вспыхнул и сжал губы. - Любой идиот  может
пользоваться ножом, Поль. Это очень эффектно и..,  героично.  Только  не
приносит никаких результатов.

***

   Мааркен не привык лечить нервы с  помощью  бутылки  и  бессознательно
избегал людей, которые имели обыкновение заливать горе вином. Но сегодня
вечером  он  дорого  дал  бы  за  то,   чтобы   оказаться   в   компании
собутыльников. Он сидел в сгущавшейся  темноте  и  в  одиночку  смаковал
крепкое сирское. После осмотра трупа ему требовалось поддержать силы.
   Дело совсем не в крови, сказал он себе, вновь  наполняя  чашу.  Горло
мужчине перерезали чрезвычайно искусно, и смерть  его  была  мгновенной.
Мааркен был моложе Поля, когда попал на войну, и  видел  там  вещи  куда
страшнее - целые поля, усеянные искромсанными в куски  телами  мужчин  и
женщин, в которых с трудом можно было узнать  когда-то  живые  существа.
Так что ему приходилось встречаться со смертями и пострашнее.
   Он встал и принялся расхаживать по личной  палатке,  которую  занимал
как без пяти минут лорд Белых Скал. Ноги его не  слушались.  Он  слишком
много выпил. Почему-то это убийство  потрясло  его  больше,  чем  гибель
Маэты в замке Крэг. Всю весну и лето он знал о  трудностях,  с  которыми
приходится сталкиваться  дяде,  но  только  при  виде  трупа  мужчины  с
зелеными глазами понял, насколько  близка  и  велика  грозящая  им  всем
опасность.  Личные  заботы  Мааркена  меркли  по  сравнению  с  угрозой,
исходившей от самозванца.
   Мааркен знал, насколько уязвимым было положение Рохана.  И  трудность
заключалась вовсе не в претензиях самозванца. Самым  главным  здесь  был
дар фарадима. Авторитет Поля держался на всеобщем убеждении, что  он  не
станет тираном и не будет пользоваться  своим  талантом  "Гонца  Солнца"
наряду с властью верховного принца, чтобы подавить всякое сопротивление.
Однако он был сыном не только отца-принца, но и матери-фарадима. И каков
бы принц ни был с виду, многие боялись двух сил,  объединенных  в  одном
человеке.
   Мааркен снова сел и закрыл глаза. Перед его глазами вновь возник труп
высокого темноволосого человека с  зелеными  глазами,  широко  открытыми
навстречу  последнему  лучу  солнечного  света.  Едва  ли  имело   смысл
представлять  труп  в  качестве  доказательства:  мало   ли   на   свете
зеленоглазых мужчин? Кто мог теперь утверждать, что именно этот  мужчина
был отцом самозванца?
   - Проклятие... - пробормотал он, сжимая в  кулаке  чашу.  Должен  был
существовать какой-то способ, с  помощью  которого  можно  было  убедить
людей...
   - Милорд,  почему  вы  в  такой  вечер  сидите  один?  Женский  голос
прозвучал так неожиданно, что Мааркен от испуга расплескал вино.
   Сквозь полумрак к нему приближалась хрупкая тень.
   - Не стоит грустить в одиночестве, милорд. Поделитесь своим горем  со
мной.
   Не успев подумать, молодой человек вызвал Огонь и зажег свечу.
   - Чиана? - не поверил он своим глазам. - Что вы здесь делаете?
   - Вы фарадим! Как интересно! -  Она  тихонько  засмеялась  и  подошла
ближе. Пальцы Чианы легли  на  спинку  кресла  рядом  с  его  плечом,  и
почему-то  этот  жест  показался  более  интимным,  чем  если   бы   она
действительно коснулась его.  -  Я  пришла  скрасить  ваше  одиночество,
милорд.
   - Спасибо за заботу,  миледи,  -  сказал  он,  наконец  вспомнив  про
этикет. - Я не хочу вас обидеть, но предпочел бы остаться один.  Сегодня
вечером я не гожусь для того, чтобы составить даме подходящую компанию.
   Она снова засмеялась, на этот раз низким, грудным смехом.
   - Готова держать пари, что вы  для  женщины  самая  лучшая  компания.
Особенно по вечерам.
   Холодные пальцы нежно коснулись  его  шеи.  Мааркен  давно  отвык  от
женской ласки, но эта женщина была ему не нужна. Он поднялся,  проклиная
вино, от которого кружилась голова. Чиана смотрела на него снизу  вверх;
пламя свечи освещало ее  нежные  губы  и  сияющие,  возбужденные  глаза,
обрамленные искусно завитыми локонами.
   - Простите меня, миледи, однако...
   - Вы слишком скромны, - игриво сказала Чиана. - Но  я  могу  сказать,
милорд... -  Ее  глаза  блуждали  по  его  лицу,  груди,  рукам.  -  Да,
определенно могу сказать...
   Несмотря на то, что между ними стоял стул,  Мааркен  чувствовал  себя
так, словно ее руки действительно касались его тела. Но даже винные пары
не могли заставить его уступить этой женщине. Он еще не потерял здравого
смысла. Мааркен знал, почему  она  здесь.  Дело  было  вовсе  не  в  его
обаянии. Она боялась самозванца и готова была кинуться  на  шею  каждому
мужчине, который женился бы на ней и предоставил ей  свой  титул  вместо
того, который готов был вот-вот уплыть. Но ни один мужчина  не  смог  бы
сказать даме в лицо, что она коварная маленькая сучка.
   -  Благодарю  за  комплимент,  леди  Чиана.  Очень  приятно,  хотя  и
несколько неожиданно, слышать его от столь красивой женщины. Но...
   - Мааркен! Мааркен, они здесь!
   Он вознес краткую,  но  очень  выразительную  хвалу  Богине,  которая
послала ему кузена, явно  забывшего  хорошие  манеры.  Когда  в  палатку
ворвался Поль, Чиана отпрянула. При виде ее челюсть Поля отвисла чуть не
до земли, но принц быстро оправился.
   - Приехала леди Андраде, и отец  велит  поторопиться,  -  сказал  он,
кланяясь Чиане. - Прошу прощения, что помещал...
   Тон Чианы был холодным и официальным.
   - Придется вернуться в шатер сестры. Благодарю  за  приятную  беседу,
лорд  Мааркен.  Ничто  не  доставит  мне  большего   удовольствия,   чем
возможность продолжить ее в следующий раз. - Она преклонила колени перед
Полем. - Ваше высочество...
   - Миледи... - ответил он, когда  Чиана  проплыла  мимо,  и  беззвучно
присвистнул. - Мааркен, мне действительно очень жаль...
   Мааркен потушил свечу.
   - Оставаться наедине с прекрасной дамой приятно только  тогда,  когда
эта дама тебе нравится.
   - Если ты скажешь мне, что я пойму это, когда вырасту, я тебя стукну,
- улыбаясь от уха до  уха,  ответил  Поль.  -  Пошли!  Леди  Андраде  не
терпится увидеть тебя.
   Хотя Мааркен отнюдь не мог сказать, что он  сам  умирает  от  желания
видеть  леди  Андраде,  по  пути  к  голубым  палаткам  ему  приходилось
сдерживаться, чтобы не убыстрять шаг. Еще труднее оказалось  сдержаться,
когда он вошел и отыскал глазами Холлис. Но тут  Поль  опять  забыл  про
хорошие манеры.
   - Он был вовсе не у тети Тобин и дяди Чейна, - доложил мальчик. -  Он
был в своей палатке с леди Чианой.
   Мааркен покраснел до ушей. Только  что  он  был  донельзя  благодарен
кузену, но теперь с величайшим удовольствием придушил  бы  это  отродье.
Губы Рохана подозрительно задрожали, а Сьонед закашлялась, чтобы  скрыть
смешок. Андраде оглядела его с головы до ног, ненадолго остановив взгляд
ниже пояса. Безучастной осталась лишь одна Холлис. Она стояла в  стороне
вместе с Андри и высоким темноволосым юношей, которого Мааркен не  знал.
Ее    темно-голубые    глаза    были    обведены    темными     кругами,
свидетельствовавшими о  крайней  усталости.  Она  выглядела  похудевшей;
лицо, всегда лучившееся энергией, казалось каким-то потускневшим.
   - Ну, - хмыкнула Андраде, прерывая неловкое молчание. -  Говоришь,  в
собственной палатке? Что ж, самое время Чейну отдать тебе Белые Скалы.
   - Он уже отдал их мне, миледи, - с поклоном ответил Мааркен.
   - Так что, никто не собирается попросить у меня разрешения  сесть?  -
проворчала она. - А заодно и принести чего-нибудь выпить?
   Пока Мааркен  и  Андри  выполняли  обязанности  оруженосцев,  Поль  и
черноволосый юноша принесли недостающие кресла. Холлис с тяжелым вздохом
села, и мальчик засуетился над ней с таким видом,  будто  она  была  его
собственностью.
   - Приятное было путешествие? - прошептал  Мааркен  брату,  когда  они
наполняли кубки. Андри скорчил гримасу.
   - Лучше не напоминай. Столько времени трястись в седле...
   Едва братья закончили разносить вино, как вошли их родители.  Андраде
подождала, пока они не поздороваются с Андри, а потом жестом показала им
на кресла, как будто шатер принадлежал ей, а не Рохану.  Правда,  все  к
этому давно привыкли.
   - Сегодня вечером Сорин дежурит у Волога и не может прийти, -  сказал
Чейн, опускаясь в кресло. - О Богиня, знаешь ли ты, как это грустно? Все
мои сыновья могут смотреть мне прямо в глаза! Так  нечестно.  Когда  они
родились, я был намного выше!
   - Ладно, что с тебя, старика,  взять...  -  откликнулась  Андраде.  -
Надеюсь, все остальные еще не впали в маразм. И  что  вы  теперь  будете
делать, когда настоящий отец Масуля мертв?
   Рохан откинулся на спинку кресла.
   - Похоже, ты недалеко от нас ушла.
   - Может, глаза и уши у меня не те, что прежде, но они еще  действуют.
Так каковы ваши планы?
   - Для начала я бы предпочел услышать о твоих.  "Гонец  Солнца"  Клеве
следил за Киле по твоему поручению, верно? И что он обнаружил?
   Редко кому удавалось осадить леди Крепости Богини. Мааркен  посмотрел
на Холлис, уверенный, что она ответит ему лукавым  взглядом.  Но  Холлис
безучастно смотрела в свой  нетронутый  кубок,  и  черноволосый  мальчик
суетился над ней сильнее, чем прежде.
   - Как  ты  узнал  про  Клеве?  -  требовательно  спросила  пораженная
Андраде.
   - Сегодня мы получили записку и доказательство того, что он мертв,  -
мягко как мог ответил Рохан. - Андраде, ни отрезали ему пальцы и сняли с
них  кольца.  Клеве  убили,  потому  что  он  что-то  узнал.  Ты  имеешь
представление о том, что это могло быть?
   Лицо Андраде застыло. Лишь спустя несколько мгновений она прошептала:
   - Нет. Я.., я знаю, что он умер. Риян сообщил мне. Но он  не  сказал,
как это случилось. - Чтобы  оправиться  от  потрясения,  она  припала  к
кубку. - Клеве умер, и то, что он узнал, исчезло вместе с ним. Настоящий
отец Масуля умер, и его свидетельство тоже исчезло вместе с ним.  Нельзя
сказать, что вы успешно справляетесь с делами, Рохан.
   Поль стоял между креслами родителей и слушал, широко  раскрыв  глаза.
Но в этот момент он напрягся и шагнул  вперед;  оскорбление,  нанесенное
отцу, заставило его нахмуриться. С Полем так мог разговаривать  Мааркен,
да и то когда кипел от  возмущения;  Андраде  же  разговаривала  так  со
всеми.
   Она заметила это, как замечала все вокруг.
   - Меат говорил мне, что ты умеешь вызывать Огонь, - отрывисто сказала
она, обращаясь к мальчику.
   - Умею, миледи.
   - А что еще ты умеешь делать без обучения?
   - Не знаю, - дерзко ответил Поль. - Никогда не пробовал.
   Она коротко хохотнула.
   - О да, ты действительно сын своего отца!
   - И моей матери, - добавил Поль. Мааркен скрыл невольную улыбку. Если
Поль и побаивался своей грозной родственницы, то умело скрывал это.
   - Гм-м, да. И матери тоже, - сказала Андраде. - Тобин, забирай мужа и
сыновей и возвращайся к себе. Сейчас  у  меня  нет  времени  для  обмена
семейными новостями. Поль, можешь идти с ними. Холлис, Сеяст,  попросите
Уриваля поторопиться. Я устала и хочу лечь в постель еще до полуночи.
   Андраде следила за тем, как все  выполняют  ее  приказы,  не  обращая
внимания на взгляд, которым  Поль  спросил  родителей,  следует  ли  ему
делать то, что велела двоюродная бабушка. Ей понравилось, что у мальчика
есть характер, но это же заставило ее почувствовать себя слишком старой.
Понадобились бы все ее силы и вся  властность,  чтобы  сделать  из  него
хорошего, послушного "Гонца Солнца". Если это вообще было возможно.
   - Я хочу знать ваши планы, - повторила она, когда все ушли. -  Только
не говорите мне, что верите в торжество истины. Это не игра,  в  которую
играют по правилам.
   - Что вы предлагаете? - холодно спросила  Сьонед.  -  Конечно,  можно
было бы купить голоса  других  принцев,  но  это  означало  бы,  что  мы
сомневаемся в собственной правоте.
   - Конечно, правота - это лучшая защита, - ехидно бросила  Андраде.  -
Но нам сейчас нужно не защищаться, а нападать.
   - Я думала, что вы, как обычно,  все  решите  за  нас,  -  парировала
Сьонед. - А от нас потребуется лишь читать по бумажке заранее написанные
роли. Значит, это  вы  сами  не  слишком  успешно  справились  с  делом,
Андраде.
   Старуха на мгновение умолкла, глядя в лицо своей любимой ученицы.
   - Неужели ты так и не поверишь, что я никогда  не  требовала  от  вас
слепого и бездумного подчинения? Если бы ты была  набитой  дурой,  я  не
выбрала бы тебя в жены Рохану.
   - Поверю, если вы докажете это. Пока что вы опять доказали  обратное,
утверждая, что выбор сделали не мы, а вы.
   Внезапно Андраде  почувствовала  усталость  от  этого  бессмысленного
старого спора.
   - Хорошо, вы сами сделали выбор, но возможность выбирать предоставила
вам я. Я отдаю приказы только своим "Гонцам Солнца".  А  тебе  я  вообще
давным-давно не отдаю никаких приказов. Я поняла, что это бесполезно.
   - И поэтому вы говорите всем  и  каждому,  что  я  больше  не  "Гонец
Солнца"?
   - Перестаньте, - спокойно сказал Рохан. - Андраде, ты спросила о моих
планах и сама ответила  на  свой  вопрос.  Наше  единственное  оружие  -
правда. Здесь я не могу торговаться, не могу упрашивать или приказывать.
Претензии Масуля должны быть отвергнуты, в противном случае Поль никогда
не сможет без опаски править Маркой. Правда - это единственное, во что я
верю.
   - Ну,  а  я  нет,  -  прошептала  Андраде,  снова  почувствовав  себя
столетней старухой и пытаясь сделать вид, что это просто усталость. -  Я
сомневаюсь в силе такой правды. - Она обхватила пальцами чашу, глядя  на
свои браслеты, тонкими цепочками соединенные с кольцами. - Это  тревожит
меня. Как видно, мои методы против Ролстры бессильны.  -  Тут  она  дала
волю гневу и швырнула кубок на пол. - О Богиня! Почему он никак не может
умереть и оставить нас в покое?
   Мгновением позже она раскаялась в своей вспышке и  с  досадой  пожала
плечами.
   - Прошу прощения. Вы получите новый ковер взамен испорченного.
   Когда к Сьонед вновь вернулся дар речи, голос  ее  был  тихим,  почти
извиняющимся.
   - Миледи... Хотя я больше не ношу ни одного кольца, кроме подаренного
мужем, то, что вы дали мне, по-прежнему  незримо  присутствует  на  моих
пальцах. Скажите нам, что мы, по-вашему, должны делать.
   Более тронутая, чем она  могла  себе  представить,  Андраде  покачала
головой:
   - Я устала. Мы поговорим завтра.  -  Она  рывком  встала  на  ноги  и
пробормотала:
   - Неужели Уриваль еще не разбил эти проклятые палатки?
   Палатки уже стояли, и Уриваль отдавал распоряжения достать из  багажа
ковры, столы, кресла, кровати и другую  мебель.  Сегев  помогал  ему,  а
другие "Гонцы Солнца" нашли для Холлис кресло, в котором  она  могла  бы
отдохнуть. Сегодня у Сегева не было возможности еще раз дать ей  дранат,
и она начинала  чувствовать  его  нехватку.  Сегев  торопился  выполнить
порученное и наконец сбежал под предлогом того, что хочет поискать вина.
Он спрятался в тени неподалеку от белых палаток Андраде и вытащил пробку
из бутылки. Не доверяя ловкости своих рук, он не  стал  класть  траву  в
чашу, а насыпал порошок прямо в бутылку. У человека, который  раньше  не
получал наркотика, такой раствор не вызвал бы  ничего  более  страшного,
чем головная боль.
   К его возвращению белый шатер был полностью обставлен.  Леди  Андраде
покоилась в легком полотняном кресле, принесенном  верховным  принцем  и
верховной принцессой. Холлис сидела рядом. Сегев налил им вина  и  низко
поклонился каждому, как следовало вести себя простому "Гонцу  Солнца"  с
одним кольцом  в  присутствии  верховного  принца  и  высокопоставленных
фарадимов.
   - А вот и последняя новость этого  вечера,  -  тем  временем  говорил
принц Рохан. - Найдра опознала в трупе  того  самого  человека,  который
приходил к  ней  утром.  Кстати  говоря,  Пандсала  придумала  небольшой
заговор: никто в их  семье  не  умел  противиться  искушению  руководить
событиями.
   Верховная принцесса благодарно кивнула, когда Сегев налил ей вина.
   - Кажется, у нее был небольшой разговор с Киле, которая послала своих
людей прочесать весь Виз в поисках этого человека, в то время  как  люди
Пандсалы следовали за ними, как драконы за самкой оленя.
   - Ну, и что из этого вышло? - спросила Андраде.
   - Они шли за людьми Киле до самой ярмарки, а там тот, кто хотел найти
этого человека, нашел его. -  Сьонед  слегка  пожала  плечами.  -  Рохан
верит, что следует давать вещам идти своим чередом. Вот они и пошли.
   Сегев подивился, что они так свободно говорят при нем. Впрочем, здесь
его считали своим, "Гонцом Солнца",  членом  личной  свиты  Андраде.  Он
тихонько улыбнулся и занял место в тени, за креслом Холлис.
   - Человека Киле придется отпустить, -  добавил  Рохан.  -  Саму  Киле
обвинить не в чем. Она  действовала  по  приказу  Пандсалы.  И  хоть  мы
прекрасно знаем,  что  она  убила  бы  отца  самозванца  при  первой  же
возможности, это дела не меняет.
   - Опять мимо, - проворчала Андраде. - А что с этим  меридом,  который
не мерид?
   - Мы думали, что ты захочешь принять участие в его допросе, - деланно
небрежно сказал Рохан. Он  сделал  знак  Сегеву,  тот  шагнул  вперед  и
поклонился. - Пожалуйста, передай моему оруженосцу, чтобы он  сходил  за
этим человеком и привел его.
   - Сию минуту, ваше высочество.
   Пленника держали в лагере верховного  принца.  Пока  этот  человек  с
поникшей головой и связанными за  спиной  руками  сидел  у  костра,  его
одежда почти высохла. Оруженосец Рохана Таллаин  кивнул  стражам,  и  те
рывком подняли пленника на ноги. Его голова поднялась, и Сегев  чуть  не
задохнулся. Как сюда попал один из людей Миревы?! Он вспомнил  все,  что
успел услышать за сегодняшний вечер, и заставил себя успокоиться.  Нужно
было немедленно сообщить обо всем. Этот человек должен был  умереть  еще
до того, как раскроет рот и хоть слово скажет о Миреве, ее намерениях и,
что было бы хуже всего, о самом Сегеве. Юноша быстро отпрянул от  костра
и закусил губу. Мужчина не видел его, и при небольшом везении можно было
сбежать, не будучи узнанным.
   - Почистите его, - сказал Таллаин. - Его ждут верховный принц и  леди
Андраде.
   Сегев немного подождал, удостоверился, что полностью овладел голосом,
а потом сказал:
   - Пожалуйста, передайте леди Андраде мои извинения. Кажется,  поездка
утомила меня сильнее, чем я думал.
   Таллаин понимающе улыбнулся.
   - Я слышал, что путешествовать с леди Андраде несладко. Я  скажу  ей,
что ты отправился спать.
   - Благодарю, - ответил Сегев и пустился бежать.
   Отойдя  подальше  от  палаток,  он  несколько  раз  вдохнул  в   себя
прохладный ночной воздух.  Надо  было  полностью  успокоиться.  Конечно,
поняв, кто подослал убийц к отцу самозванца, он изрядно перепугался.  Но
когда Сегев спускался к реке, сердце у него колотилось совсем по  другой
причине. Юноша уже давно жил среди фарадимов и сумел привыкнуть  даже  к
самой леди Андраде. Но в  верховной  принцессе  было  нечто  такое,  что
заставляло его нервничать; от нее хотелось держаться как можно дальше.
   Оказавшись на берегу, он принудил себя забыть  об  этом  и  несколько
мгновений любовался тихой, усыпанной звездами поверхностью реки. По пути
в  Виз  им  не  пришлось  перебираться  через  водные  потоки,  и  Сегев
радовался, что ему не понадобилось притворяться, что его тошнит.  Мирева
научила его, как следует изображать обычную реакцию фарадимов  на  воду.
Да, Мирева научила его многому, но Андраде и растущее честолюбие научили
его  гораздо  большему.  Возможность  дурачить  обеих  женщин   радостно
возбуждала его. Он был первым из наследников Древней  Крови,  который  с
одинаковым искусством владел и магией диармадимов, и  магией  фарадимов.
Риалла предоставляла ему бесконечные возможности  для  применения  своих
даров; одной из  них  была  возможность  избавиться  от  этого  опасного
человека.
   Добравшись до излучины реки, он  пошел  вдоль  берега,  топча  ногами
гальку, глядя в зве