овал  я  ситуацию,  доставая  из  кармана  своей
джинсовой куртки портативный диктофон.
     -  А  что,  более  приличного  человека  в  редакции  не  нашлось?  -
осведомился Керим-оглы.
     - Более приличные выполняют более приличные задания, - отпарировал я.
     Он покраснел, а его темные глаза налились кровью.
     - Как прошло строительство гостиницы? - не обращая  на  это  никакого
внимания спросил я, включив диктофон.
     Начальник стройки немного успокоился и принялся отвечать на  вопросы,
бросая, однако, при этом  в  мою  сторону  взгляды,  которые  должны  были
уверить меня в том факте, что я должен быть счастлив, родившись всего лишь
каким-то неверным, о которого ему даже жаль пачкать свой ятаган.
     Говорил он с сильным акцентом, но грамматически почти правильно,  что
объяснялось довольно  просто  -  строительный  институт  он  заканчивал  в
Москве, - об этом было известно из интервью, данного им нашей  газете  еще
по прибытии сюда в прошлом  году.  То  интервью,  кстати,  брала  Леночка.
Вероятно, он рассчитывал на то, что и в этот раз приедет она, и я мысленно
позлорадствовал над его обманутыми ожиданиями.
     Несмотря  на  напряженную  обстановку,  в  коей  давалось   интервью,
Керим-оглы не преминул еще раз подчеркнуть, какая  у  них  хорошая  фирма,
всегда выполняющая задания в кратчайшие сроки и с высоким  качеством.  Все
их партнеры в странах бывшего СССР, да и  в  других  тоже,  всегда  бывают
очень довольны.
     Я хотел сказать, что если  когда-нибудь  соберусь  строить  дачу,  то
обязательно приглашу выполнить мой заказ именно его, но потом  решил,  что
будет лучше, если это останется для него приятным  сюрпризом.  Тем  более,
что в ближайшее  время  этот  проект  реализации  не  подлежал  -  в  силу
отсутствия денег с моей стороны, и времени - с его: сразу же  после  сдачи
гостиницы он вместе со всей своей бригадой и техникой улетал на специально
зафрахтованном самолете в какую-то ближневосточную страну  -  строить  там
бизнес-центр.
     Дождавшись конца его излияний, я снова перешел в наступление.
     - И в заключение пара вопросов личного плана. Как вам девушки  нашего
города? - я склонил голову набок и внимательно посмотрел на турка.
     - У вас хорошие девушки, - медленно кивнул он. - Красивые.
     - И скольких из них вы поимели? - наклонил я голову в другую сторону.
     До него не сразу дошел  смысл  моего  вопроса.  Но  когда  дошел,  то
реакция оказалась просто потрясающей. Керим-паша вскочил  и  сделал  рукой
такое движение, как будто хотел вытащить из-за пояса  свою  кривую  саблю.
Изо рта его рекой полились бурные фразы на турецком языке,  которого  я  к
несчастью, а может быть и к счастью своему, не знал. Я тоже вскочил, чтобы
вовремя успеть ретироваться, но еще один вопрос все-таки задал.
     - Но с ней-то вы точно спали? - ткнул я  пальцем  в  секретаршу,  всю
нашу беседу просидевшую в соседнем кресле, стенографируя наш  разговор.  -
Титьки-то какие, а, - я подмигнул ему.
     Турок взвыл и потянулся к тяжелому пресс-папье, стоявшему на столе. Я
поспешно попятился к выходу, не спуская с него глаз. Неожиданно он оставил
пресс-папье в покое и затих, также внимательно смотря  на  меня.  Когда  я
оказался у самой двери, Керим-оглы неожиданно протянул вперед правую  руку
с вытянутым указующим  перстом  и  тоном  аятоллы  Хомейни,  отправляющего
стражей исламской революции на священную войну с неверными, произнес:
     - Аллах акбар!!!
     Мне не хотелось обижать представителя цивилизованной страны.
     - Воистину акбар, - согласился я, сделав успокаивающий жест руками, и
побыстрее юркнул за дверь.
     До самого своего автомобиля  я  почти  что  бежал.  За  каждым  углом
гостиничных лабиринтов мне мерещились свирепые янычары,  только  и  ждущие
удобного случая, чтобы отомстить за своего хозяина.  Даже  милиционер  при
выходе, как мне показалось, был вооружен не пистолетом, а саблей.
     Лишь  оказавшись  внутри  "жигуленка",  я   облегченно   вздохнул   и
обнаружил, что забыл выключить диктофон.  Сделав  это,  я  закурил,  чтобы
успокоиться окончательно, и  поехал  в  редакцию  -  оформлять  полученное
интервью и просматривать все имевшиеся у нас по Платонову материалы.


     Моя правая рука покоилась у Катеньки на талии,  а  левой  я  подпирал
свою голову. Места, на которые были выданы пропуска,  располагались  прямо
за воротами футбольного поля стадиона, где выступал секс-идол. Центральный
круг, в котором располагалась сцена, видно было  плохо,  но  меня  это,  в
отличие от моей спутницы, совершенно не волновало.
     Все трибуны были набиты  битком.  Наиболее  активная  часть  зрителей
бесновалась  на  беговых  дорожках.  Само  поле  было  огорожено   высоким
проволочным забором, за которым лицом к публике в ряд стояли омоновцы.
     У половины из бесновавшихся девушек  уже  была  скинута  вся  верхняя
часть одежды, включая лифчики,  если  таковые  вообще  имелись.  Это  было
единственным отрадным моментом во всем этом мероприятии, и я  с  интересом
ожидал дальнейшего развития событий на данном направлении. В остальном мои
мысли были заняты решением проблемы взятия интервью.
     Похоже, проникнуть под трибуны, охраняемые  лучше,  чем  Кремль,  мне
вряд ли удастся. Вероятно, придется дожидаться убытия певца  со  стадиона,
после чего следовать за ним и искать момент.
     В это время Катенька толкнула меня в бок.
     - Какой мужик, а!
     - Да-а-а, - без малейшей доли энтузиазма согласился  я.  Взглянув  на
соседку, я обнаружил, что ее блузка  также  расстегнута  почти  до  конца,
однако, имевшийся под ней кружевной бюстгальтер не давал мне возможности в
полной мере оценить открывающийся живописный пейзаж.
     Я прислушался к звукам, бившим из огромных динамиков. Под  отрывистую
музыку на слушателей низвергался бред, основной смысл которого  заключался
в восхвалении мужских достоинств и возможностей артиста. Я вздохнул.
     У этого парня было трудное детство - без родителей,  в  детдоме.  Там
его   и   заприметил   известный   продюсер,   участвовавший    в    некой
благотворительной акции.  Несколько  лет  Платонов  пел  школьно-пэтэушные
песни о неразделенной любви, а с переходом в  иную  возрастную  категорию,
когда  продолжать   работать   "под   мальчика"   было   уже   невозможно,
переквалифицировался в секс-идола, коим и  работал  уже  целых  три  года,
недавно отметив свое двадцатишестилетие.
     Неожиданно мне в голову  пришла  идея,  навеянная  школьно-пэтэушными
ассоциациями. В детстве мы с пацанами любили ходить на футбол. Когда к нам
приезжала какая-нибудь известная команда, то мы всегда откомандировывали к
ней группу охотников за автографами, которая совершала  диверсионный  акт,
проникая к  игрокам  в  раздевалку.  Конечно  через  несколько  минут  она
выдворялась оттуда при помощи милиции, но за это время ей обычно удавалось
собрать несколько подписей знаменитостей.
     В настоящий момент  меня  более  всего  интересовал  способ,  которым
происходило проникновение. Дело  в  том,  что  рядом  с  главной  трибуной
располагался старый склад  спортинвентаря,  который  давным-давно  уже  не
использовался по назначению в силу своей ветхости. Однако проход из склада
под трибуну, где и находились раздевалки, в те времена еще  существовал  и
был закрыт на какую-то хилую дверь,  заколоченную  гвоздями.  Заделать  ее
капитально работникам стадиона было лень, и  этим-то  мы  и  пользовались,
регулярно открывая свою "дорогу к славе".
     Конечно,  охрану  тех  спокойных  времен  нельзя  было  сравнивать  с
присутствовавшей на  сегодняшнем  мероприятии,  да  и  нынешнее  состояние
прохода мне было абсолютно неизвестно, но, все-таки  на  мой  взгляд  этот
путь надо было испробовать.
     Я наклонился к уху Катеньки и сказал:
     - Ну я, пожалуй, пойду вниз, попрыгаю - уж больно заводная  музыка  у
мужика.
     - Да?! Ну я с тобой тогда! - раскрасневшаяся девушка схватила меня за
руку. Я поморщился.
     - Шучу. Мне пора заняться работой. Отдыхай.
     - Но я тоже с тобой пойду - фотографировать-то надо.
     Я покачал головой.
     - Господи, да что же я сам  не  могу  эту  харю  два  раза  щелкнуть?
Балдей!
     - Выходит, я зря просидела пол-дня у Васьки, - обиделась она.
     - Ну почему, - усмехнулся я. - Полагаю, что это доставило ему большое
удовольствие, - я еще раз окинул взглядом ее  фигурку.  -  В  общем  после
концерта двигай сразу же в редакцию  -  будешь  печатать  интервью,  чтобы
успеть втиснуть его в завтрашний номер. Это и будет твоя работа.
     - Да пошел ты! - скривилась Катя. - Это  у  тебя  харя,  если  хочешь
знать, а он - хорошенький, и я бы с удовольствием с ним встретилась, - она
надула губки.
     Ничего не ответив, я стал пробираться вниз. В  данном  случае  лишняя
нагрузка, даже такая миленькая, была мне совершенно ни к чему. К  тому  же
воспользоваться моей сверхпортативной "Минольтой" она вряд ли  сумела  бы.
Не знаю, чему там ее столько времени учил Тихонов, но  сильно  сомневаюсь,
чтобы при этом он уделил много внимания фотографии, как таковой. Да  и  на
его месте так поступил бы каждый!
     Мою задачу  сильно  облегчал  тот  факт,  что  неподалеку  от  склада
размещалось сооружение гигиенического назначения, которое достаточно часто
посещала публика. Приблизившись к нему, я оценил обстановку.
     Между сортиром  и  необходимым  мне  зданием  ошивался  омоновец.  Он
периодически поглядывал в сторону входов в туалет,  но  по  большей  части
взгляд его был устремлен куда-то за заднюю стену этой постройки.
     Ближайшим к складу был "женский" вход. Я двинулся в его сторону, хотя
это уже выглядело и не очень естественно. Внимание мента  сия  моя  акция,
однако, не привлекла. Приблизившись, я обогнул дверной проем  и  осторожно
заглянул за сортир. Здесь мне все стало  ясно.  Прямо  на  травке  парочка
наиболее впечатлительных  из  числа  поклонников  и  поклонниц  секс-идола
воплощали его идеи в жизнь, занявшись любовью.
     В этот момент  омоновец  вновь  взглянул  в  сторону  туалета,  и  я,
поспешно отскочив, юркнул в дверь. В ноздри мне ударила страшная  вонь.  Я
сообразил, что попал не совсем туда и хотел было быстренько  ретироваться,
но в этот  момент  дорогу  мне  преградила  грудастая  девица  в  коротком
облегающем платье из блестящего черного материала.
     - Привет, красавчик! - игриво сказала она. - Что, счастья ищешь?
     - Ну, - замялся я. - Нет, ошибся я в общем. Пойду, - с этими  словами
я попытался обогнуть ее.
     - Не спеши, - засмеялась она и сильно толкнула меня обратно. В руке у
нее  появился  кастет.  -  Пошли  туда,  там  у  нас  подходящая  компашка
собралась. И, давай, тикалки снимай побыстрее.
     Я заметил, что глаза у нее оловянные.  В  таком  состоянии  она  была
опасна. Ее следовало незамедлительно вывести из строя и как можно  скорее,
пока не сбежались  ее  подруги.  Танк,  изображенный  на  циферблате  моих
"Командирских" "тикалок", помочь мне в этой ситуации, к  сожалению,  ничем
не мог. Надо было действовать самому.
     Я оглянулся. На шум из "зала" в коридорчик  уже  вышли  две  фурии  с
пятнистыми прическами. У одной в руке  была  велосипедная  цепь.  Я  резко
ударил грудастую ногой в живот. Она раскрыла рот, оставшись  без  воздуха,
но кастет из руки не выпустила. Я понял, что ее ощущения сейчас притуплены
действием  "марафета".  Придется  провести   с   ней   сеанс   радикальной
шокотерапии.
     Я  схватил  разбойницу  за  руку  с  кастетом,   круто   развернулся,
перехватив ее на плечо, и резко рванул вниз. Послышался  хруст  ломающейся
кости,  и  девица  взвыла  -  такой  болевой  сигнал  не  мог  не  пробить
наркотическую броню, не настолько уж сильную, раз она стояла  на  ногах  и
даже соображала.
     После этого я сильно толкнул ее прямо на бросившихся ко мне подруг  и
выскочил из туалета. Взглянув на омоновца,  я  увидел,  что  он  настолько
увлечен представлением, что не  обратил  ни  малейшего  внимания  на  шум,
произведенный  мною.  Оставалось  надеяться,  что  он  будет  занят   этим
спектаклем еще некоторое время,  и  мне  удастся  проскочить.  Теперь  мне
оставалось лишь молить Бога о том,  чтобы  пламенный  поклонник  Платонова
тоже оказался героем, мужиком и самцом и не кончил, пока я не добегу.
     Я спуртанул и быстро  преодолел  отделявшие  меня  от  склада  метров
тридцать. Никаких подозрительных звуков из-за своей спины в течение  всего
этого времени я не услышал.
     Забежав за угол и отдышавшись, я выглянул обратно. Страж правопорядка
находился  уже  возле  двери  в  "дамский  зал"  и  обрабатывал   дубинкой
выскочивших оттуда разноцветных бандиток. Их визги и крики почти полностью
заглушались музыкой. Я облегченно вздохнул: правильно  -  нечего  человеку
мешать развлекаться, а то все веселятся, а он как дурак на посту стоит.
     Осмотревшись,  я  не  обнаружил  поблизости  ничего  подозрительного.
Похоже, этим сараем никто не интересовался и за стратегически важный пункт
его не держал.
     Проникнуть внутрь в старые времена можно было через любое  окно,  как
правило на скорую руку забитое досками. На моей стороне, однако,  окон  не
было, надо было выходить либо на  сторону,  просматривающуюся  со  стороны
трибун, что меня совершенно не устраивало, либо возвращаться  на  ту,  что
находилась  в  поле  зрения  любителя  эротических  спектаклей  на  свежем
воздухе.
     Я опять заглянул  за  угол  и  не  смог  сдержать  довольной  улыбки.
Шевеление в траве прекратилось.  Наступила  пора  аплодисментов.  Работник
милиции неспешным шагом  направлялся  в  сторону  актеров,  видимо,  чтобы
вручить им цветы. Я мысленно пожал руку исполнителю главной роли -  он  не
подвел меня. Вообще на мой взгляд искусство закончить любое дело вовремя -
ни раньше, ни позже - является важнейшим из всех искусств.
     Итак, пока охранник играет со счастливой парочкой в "третий  лишний",
руки у меня развязаны. Тем  не  менее  я  счел  не  лишним  соблюсти  меры
предосторожности,  добираясь  к  ближайшему  окошку  потихоньку  и  плотно
прижимаясь при этом к стене.
     Окошко это, как и в старые добрые времена, было заколочено досками. Я
дернул за ближайшую, и она сразу же развалилась на части. Этого  следовало
ожидать - ведь наша футбольная команда обанкротилась лет восемь  назад,  с
тех пор этим проходом так, вероятно,  никто  и  не  пользовался,  и  доски
успели сгнить.
     Я еще раз  провел  рекогносцировку.  Перед  глазами  моими  предстала
удивительная картина.
     Метрах в сорока от меня, за нужником,  по  травке  бежала  обнаженная
нимфа. За ней гнался сатир  с  головой  омоновца.  Замыкал  процессию  сам
Аполлон, также полностью обнаженный. "Вакхические игры", - догадался я. И,
вероятно, на них следовало ожидать скорого прибытия  подкрепления  в  лице
отряда сатиров, поэтому я быстренько разломал оставшиеся доски и  ухнул  в
окно головой вперед.
     Я уже успел позабыть,  что  пол  склада  находится  значительно  ниже
уровня грунта, и не сломал себе шею лишь потому, что  под  окном  как  раз
валялся старый гимнастический мат.
     Выждав пару  минут,  чтобы  глаза  привыкли  к  царившему  на  складе
полумраку, я огляделся.  Нужная  мне  дверь  с  ведущей  к  ней  небольшой
лестницей находилась на противоположной стене, почти прямо напротив  меня.
Я прошел туда и тихонечко потянул ее на  себя  за  одну  из  приколоченных
досок. Дверь, чуть  скрипнув,  сразу  же  отворилась.  Мне  это  очень  не
понравилось. Я поспешно захлопнул ее и прижался к ней спиной.
     Мой взгляд скользнул по внутренностям склада. И  тут  я  увидел,  что
свет в помещение проникает не через одно окно, а через два. Двумя проемами
правее того, через который проник я, также зияла дыра, сквозь которую было
видно голубое июньское небо.
     У меня на лбу выступил пот. Когда я несся мимо этой стены здания,  я,
конечно, не обратил внимания на то, что одно из окон уже разобрано. Теперь
мне предстояло расплачиваться за свою невнимательность.
     Света было вполне достаточно,  чтобы  убедиться,  что  внутри,  кроме
меня, никого больше нет. Следовательно, кто бы не залез сюда до  меня,  он
либо уже прошел под трибуну, либо вернулся на улицу.
     Я понемногу стал успокаиваться.  В  конце  концов,  дыра  могла  быть
проделана не сегодня, а, например, в прошлом году. Может быть, этим сараем
пользуются парочки, благо здесь повсюду  раскиданы  маты,  а  может  быть,
здесь ночуют бомжи. Впрочем, никаких предметов домашнего обихода,  которые
говорили бы в пользу последней версии, видно нигде не было.
     Я  закурил  и  стал  ждать,  когда  концерт  закончится.  Далее   мне
предстояло действовать по обстановке.


     Господин Платонов не очень-то утруждал себя работой.  Основная  часть
концерта продолжалась не более  часа,  после  чего  на  бис  был  исполнен
главный хит по поводу отцовства. И все. Я выждал некоторое время,  которое
по  моим  расчетам  нужно  было  певцу,  дабы  проникнуть   сквозь   толпу
поклонников в помещение,  а  затем  поднялся,  затушил  очередной  окурок,
раскрыл дверь и уверенным шагом ступил в коридор.
     Там никого не было. Чтобы попасть непосредственно под  трибуны,  надо
было преодолеть примерно метров двадцать по темному коридорчику,  а  затем
повернуть налево. В этот момент меня посетила мысль, что артист мог  прямо
с поля уехать на машине в гостиницу, что, учитывая количество находившихся
на стадионе  фанатов,  было  бы  с  его  стороны  самым  разумным.  Однако
отступать было поздно.
     Я миновал поворот и оказался в главном коридоре сооружения. Как раз в
этом крыле и располагались служебные помещения и раздевалки,  а  в  другом
находился небольшой гимнастический зал. Пройдя  метров  десять,  я  увидел
спешившего  мне  навстречу  человека.  Итак,  первое  препятствие.  Приняв
деловой вид, я постарался проскочить мимо него. Это был здоровенный  мужик
в джинсах, клетчатой рубашке и сером пиджаке. Миновал я его  на  удивление
просто, - он даже не взглянул в мою сторону.
     Пройдя пару шагов, я на всякий случай оглянулся,  и  это  спасло  мне
жизнь. Мужик, стоя на повороте, целился в меня из  пистолета.  Я  сглотнул
внезапно  появившийся  в  горле  комок  и  бросился  к  ближайшей   двери,
выпрыгнув, что было сил. Дверь, по счастью, не была заперта, и  я,  больно
ударившись о нее плечом и головой, влетел внутрь и шлепнулся на пол.
     В одном мне в жизни здорово не повезло. В то время, когда  я  учился,
из высших учебных заведений забирали в армию.  После  первого  курса  туда
загремел и я. Служить мне довелось, как слишком по оценкам военных умному,
в трубопроводных войсках (есть и такие). И вот в  этом-то  мне,  наоборот,
здорово повезло. Войска эти - в общем-то и не войска,  а  так  -  рабсила,
интеллектуальный стройбат. Однако в нашем отдельном  батальоне  был  очень
хороший инструктор по спорту - капитан "дядя Вася".
     До  этого  дядя  Вася  служил  на  такой  же  примерно  должности   в
диверсионном спецподразделении ВДВ.  Попал  в  Афганистан,  а  вернувшись,
запил по-черному. Без продыху. Его хотели уволить,  но  один  из  чинов  в
министерстве обороны, с которым они вместе воевали,  пожалел  капитана,  и
того просто "сослали", чтобы не мозолил глаза начальству.
     Поскольку делать на службе дяде Васе все равно было нечего (ну  какой
спорт в  трубопроводных  войсках),  то  в  перерывах  между  стаканами  он
соорудил небольшой спортзал и тир. Поскольку и нам на службе  тоже  делать
было нечего, то все вечера мы проводили у дяди Васи.
     Он  обучал  нас  драться,  стрелять  и  выбивать  из  пленных  ценную
информацию, подкрепляя показанное примерами из  своей  собственной  боевой
эпопеи. А сам инструктор делать все эти вещи умел  очень  хорошо.  Причем,
чем крепче он был нагружен, тем лучше  у  него  это  получалось.  Если  бы
удалось разбудить его среди ночи, показать