здешний  воздух,  -  с  гримасой  отвращения
ответила Пандсала. -  Женщины  размножаются,  потому  что  высиживают  одних
дочерей.
   - Отнюдь не все.
   Пандсала нахмурилась, а затем уставилась на сестру. Янте засмеялась.
   - Если у Палилы родится сын - едва ли, конечно, но все бывает на свете  -
я присмотрела здесь нескольких девушек с тем же сроком беременности, что и у
нее.
   - Почему бы не сделать с ней то же, что она сделала с бедной Сурией?
   - Я думала и над этим, - призналась Янте. -  Но  слуги  Палилы  абсолютно
преданы ей - одна Богиня знает, почему! Она спит  либо  с  отцом,  либо  под
охраной стоящих у дверей стражников, а еще две женщины  ночуют  на  полу  ее
комнаты. Она никогда никуда не ездит, не покидает замка, не ходит с  нами  в
баню и даже не ест того, что не приготовлено ее собственными  слугами.  Если
ты сможешь придумать, как справиться с этим, я сниму перед тобой шляпу!
   - Я всегда знала, что ее "нежный желудок" - это только отговорка...
   - Она доверяет нам не больше, чем мы ей. Строит глазки и делает вид,  что
все мы здесь лучшие друзья. Я не знаю, кого она хочет одурачить,  но  только
отец здесь ни при чем!
   - Отцу наплевать на нас - за исключением тех случаев, когда  нам  удается
его насмешить. Янте, я так устала  смешить  его!  Скорее  расскажи,  что  ты
придумала.
   - Избавиться от Палилы мы можем только одним способом - перещеголяв ее  в
лицемерии. Ты ведь знаешь, что она собирается продать  нас  самому  знатному
покупателю,
   - Я бы с удовольствием вышла замуж за кого угодно, лишь бы  вырваться  из
этого курятника! - Она махнула рукой в сторону лужайки, на которой резвились
сводные сестры.
   Янте медленно шла вдоль усаженной колючими кустами стены, пока  не  нашла
розу ярко-фиолетового цвета.  Она  сорвала  цветок  и  провела  его  нежными
лепестками по щекам и губам.
   - Нет ничего плохого в том, чтобы самой подобрать себе мужа. Но  вспомни,
кто в последнее время присылал к нам послов? Принц Виссарион. Что  ж,  жених
хоть куда - для тех, кому по душе разврат. А потом был этот шепелявый  идиот
от принца Айита. Тебе  хочется  пополнить  собой  список  его  умерших  жен?
Скольких он похоронил - кажется, четырех?
   - Пятерых. Не хуже отца, - злобно  фыркнула  Пандсала,  но  в  ее  темных
глазах появился страх. - Прекрасно.  Значит,  вот  что  ты  придумала:  если
Палила родит сына, попробовать найти способ подменить его девочкой?
   - Если у отца появится наследник, нам достанется меньше, чем ничего.
   - Я знаю. - Пандсала поддала носком туфельки комок влажной земли. - Янте,
но мы ведь говорим о нашем брате.
   - Тебя волнует, что принц вырастет  сыном  дворцового  слуги?  Сала,  нам
впору Задуматься о собственном будущем.  Если  богатство  отца  разделят  на
семнадцать частей, это будет очень  скверно,  но  стоит  появиться  на  свет
мальчику, и мы не то что семнадцатой -  сотой  доли  наследства  не  увидим!
Конечно, тебе, мне, Найдре и этой  идиотке  Ленале  достанется  больше,  чем
прочим, поскольку мы принцессы. Но пять сотых, даже помноженных на пять, это
тоже почти ничто. - Она смяла розу в ладони. - А если  у  Ролстры  не  будет
сына, ему придется выбирать следующего верховного принца из наших сыновей.
   Глаза Пандсалы на мгновение  сузились,  но  она  тут  же  спохватилась  и
постаралась взять себя в руки.
   - Не только Палила может родить ему  сына,  найдутся  и  другие.  Знаешь,
Янте, наверно, лучше всего было бы кастрировать его!
   Младшая сестра залилась смехом.
   -  Вот  это  да!  А  кто  обзывал  меня  авантюристкой?   Пандсала   тоже
расхохоталась.
   - Не правда! Я только говорила, что у нас обеих практический склад ума...
   Принцессы продолжали прогулку в обоюдном согласии, но никто из них больше
ни словом не обмолвился ни о будущих сыновьях, ни о человеке, который должен
был стать их отцом.
   Верховный принц - который вовсе не был так равнодушен  к  своим  дочерям,
как  они  думали  -  сидел  за   письменным   столом   в   своем   кабинете,
располагавшемся в высокой башне над садом. О том,  что  Ролстре  сорок  пять
лет, можно было догадаться лишь  по  одному-двум  седым  волоскам  в  темной
шевелюре, паре морщинок в уголках светло-зеленых  глаз  и  новой  дырочке  в
поясе. Он был удивительно хорош в  юности  и  стал  очень  видным  мужчиной;
возраст только красил его. Но годы абсолютной власти наложили  отпечаток  на
выражение его глаз: оно стало надменным, циничным и презрительным.  Все  эти
чувства читались сейчас во взгляде,  устремленном  Ролстрой  на  его  самого
высокооплачиваемого, хотя и не самого доверенного слугу.
   - Вот что... Значит, старый дракон умирает. Это верно, Криго?
   - Да, ваше высочество. Он страшно изранен и теперь  лежит  в  постели,  с
которой никогда не поднимется.
   - Гм-м... - Ролстра постучал указательным пальцем по губам и обернулся  к
Криго. - Ты выглядишь усталым. Слишком много позволил себе?  Или,  наоборот,
слишком мало?
   Мужчина склонил светловолосую голову.
   - Я... прошу прощения за свое состояние, ваше высочество.
   - Пойди проспись. Вернешься, когда взойдет луна. Я хочу послать сообщение
нашему агенту в Стронгхолде. Но ты должен поберечь себя,  Криго,  -  добавил
он, улыбнувшись одними губами. - Не у каждого принца есть ренегат-фарадим.
   Это  напоминание  заставило  ссутулиться  худые  плечи  Криго.  Несколько
мгновений Ролстра изучающе смотрел на него, думая о том, что скоро  придется
искать себе другого перебежчика из  стана  "Гонцов  Солнца".  Криго  начинал
сдавать.
   - Иди,  -  приказал  принц,  встал  и  подошел  к  окну.  Дверь  бесшумно
закрылась, и Ролстра остался один. Он любовался дочерьми,  видел  сверкавшие
на солнце каштановые волосы Палилы и гадал, какие  мысли  бродят  сегодня  в
этих прелестных головках. Ролстра понимал, что принцессы  достигли  опасного
возраста: они слишком взрослые, чтобы играть в куклы и  забавляться  играми,
слишком взрослые, чтобы им можно было угодить шелками  и  драгоценностями  -
любимыми игрушками дурочек. Янте и Пандсале требовался глаз да глаз,  потому
что они были умнее прочих. Женщинам мозги только во вред...
   Он подумал, есть ли мозги у этого юного князька. Сын  старого  дракона  и
племянник грозной леди Андраде; возможно, у  него  есть  голова  на  плечах.
Ролстра надеялся, что не ошибся. Это сделало бы жизнь верховного принца куда
более интереcной.
   Любопытно,  знает  ли  Андраде  о  Криго  или  дранате.  Так   называлась
неприметная травка, росшая только  на  высочайших  вершинах  Вереша.  Будучи
сваренной,  высушенной,  очищенной  и  стертой  в  порошок,  она   оказывала
сильнейшее возбуждающее действие. Криго был рабом этого зелья,  а  поскольку
Ролстра владел его запасами, "Гонец Солнца" стал  рабом  верховного  принца.
Ах, какая жалость, что этот полезный человек так быстро износился...
   Глубоко вдыхая в себя влажный воздух речной долины, Ролстра думал о сухом
зное Пустыни и улыбался. Одна из его дочерей скоро узнает, как выживают люди
в  этом  аду.  Может  быть,  множество  дочерей  -  это  не   проклятие,   а
благословение  Богини?  Принц  Зехава  скоро  умрет;  поздним  летом,  после
Избиения новорожденных дракончиков, все увидят,  что  новый  принц  не  чета
старому. А осенью на Риаллу Рохан сыграет свадьбу с одной из принцесс  и  не
успеет оглянуться, как будет плясать под дудку ее отца...
   Ролстра расправил сильные  плечи  и  улыбнулся.  Воспоминания  о  Риалле,
устраивавшейся на берегу залива  Брокуэл,  были  приятными.  Именно  там  он
провел медовый месяц с Палилой. Но он тут же напомнил себе, что беременность
вскоре обезобразит  его  любовницу.  Ролстра  предпочитал  стройных  женщин.
Однако если Палила родит ему сына... Он ударил себя по губам, боясь спугнуть
удачу. В самом деле, после рождения семнадцати дочерей надеяться на чудо  не
приходилось.
   Так кто же из  них  станет  невестой  Рохана?  Найдра?  Вполне  возможно.
Ленала? Едва ли. Пандсала или Янте? Тут было над  чем  подумать.  Сверкающая
умом и красотой Янте? А вдруг она слишком полюбит власть и  забудет  о  том,
кто сделал ее женой Рохана? Он пытался вспомнить  лица  и  характеры  других
своих дочерей, но не мог: их было чересчур много.  Но  именно  то,  что  они
редко привлекали к себе внимание, заставляло принца доверять им больше,  чем
Янте. Женщины, требующие его внимания, всегда хотят чего-то большего: от них
не отделаешься тряпками и красивыми бездедушками. Все эти  мелочи  ничто  по
сравнению с властью. Ни одна  из  его  законных  дочерей  не  согласится  на
меньшее.
   Так какая же  из  них  поймет  его  цели  и  с  удовольствием  сыграет  в
придуманную им игру? Кем из них лучше всего  воспользоваться  и  кому  можно
всецело доверять? Сложный вопрос, думал он, глядя сверху на  своих  дочерей.
Крошка Киле слишком мала, хотя умом мало уступает Янте и  Пандсале.  Правда,
может случиться так,  что  кто-нибудь  из  остальных  готовит  ему  сюрприз.
Остаток лета придется посвятить тому, чтобы как следует приглядеться к ним.
   Впрочем, кто бы это ни был, принц не станет скупиться. Солидное,  хорошее
приданое и пограничный замок Феруче впридачу. Какой  смысл  жадничать,  если
через десять лет все это вернется обратно,  а  заодно  и  сама  Пустыня?  Ее
богатства, рудники, соль, лошади и шелка будут принадлежать  ему.  Он  будет
иметь все.
   За исключением сына.
   Несмотря на теплый день, Криго трясло даже под одеялом. Невыносимо болела
голова, язык распух от жажды драната, тряслись впившиеся в одеяло  пальцы...
Впрочем, к физическим страданиям он  привык  и  знал,  что  может  выдержать
многое. Убивало его сознание собственного предательства.
   Пять лет назад он ехал на север,  в  Фессенден,  посланный  леди  Андраде
заменить фарадима, погибшего во время несчастного  случая  в  горах.  Криго,
обрадованный оказанной ему честью, был в восторге от поездки.  За  всю  свою
жизнь он не видел ничего,  кроме  фермы  в  Крибе,  на  которой  родился,  и
Крепости Богини. С помощью солнечного луча он посылал сообщения в  Крепость,
рассказывал  о  своих  впечатлениях  и  несколько  дней   заставлял   друзей
безудержно завидовать себе. Но так продолжалось  до  тех  пор,  пока  он  не
достиг владений верховного принца, в просторечии называвшихся Маркой,  и  не
настало время переправляться через один из притоков Фаолейна. Даже  короткое
плавание по спокойной воде заставило его потерять  сознание.  Тут-то  его  и
схватили люди Принца.
   Криго даже не связали, потому что этого не требовалось.
   Достаточно было просто плыть по реке. Теоретически он мог  сбежать  когда
угодно,  но  тошнота,  головокружение  и  страшные  воспоминания   о   своей
физической немощи сделали свое дело: Криго едва  выдержал  дорогу  до  замка
Крэг. Когда он наконец пришел в себя,  то  обнаружил,  что  лежит  в  мягкой
постели посреди роскошно убранной комнаты. Эти покои, за  парчовыми  шторами
которых открывалась панорама величественных гор, стали его тюрьмой.  Тюрьмой
вдвойне, поскольку в cтовший на столе кувшин с вином был подмешан дранат...
   Сначала он не догадывался об этом. Вино ему приносила сама  леди  Палила,
но эта честь не казалась подозрительной юному "Гонцу Солнца",  привыкшему  к
уважению и гостеприимству, которое ему оказывали повсюду. По  ее  словам,  в
Крепость Богини уже сообщили, что он жив и здоров, а посему ему  не  следует
ни о чем беспокоиться. Она была так внимательна и так приветливо  улыбалась,
что Криго ничего не заподозрил.
   Но стоило ему попробовать отравленного вина, как все изменилось. Плавание
по реке было сущим пустяком по сравнению с  муками  от  отсутствия  драната,
усугублявшимися затяжными дождями поздней  осени  и  отсутствием  не  только
солнечного света, но и света лун, прятавшихся  за  густыми  облаками.  Когда
сознание Криго  не  было  одурманено,  его  физические  мучения  становились
совершенно нестерпимыми. Так продолжалось до тех пор, пока  после  какого-то
праздника, затянувшегося до поздней ночи, к нему не пожаловал сам  верховный
принц. Его расшитый золотом плащ ярко сиял в пламени камина, и эти  отблески
ледяными мечами пронзали мозг Криго. Отведав предложенного Ролстрой вина, он
с  нарастающим  ужасом  услышал  слова  принца.  Тот  кратко,  но  доходчиво
объяснил, что именно заставило Криго сразу почувствовать себя лучше.
   После этой ночи он тысячу раз спрашивал себя, почему не предпочел смерть.
Ответ был прост: он был  молод,  слишком  любил  жизнь,  думал,  что  сможет
отвыкнуть от наркотика, и собирался тайно известить обо всем  леди  Андраде.
Но Криго давным-давно понял, что все это ложь. Дрожа под одеялом, он  закрыл
глаза, лишь бы не видеть прохладного  серебряного  кувшина  на  столе  и  не
чувствовать своего позора. Ненавистного и страстно желаемого,  проклятого  и
обожаемого зелья. Пока существует Ролстра, у него, Криго,  будет  дранат.  И
это было единственным правильным ответом.
   Тысячу раз с той ночи он испускал луч  света,  используя  свое  искусство
фарадима для того,  чтобы  связаться  с  многочисленными  шпионами  Ролстры,
действовавшими при дворах других принцев и  знатнейших  лордов.  Сегодня  он
вышел на регулярную связь с виночерпием Стронгхолда.  Этот  человек  обладал
хищным и жадным цветным спектром, от соприкосновения с которым Криго бросало
в дрожь, но что делать?  Ролстре  была  нужна  информация.  Ночью  предстоял
повторный  сеанс  -  теперь  уже  при  лунном  свете.  Надо  будет  передать
виночерпию срочное  послание  верховного  принца.  Криго  готов  был  громко
зарыдать от боли в теле, жаждавшем новой порции драната. Леди  Андраде  была
тесно связана со  Стронгхолдом  родственными  и  дружескими  узами.  Предать
молодого принца означало обречь себя на двойное и  даже  тройное  проклятие.
Криго казался себе ничтожеством, но для Ролстры он значил очень  много.  Они
совершенно по-разному определяли цену души предателя...
   Криго с трудом поднялся, откинул со лба  тонкие  светлые  волосы,  тяжело
вздохнул и припал к кувшину с отравленным вином.
   Когда ренегат-фарадим явился в покои Ролстры, там была леди  Палила.  Она
всегда нервничала в присутствии Криго, поскольку тот напоминал ей  о  старой
колдунье, несколько лет назад  рассказавшей  Палиле  о  дранате.  Она  давно
слышала о том, что  в  горах  живет  волшебница,  знающая  толк  в  чарах  и
заклинаниях. Отчаявшись родить сына и нуждаясь в яде, который можно было  бы
подлить в вино леди Сурии и остаться при этом вне подозрений,  Палила  тайно
привезла старуху в замок Крэг. С сыном так  ничего  и  не  получилось,  хотя
Палила исправно выполняла все, что требовалось.  Но  зато  Сурия  умерла  от
зелья, которое старая карга называла драконьей кровью. Вот тогда-то Палила и
узнала тайну драната. Она скорее согласилась бы не иметь сына,  чем  терпеть
присутствие в замке мертвенно - бледного, изможденного  "Гонца  Солнца".  Но
Ролстра так трясся над этим официальным  представителем  леди  Андраде,  что
нельзя было даже и мечтать расправиться с  фарадимом.  Палила  предпочла  не
искушать судьбу. Она боялась того, что умели делать "Гонцы  Солнца",  и  все
пять лет пребывания Криго в замке Ролстры  ее  тревожило,  что  когда-нибудь
фарадим взбунтуется. Кто знает, чего можно ждать от человека, выпестованного
этой ведьмой Андраде? Но Палила была достаточно умна, чтобы тихо  сидеть  на
диване и прятать свою тревогу. Ей предстояло стать свидетельницей того,  что
должно было случиться этой ночью. На этом настаивал Ролстра.
   - Входи, Криго, - сказал верховный принц. - Садись. В круге лунного света
cтояло кресло. Дрожащий фарадим, завернувшийся в толстый  плащ  несмотря  на
то,  что  комната  еще  хранила  дневное  тепло,  опустился  на  место.  Под
воздействием наркотика его глаза слабо мерцали. Высоко  в  небе  стояли  три
маленькие луны, отбрасывавшие множество неясных теней. В их свете и без того
бледное лицо Криго казалось зеленоватым.
   - Прежде чем передать послание, ты кое-что сделаешь для  меня,  Криго,  -
сказал Ролстра. Он вынул из кармана туники свечу, и фарадим вздрогнул. - Мне
захотелось взглянуть на этого князька. Сотвори свое заклинание.
   Принц искоса посмотрел на Палилу; она на секунду затаила дыхание, а потом
быстро сказала:
   - Простите меня, милорд, но я никогда не видела...
   - Что ж, тем любопытнее будет посмотреть. - Он подал  фарадиму  свечу.  -
Зажги ее, - вполголоса приказал Ролстра. - Покажи мне этого князька,  Криго.
Я хочу знать, с каким дурачком мне доведется встретиться на Риалле.
   Криго поднял обе руки, и в лунном свете  блеснули  шесть  заслуженных  им
колец. Фитиль вспыхнул. Криго вяло поглядел на Ролстру;  в  глазах  фарадима
отражались язычки пламени. Палила едва не  отпрянула,  когда  взгляд  "Гонца
Солнца" уперся в им же вызванный огонь.
   Пламя взметнулось вверх, и в  нем  начало  вырисовываться  мужское  лицо.
Зачарованная Палила инстинктивно подалась  вперед.  Сначала  возник  неясный
овал лица, увенчанного шапкой белокурых волос; затем  появились  подбородок,
лоб и нос; потом изображение  стало  более  четким,  и  только  после  этого
обозначились линия рта и  цвет  глаз.  Гордое  лицо,  хотя  и  совсем  юное;
неискушенное, незрелое и ничуть не страшное для такого искусного  интригана,
как Ролстра.
   - Ну? - внезапно  спросил  верховный  принц.  -  Какая  из  моих  девочек
подойдет ему. Палила? Меня очень интересует, что ты скажешь.
   Она изумленно поглядела на Ролстру, отвлекшись от появившегося в  пламени
лица. Так вот почему сегодня вечером за обедом он разговаривал  со  старшими
дочерьми,  подумала  она.  Обычно  Ролстра  не  обращал  на  них   внимания,
предпочитая возиться с младшими,  забавлявшими  отца  своим  щебетанием.  Но
сегодня вечером  он  устроил  проверку  своим  законным  дочерям,  а  теперь
проверял ее самое.  Мозг  Палилы  лихорадочно  заработал,  пытаясь  выиграть
время. Конечно, Ролстра уже решил, какую из дочерей выдать за Рохана, и  она
должна подтвердить его правоту.  Холодные  зеленые  глаза  несколько  секунд
насмешливо следили за Палилой.
   - Янте... - наконец сказала она. Он нахмурился, и Палила поняла, что дала
неверный ответ.
   - Почему именно она?
   - Она самая красивая из твоих законных дочерей и почти одних лет  с  этим
мальчиком. Она чувственна, а юноша явный девственник; Это  видно  с  первого
взгляда. Если Янте окажется достаточно  умна,  то  с  помощью  чувственности
сможет управлять им. А Богиня знает, что девочка действительно умна.  -  Она
умолкла и снова посмотрела в пламя.
   - Почему я должен отдать ему одну из моих законных дочерей?
   - Ты собираешься предложить человеку  его  богатства,  рода  и  положения
незаконную? - резко спросила она.
   - Брак с любой из моих дочерей был бы  для  него  великой  честью,  но  я
подозреваю, что ты права. В лице мальчишки слишком много гордости, а  о  его
матери и говорить нечего. Продолжай.
   - Кроме того, Янте умна. Она быстро поймет, за кого  выгоднее  держаться.
Рискну предположить, что в данном случае ей выгодно держаться отнюдь  не  за
мужа. - Она улыбнулась; новая мысль прибавила Палиле уверенности в  себе.  -
Кроме того, она честолюбива.
   - Что я буду иметь, если выдам ее за могущественного молодого принца?
   - Надолго ли хватит его могущества? - возразила  она.  -  Я  знаю  о  нем
только одно: он мечтатель. Какой смысл выдавать дочь  за  человека,  который
способен выпустить власть из рук? Янте удержит ее - и для него, и для  тебя.
Мериды все еще сидят в Кунаксе, на северной границе  Пустыни.  Неужели  Янте
позволит им отнять у нее хоть пядь земли?
   - О да, своего она не упустит. Но я не вижу, каким образом сумею  держать
ее в руках.
   - Она честолюбива, умна и в то же время расчетлива. По крайней  мере,  за
те годы, что я ее знаю, она не совершила ни одной глупости. Конечно,  ты  не
можешь доверять ей. Но зато заранее известно, чего от не