е ждать.  Можешь  ты
сказать то же самое о Найдре, которая не в состоянии связать двух слов,  или
Пандсале, которая никогда не говорит того, что думает - если думает  вообще?
А что касается Леналы, так нам обоим известно, что она  просто  не  способна
думать. Но Янте ты знаешь. А - Янте знает тебя. - Про себя же Палила мечтала
поскорее избавиться от девчонки,  из-за  которой  у  нее  земля  горела  под
ногами...
   Словно подслушав ее тайную мысль, Ролстра улыбнулся и сказал:
   - Ты тоже своего не упустишь: спишь и видишь, как бы удалить ее из  замка
Крэг.
   Палила улыбнулась принцу, мысленно проклиная его проницательность.
   - Ее отъезд послужит на благо и твоей чести, и твоему могуществу.
   - Что ж, возможно, это будет Янте, - задумчиво промолвил Ролстра.
   Криго тихо произнес какое-то  слово,  и  лицо  юного  принца  исчезло  из
пламени. Ролстра грозно обернулся.
   - Не  забывайся,  "Гонец  Солнца"!  Я  не  отпускал  тебя.  Ночь  еще  не
закончилась.
   - Я... Прошу прощения, ваше высочество, - пробормотал Криго, держа свечку
обеими руками.
   - Янте и в самом деле умная девушка, - сказал Ролстра Палиле. - Только не
чересчур ли?
   - Она будет править мужем, а  ты  будешь  править  ею.  -  Палила  пожала
плечами. - Мой повелитель, в Стронгхолде достаточно  шпионов,  чтобы  ни  на
мгновение не упускать ее из виду. А все,  что  от  нее  требуется,  это  для
страховки родить пару сыновей, которые будут приходиться тебе внуками.
   Ролстра рассмеялся.
   - Дай Богиня, чтобы эта мысль не пришла ей в голову и чтобы  девчонка  не
догадалась об ожидающей ее чести до самой Риаллы в Визе! Дорогая, ты мне там
понадобишься.
   - Как прикажете, ваше высочество, - ответила она по этикету, но прибавила
к этому улыбку, которая намекала на то, что дама ждет приказания отправиться
в спальню. Впрочем, Палила улыбалась от души. Она с  облегчением  убедилась,
что с честью вышла из трудного положения.
   Ролстра снова рассмеялся и положил ладони на плечи Криго.
   - Теперь можешь гасить Огонь и готовиться скользнуть по  лунному  лучу  в
Стронгхолд.
   Но внезапно  Криго  вскрикнул  от  боли.  Пламя  свечи  рванулось  вверх,
образовав извивающийся столб Огня с  когтями,  зубами  и  крыльями  дракона.
Палила взвизгнула: в пламени  появлялись  и  исчезали  лица  Ролстры,  Янте,
Пандсалы, ее самой, принца Рохана, Зехавы  и  незнакомой  девушки  в  облаке
огненных волос. Дракон поднялся на дыбы, зарычал, и  пламя  охватило  рукава
рубашки Криго. Ренегат рухнул на пол, хватая воздух скрюченными пальцами,  а
в бесновавшемся огне по-прежнему метались видения...
   Ролстра чертыхаясь сорвал с окна штору и накинул ее на фарадима. Дракон и
Огонь исчезли. Верховный принц поднял бесчувственное тело Криго,  подошел  к
двери и пинком открыл ее. Вышвырнув потерявшего сознание  "Гонца  Солнца"  в
прихожую, он гаркнул слугам:
   - Уберите его отсюда! - Затем он с грохотом захлопнул дверь и  вытер  пот
со лба.
   Палила дрожала всем телом. Глаза ее были закрыты. Она никогда  ничего  не
боялась - разве что потерять свою красоту, но столб огня  почти  парализовал
ее. Палиле казалось, что вся комната  охвачена  пламенем,  что  огонь  лижет
шторы и деревянные  панели,  пожирает  ее  волосы,  плоть  и  кости,  и  она
поражалась, почему до сих пор жива. С жалобным криком женщина обхватила себя
руками, чувствуя, как в ее чреве шевельнулся и забился испуганный младенец.
   - Все в порядке, - сказал стоявший над ней Ролстра. -  Палила,  прекрати!
Ты повредишь ребенку.
   Она подняла взгляд и  снизу  вверх  посмотрела  на  высокого  и  сильного
принца. Пальцы Палилы впились в тунику Ролстры, и она застонала,  когда  тот
подхватил ее на руки, чтобы отнести в постель.
   - Палила, успокойся, - приказал он.
   Она вцепилась ногтями ему в грудь, разорвала шелковую тунику,  и  секунду
Ролстра изумленно  смотрел  на  нее,  а  потом  оглушительно  захохотал.  Ей
казалось, что вокруг все еще бушует пламя, но на самом деле оно существовало
только в ее воображении, жило в ее  теле,  пожирало  его  изнутри...  Раздев
женщину, Ролстра скрутил в жгут длинные волосы Палилы и обвил этим жгутом ее
шею.
   - Значит, страх пламени может заставить тебя сгореть,  да?  Напомни  мне,
чтобы я изменил способ смертной казни, - нежно промурлыкал он. - Надо  будет
кого-нибудь сжечь заживо и приказать тебе смотреть на эту картину. А  я  тем
временем буду любоваться тобой. Только представь  себе  костер,  на  котором
горит беззащитный мужчина или женщина. Какое знойное, какое жаркое  пламя...
- бормотал он, закидывая Палиле голову и затягивая жгут на ее шее.  Горячие,
влажные губы принца жгли женщине рот, она со стоном пыталась втянуть в  себя
последний глоток воздуха, а Ролстра  смеялся  от  удовольствия.  -  Думай  о
пламени. Палила...

Глава 4

   Принц  Зехава  пришел  в  себя  утром  третьего   дня.   Опытному   воину
понадобилось лишь  несколько  мгновений,  чтобы  догадаться,  что  раны  его
смертельны. Андраде, сменившая у его постели ненадолго задремавшую Милар, по
выражению черных глаз принца поняла, что тот знает о приближающемся конце.
   - М-да, - выдохнул он, насмешливо выгнув  бровь.  -  Драконоборец  сражен
драконом. Что ж, Андраде, лучше  так,  чем  от  болезни  или  от  вражеского
меча...
   - Ты прав, Зехава. Если будет больно, скажи мне. Я помогу.
   - Нет, не больно. По крайней мере, мне. - Он снова закрыл глаза и кивнул.
- Хорошее питье. Снимает боль  и  в  то  же  время  не  затуманивает  разум.
Спасибо, Андраде. Но я боюсь, что на Милар оно не подействует.
   - Даже время бессильно залечить боль, которую чувствует женщина, теряющая
такого мужа, как ты, Зехава.
   Зехава удивленно посмотрел  на  свояченицу,  и  по  его  губам  пробежала
улыбка. Но сказал принц только одно:
   - Хочу видеть сына. - Я пошлю за ним.
   - Одного. Ты слышишь меня, Андраде? Одного. Рохан не заставил себя ждать.
Темные круги залегли под его глазами,  лицо  осунулось.  Андраде  помедлила,
следя за тем, как он садится и берет отца  за  руку,  а  затем  оставила  их
наедине.
   Рохан переплел пальцы с холодными пальцами Зехавы.
   - Я здесь, отец.
   Рука Зехавы сжалась.
   - Есть вещи, о которых мы должны поговорить. Ты наконец выслушаешь меня?
   - Я всегда слушал.
   - А потом делал по-своему. Больше тебе меня слушать не придется, так  что
будь внимателен. - Зехава облизал  губы  и  скорчил  гримасу.  -  Нет,  меня
погубят не когти дракона. Я умру от жажды и голода. Дай попить.
   Рохан взял кусок белого шелка, опустил его в воду и выжал на  губы  отца.
Только это и было дозволено Зехаве; стоило что-нибудь проглотить, как у него
начинало жечь  внутренности.  Андраде  приказала,  чтобы  принцу  не  давали
ничего, кроме ее настоек, которые снимали боль прежде, чем вызывали ее.
   Зехава втянул в себя несколько капель, скривился и закрыл глаза.
   - Никому не доверяй, Рохан. Особенно меридам. А пуще всего  -  верховному
принцу. Мериды только и ждут удобного момента, чтобы напасть на тебя.  Принц
тоже.
   - Знаю, - ответил Рохан. - Скорее всего, мериды попытаются прощупать меня
следующей весной. Я подумал, что следовало бы сначала для вида  подраться  с
ними, а потом заплатить выкуп. Я знаю, что это рискованно, -  признался  он,
глядя в расширившиеся от негодования отцовские глаза. -  Они  купят  на  эти
деньги оружие и припасы, а затем достаточно обнаглеют,  чтобы  броситься  на
нас всем скопом. Но только этого мне и надо. Чтобы  разгромить  нас,  им  не
хватит сил - это я обещаю.  Однако  затем  они  затихнут  надолго,  если  не
навсегда. Боюсь только, что придется потратить слишком  много  денег,  чтобы
заставить их сделать то, чего я жду.
   - Заплатить выкуп! Ничего себе! - Затем  Зехава  издал  короткий  смешок,
больше похожий на кашель. - Попробовал бы я заикнуться об этом! Моя гордость
никогда не позволила бы этого. Но я должен  доверять  тебе,  правда,  Рохан?
Посмейся за меня, когда они побегут с поля битвы!
   - Обязательно...
   Зехава кивнул и сменил тему.
   - Скоро тебе понадобится жена.
   Рохан едва заметно усмехнулся.
   - Я обещаю, что она будет хороша  собой,  так  что  внуки  у  тебя  будут
красивые.
   Зехава благодарно улыбнулся в ответ. Белые зубы  казались  ослепительными
на фоне черной бороды, в которой внезапно появились серебряные волоски.
   - Хороша она будет или нет,  обращайся  с  ней  так  же,  как  со  своими
драконами. Тщательно подготовься к встрече и смотри на невесту с уважением и
восхищением. Усыпи ее подозрительность, польсти ее гордости, а тем  временем
вызнай ее слабые и сильные стороны. Но самое главное - поточнее выясни,  кто
ее хозяин.
   Рохан вспомнил о лице в пламени и ничего не сказал.
   - Обещания принца умирают  вместе  с  ним,  -  продолжил  Зехава,  слегка
заворочавшись в постели. - Скоро тебе придется  объехать  свои  владения.  К
мелким лордам можешь послать вместо себя Чейна, к крупным поезжай  сам.  Они
должны  почувствовать  твою  руку,  как  чувствовали  мою:  Но  не   вздумай
откупаться и от них!
   - Нет. Не буду.
   - Хотелось бы мне  повидать  твою  жену,  -  с  досадой  вздохнул  он.  -
Удостовериться, что она не чересчур красива. Собственная красота  -  сильное
искушение. Она  будет  больше  думать  о  себе,  чем  о  тебе.  Единственное
исключение из этого правила - твоя мать.
   - Да, отец.
   - Твое настоящее богатство, Рохан, это твои дети. - Жгучие  черные  глаза
скосились куда-то в угол комнаты. - По крайней мере, так было со мной.
   От этих неслыханных слов у Рохана защипало глаза.
   - Правда? - хрипло спросил он. - Я знаю, ты мечтал о  другом  сыне.  Тебе
больше подошел бы кто-нибудь вроде Чейна.
   - Просто я лучше понимаю таких людей, - признался Зехава. - А  ты  так  и
остался для меня загадкой. От этого все мои страхи. Я оставляю тебе  сильное
государство, которое строили четыре поколения. Береги его, Рохан.
   - У меня свои пути, отец. Но я обещаю удержать то, что принадлежит нам.
   - Тебе, - резко поправил Зехава. - Я оставляю все тебе одному. Вплоть  до
последней песчинки. Помни это. Тебе придется выдержать множество битв, чтобы
не отдать врагу ни пяди своей земли.  И  эти  битвы  мне  тоже  хотелось  бы
увидеть. - Он сделал паузу, поднял  глаза  и  слегка  улыбнулся.  -  Я  ведь
никогда не говорил тебе, какой день  был  самым  счастливым  в  моей  жизни,
правда? День, когда мой сын, усердный  школяр,  залил  кровью  меридов  свои
доспехи простого конника...
   - Я знаю, хоть ты и не сказал мне ни слова.
   - Что ж, желаю  тебе  стать  более  искусным  лжецом,  чем  я,  -  лукаво
усмехнулся Зехава.
   - Только не с теми, кого я люблю, - твердо возразил Рохан.
   - Ты так думаешь?
   Он крепче сжал руку отца.
   - Да. Ведь именно это помешало нам узнать друг друга. И все же,  несмотря
ни на что, я очень люблю тебя.
   Прежде чем старый принц заговорил снова, падавший  на  кровать  солнечный
зайчик успел заметно отползти в сторону.
   - Жаль, что до сих пор мы не удосужились поговорить по душам.
   - Зато мы говорим так сегодня,  а  это  самое  важное.  -  Рохан  пытался
заставить себя поверить в сказанное и забыть о том, как он приходил к  отцу,
но натыкался на непонимание...
   - Если у тебя будут дочери - а я надеюсь на это - знай, что  нет  большей
радости у мужчины, чем дочка... - Зехава закашлялся, и Рохан снова подал ему
кусок мокрого шелка. Отец благодарно кивнул и продолжил:
   - Балуй их так же бессовестно, как я баловал  Тобин.  Укрощать  женщин  -
дело их мужей.
   Рохан фыркнул.
   - Как я понимаю, Чейну это не слишком удается! Зехава тихонько засмеялся.
   - Посмотрим, как это удастся тебе! Не оскорбляй гордость жены, но дай  ей
понять, кто хозяин в постели. Ты когда-нибудь имел дело с женщиной?
   Рохан вспыхнул, проклиная себя за стыдливость.
   - Я не совсем невежда в таких делах...
   - Замечательно уклончивый ответ. У тебя просто талант на них.  Как  бы  я
хотел увидеть девушку, которая сделает тебя мужчиной. Но важно, чтобы  и  ты
сумел сделать ее женщиной. Твоей женщиной.
   Рохан  снова  подумал  о  серьезном,  сосредоточенном  лице,  обрамленном
огненно - золотыми волосами, и снова ничего не сказал.
   - Будь любящим сыном, но не позволяй матери вмешиваться в  твои  дела.  -
Твоя жена будет здесь принцессой. Она не должна попасть под каблук Милар.
   - Я уверен, что мать все поймет.
   - Пока она понимает только одно: что я умираю.
   - Она очень любит тебя, - прошептал Рохан. - Хотел бы я, чтобы мне так же
повезло с женой. Зехава тихо вздохнул.
   - Отвези мой пепел в Ривенрок и вытряхни его в морду  проклятому  старому
дракону, который убил меня.
   - Я сделаю лучше, - пообещал Рохан. - Смешаю пепел вас  обоих  и  позволю
ветру разметать его по Пустыне. Черные глаза сверкнули.
   - И ты смеешь утверждать, что не самый непокорный сын  на  свете?  Ладно,
будь по-твоему. Это мне по душе. Два старых дракона...
   - Именно так, - с улыбкой подтвердил обрадованный  Рохан.  Слава  Богине,
Зехава не стал спрашивать, сможет ли сын убить дракона.
   - Теперь дай мне немного поспать, а  потом  пришли  мать.  Ты  будешь  ей
нужен, Рохан. У Тобин будет Чейн, у тебя - обязанности, а у Мил не останется
ничего. - Его голова ушла в подушки. - Бедная Мил. Бедная  моя  любовь...  -
Зехава с минуту помолчал, а потом повторил:
   - У тебя будут обязанности. Хорошо, что тебе придется справляться с  ними
в одиночку. Это жестоко, но необходимо. Крепись, сын,  и  держись  достойно.
Даже жена не сможет разделить с тобой бремя власти. Ищи себе такую  женщину,
которая сумеет понять это.
   Рохан немного помолчал, а затем решился.
   - Я уже нашел себе жену.
   У Зехавы загорелись глаза, он попытался сесть, но тут же со  стоном  упал
на подушки. Рохан не бросился  к  отцу  на  помощь,  зная,  что  это  только
рассердило бы старого принца.
   - Кто она? - властно спросил Зехава. - Как ее имя?
   - Сьонед, - пробормотал Рохан.
   - Мать знает?
   - Никто не знает, кроме Андраде. Улыбка медленно сползла с губ Зехавы.
   - Ах, Андраде? Ну-ну. Наша семейная ведьма... Не дай ей заманить  себя  в
ловушку. Она хитра и заботится только о собственной выгоде.
   - Знаю. Но за эти годы я у нее кое-чему научился. -  Он  улыбнулся  отцу,
глядя на него сверху вниз.
   Зехава снова едва не рассмеялся, но приказал себе  успокоиться:  малейшее
движение отзывалось в нем болью.
   - Дьявол Бури! Ах, как бы я  хотел  посмотреть,  что  за  принц  из  тебя
получится! Оказывается, я совсем не знал тебя, Рохан. Обещай мне, что будешь
разговаривать со своими сыновьями чаще, чем я с тобой.
   Ответа не требовалось, поэтому Рохан просто кивнул. Затем он поклонился и
прижался губами к руке отца в знак преданности и любви. Глаза жгло. Борясь с
подступающими слезами, он сказал:
   - Теперь отдохни. Немного погодя я пришлю к тебе мать. - С этими  словами
он покинул комнату.
   Придя в свои покои, Рохан сбросил маску почтительного сына и  остановился
перед открытым окном, глядя на роскошные сады,  любимое  детище  матери.  Он
сделал то, что обещал себе: успокоил тревогу  отца  и  дал  ему  возможность
умереть с миром. Зехава больше не боялся ни за сына, ни за свои  земли.  Это
могло бы случиться намного раньше, если бы Рохан смог преодолеть свой страх.
   В Стронгхолде стояла полная тишина. Ее осмелятся нарушить  только  тогда,
когда Зехава умрет и отгорит погребальный костер. Рохану  казалось,  что  он
очутился в призрачном, безмолвном потустороннем мире,  где  не  осталось  ни
одного живого существа. Единственной реальностью  здесь  было  только  одно:
огонь. Догорающий огонь отцовской жизни;  пламя,  которое  поглотит  останки
Зехавы; сигнальный костер на Пламенной башне, который будет погашен, а затем
зажжен вновь; и увиденное им лицо в  обрамлении  сверкающих  огненно-золотых
волос. Ныне бесплотный дух в мире теней, Рохан мог позволить себе  думать  о
пламени: оно не рассеивало тьму. Пламя могло сделать его принцем,  мужем  и,
возможно, любовником. И все же оно было недостаточно сильным, чтобы  пролить
свет на его, Рохана, будущее.
   Он слушал тишину и следил за тенями,  которые  отбрасывали  росшие  внизу
деревья. Ему следовало думать о том времени, когда вспыхнувший на  Пламенной
башне огонь разнесет по Пустыне весть о новом  принце.  Следовало  думать  о
прибытии невесты, о страданиях матери, о наследстве, которое оставит  Зехава
сестре и племянникам...  О  сотне  мелочей,  связанных  с  похоронами,  и  о
миллионе более серьезных вещей, касавшихся того, как жить дальше.  Но  Рохан
пребывал среди теней Стронгхолда, ожидая возвращения огня.
   Древняя легенда гласила, что много-много лет назад,  когда  мир  еще  был
совсем юным, Богиня научила первых  "Гонцов  Солнца"  сплетать  лучи  света.
Огонь, которому было лестно стать родоначальником нового искусства, заключил
договор  с  братом  Воздухом  и  сестрой   Землей,   что   фарадимы   смогут
беспрепятственно творить свою магию. Но их непокорная сестра Вода отказалась
присоединиться к согласию, поскольку была непримиримым врагом Огня; хотя она
и не могла воспрепятствовать "Гонцам Солнца" мысленно скользить  над  собой,
но зато успешно противилась попыткам перебраться через  себя  их  физическим
телам. Мирную Землю,  постоянно  занятую  собственными  делами,  не  слишком
беспокоило то, что творилось над ней, однако капризный Воздух иногда  слегка
подыгрывал Воде и насылал яростный шторм, стоило беспечному  фарадиму  выйти
под парусами в открытое море. Впрочем, и без всякой помощи извне Вода  брала
свое каждый раз, когда "Гонцу Солнца" приходилось в лодке переплывать реку.
   Вот потому-то десять "Гонцов Солнца" из свиты невесты уныло  смотрели  на
широкую  гладь  Фаолейна  и  глотали  слезы.  Камигвен  натянула  поводья  и
уставилась на бурно несущийся поток.
   - Этого я не ожидала, - заявила она.
   - Подумаешь, есть о чем говорить! Какая-то жалкая  речушка!  -  засмеялся
Оствель.
   - Жалкая?
   - Мы сделали крюк в тысячу мер, чтобы переправиться в самом узком  месте,
- напомнил он. Сьонед вздохнула.
   - Делать нечего. Иначе я прибуду в Стронгхолд позже назначенного срока.
   Когда Оствель засмеялся еще раз, Ками чуть не заплакала.
   - Ох, перестань!  Ты  не  знаешь,  что  такое  смотреть  на  эту  реку  и
предвкушать смертельные муки!
   - А ты не знаешь, что такое плыть под парусом в Кирст-Изель, когда солнце
в зените, ветер дует в спину, паруса надуты, палуба покачивается под  ногами
и...
   - Оствель, пожалуйста! - взмолилась Сьонед. Оствель подмигнул ей.
   - Что ж,  значит,  ты  едешь  в  самую  подходящую  для  тебя  страну,  -
поддразнил он, сунул поводья Ками и соскользнул с  лошади.  -  На,  подержи,
пока я договорюсь с паромщиком о плате за перевоз!
   Камигвен еще раз боязливо посмотрела на реку и пробормотала:
   - Почему они до сих пор не построили мост?
   - Это было бы слишком просто, - еще  раз  вздохнув,  ответила  Сьонед.  -
Оствель говорит, что сначала переправит нас, а  потом  вернется  за  вещами.
Очень любезно с его стороны дать нам время оправиться.
   - Неужели мне еще раз придется испытать этот ужас  на  обратном  пути?  -
простонала Ками. - Уж лучше я навсегда останусь с тобой в Пустыне! Ты только
погляди на этот хлипкий паром!
   - Ну, на вид он не такой уж хлипкий, - возразила Сьонед. Девушка пыталась
говорить уверенно, но на самом деле сильно трусила. Она спешилась, желая как
можно дольше чувствовать под ногами надежную, твердую землю, и помогла Меату
выcтроить гуськом ждавших переправы лошадей.
   Когда Оствель вернулся с паромщиком, Ками спросила старика:
   - Почему здесь нет моста?
   - Моста, леди? Какой здесь может быть мост? - Он гордо указал на реку.  -
Каждую весну она раздувается, как стельная олениха, и вода доходит  до  стен
моего дома! Мой дед однажды осенью построил здесь мост, который  продержался
до самой весны. А весной леди Р