ной  гривой  и
хвостом; Аласен подумала о том, есть ли шанс убедить отца купить для нее
это животное, и решила, что такой шанс  есть.  Волог  был  в  прекрасном
настроении,  несмотря  на  скандал  с  появлением  Масуля,  и   особенно
подействовали на него приватные беседы с верховным принцем. Кроме  того,
он был доволен,  что  дочь  подружилась  с  "кузиной  Сьонед".  Так  что
уговорить  его  купить  кобылу  было  вполне  возможно,  и   совсем   не
обязательно в качестве свадебного подарка.
   Аласен не питала иллюзий насчет того, зачем отец взял ее в этом  году
в Виз. Уже два года в Новую Ритию прибывали молодые  люди,  жаждавшие  с
ней познакомиться. Пожалуй, для принцессы она  слишком  долго  ходила  в
девушках, но это было понятно: Аласен была младшим  и  любимым  ребенком
Волога, и отец хотел как можно дольше держать ее при себе.  Однако  этой
осенью ей должно  было  исполниться  двадцать  три  года;  настала  пора
выходить замуж. Раз она отвергла всех молодых людей,  которые  приезжали
на остров Кирст, Волог решил, что остальных дочь увидит  на  Риалле.  Но
отец ждал, что уж здесь-то Аласен выберет себе мужа, и она знала это.
   Затем в центр загона выехал сам Сорин и  принялся  совершать  сложные
вольты,   курбеты   и   высокие   прыжки,    призванные    не    столько
продемонстрировать  искусство   всадника,   сколько   показать   будущим
покупателям все достоинства лошади. Под перилами, неподалеку от  Аласен,
стоял лорд Чейналь, опытным взглядом замечая  каждый  нюанс  устроенного
сыном зрелища. Многие всадники, которым предстояло принимать  участие  в
сегодняшних скачках, ехали на его лошадях; остальные принадлежали Колии,
лорду   Реки   Кадар,   его   единственному   серьезному   сопернику   в
коннозаводстве. Поколения лордов  Радзинских  и  Кадарских  наслаждались
этим  дружеским  соперничеством,  безбожно  насмехаясь  и  глумясь   над
лошадьми друг друга и радостно предвкушая встречу на новой Риалле.
   Аласен  похлопала  искусству  Сорина  и  помахала  юноше,  когда  тот
проезжал мимо,  чтобы  получить  приз.  Он  улыбнулся  и  подмигнул  ей.
Пожалуй, Сорин был самым красивым из всех знакомых ей  молодых  людей  -
высокий, стройный, чертами напоминавший точеное лицо отца.  И  всадником
он был тоже лучшим. Аласен относилась к нему с гордостью старшей сестры,
но для обоих было облегчением, что их дружба не была затронута Огнем. Их
родители пару раз обсуждали возможность свадьбы, но из этого  ничего  не
вышло.  Они  с  Сорином  весело  смеялись  в  ответ  на   каждое   такое
предложение. Он был  бы  прекрасным  мужем  любой  женщине,  но  не  ей.
Несмотря на свои двадцать лет и множество  рыцарских  достоинств,  Сорин
все еще оставался  кем-то  вроде  игривого  жеребенка  с  вечно  сбитыми
коленками и поцарапанным носом. Аласен была слегка удивлена, увидев  его
повзрослевшим и уверенным в себе.
   Внезапно  она  вспомнила,  что  у  Сорина  есть  брат-близнец  Андри,
отказавшийся от обычной карьеры знатного юноши ради  того,  чтобы  стать
"Гонцом Солнца". Интересно, каким стал  этот  юноша?  Серьезность  целей
должна была отложить отпечаток  на  его  внешность.  Аласен  подумала  и
решила, что жизнерадостность и чувство юмора, которые она так  ценила  в
Сорине, за годы  пребывания  в  Крепости  Богини  у  Андри  должны  были
исчезнуть.
   Настала очередь других молодых людей, и  взгляд  Аласен  приковала  к
себе великолепная гнедая  радзинской  породы,  на  которой  ехал  юноша,
носивший  светло-зеленые  цвета  Луговины.  Оруженосец  заставил  кобылу
танцевальным  шагом  обойти  весь  загон,  и  зрители   задохнулись   от
удовольствия, когда лошадь сменила  направление  движения  с  изяществом
птичьего пера, подхваченного летним ветерком. Юноша был среднего  роста,
темные волосы говорили о том, что  предки  его  происходили  из  горного
Фирона, и тягаться с Сорином красотой ему явно не приходилось. Но  когда
оруженосец проезжал мимо, одного  его  взгляда  хватило,  чтобы  Аласен,
полностью переменила это мнение. Опушенные длинными  черными  ресницами,
его широко расставленные бархатно-карие  глаза  с  бронзовыми  точечками
смело глядели из-под прямых, густых  темных  бровей.  Эти  поразительные
глаза  делали  его  лицо  не  просто  приятным,  но  почти   прекрасным.
Оказавшись прямо перед Аласен, он натянул поводья; юноша не  шевельнулся
в  седле,  но  кобыла  внезапно  поднялась  на  дыбы,   сгруппировалась,
опустилась на передние ноги и лягнула задними. Это было движение боевого
коня, точное и смертельное, и толпа взорвалась аплодисментами.
   - Отлично проделано! - восхищенно воскликнула Аласен.
   - Вы находите? - прозвучал за ее плечом низкий мужской голос.
   - О да, - ответила  она,  не  оборачиваясь,  очарованная  мастерством
молодого всадника. - Просто великолепно!
   - Вы  не  знаете,  кто  это?  Он  носит  цвета  Луговины,  но  каждый
оруженосец  всегда  выступает  в  цветах  своего  лорда.  У  него   есть
собственные цвета - голубой и коричневый цвет Скайбоула. Его имя Риян, и
он мой сын.
   Тут Аласен всмотрелась в приятное, улыбающееся лицо. Лоб и нос у  них
были фамильными, и Аласен поняла, что зрелости сын будет таким же видным
мужчиной, как и его отец. Но глаза у них были совершенно разные: те, что
смотрели  на  нее  сейчас,  были  серыми,   в   тон   обильной   седине,
пробивавшейся в пышных русых волосах.
   - Так, значит, вы лорд Оствель, - сказала она, возвращая ему улыбку.
   - Он самый. Благодарю  за  похвалу  в  адрес  моего  сына.  Отцовская
гордость  это  одно,  но  услышать  комплимент  от  юной  леди...  -  Он
насмешливо  развел  руками.  -  А  вы,  должно  быть,  принцесса  Аласен
Кирстская. - Как вы догадались? Я нарочно надела  свое  самое  старое  и
простое платье и попыталась ничем  не  выделяться  среди  толпы!  -  Она
звонко рассмеялась.
   - Едва ли это удалось бы вам, миледи. Узнал же я вас очень просто:  я
был знаком с вашей матерью, а вы очень похожи на  нее.  Но  окончательно
подтвердили мою догадку зеленые глаза. Они точно того же  цвета,  что  у
принца Давви, а разрез у них такой же, как у принцессы Сьонед.
   - В самом деле? Я знаю, что похожа на мать, но  неужели  вы  думаете,
что у меня есть хоть немного сходства с верховной принцессой?
   - Кажется, это вам льстит. Но могу  сказать  одно:  быть  похожей  на
самое себя тоже очень неплохо. Посмотрите, какое сильное впечатление  вы
произвели на вон того молодого человека. - Он кивком указал на стоявшего
рядом с лордом Чейналем юношу, который не сводил с нее голубых  глаз.  -
Он  предпочитает  смотреть  на  вас  вместо  того,  чтобы  наблюдать  за
выступлением родного брата.
   - Родного брата? - недоуменно переспросила Аласен.
   - Сорина. Ваш юный воздыхатель - это Андри Радзинский,  будущий  лорд
Крепости Богини.
   Забыв о достоинстве, с которым  должна  была  держать  себя  взрослая
женщина двадцати двух зим, она уставилась на юношу. Так вот он,  близнец
Сорина!
   - Кажется, они не слишком похожи, не так ли, милорд?
   - Когда-то их было невозможно отличить друг от друга. Но в  последние
годы они росли врозь и сильно изменились. - Голос Оствеля внезапно  стал
абсолютно бесстрастным, и Аласен испуганно подняла  глаза.  Заметив  это
Оствель снова улыбнулся. - Но я отвлекаю вас от окончания  зрелища.  Они
собираются галопом скакать навстречу друг другу. Конечно,  эта  безумная
мысль принадлежит Сорину. Надеюсь, что Риян не опозорится и не вывалится
из седла.
   - Сомневаюсь, что с ним хоть раз случилось нечто подобное с тех  пор,
как вы посадили его на пони, - фыркнула она.
   Всадники построились в шеренгу, а затем разделились пополам.  Молодые
люди рысью разъехались на противоположные края лужайки, развернулись  на
месте и по сигналу Сорина поскакали навстречу друг другу  со  скоростью,
которая должна была уничтожить их. Однако каким-то чудом они  умудрились
не  столкнуться,  проскочили  в  интервалы  между   лошадьми   и   снова
выстроились в шеренгу, наслаждаясь устроенной толпой овацией.
   - Замечательно... - пробормотал лорд Оствель. - Только не передавайте
сыну мои слова, - попросил он.
   - Но он заслуживает вашей похвалы, милорд. Если не считать Сорина, он
здесь лучший всадник. Из груди Оствеля вырвался смешок.
   - Не поощряйте отцовскую гордость,  миледи!  Лучше  скажите,  что  вы
думаете о кобыле, на которой он выступает?
   - Как боевой скакун, она великолепна. Но как  простая  верховая...  -
Девушка покачала головой. - Эта лошадь захиреет, если ей не дадут каждый
день скакать бешеным галопом.
   -  Согласен.  Она  слишком  нервная.  Нужно  будет   подарить   Рияну
настоящего рыцарского  коня.  А  какая  лошадь  понравилась  вам  больше
остальных?
   Она запнулась, но предпочла ответить честно:
   - Конечно, серая Сорина.
   Лорд Оствель тяжело вздохнул.
   - Этого я и боялся... Я снова согласен с вами. Но Чейн  потребует  за
нее половину моего годового дохода и не согласится  уступить  даже  ради
старой дружбы!
   Толпа зашевелилась, направляясь на трибуны, чтобы полюбоваться первым
заездом, и Аласен прижали к перилам. Оствель поддержал ее.
   - Все в порядке, - заверила она. - Но думаю, что надо переждать, пока
не схлынет толпа.
   - Не надо  ждать.  Если  позволите,  я  провожу  вас.  Вы  не  хотите
поздравить Сорина?
   - О да, пожалуйста!
   Вместе они прошли туда, где стоял  лорд  Чейналь,  окруженный  своими
сыновьями и Рияном. Оствель взъерошил темные волосы сына, как будто  тот
был десятилетним мальчиком, а не без двух дней рыцарем; Риян перенес это
спокойно, улыбнулся, и  в  его  глазах  замерцали  золотые  и  бронзовые
искорки. Аласен была представлена и заметила, что Риян не чета Сорину  -
помимо только что подтвержденной искушенности в рыцарских искусствах  он
обладал галантностью, вполне достаточной для того, чтобы не вспыхнуть от
смущения  при  виде  хорошенькой  девушки.  Риян   поклонился,   любезно
улыбнулся, и снова Аласен увидела в нем черты Оствеля.
   Ее вниманием тут же завладел Сорин, потребовавший своей доли  похвал.
Аласен засмеялась.
   - А что ты такого сделал? Просто сидел! В таком огромном  седле  я  и
сама бы усидела!
   Разобиженный Сорин обернулся к отцу.
   - Позвольте поблагодарить вас, милорд, что вы избавили нас от сестер!
Андри, это та самая девушка, о которой я тебе рассказывал, и которая вот
уже восемь лет отравляет мне существование. Принцесса Аласен Кирстская -
мой брат, лорд Андри.
   Аласен ожидал сюрприз. Андри очень изящно поклонился, прямо посмотрел
ей в глаза и, не изменившись  в  лице,  повторил  титул  и  имя  девушки
голосом, который заставил ее вспыхнуть.
   - Так вы младшенькая Волога, - сказал  лорд  Чейналь.  -  Мужчине,  в
замке которого хранится  такое  сокровище,  можно  только  позавидовать.
Видно,  придется  попросить  у  вас   прощения   за   моего   совершенно
безнадежного детеныша, который за все время пребывания в Новой Ритии так
и не сумел научиться хорошим манерам.
   Хотя от улыбки Чейна  у  девушки  заискрились  глаза,  она  состроила
унылую гримасу.
   - В самом деле, милорд, мне очень жаль. Мы перепробовали  все,  но  -
увы... - На нее смотрели глаза такие же серые, как у лорда  Оствеля,  но
пронизанные блеском солнечного света на лунном камне,  в  то  время  как
глаза последнего больше напоминали темное серебро.
   - Она имеет в виду, - пожаловался Сорин, -  что  в  классной  комнате
швыряла в меня книгами. Не пытайся отпираться, Алли, ты знаешь, что  это
правда. У меня до сих пор остались шрамы.
   - А если она хорошо  целилась,  то  и  пустая  голова  в  придачу,  -
поддразнил его Андри. Лорд Чейналь застонал.
   - Невоспитанный, дерзкий, капризный... Оствель, чем я заслужил такого
отпрыска?
   - Не иначе как в наказание за какой-нибудь смертный грех... Чейн, нам
пора уйти с солнцепека. Конечно, жителям Пустыни  это  нипочем,  но  мне
кажется, принцесса Аласен предпочла бы оказаться в тени.
   - Неужели  в  Пустыне  действительно  стоит  такая  ужасная  жара?  -
спросила она.
   Лорд Чейналь улыбнулся, и Аласен  увидела  в  лице  отца  еще  одного
взрослого сына.
   - Жара там такая, что  не  успели  бы  вы  вздохнуть,  как  на  вашем
прелестном носике высыпало бы сразу сорок веснушек!
   - Перестань флиртовать с посторонними женщинами, или я  все  расскажу
маме, - улыбаясь, пригрозил Сорин.
   - В самом деле? - Лорд Радзинский вытянулся во весь рост. Он был выше
своих сыновей всего лишь на ширину пальца, но зато далеко превосходил их
развитой мускулатурой и шириной  плеч.  -  Мальчик,  я  говорю  красивым
женщинам комплименты, потому что это мне нравится, а в тот день, когда я
перестану...
   - ..вступит в права наследования Мааркен, - лукаво вставил  Андри,  -
потому что без этого ты не протянешь и трех часов!
   Его светлость издал вздох великомученика.
   - Моя дорогая Аласен, если у вас когда-нибудь будут сыновья, то пусть
они рождаются по очереди. Можно быть сытым по  горло  и  одним  сыном  -
Оствель и Рохан не дадут соврать. Но двойняшки - это больше,  чем  может
вытерпеть нормальный человек... А сейчас прошу  прощения,  но  мне  надо
взглянуть на своих подопечных в первом заезде. Если  захотите  заключить
пари, то рекомендую поставить на мою вороную кобылу в пятом заезде. - Он
поклонился, улыбнулся и был таков.
   Аласен позабавило перебрасывание шутками между отцом и сыновьями, так
отличавшееся от взаимоотношений Волога с ее братьями Латамом и Волнайей.
Подчеркнутая уважительность и вежливость принцев Кирстских находились  в
вопиющем противоречии с градом насмешек,  которыми  осыпали  друг  друга
Чейн и его выводок. Однако девушке очень нравилась эта непринужденность:
Аласен  инстинктивно  ощущала,  что  их  дружеское  поддразнивание   тем
сильнее, чем сильнее эти трое любят друг друга.
   Кроме того, она удивила самое себя, приняв приглашение присоединиться
к ним. В кои-то веки можно будет избавиться от присмотра отца и насмешек
неугомонного Сорина. Все равно она  расстанется  с  ними,  когда  выйдет
замуж.  Воспоминание  о  причине  приезда  в  Виз  слегка  ухудшило   ей
настроение. Возвращаясь на трибуны,  девушка  заставила  себя  думать  о
чем-нибудь другом.
   Сорин, Риян и лорд Оствель двигались впереди, Аласен и Андри  отстали
на пару шагов. Они  шли  молча;  после  веселой  болтовни  это  казалось
довольно неожиданным. Наконец Андри открыл рот.
   - Миледи, почему вы сегодня без сопровождения?
   - Я люблю время от времени убегать, - призналась она. - У  отца  есть
привычка следить за мной, как будто я сделана из фиронского хрусталя.
   - Достаточно один раз взглянуть на вас, чтобы понять, что так  оно  и
есть, - пробормотал он.
   Аласен бросила на Андри испуганный взгляд. Он смотрел куда угодно, но
только не на нее. Она слышала комплименты с младенчества, но слова Андри
звучали скорее  как  неохотное  признание  неприятного,  но  неизбежного
факта, чем  как  комплимент.  Сейчас  он  держался  именно  так,  как  в
присутствии хорошеньких девушек держался Сорин; его щеки пылали, а  шаги
были чересчур длинными. Она покровительственно улыбнулась. Мальчики были
забавными созданиями, но Аласен считала себя достаточно взрослой,  чтобы
понимать, что она предпочитает взрослых мужчин. Однако Андри  был  очень
мил и по-своему красив, хотя его черты  отличались  от  черт  Сорина.  У
таких родителей, как  элегантная  принцесса  Тобин  и  неотразимый  лорд
Чейналь, не могло быть некрасивых детей. А Аласен  была  неравнодушна  к
красивым молодым людям.
   И Сьонед, и Тобин, сидевшим на трибуне для принцев, казалось,  что  в
этом году на Риалле собралось больше молодежи,  чем  когда-либо  раньше;
большинство  ее  -  так  же,  как  Аласен  -  надеялось  подыскать  себе
подходящую пару. Снисходительные законы верховного  принца  относительно
того, кто имеет право присутствовать на Риалле, привели к  тому,  что  в
свиту каждого принца вошло неимоверное количество благородных  юношей  и
девушек, их слуг и стражей, хранивших прихваченное с собой добро.  Самим
же принцам никакой стражи не требовалось; каждый из них нес персональную
ответственность за поведение своей свиты и строго-настрого следил, чтобы
буянам в ней места не было. Никому  не  хотелось  начинать  войну  из-за
какого-нибудь пустякового спора между теми, кто прибыл сюда  с  невинной
целью заключить брак.
   Младшим сыновьям и дочерям, которым не грозила опасность унаследовать
родительские имения, приходилось при  этом  рассчитывать  лишь  на  свои
чары. Рохан и Сьонед, желавшие повысить притягательность брака, когда-то
всерьез подумывали о том, чтобы  давать  каждой  паре  приличную  сумму,
которая помогла бы им найти свое место в жизни. Однако  Тобин  вдребезги
разбила это намерение,  сказав,  что  если  они  хотят  всем  и  каждому
раззвонить о драконьем золоте, то лучше уж каждому устроить экскурсию  в
пещеры. Поэтому были найдены другие способы наделять деньгами достойных,
но бедных молодых мужчин (а значит, и женщин).  Как  ни  странно,  самым
удачным  из  них  оказались  скачки.  Прежде   призы   получали   только
победители, но теперь те, кто занял второе и третье место,  получали  по
небольшому кошельку серебра. Поговаривали, что  некоторые  молодые  люди
проигрывали нарочно, чтобы получить деньги, а не вручавшиеся  за  победу
драгоценные камни,  которые  они  не  могли  позволить  себе  надеть,  а
получить за них истинную цену во время Риаллы было невозможно.
   Наследникам и атри не нужно было рассчитывать на собственное обаяние:
высокое положение и без того привлекало к ним внимание молодых женщин. В
этом году здесь собралось немало  неженатых  молодых  людей,  украшением
которых был  владетельный  принц  Мийон  Кунакский.  Сьонед  благодарила
Богиню, что Поль слишком молод для женитьбы на  одной  из  кокетничающих
дурочек, которыми были заполнены трибуны. В перерывах между заездами они
с Тобин развлекались тем,  что  исподтишка  обсуждали  парочки,  которые
возникали прямо на глазах.
   Халиан Луговинный и Костас  Сирский  также  были  в  большой  цене  и
положительно купались в женском внимании. Еще одной  прекрасной  партией
считался вдовец Патвин с Холмов Каты, когда-то женатый на дочери Ролстры
Рабий; женщины осаждали его со всех сторон, ибо в дополнение к огромному
богатству и ласковым карим  глазам  лорд  обладал  роскошным  замком  на
вершине холма, славившимся своими садами. Молодые Колия  с  Реки  Кадар,
Аллун из  Нижнего  Пирма  и  Ярин  из  Снежной  Бухты  также  испытывали
настоящую осаду.
   - Бьюсь об заклад, что еще до наступления зимы  внучка  Клуты  Изаура
выйдет замуж за Сабриама Эйнарского, - шептала  Сьонед  Тобин,  кивая  в
сторону  парочки,  которая  пыталась  прикрыть  свои  соединенные   руки
складками женской юбки.
   - Каждая песчинка в Пустыне знает, что Аллун в конце  концов  уступит
сестре Сабриама, - отвечала Тобин. - Посмотри, как  Киера  таращит  свои
большие глаза на бедного мальчика! А что,  надо  признаться,  интересная
будет пара.
   - Гм-м... Мне гораздо более интересно, кто пойдет за Тилаля.  Кстати,
куда это он исчез? А ты глянь на Чейла! Вот он сидит, сияет от  гордости
и отгоняет всякого, кто пытается поговорить с Геммой даже издали! Как же
девушка умудрится произвести на свет следующего принца Оссетии, если  он
не дает ей ни с кем и словом перемолвиться?
   - А кто это с ними? Я имею в виду блондинку,  у  которой  такой  вид,
словно ее выстирали и повесили сушиться на веревку.
   - Я думаю, это Данлади. Еще одна из дочерей Ролстры. Ее матерью  была
леди Аладра.
   - Ох, Сьонед, скорее! Кажется, Чиана добралась до Мийона! А  рядом  с
ними Халиан, похожий  на  тучу,  идущую  со  стороны  Вереша!  Нет,  это
потрясающе интересно!
   Начался следующий заезд, и они принялись следить за тем, сумеет ли  и
на этот раз завоевать победу всадник, скакавший на лошади  Чейна.  Почти
на всех его конях ехали младшие сыновь