ссы. Но  гораздо  больше
ее  интересовали  подробности  того,  как  провели  лето  они.   Мааркен
постоянно связывался с ней, а несколько раз  Сьонед  сама  наблюдала  за
ними, стремясь убедиться в том, что Поль  действительно  вышел  живым  и
здоровым из катастрофы, разыгравшейся во время его подъема  на  скалу  у
замка Крэг. Но ей не терпелось самой услышать обо всем от мужа  и  сына.
Главным образом, от мужа - и предпочтительно в постели...
   Тут она вспомнила о том, что еще не все готово к  их  приезду,  бегом
спустилась с холма и, тяжело дыша, ворвалась в шатер. За огромным столом
Рохана  расположилась  Тобин,  составляя  меню  завтрака,   которым   по
регламенту ей предстояло  кормить  принцев  на  четвертый  день  Риаллы.
Принцесса подняла глаза на вошедшую Сьонед и улыбнулась.
   - Ты знаешь, что даже после стольких лет я не могу  придумать  ничего
лучшего,   чем   Камигвен?    Ее    организаторский    талант    остался
непревзойденным.
   - Весь Стронгхолд до сих  пор  держится  на  заведенном  ею  порядке.
Можешь представить себе, что бы она сделала из Скайбоула, попади он ей в
руки. Хотя нужно сказать, что Оствель ей мало чем уступает.
   - Что ты делаешь? - спросила Тобин, когда  Сьонед  открыла  сундук  и
стала рыться в его содержимом.
   - Надо кое-что найти. Хочу  устроить  Рохану  сюрприз.  Когда  Сьонед
достала два знакомых хрустальных кубка, Тобин рассмеялась.
   - Неужели те самые, которые ты купила здесь на ярмарке двадцать  один
год назад? Не может быть!
   - Они и есть. А когда приедет Давви, я раскупорю бутылку его  лучшего
моховичного вина и... Что там за шум?
   Обе женщины заторопились к выходу из шатра и высунули головы  наружу.
Сьонед спросила дежурного стража, что означает  вся  эта  кутерьма;  тот
небрежно приветствовал их и ответил:
   - Миледи, я думаю, что это приехал принц Давви. Послать оруженосца  и
попросить передать принцу приглашение прибыть к вам?
   Но она уже бежала навстречу брату, уворачиваясь от лошадей, повозок и
слуг, одетых в бирюзовое. Давви стал принцем  Сирским  после  гибели  их
близкого родственника Ястри, участвовавшего в войне с Роханом на стороне
Ролстры; Давви, хотя и не был рожден для этой  чести,  оказался  хорошим
правителем  и  надежным  союзником,  и  причиной  тут  были  не  столько
родственные узы, сколько дружба и общие взгляды на жизнь.
   Он отдавал приказ разбивать палатки, но  голос  сестры  заставил  его
обернуться. Давви был мало похож на нее, если не считать  зеленых  глаз,
которые радостно вспыхнули, когда он сграбастал ее в объятия.
   - Полюбуйся на себя - вот так верховная  принцесса!  Одета  в  старый
кожаный костюм для верховой езды, волосы - настоящий  кошмар,  сапоги  с
дырками... Просто беда с тобой, Сьонед!
   Она состроила ему гримасу.
   - Разве можно так грубо разговаривать с верховной принцессой?  Хорошо
выглядишь, Давви. Правда, немного располнел, но тебе это к лицу.  -  Она
шутливо похлопала брата по животу.
   - Уф-ф! Ну, я тебе это припомню! - Давви ущипнул ее за  подбородок  и
расхохотался. - Сьонед, ты только посмотри, кого я привез!
   Сьонед обернулась и увидела стоявших  рядом  Костаса  и  Тилаля.  Она
обняла обоих и заставила повернуться кругом.
   - Давви, и как тебе  удалось  произвести  на  свет  таких  красавцев?
Богиня свидетельница, сам ты вовсе не  красавец!  Костас,  ты  с  каждым
разом становишься все величественнее. А Тилаль... Да никак  ты  все  еще
растешь?
   - Нет, разве что вы стали меньше, -  откликнулся  он.  -  Но  я  вижу
только одно: женщину еще более прекрасную, чем раньше. Правда, Костас?
   - К великому сожалению остальных участниц Риаллы, -  ответил  старший
брат, сокрушенно качая головой.
   - Оставьте ваши комплименты  для  девушек,  чьи  сердца  вы  приехали
разбить, - возразила она.
   Племянники действительно были  очень  красивы.  Тилаль  казался  чуть
выше, пронзительные зеленые глаза выделялись на  его  лице,  обрамленном
пышными черными кудрями. Костас внешне ничем  не  напоминал  брата;  его
вьющиеся русые волосы были гладко зачесаны назад, под  широкими  бровями
поблескивали почти черные глаза. Он был мускулистее брата и шире  его  в
плечах, но таким же тонким в талии и бедрах. Сьонед тут же  решила,  что
заключит пари и на Костаса. Этой пары было достаточно,  чтобы  заставить
трепетать каждую незамужнюю женщину в  радиусе  пятидесяти  мер.  Сьонед
улыбнулась и сказала им об этом. Давви неодобрительно фыркнул.
   - Спасибо тебе! Они и  так  совсем  зазнались,  а  ты  их  поощряешь.
Пойдем-ка прогуляемся и поболтаем, а они для разнообразия пусть займутся
полезным делом и проследят за разгрузкой.
   Сьонед взяла Давви за руку, и  они  двинулись  к  реке.  Гуляя  вдоль
берега, брат и сестра тешили родительскую гордость и  говорили  о  своих
детях. Давви настоял, что сегодня вечером он устраивает у себя  семейный
обед.
   - У тебя и без того хватает забот, чтобы следить  за  тем,  как  двое
моих обжор уничтожают твои припасы!
   - Ну ладно. Но вино за мной! А сейчас расскажи, что тебя тревожит.
   - Неужели это так заметно? Ну что ж... Мне нужен твой совет, Сьонед.
   - Звучит серьезно...
   - Серьезнее некуда. Знаешь, Висла всегда мечтала  женить  Костаса  на
Гемме, но оба они и слышать об этом не хотели. Думаю, что причиной  тому
смерть ее брата Ястри. Но как бы то ни было, она  продолжала  оставаться
принцессой Сирской и жила в том же  доме,  где  прошло  ее  детство.  Мы
сделали для нее все возможное, даже выделили приданое на случай, если бы
она предпочла выйти замуж не за Костаса, а за кого-нибудь другого.
   - Ну, а сейчас  ей  в  приданое  досталась  вся  Оссетия.  Я  начинаю
понимать, что к чему... Но продолжай.
   - Все до ужаса просто. Мать Геммы была сестрой Чейла, и тот, за  кого
она выйдет замуж, станет принцем Оссетским. О  Богиня,  то  ли  мне  так
кажется, то ли это хуже всего, что было до сих пор...  Да,  кстати,  как
дела с самозванцем?
   - Потом, - покачала головой Сьонед. - Рассказывай о Гемме.
   Давви отвел в сторону ветку ивы.
   - Костас красив, а если захочет, может быть обаятельным. Кроме  того,
у него есть способности к управлению. И тем не менее он  набитый  дурак.
Как только пришло сообщение о смерти Иноата и Йоса.., ну.., в общем,  он
справился  с  этим  из  рук  вон  плохо.  Сьонед,  он   честолюбив,   но
недостаточно   умен,   чтобы   скрыть   это.   Будь    Костас    немного
сообразительнее, он воспользовался бы  возможностью  успокоить  Гемму  и
постарался бы  утешить  ее  горе.  Она  была  очень  привязана  к  своим
оссетским кузенам - возможно, потому что Иноат был намного старше. -  Он
умолк и задумался. - Гемма - девушка с характером и  временами  довольно
упрямая. Из тех, которые, приняв решение, потом никогда не отступают  от
него.
   -  Не  лучшее  качество  для  правителя...  Но  сейчас  это  неважно.
Продолжай. Он бегло усмехнулся.
   - Слышу речь верховной принцессы... Так о чем это я? Ах,  да.  Костас
не смог справиться с собой и во всеуслышание заявил, что они с Геммой во
время Риаллы поженятся. Она ответила на это так, как сделала  бы  на  ее
месте любая гордая и благородная девица. Сьонед,  она  наотрез  отказала
Костасу, а он с тем же упрямством поклялся, что  непременно  женится  на
ней и после моей смерти объединит Оссетию с Сиром.
   - Ничего себе... -  пробормотала  Сьонед.  Давви  наклонился,  набрал
горсть гальки и принялся бросать ее в воду.
   - Мне по душе эта девочка. Она заменила нам с Вислой  Риазу,  которую
мы потеряли во время Мора. Но я люблю ее не только поэтому. Когда  Гемма
не проявила интереса к Костасу как к будущему правителю Сира, я начал ее
уважать.
   - Да, временами с ним бывает трудно, - дипломатично заметила сестра.
   Давви фыркнул.
   - Скажи лучше,  что  временами  он  бывает  полнейшим  идиотом  -  за
примером далеко ходить не надо!  Гемма  вовсе  не  торопилась  замуж.  А
теперь она выскочит за первого встречного, только не за  Костаса.  Когда
два года назад умерла Висла, она очень помогла мне. Гемма  и  Данлади  -
дочка Ролстры от леди Аладры - мое  единственное  утешение  на  старости
лет.
   - Данлади?
   - Тихая девочка, светловолосая, очень застенчивая.  Странная  дружба,
потому что Гемма очень властная.
   - Еще страннее другое. Именно Ролстра вовлек Ястри в  войну,  которая
стоила ему жизни.
   - Я уже говорил, что у Геммы странный выбор  друзей  и  недругов,  но
мнений своих она не меняет. Они с Данлади однолетки; когда умерли  Ястри
и Ролстра, обе были детьми и обе стали своего рода изгнанницами. Сьонед,
они мне как дочери.
   Она опустилась на корточки и принялась подбирать гальку.
   - Знаешь, если Гемма будет брыкаться и голосить, Костасу  не  удастся
жениться на ней в Последний День. - Брат не  ответил,  просто  опустился
рядом, и Сьонед подняла испуганные глаза. - Ты хочешь сказать, что он не
постеснялся бы обесчестить Гемму и силой заставить выйти за него  замуж?
Рискованное предприятие. Закон на этот счет очень суров.
   - Похоже, именно это он и  задумал,  -  угрюмо  ответил  Давви.  -  Я
считал, что вы с Роханом что-нибудь придумаете. По правде говоря,  я  не
хочу, чтобы Костасу достались и Сир, и Оссетия. Костас мой сын, я  люблю
его, он хороший парень и сумеет управиться с тем,  что  я  ему  оставлю.
Но...
   - Но ты не полностью доверяешь ему, - тихо закончила она.
   - Ужасно говорить так о  родном  сыне,  правда?  Будь  на  его  месте
Тилаль, я не колебался бы ни секунды. Сьонед, вы с  Роханом  сделали  из
него хорошего человека.
   - Спасибо тебе и Висле, материал был отличный. Давви пожал плечами.
   - Перед тобой такая проблема не стоит. Правда, Поль пока еще  слишком
юн...
   -  Думаю,  разница  в  том,  что  Поля  с  рождения  готовили   нести
ответственность за два государства,  а  не  за  одно.  Костас  же  хочет
присоединить Оссетию просто из честолюбия, но плохо  представляет  себе,
чем это грозит.
   - Кроме того, Поль будет фарадимом, - тихо напомнил Давви.
   Сьонед испуганно воззрилась на брата.
   - Ты намекаешь, что Костас хочет, чтобы Гемма  нарожала  ему  "Гонцов
Солнца"?
   - Пожалуй. Сама знаешь, в роду принцев Оссетских это не новость.  Вот
вторая причина, по которой я не хочу, чтобы он  владел  двумя  странами.
Ему не слишком по душе большие возможности Поля. Не смотри на меня так -
ты прекрасно знаешь, что не он один такой. Поль будет верховным  принцем
и "Гонцом Солнца". Это сочетание приводит в трепет очень многих.
   Она швырнула камни в воду и вскочила.
   - Отец Бурь! Неужели это прекратится только тогда, когда  все  принцы
станут фарадимами?
   - Не знаю, - честно ответил он. - Опять же, будь на его месте Тилаль,
я бы не беспокоился. Он долго прожил у вас. Он не завидует, не обижается
и не боится ни вас, ни того, кем станет Поль. - Давви тяжело вздохнул  и
покачал головой. -  Сьонед,  я  иногда  думаю,  что  бы  сказали  о  нас
родители.
   Сьонед положила руку ему на плечо.
   - Ты лучше помнишь их, чем я. И что же, по-твоему, они сказали бы?
   Он смущенно замялся.
   - Наверно, что не стоило мне жениться на Висле. Если бы не это,  тебя
никогда не отправили бы в Крепость Богини.
   - И я никогда бы не вышла за Рохана, а ты никогда бы не стал  принцем
Сирским. Не глупи, Давви.
   - Ты была такая маленькая, - пробормотал он, не глядя сестре в глаза.
- Я не знал, как тебя воспитывать. А Висла...
   - Она хотела быть хозяйкой в новом доме. А я была не таким уж  легким
ребенком, - криво усмехнувшись, добавила она.  -  Мне  не  за  что  тебя
прощать, милый. Что было, то было. Мы делаем выбор, а потом смотрим, что
из этого получится. Мысль не новая, однако верная.
   Наконец он слегка улыбнулся.
   - Да, но события можно слегка подтолкнуть. Сьонед вернула ему улыбку.
   - Тогда подтолкни  Гемму  к  палаткам  Чейла.  Наверно,  он  ждет  не
дождется, когда же увидит свою наследницу.
   - М-да... Видно, все-таки тебе на роду было написано стать  верховной
принцессой.
   - Именно это я и твержу Рохану.
   - Я повторю ему эти слова при первой же встрече. -  Они  повернули  к
лагерю, но через миг Давви остановился у ивы и взял сестру за локоть.  -
Так что ты можешь рассказать про самозванца?
   - Не так уж много, - призналась она, перебирая узкие зеленые  листья.
- Конечно, он появится здесь и попытается предъявить свои права. Беда  в
том,  что  в  ту  ночь,  когда  родилась  Чиана,  здесь  стояла   полная
неразбериха.
   - Бьюсь об заклад, сейчас она рвет на себе волосы.
   - Если бы только это! В честь нашего приезда во дворце лорда Визского
давали обед, и Чиана пыталась обольстить  Чейна,  уговаривая  поддержать
ее. Как будто Чейн может всерьез относиться к этому  человеку...  -  Она
внезапно хихикнула. - Я думала, Тобин вот-вот лопнет!
   - От ревности? - недоверчиво спросил Давви.
   - От смеха! Теперь ты  понимаешь  положение  Чианы?  Если  самозванцу
поверят, все ее претензии пойдут прахом. Она просто в  бешенстве.  А  ее
поведение заставляет призадуматься даже тех, кто никогда не сомневался в
том, что она дочь Ролстры. - Она с досадой пожала плечами. - Если  бы  у
нее была хоть капля ума, она бы делала вид, что замечать соперника  ниже
ее достоинства. Но нет, она будет клянчить о поддержке каждого, не жалея
для этого ни улыбок, ни собственного тела.
   - Слава Богине, что Поль пока слишком юн, - усмехнулся Давви.
   - Да, но Рохана от нее не спасет ничто.  Давви,  у  нее  нет  никакой
логики! До нее  не  доходит,  что  Рохан  тоже  ни  за  что  не  поверит
самозванцу.
   - Может, она станет приставать к нему совсем по другой причине.
   - Гм-м... Как Янте на Риалле шестьсот  девяносто  восьмого  года?  Ты
знал, что Янте пыталась обольстить Рохана?
   - Нет. Но вижу, что ей это не удалось.
   Сьонед  быстро  отогнала  от   себя   воспоминание   пятнадцатилетней
давности: Рохан в Феруче, раненый, отравленный дранатом,  и  Поль,  плод
той ночи...
   Но брату она сказала совсем другое:
   - Конечно, нет. Однако  она  и  Чиана  два  сапога  пара:  они  будут
цепляться за мужчину даже тогда, когда их отпихивают  обеими  руками.  А
теперь пошли обратно. Тебе надо распорядиться насчет обеда и отдохнуть с
дороги. Будь любезен послать Чейлу записку  с  предложением  прислать  к
нему его наследницу. В лагере Чейла ее будут охранять так же  тщательно,
как Поля в нашем. А то и тщательнее.

***

   Вернувшись в шатер, Сьонед увидела, что там вовсю идут  приготовления
к импровизированной  вечеринке.  Оствель  обвел  глазами  ее  поношенный
костюм для верховой езды и тут же затолкал в комнату, где лежало платье,
подобающее верховной принцессе.
   - Ты что, забыла про прием для тех,  кто  уже  прибыл  на  Риаллу?  -
спросил он. - Оденься и причешись.
   - А без вечеринки никак нельзя? С этими  людьми  можно  поговорить  и
завтра.
   - Чем раньше, тем лучше. Переодевайся, да побыстрее, потому  что  они
могут быть здесь с минуты на минуту.
   - Ты специально придумал все это, чтобы помучить меня,  -  пробурчала
она и облачилась в выбранное Оствелем платье  из  синего  шелка.  Сьонед
обходилась без горничной, чем на первых порах шокировала мать Рохана. Но
причина здесь была самая прозаическая:  вся  ее  одежда  была  настолько
проста, что при  необходимости  позволяла  одеваться  в  мгновение  ока.
Поэтому она настояла, чтобы в их покои не входил никто, кроме нее самой,
Рохана и его оруженосца. Для всех прочих верховных  принцев  и  принцесс
уединение было вещью желательной; для Рохана и особенно для  Сьонед  оно
было самым главным.
   Она взяла в руки  лоскут  неплотно  связанного  шелка  и,  теряясь  в
догадках относительно его назначения, откинула полог.
   - Оствель, это очень красиво, но что с ним делать?
   - Это последний крик моды - вернее, станет им, как  только  остальные
женщины увидят его на тебе. - Он водрузил кусок шелка на голову  Сьонед,
распустил его по плечам и наконец собрал сзади, чтобы  открыть  лицо.  -
Эта штука называется "кружева", и ты создашь не только новую моду, но  и
новый промысел.
   - Какая я умная... - пробормотала Сьонед себе под нос. Она  потрогала
голубую шелковую паутинку в виде соединенных между собой цветков. -  Чей
промысел?
   - Твой собственный. Сегодня утром я нашел ткача, который делает такие
штуки пачками, купил сразу четверть его товара и посоветовал ему поднять
цену во время ярмарки. А он в благодарность за  твою  поддержку  обещает
переехать из Криба в Марку и обучить тамошних ткачей делать такие  вещи,
- довольно улыбнулся Оствель.
   - Ну ты и ловкач!  -  восхищенно  воскликнула  Сьонед.  -  При  нашей
монополии на торговлю шелком это же золотое дно!
   - Ну что ж, моя доля в этом промысле будет очень скромной  -  скажем,
всего пятьдесят процентов прибыли, - поклонился он.
   - Пятьдесят!
   В этот момент стали прибывать гости,  горевшие  нетерпением  отведать
хлеба, сыра, мяса и вина, стоявших на столах под открытым небом. Тобин и
Чейн пришли чуть позже остальных. На принцессе была такая  же  вуаль  из
темно-красного кружева, обрамлявшего ее точеные  черты,  как  сплетенные
лучи солнечного света. Завистливые взгляды других дам подтвердили полную
правоту хитроумного Оствеля; было ясно, что принцессы недолго  останутся
в одиночестве.
   Вечеринка была неофициальная, но не совсем дружеская.  Слишком  много
разногласий  накопилось  за  эти  три  года,  слишком   едкими   шутками
перебрасывались разные  компании.  Естественно,  собрались  все.  Ллейн,
опиравшийся на подаренную Роханом трость  с  головой  дракона,  сел  под
деревом. К  нему  присоединились  Клута  и  Чейл.  Старики  предоставили
молодежи  суетиться  и  болтать,  предпочитая  наблюдать  со  стороны  и
комментировать происходящее, пользуясь привилегиями  своего  возраста  и
опыта. Мийон Кунакский похвалил вуаль Сьонед так  непринужденно,  словно
на его границе  не  стояла  армия  Пустыни,  затем  извинился  и  отошел
поговорить с Кабаром и Велденом. Сделано это было не слишком тонко, но в
полном соответствии с расчетами Сьонед. Давви проводил время, беседуя со
своим  кузеном  Вологом  Кирстским,  напротив  которого   сидел   Саумер
Изельский.  Последний  выглядел  умиротворенным:   возможно,   в   таком
настроении он  поддержит  Рохана  и  отвергнет  требования  претендента.
Сьонед отдала должное такту брата и переключила внимание на атри.
   Казалось, в этом году их собралось больше, чем на предыдущих Риаллах;
многие приехали сюда подыскивать себе жен. Патвин с Холмов Каты, до  сих
пор  вдовевший  после  смерти  дочери  Ролстры  Рабий;  молодой  Сабриам
Эйнарский; Аллун из Нижнего Пирма; Тилаль из Речного Потока - юным  леди
было из кого выбирать. И это не считая наследных принцев вроде  Костаса,
которые тоже нуждались в невестах.
   Сьонед со  всеми  здоровалась,  потчевала  их  прекрасным  гиладским,
оссетским и сирским и благодарила Богиню за то, что Пустыня находится на
отшибе. Она давно бы взбесилась, если бы все эти люди  толпились  вокруг
круглый год, интриговали, злословили, ревновали и следили за  каждой  ее
улыбкой. Однако Чейн и Тобин были в своей стихии и не жалели своих  чар.
Тобин вовсю любезничала  с  молодым  Милошем  Фессенденским,  младшим  и
любимым сыном Пиманталя; видно  было,  что  двадцатилетний  юноша  готов
потерять  голову.  Сьонед  приветствовала   взглядом   ее   политическую
мудрость. Поддержка Фессендена много значила. Чейн  собрал  вокруг  себя
Велдена, Мийона и Кабара и заговорил о мечах и конях.  Эта  беседа  тоже
была  задумана  заранее:  надо  было  заставить  гордых  молодых   людей
постараться произвести впечатление на знаменитого лорда  и  похвастаться
своими знаниями. Молодежь флиртовала, люди постарше  потягивали  вино  и
беседовали; к закату вино  кончилось,  и  Оствель  приказал  подать  еще
несколько  бочонков.  Беседуя  с  принцессой  Аудрите  о  Поле,   Сьонед
вспомнила, что не видит здесь трех  лиц.  Аудрите