое-то средневековое видение из ада.  Меня
душила паника  и  неожиданная  отчаянная  потребность  понять;  я  вслепую
потянулся и схватил теплые руки. Дым отнесло в сторону, и я обнаружил, что
вместо  Молл  держу  за  руки  какого-то  дикого  ухмыляющегося   озорного
мальчишку, а на ее почерневшем от пороха лице сверкали зеленые глаза.
     - МОЛЛ! - заорал я. - Тебе что, действительно пятьсот лет?
     Она закатила глаза, продемонстрировав белки:
     - Слава Господня, парень, нашел время спрашивать!
     - Я должен был спросить! Ты ведь жертвуешь жизнью - ради  меня  -  ты
ведь не так многим рискуешь? Или рискуешь?
     Она медленно кивнула головой:
     - Да, рискую. Так уж устроен мир.
     - Господи, - обмяк я.
     Она негромко засмеялась:
     - Я ведь говорила тебе, что мера всех вещей меняется? Всего на  свете
- даже часов и расстояний. Время - это, что поворачивает  Великое  Колесо,
ось - в середине Сердца или в стебле Сердцевины, если хочешь.  Люди  видят
это в различных  формах.  Но  разбей  границы,  вырвись  наружу  -  и  мир
становится шире. А с ним и, должно быть, его часы. Что  они,  как  не  две
стороны одной ткани, разрезанные по одной мерке? Так  и  твой  путь  -  по
одной стороне ткани, но так же и по другой, вперед-назад. Чем дальше  твой
путь, тем меньше ты сидишь на месте, тем меньше тебя держат часы. А я, я -
скиталица. И  здесь  отпущенный  тебе  срок  измеряется  тем,  сколько  ты
отыгрываешь для себя. И, может быть, таков, сколько ты  можешь  выдержать.
Многие зарабатывают  долгий  срок  и  живут  длинную  жизнь,  но  в  конце
возвращаются к своим, пойманные в паутину, от  которой  так  и  не  смогли
избавиться. Уходят назад и забывают. Но только не я, я -  никогда!  -  Она
хмуро посмотрела на меня. - Что было для меня в этом мире, среди публичных
домов и притонов,  мошенников  и  головорезов?  Я  хотела  жить,  учиться,
находить что-то лучшее - или порождать его!
     Под крики экипажа и звон цепей орудия  снова  были  выкачены  вперед.
Командир канониров откинул назад покрывало с запала, и мы снова нырнули  и
закрыли уши, когда сверкающий пальник вошел в порох. В этот раз  я  открыл
глаза - канониры прыгали и радостно орали.
     - Похоже, мы попали - Господи!  -  Я  снова  потряс  головой.  -  Уже
пятьсот лет... Ты можешь прожить еще столько же, если  не  больше,  и  все
готова поставить на кар