ющее  к
этому занятию настроение. Поэтому я  сосредоточил  все  свое  внимание  на
поисках Леночки и Керима-оглы.
     Я увидел их у левой от себя стены. Леночка, вжавшись  в  нее  спиной,
всеми силами сопротивлялась двум бандитам. У начальника  стройки  на  лице
была изображена какая-то кривая улыбка, у второго террориста надета  маска
безразличия.
     В этот момент Керим грубо схватил девушку за волосы и  поволок  ее  в
дальний угол, который был закрыт какой-то шторой. Видимо, он понял, что  в
сложившейся обстановке, можно отбросить приличия, так как на них все равно
никто не обращает внимания. Я побежал за ними.
     - Стой, стрелять буду, - послышалось позади меня. Я  поспешно  нырнул
за какого-то толстяка. Вместо ожидаемого одиночного выстрела вдруг грянула
автоматная очередь.
     Я оглянулся и увидел, как падает охранник с пистолетом. Позади него в
дверном проеме стоял смуглый молодец с дымящимся  "калашом".  Итак,  пошла
игра в открытую.
     -  Ну  поехали,  -  пробормотал  я  и  выставил  вперед  левую  руку,
использовав ее вместо упора для пистолета. Несмотря на свой большой  опыт,
последний раз я в стрельбе практиковался все-таки  очень  давно  и  теперь
очень боялся промахнуться и попасть в кого-нибудь другого. А стрелять надо
было точно и только в голову - этот  красавец  тоже  мог  быть  наряжен  в
жилетку.
     Затаив дыхание, я плавно спустил курок. В ушах прогремел  выстрел,  а
пистолет под действием отдачи задрался дулом кверху. Но террорист упал.  Я
развернулся и увидел, как занавес откинулся и показалась  скрывавшаяся  за
ним дверь. Керим открыл ее и потащил за собой Ерохину.
     В этот  момент  я  озверел.  И,  наверное,  мой  мозг  под  действием
нахлынувших чувств тут же с бешеной скоростью перекачал все, хранившиеся в
его отдаленных закоулках полузабытые знания и навыки,  куда-то  под  руку,
потому что я, сам не осознавая, что делаю, тут же снова  поднял  пистолет,
прицелился и выстрелил. Я не видел,  но  я  точно  знал,  что  пуля  вошла
второму бандиту прямо в голову.
     В несколько прыжков, сбив  по  пути  с  ног  расфуфыренную  девицу  с
застывшим  на  лице  выражением  безграничного   отчаяния,   я   преодолел
расстояние до двери и в последний момент не дал закрыть ее, навалившись на
нее плечом. Она распахнулась, и я влетел в  какую-то  полутемную  комнату,
стараясь одновременно удержать равновесие и не выронить пушку.
     Успешно удалось  мне  только  второе.  Я  упал  на  пол  и  сразу  же
перевернулся на спину, держа пистолет перед собой на вытянутых руках.
     - Не надо, господин журналист, - послышался знакомый голос  откуда-то
из угла комнаты. - Иначе я выстрелю в нее. И мне,  к  сожалению,  даже  не
придется ее, как вы здесь у себя выражаетесь, поиметь.
     Я медленно повернул  голову  и  увидел  представителя  цивилизованной
страны, который одной рукой держал Леночку за волосы, а второй прижимал ей
к  виску  маленький  револьвер,  сам  при  этом  прячась  за  девушкой   и
одновременно ногой закрывая дверь.
     - Медленно положи пистолет на пол и  толкни  его  в  мою  сторону,  -
приказал Керим-оглы.
     Я молчал и не двигался.
     - Быстро! Даю тебе две секунды! - злобно заорал турок.
     - А потом ты покойник, - пообещал я. - Женщин на свете много,  дурак,
а я - один. Если  я  сейчас  отдам  тебе  пистолет,  то  ты  меня  тут  же
пристрелишь. А если не отдам, то ты пристрелишь ее, а я - тебя. Ну а такой
вариант мне как-то больше подходит.
     - Подонок! - заорала Леночка мне. - Грязный подонок!  Я  думала...  -
она осеклась. - А ты... - она зарыдала.
     Я только усмехнулся. По глазам Керима было видно, что он  колеблется.
Я улыбнулся еще шире. И  он  не  выдержал.  Его  рука  дернулась,  и  дуло
револьвера быстро повернулось в мою сторону.
     Но я был быстрее. Это, наверняка, был лучший выстрел в моей жизни. Не
целясь, без упора, лишь повернув кисти рук, я  всадил  этому  дерьму  пулю
прямо в правый глаз.
     Я вообще-то человек не хвастливый, но дядя Вася  в  этот  момент  мог
мною гордиться. Наверное, я даже выстрелил лучше его самого.  Да  что  там
дядя Вася! Я наверняка выстрелил лучше, чем кто бы то ни было когда бы  то
ни было  во  вселенной  за  всю  историю  ее  существования.  Да  что  там
вселенная! Да я... Гм... Впрочем, я человек не хвастливый.


     - Грязный подонок! Сволочь! Свинья! - она колотила меня  кулаками  по
груди и глотала слезы.
     -  Да  нет  же,  нет!  -  убеждал  я  ее.  -  Это   же   элементарный
психологический прием - показать человеку, взявшему  заложника,  что  тебе
абсолютно наплевать на жизнь последнего. И все! Как правило, тот ломается.
Это же был наш последний шанс! Иначе он все равно бы убил нас обоих.
     Я обнял девушку и стал гладить ее по голове и спине.  Леночка  гневно
оттолкнула меня обеими руками.
     - Не смей прикасаться ко мне,  подлец!  -  она  побежала  к  двери  и
попыталась открыть ее.
     Я удержал ее, схватив за руку.
     - Ты куда, там сейчас  черт  те  что  творится!  Сейчас  они  и  сюда
прибегут!
     Она повернулась ко мне и снова рассвирепела.
     - Гаденыш! Да как ты вообще мог стрелять! Ты же мог в меня попасть! -
Леночка дала мне пощечину. -  Отпусти  меня,  ты  -  бандит,  насильник  и
убийца!
     - Я отлично стреляю, - заверил ее я. - Я в армии, бывало, только  так
птиц на лету... - здесь я поперхнулся, натолкнувшись на пылающий  леночкин
взгляд.
     Пришлось спешно  отвести  глаза  и  усиленно  начать  обшаривать  ими
комнату в поисках второго выхода. Усилия эти не пропали  зря  -  я  быстро
обнаружил в углу стандартную дверь с круглым окошком.
     - Давай сюда, малышка, - я потянул девушку в ту сторону.
     - Отпусти, гадина, отпусти, не пойду я с тобой! - завизжала  Леночка,
взбрыкнула ногой, а затем неожиданно укусила меня за руку.
     Я взвыл и хотел было уже грязно выругаться, но в этот момент дверь  в
зал распахнулась, и  в  проеме  показалась  чья-то  здоровенная  фигура  с
автоматом  наперевес.  Пришлось  отвлечься.  Я  не  целясь   выстрелил   в
автоматчика и сразу же рванул на себя дверь  с  окном.  Она,  по  счастью,
оказалась не заперта.
     Волоча за собой упирающуюся Ерохину, я  выбежал  на  площадку.  Сзади
простучала автоматная очередь.  Я  снова  выстрелил  наугад  в  темноту  и
потащил свою спутницу вверх по лестнице. Она  перестала  сопротивляться  и
послушно следовала  за  мной.  Ее  вечернее  платье  с  каким-то  оборками
развевалось сзади как парус и периодически цеплялось за перила.
     Поднявшись на два пролета, я критически осмотрел Леночку.
     - Значит так, - я рванул оборки и они со страшным треском  оторвались
от платья. Ерохина округлила глаза.
     - Ты...
     - Снимай туфли! - не дал я ей договорить, и,  не  дожидаясь  ответной
реакции, наклонился и стал стаскивать с ее  прелестных  ножек  лодочки  на
высоком каблуке.
     - Сволочь! - она сильно ударила меня рукой по  спине.  -  Ты  знаешь,
сколько это платье и эти туфли стоят?
     - Не дороже, чем все, что скрывается под этим платьем,  -  усмехнулся
я, и, выпрямившись, выстрелил в показавшегося на лестнице бандита. На этот
раз, судя по всему, я попал в цель, так как автоматчик покатился  вниз.  -
Бежим, только теперь быстро!
     Мы понеслись вверх. Дело действительно пошло веселее. Поднявшись  еще
на  пару  этажей,  я  остановился,  и,  стараясь   унять   дыхание,   стал
прислушиваться. Снизу доносился неясный шум и какие-то выкрики, но ни чьих
шагов на лестнице слышно не было.
     - Так, давай сюда, - я попытался  открыть  дверь,  но  она  оказалась
заперта. Выругавшись, я достал служебный ключ, открыл дверь, впихнул  туда
Леночку и втиснулся сам. Мы оказались  в  темном  коридоре.  Судя  по  еле
видным рядам дверей по обеим сторонам его, это  был  обычный  жилой  этаж.
Кругом было тихо. Я снова запер за собой дверь и не торопясь  двинулся  по
мягкому ковру.
     Дойдя до первой комнаты, я попытался открыть ее дверь. Она  подалась.
Я в темноте поманил к себе Леночку. Она подошла. Снова взяв ее за руку,  я
проскользнул в номер. Там также было темно и тихо.
     - Так, - я прижал девушку к стене. Не скажу, чтобы это мне  было  так
уж неприятно. - Слушай меня. Сиди здесь и никуда не высовывайся,  пока  не
приедет милиция. Запрись изнутри и никому, кроме них, не  открывай.  Через
десять минут после того, как я уйду, можешь  воспользоваться  телефоном  и
поторопить их. Но не раньше! Вот тебе на всякий случай пистолет, - я сунул
ей в руку "макаров". - Он заряжен, но я поставил  его  на  предохранитель.
Там еще есть патроны. Если придет кто-то другой - стреляй!
     Милиции скажешь, что в гараже  отеля  находится  атомная  боеголовка,
утащенная  с  "потаскухи"  арабскими  террористами  во  главе  с   главным
инженером Фаталиевым и твоим другом Керимом, - Леночка расширила глаза.  Я
снова усмехнулся и собрался было продолжить свою мысль, но в  этот  момент
моя обожаемая коллега сильно оттолкнула меня.
     - Ты что, все это придумал для того, чтобы прижать меня  к  стенке  и
прокайфовать в таком  положении  целую  минуту  и  семнадцать  секунд?!  -
возмущенно фыркнула она.
     - У тебя потрясающее чувство времени, -  буркнул  я.  -  Но  я  люблю
точных женщин. Уж если они скажут "да", то это точно  "да".  Правда,  если
"нет"... - не договорив, я выскользнул из номера.
     Оказавшись в коридоре, я не стал возвращаться, а направился по нему в
другой конец отеля. Если я правильно понял устройство здания, то там также
должен был находиться служебный проход, даже не один. Так оно и оказалось.
Выбравшись на площадку, я обнаружил, что на ней даже  имеется  лифт  -  по
видимому, это был главный из такого рода ходов.
     Однако воспользоваться им я не решился - из боязни  привлечь  к  себе
внимание, - а потому стал  спускаться  пешком.  За  дверью  первого  этажа
раздавался еле слышный гул. На всякий случай я  убедился,  что  дверь  эта
заперта, после чего принял решение спуститься в гараж.
     Перед этим спуском я набрал в легкие  побольше  воздуха,  после  чего
скатился вниз с максимально возможной скоростью.  Несколько  секунд  после
этого ушло у меня на  то,  чтобы  открыть  дверь.  Затем,  по-прежнему  не
возобновляя дыхания, я направился к  ближайшему  трупу  в  зеленой  форме,
лежавшему почти  рядом  с  дверью.  Только  подобрав  и  натянув  на  себя
валявшийся рядом с ним противогаз, я позволил себе новый вдох.
     Переведя дух, я осмотрелся. В  гараже  на  первый  взгляд  ничего  не
изменилось. Конфисковав у  мертвого  бандита  также  его  короткоствольный
автомат с глушителем, я поискал глазами  фургон.  Но  его  нигде  не  было
видно.
     До меня стал доходить смысл происшедшего. Ну конечно,  газовая  атака
была устроена совсем не в  честь  сдачи  гостиницы.  Просто  кто-то  хотел
захватить боеголовку. И ему, этому "кому-то", судя  по  всему,  затея  его
удалась. По всей вероятности и выстрелы по фургону во время  моей  поездки
тоже были делом рук этого "кого-то".
     Сняв автомат с предохранителя, я испуганно огляделся. Но  вокруг  все
было спокойно. Непрошеные гости,  по-видимому,  просто  забрали  фургон  и
быстренько укатили восвояси. Я решил, что настала самая пора  убираться  и
мне, и быстрым шагом направился к выезду из гаража, по-прежнему  сжимая  в
руках "калашников".
     По пути взгляд мой упал  на  тело  лежавшего  вниз  лицом  полковника
Хмелько. Я пнул его ногой, и мне вдруг показалось, что в ответ  послышался
слабый стон. Я остановился и  перевернул  предателя  великого  славянского
братства на спину. Он по-прежнему был  в  противогазе.  Чья-то  автоматная
очередь перебила ему ноги, но он был жив.
     - Привет, пан полковник, - обрадовался я неожиданной встрече и стащил
с него противогаз. Хмелько шумно задышал  и  принялся  что-то  шептать.  Я
глядел на него примерно минуту, после чего снял и  свою  маску.  Воздух  в
гараже оказался свежим и чистым, - вентиляцию турки, по всей  вероятности,
отгрохали   все-таки   на   совесть.   А    может,    просто    газ    был
быстрорассеивающимся.
     - Ну вот, а теперь немного поговорим, - удовлетворенно  заявил  я.  -
Как дела, господин специалист по ракетным  двигателям?  Как  самочувствие?
Впрочем, это меня интересует мало. Ответьте-ка мне вот  на  какой  вопрос:
что все-таки было в контейнере, а? Ядерная боеголовка, так?
     Хмелько в ответ слабо кивнул.
     - Ясно, - протянул я. - И вы решили загнать ее арабским  террористам.
Как  вы  с  ними  познакомились?  Наверное,   господин   Керим-оглы   имел
определенные достижения в  строительстве  гостиниц  также  и  на  Украине,
верно?
     Полковник опять только кивнул, глядя на меня с  непонятной  пока  что
мольбой.
     - Что же, должен вас огорчить, - я  поджал  губы.  -  Данная  стройка
оказалась для него последней. Но все равно качественной! А не ответите  ли
вы мне тогда: а с какой стороны прилепился тут господин Фаталиев?
     - Родственники... - пробормотал полковник. -  Азербайджан...  Иран...
Ирак... Да везде они... Господи, да помогите мне, я же загнусь...
     - Ну конечно, - успокоил его я. - Значит он понадобился, когда  стало
известно, что боеголовки привезут сюда. Удобным местом "потаскуха" для вас
оказалась, да? В задачу Фаталиева, конечно, входило упереть одну из них  и
под охраной привезти  сюда,  после  чего  она  оказалась  бы  засунутой  в
какую-нибудь бетономешалку и в  таком  виде  отправилась  бы  на  турецком
самолете в одну из арабских стран, так? И вы все вместе с ней, очевидно.
     А организовал все это, вне  всякого  сомнения,  господин  Керим-оглы,
переведясь тем временем с Украины сюда, и привезя под видом  рабочих  роту
террористов? И что же, вся его фирма связана с  арабами,  или  только  он?
Скорее  первое,  поскольку   получить   контракт   на   как   раз   удачно
подвернувшуюся в этом городе достройку отеля сам он не  смог  бы.  Значит,
ниточки от него тянутся наверх... Кстати, а сколько лично  вам-то  за  все
это заплатили? - прервал я свои размышления вслух.
     - Много, и вы получите половину, - прохрипел полковник.  -  Деньги  в
швейцарском банке. Только заберите меня отсюда поскорее, ради Бога!
     - Да-да, немедленно! - воскликнул я. - Еще только один вопрос: а  где
же боеголовка сейчас?
     Хмелько посмотрел на меня взглядом пьяного лося. Я развел руками.
     - Нет ее - увезли!
     - Я ничего не видел,  -  хрипло  выкрикнул  он.  -  Я  только  сейчас
очнулся! Я не видел, кто в меня стрелял. Это - правда! Я вообще  не  знаю,
кто на нас напал!
     - Охотно верю, - я поднялся и продолжил свой путь к выходу из гаража.
     - А как же я? - простонал полковник. Я не оборачивался. - Помогите  -
вы же обещали. Мы же братья-славяне, в конце-то концов.
     - Первый раз слышу, - усмехнулся я. - К тому же  у  меня  дедушка  по
материнской линии был еврей. Самый что ни на есть пархатый.


     У выезда  из  гаража  стояло  несколько  спецавтомобилей,  готовых  к
отправке своим ходом  в  аэропорт,  и  потому,  поразмыслив,  я  решил  не
эксплуатировать  свои  натруженные  ноги.  Выбрав  небольшую  машину   для
перевозки раствора, я выкинул из нее тело шофера и отправился в путь.
     Вынырнув на поверхность, я повернул на пустырь,  предназначенный  под
парк. Мне очень не хотелось встречаться с милицейскими  автомобилями,  чье
уже близкое присутствие выдавали громкие завывания сирен.
     Хорошенько потрясшись по ухабам, мой  "MAN"  выбрался  на  оживленную
автостраду, ведущую вдоль набережной. Особого опыта вождения грузовиков  у
меня не было, поэтому я старался ехать помедленнее  и  кроме  того,  чтобы
успокоиться,  закурил  сигарету,  взятую  из  валявшейся  в  кабине  пачки
"Кэмела".
     Добравшись до развязки под мостом,  я  повернул  и  въехал  на  него.
Отсюда  сверху  прекрасно  было  видно  огромное  количество   милицейских
автомобилей,  заполонивших  все  пространство  перед   отелем   и   весело
переливающихся разноцветными огнями своих мигалок. Мне  оставалось  только
порадоваться за Леночку.
     В этот момент я заметил свалившуюся откуда-то  сверху  и  болтающуюся
теперь перед  самым  моим  носом  черную  коробочку  на  витой  веревочке.
Присмотревшись, я обнаружил, что это микрофон с кнопкой.  К  чему  он  был
присоединен, пока оставалось, однако, загадкой.
     Чтобы разрешить ее, я взял его в руку, нажал кнопку и произнес  очень
короткое и очень  неприличное  слово.  После  непродолжительной  паузы  из
коробочки донеслась какая-то фраза на турецком.
     - А, кутельнга ским! - отозвался я, произнеся единственную  фразу  на
таджикском языке, которую сумел изучить в армии. Ее смысл не очень  сильно
разнился с произнесенным мною ранее на родном  наречии  понятием,  хотя  и
обозначал действие, правда, извращенное. А поскольку всякое действие,  как
учили меня великий Ньютон, школьный учитель физики и одна горячая  подруга
(причем   последняя   исключительно   на    голой    практике),    рождает
противодействие, то ответ не заставил себя долго ждать.
     Поток слов, понесшийся из рации, явно был сродни моим  высказываниям,
но, судя по интонации, заключал в себе описание гораздо более  активных  и
значительно более неприличных действий. Дабы прекратить это безобразие,  я
включил в кабине свет и попытался рассмотреть саму  рацию.  Она  оказалась
закрепленной на потолке прямо перед ветровым стеклом. На ней располагалась
уйма всяких кнопок, в том числе одна с надписью "Line". Ее-то я и нажал.
     Турецкие ругательства, посылаемые, судя по всему, из  аэропорта,  тут
же прекратились и в коробочке послышался непрерывный гудок. Я повеселел  и
кнопками рации с нарисованными на них цифрами, набрал телефон редакции.
     Во мне  теплилась  надежда  на  то,  что  приемопередатчик  подключен
все-таки к нашему городскому телефону, а не к сети, скажем, города Анкары,
и  что  я  таким  образом  не  попаду  в  публичный,  например,  дом,  ибо
одной-единственной  моей   фразы,   которую   там   поймут,   будет   явно
недостаточно. О том, что она вообще может быть воспринята как  оскорбление
сексуальных традиций ислама и моральных  устоев  шариата,  я  старался  не
думать совсем.
     - Але, - донеслось из трубки. Язык пока что был непонятен,  но  голос
явно мужской.
     - Кутельнга ским, а? - осторожно предложил я на всякий случай  своему
собеседнику.
     - Это ты, паяц? - раздался в ответ знакомый баритон Поддубного.
     - Я, я! - радостно согласился я. Ну как это  только  все  в  редакции
меня ухитряются так быстро распознавать, а? - Я тут катаюсь по городу, дай
думаю позвоню, спрошу как здоровье, как на работе дела.
     - М-да? - задумчиво промычал главный. - А мы вот тут  на  казарменном
положении - завтрашний выпуск готовим. А что там за заваруха в  гостинице,
не в курсе? Потайчук с Тихоновым уже туда  полетели,  хотя  там,  конечно,
Леночка, - его голос поплыл, - но, думаю, ей одной не справиться.
     - Не справиться, - подтвердил я.  -  Там  вот  какое  дело.  Арабские
террористы под  руководством  главного  инженера  Фаталиева  и  начальника
стройки Керим-оглы слямзили с "потаскухи" ядерную  боеголовку  и  привезли
туда, чтобы на самолете перебросить  к  себе.  Но  кто-то  на  них  напал,
потравил газом и боеголовку умыкнул.  Вот,  собственно  говоря,  и  все  -
ничего такого особенного.
     На другом конце провода молчали секунд десять.
     - Гм... Ты знаешь, я верю, - наконец прохрипел Андрей  Васильевич.  -
То есть вообще-то я не верю, но я надеюсь, что я могу тебе доверять, и что
ты не до конца растратил остатки своего разума и совести и не врешь,  хотя
по первому впечатлению, что у  меня  создалось...  -  он  запнулся.  -  Не
суть... К тому же Леночка уже звонила и передала эту твою...  -  он  снова
запнулся, - ...историю. А ты-то там с какого боку оказался?
     - Долго рассказывать, - я свернул с проспекта Победы в боковую