ока они не уснули, а затем поспешила в свои покои, чтобы  переодеться.  Она
причесалась, но в нарушение этикета, предписывавшего  замужним  женщинам  не
показываться на людях без косы, оставила волосы распущенными.  Впрочем,  это
ее никогда не заботило. Тобин быстро спустилась по лестнице и увидела Чейна,
который приглашал гостей в обеденный зал. Улыбающаяся Тобин присоединилась к
мужу и скрывала нетерпение до тех пор, пока они с мужем не остались у дверей
одни.
   - Извинись перед гостями, - быстро сказала она. - Я должна  поговорить  с
тобой. Немедленно.
   - Тобин, они ждут... - Чейн внимательно  посмотрел  на  жену,  и  на  его
скулах заиграли желваки. - Хорошо. Оставайся здесь.
   Она слышала, как  Чейн  любезно  извинился  перед  гостя  ми  из  Сира  и
приказал, чтобы сейчас же подавали обед. За тем он вернулся, плотно  прикрыв
за собой дверь.
   - Рассказывай. Она так и сделала.
   - Янте! - прошипел он. - Дочь дьявола... Тобин, ты уверена в этом?
   - Сьонед сказала прямо. Я не знаю,  откуда  она  это  узнала  и  как  все
произошло, но сомневаться не приходится. Рохан у Янте. - Только  теперь  она
испугалась за брата, за всю их семью и прижалась к  широкой  груди  мужа.  -
Чейн, она убьет его...
   - Нет. Не для того она его похищала.  -  Его  стройное  тело  дрожало  от
тщательно скрываемого гнева. Схватив Тобин за плечи, он произнес:
   - Иди на обед. Скажи им все что хочешь,  почему  мне  пришлось  уйти.  Но
только не говори правду.  -  Она  заглянула  в  его  глаза  и  увидела,  что
голубовато-серебристая ртуть сменилась в них  темной  синевой  несущей  бурю
тучи.  Ярость  и  инстинкт  воина,   чувствующего   смертельную   опасность,
превратили лицо Чейна в грозную маску. - Теперь я знаю, почему принц Сира не
смог дождаться Риаллы.  Войска  Ролстры  угрожают  Пустыне...  Я  сражу  его
собственной рукой!
   - Сколько еще принцев присоединится к нему?
   - Обсудим это позже. У меня много дел.
   - Я постараюсь, чтобы обед закончился побыстрее, а потом приду  помогать.
Торопись, Чейн. - Она встала  на  цыпочки,  поцеловала  его,  затем  приняла
величественный вид и вошла в обеденный зал, готовая лгать.

Глава 23

   Когда  он  проснулся,  то  сначала  подумал,  что  опять  заболел  чумой.
Мучительная головная боль, лихорадка, опухшие глаза и язык, вкус  драната  -
все было знакомо. Но когда он  попытался  вырваться  из  темноты  болезни  и
наркотического опьянения, то почувствовал огненную боль  в  правом  плече  и
уловил запах лекарств. Такой же запах наполнял  комнату,  когда  умирал  его
отец. Рохан оказался лицом к лицу с памятью и мыслью о  собственной  смерти.
Кружилась голова. Он попытался на ощупь определить тяжесть раны, но  кто-то,
чьего голоса Рохан не узнал, крепко схватил его за запястья и  велел  лежать
спокойно. Его охватил страх. Язык не шевелился, голова не слушалась, мускулы
не повиновались...
   - Сьонед... - попытался вымолвить он.
   - Тихо. Спать. Скоро будет лучше. Чем-то этот  голос  был  ему  знаком...
Рохан попытался освободиться от рук, которые сжали его запястья.
   - Сьонед!
   - Спать. Спать сейчас же...
   Крепкое вино с привкусом драната и чего-то еще полилось Рохану в  рот,  и
он поперхнулся. Кто-то выругался - на  сей  раз  мужчина.  Вторая  пара  рук
придержала ему голову, и на сей раз попытка  влить  в  него  вино  оказалась
более успешной. Приступ кашля чуть не  оторвал  ему  голову,  желудок  свело
судорогой, которая дошла до плеч и вернулась назад.
   - Лежи, - приказал мужчина. Поскольку вино с  наркотиком  достигло  своей
цели, оставалось только подчиниться.
   - Я пообещал привезти его сюда,  но  нянчиться  с  ним  не  собираюсь,  -
раздраженно буркнул мужской голос.
   - Замолчи, - произнесла женщина. В тоне ее звучала скука. - Если бы ты  с
самого начала был осторожнее...
   - А ты обратила внимание, кого он звал? -  глумливо  спросил  мужчина.  -
Неужели ты ожидала, что он будет  звать  тебя?  Я,  конечно,  огрел  его  по
голове, но не до такой же степени...
   - Твои насмешки так же неудачны, как и выбор времени, - ядовито  ответила
женщина.
   - Завтра он будет в порядке. Лихорадка идет на спад.
   - Ты не понимаешь, насколько велик риск. - Тебе требуется от него  только
одно: чтобы он не стал евнухом. Я думал, его мозги тебе не нужны.
   - Тонкость твоих выражений просто поразительна...
   Казалось, Рохан вот-вот вспомнит, где ему доводилось слышать этот  голос.
Он едва не ухватился за обрывок памяти, но тут начал действовать наркотик, и
принц уснул.

***

   Сьонед надела перчатки для верховой езды, сделанные из драконьей кожи,  и
принялась ждать, когда ей подадут лошадь.  Помня  о  толпе  во  дворе  лорда
Байсаля и устремленных на нее любопытных взглядах, она не металась по  двору
и не показывала виду,  что  нервничает.  Ледяное  спокойствие  оказалось  не
только удобной, но и  очень  полезной  маской;  налагая  запрет  на  внешнее
проявление эмоций, она косвенным образом запрещала себе и сами эмоции.
   Когда из конюшни вывели - серого жеребца, к принцессе  подошел  Давви.  В
его глазах читалось несогласие. Скрыв досаду, спешившая Сьонед обернулась  к
брату.
   - Ты все-таки собираешься осуществить эту  безумную  затею?  -  с  укором
спросил он, беря поводья из рук грума. - Хотя бы  возьми  с  собой  побольше
охраны! Ты не можешь знать, что там... или кто.
   - Именно поэтому я и  беру  с  собой  так  мало  охраны,  отказываюсь  от
признаков власти и прячу слишком бросающиеся в  глаза  волосы,  -  возразила
она. - О Богиня! Принцесса едет по своим землям под маской и боится, как  бы
ее не узнали!
   Сьонед выхватила у него поводья и села  в  седло,  жалея,  что  не  может
подставить разгоряченную голову дувшему навстречу  легкому  ветерку.  Солнце
едва взошло, но было уже жарко. За шесть лет жизни в Пустыне она  так  и  не
сумела приспособиться к ее суровому климату. А ведь была еще только  поздняя
весна. Летом Сьонед будет чувствовать себя совершенно разбитой...
   - Мне бы хотелось, чтобы ты дождалась приезда  лорда  Чейналя,  -  сказал
Давви.
   - Тебе известно, что сказать Чейну, когда он приедет. -  Она  оглянулась,
разыскивая взглядом Оствеля. - Я знаю,  что  делаю.  .  -  Сомневаюсь.  Будь
осторожна, Сьонед. Ради Богини, пожалуйста, будь осторожна.
   - Буду. Но не ради Богини, а ради моего мужа. - Она нагнулась,  похлопала
брата по плечу и чуть более нежно сказала:
   - Не переживай так. Все будет хорошо.
   Он сердито фыркнул.
   - Сама знаешь, Оствель на моей стороне. Вчера вечером мы долго говорили с
ним.
   - Ничего другого от вас обоих я и не ожидала. Я уверена, он будет следить
за мной в оба и все передавать тебе. -  Обведя  взглядом  двор,  наполненный
воинами, слугами и лошадьми, она наконец увидела Оствеля и сказала:
   - Пора в путь. Береги себя, Давви.
   Сьонед развернула лошадь и поехала к воротам, где ее  ожидали  Оствель  и
двое вооруженных всадников. Однако тут на пути принцессы вырос лорд Байсаль.
Он выбежал из разбитого за стенами  лагеря,  в  котором  расположились  люди
Давви и те, кто успел прибыть сюда  вчера  вечером  из  окрестных  деревень.
Через несколько дней все здешние пастбища и холмы покроются шатрами, и  Чейн
столкнется  со  столпотворением.  Но  Сьонед  не   могла   остаться,   чтобы
понаблюдать за тем, как пройдет назначенный ею самой сбор.
   - Миледи, - взмолился лорд Байсаль, - прошу вас, не уезжайте так  быстро!
Что я буду делать до того, как прибудет лорд Чейналь?
   - Кормить людей, седлать лошадей и готовиться  к  войне.  Если  останется
свободное время -  думать  о  сооружении  новой  крепости.  Всего  хорошего,
милорд!
   У Байсаля отвисла челюсть. Он посмотрел ей вслед  со  смешанным  чувством
тревоги и удовольствия. Ехавший рядом Оствель искоса глянул на принцессу.
   - Похоже, теперь он за тебя костьми ляжет.
   - Если он пораскинет мозгами и  сделает  все,  что  необходимо,  каменная
крепость ему обеспечена.
   Они миновали лагерь, выехали за внешнюю стену и поскакали на север  вдоль
Фаолейна. Сьонед знала, что со стороны  ее  действия  должны  были  казаться
верхом безрассудства, и была настроена претворить в жизнь свой план  еще  до
прибытия Чейна и Тобин. Все равно ничего нового они предложить не смогут,  а
их возражения дела не изменят. Все равно никто другой  не  сможет  выполнить
то, что она задумала, и Сьонед испытывала некоторое облегчение при  мысли  о
том, что в данном случае ее желание полностью совпадает с ее долгом  жены  и
принцессы.
   Войска лорда Эльтанина были  заняты  обороной  Тиглата,  так  что  отсюда
Рохану ждать помощи не приходилось. Скованный угрозой  вторжения  Ролстры  с
юга-, Чейн не мог вести армию на штурм Феруче.  Эта  крепость  была  крепким
орешком: к расположенному высоко в  горах  замку  вели  только  две  дороги,
тщательно охранявшиеся  даже  в  дни  мира.  Теперь  же,  во  время  военных
действий, с них наверняка не спускали  глаз.  Единственной  надеждой  Рохана
была Сьонед, его принцесса-фарадим.  Янте  наверняка  считала,  что  она  не
способна нарушить обет, запрещающий убийство. Очень  хотелось  надеяться  на
это. Это сильно облегчит  ей  задачу,  когда  действительно  настанет  время
убивать.

***

   Он очнулся в абсолютной темноте; - потное  тело  ощущало  одновременно  и
тепло, и озноб. Широко открыв глаза, с сильно бьющимся сердцем,  он  покачал
головой. Ощущения собственного тела были единственным  якорем,  не  дававшим
ему унестись в открытое море  безумия.  Но  опять  подул  ветер,  спустилась
темнота, и со всех сторон к нему устремились  драконы,  вытянувшие  страшные
когти.
   Он свернулся калачиком у  стены  пещеры,  чувствуя  спиной  прикосновение
шероховатых камней, и в ужасе уставился на окружавшее его  зрелище.  Драконы
борющиеся, спаривающиеся, убивающие; челюсти, с которых капает кровь; глаза,
сверкающие, как драгоценные камни; сплетенные, набрасывающиеся друг на друга
тела, бьющиеся крылья, хлещущие хвосты. Со  страшным  треском  раскалываются
огромные яйца, начинается яростный бой дракончиков, рвущих друг друга зубами
и когтями; извергающееся из их пастей пламя жарко и  ярко  освещает  темноту
пещеры, словно солнечные лучи...
   Когда пламя дракона оббжгло лицо и руки, он вскрикнул;  запах  обожженной
кожи превосходил зловоние крови и спермы дракона. Они еще не увидели его,  и
он попытался вжаться в  стену  пещеры.  Они  продолжали  бороться,  оставляя
борозды в пыли, изрыгая огонь  и  убивая  друг  друга,  движимые  инстинктом
выживания и продления рода. Затрепетал шелк: то  пронесся  по  пещере  порыв
ветра. Вспотевший, но с  ледяной  кровью  в  жилах,  он  отпрянул,  а  затем
вскочил. Соль проступила на  его  опаленной,  почерневшей  коже.  Жестокость
царила кругом,  и  он  затрясся  от  ужаса,  что  светящиеся  глаза  вот-вот
обнаружат его и окровавленные когти  сорвут  с  его  костей  остатки  плоти.
Неистовый дракон навис над ним, принесенный ветром, и он  вскрикнул,  давясь
собственной желчью с привкусом драната.
   - Рохан!..
   Он слепо потянулся к ней, прильнул к ее прохладному телу.
   - Сьонед...
   -  Тихо,  дорогой,  все  в  порядке.  Я  здесь.   -   Раздался   короткий
металлический лязг, словно из  ножен  доставали  меч,  и  он  закрыл  глаза,
ослепленный   ворвавшимся   в   пещеру   солнечным   светом.   Сьонед,   его
принцесса-фарадам, принесла с собой солнце. - Мы в безопасности, любимый.
   Он больше не видел драконов, не чувствовал, как стынет в жилах кровь,  не
ощущал яростного пламени, касавшегося кожи. Сейчас его обвевал тихий ветерок
с запахом звезд - такой же нежный, как и ее ласки. Он  вздрогнул  и  положил
голову на ее плечо, забыв о том, что делает с человеком дранат.
   Не было ни пещеры, ни драконов, ни огня. Только наркотик и лихорадка.  Но
сейчас он вырвался из-под их власти. Он отдыхал  рядом  со  Сьонед,  стыдясь
своего ужаса. Она лежала рядом,  свернувшись  клубочком,  и  шептала  нежные
слова, пока он не уснул.

***

   Погоняя лошадь день и ночь, Сьонед прибыла в Стронгхолд еще  до  полудня.
Готовая рухнуть от  усталости,  она  все  же  заставляла  себя  держаться  и
неторопливо идти по каменному двору, больше напоминавшему сухой  фонтан,  из
которого  била  не  вода,  а  жар.  Солнце  стояло  в  зените.   Вдруг   она
почувствовала прикосновение чужих  цветов,  прилетевших  на  луче  света,  и
услышала его голос.
   - Благослови тебя Богиня, миледи. Мы добрались до Тиглата и  предупредили
лорда Эльтанийа. Хотя нападения еще. не было, но оно не за  горами.  Вальвис
готовится к нему и ожидает твоих приказаний.
   Сьонед удовлетворенно кивнула.
   - Благослови тебя,  Богиня,  "Гонец  Солнца".  Продолжайте  готовиться  к
войне, как делают на юге, где у Фаолейна стоит лагерем  Ролстра.  Помощи  не
будет. Вы должны справиться сами. Скажи Вальвису, что он не должен  пытаться
штурмовать Феруче. Его обязанность - защищать Тиглат. Я  обещаю,  что  принц
скоро будет освобожден.. А сейчас откройся мне, Клеве, и я покажу тебе цвета
принцессы Тобин. С сегодняшнего дня посылай сообщения  ей.  Она  не  обучена
искусству фарадима и не сможет тебе ответить, но передавай ей  все  то,  что
передала бы мне.
   - Миледи, что с тобой? - Что ты собираешься делать?
   - Это неважно. Теперь наблюдай и  чувствуй,  чтобы  суметь  найти  ее  на
солнечном луче.
   Она сконцентрировалась, передавая "Гонцу  Солнца"  яркие  и  милые  цвета
Тобин. Уверившись, что  он  сможет  узнать  принцессу  и  установить  с  ней
контакт, Сьонед прервала соединявшие их нити  света,  пока  Клеве  не  успел
задать ей новые вопросы.
   - Похоже, сеанс закончился? Тогда можешь уйти с этого пекла, - сказал  ей
Оствель.
   Она подняла глаза, удивленная его присутствием.
   - Да... Вальвис скоро узнает, что помощь с юга не  придет.  Ему  придется
самому руководить защитой Тиглата. - Сьонед осмотрела двор. Множество людей,
шум и яркий свет вызвали у нее головокружение. - Оствель...  отведи  меня  в
замок, пока я не упала, - прошептала она.
   Он сделал вид, что поддерживает Сьонед за локоть только из вежливости,  и
повел ее по лестнице. Принцесса не могла показать свою слабость. Бесконечные
ступени оказались позади; она очутилась в своих покоях и  рухнула  в  мягкое
кресло у окна. Когда Сьонед развязала  плотный  шарф  и  распустила  волосы,
Оствель принес воды и смочил в ней кусок ткани.
   - Ему всего семнадцать, - прошептала она. -  Вальвис  слишком  юн,  чтобы
командовать армией,  Оствель...  О  Богиня-Вседержительница,  что  я  с  ним
делаю?
   - Ничего. Если бы ты не попросила, его об этом,  он  чувствовал  бы  себя
опозоренным. А сейчас дай мне снять с тебя сапоги.
   - Для этого есть служанки, они помогут, - запротестовала Сьонед.
   - Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь  видел  тебя  в  таком  состоянии,  -
напомнил Оствель. Не ожидая ответа, он обтер ей влажной тканью лицо и шею  и
помог снять сапоги. - А теперь отдыхать. До захода солнца.
   -  Если  так,  то  сначала  пришли  мне  Маэту.  Он  бросил   на   Сьонед
подозрительный взгляд.
   - Зачем тебе понадобился командир телохранителей?
   - Я отвечаю за оборону Стронгхолда, - уклончиво ответила она.
   - Нет, - поправил он. - За оборону отвечаю я. Ладно, так и быть, я пришлю
ее. Но только на закате, и ни на минуту раньше.
   Оствель ушел, однако Сьонед так и не пошла в спальню, не  желая  смотреть
на кровать, которую делила с  Роханом.  Вместо  этого  она  села  в  кресло;
подаренное покойной свекровью, закрыла глаза и принялась расслаблять тело  -
от пальцев ног до кончиков пальцев рук. И  все  же  отдохнуть  по-настоящему
Сьонед не удалось: она планировала нападение на Феруче.
   Когда пришла Маэта, принцесса встретила ее стоя. Командир  телохранителей
унаследовала этот пост от своей матери, грозной Мирдали, которая до сих  пор
имела огромное  влияние  на  войска,  хотя  уже  много  лет  не  командовала
стражами. Поговаривали, что Мирдаль была сводной  сестрой  покойного  принца
Зехавы, однако уважение, с которым люди относились к ней и к ее дочери, было
связано не столько с этим, сколько с их репутацией  великих  воинов.  Сьонед
предложила Маэте присесть и  освежиться,  гадая,  многое  ли  известно  этой
женщине.
   Казалось, она знает все. Это выяснилось с первой же фразы.
   - Имея на одном фланге  меридов,  а  на  другом  верховного  принца,  нам
придется сильно постараться, чтобы освободить Рохана.
   Объяснять было нечего. Сьонед облегченно перевела дух.
   - Я вижу, что мужчины любят  сплетни  куда  больше  женщин.  Оствелю  это
зачтется... Ладно. Маэта, мне нужен самый сильный и быстрый конь,  бурдюк  с
водой, еда и абсолютная тайна. И все это понадобится сегодня ночью.
   Маэта прожевала кусок болотного яблока, проглотила его, а затем ответила:
   - У грота есть калитка, которой можно воспользоваться. Тропа оттуда ведет
к скалам. Один всадник сможет проехать по ней незамеченным.
   Сьонед удивленно заморгала.
   - Рохан никогда не рассказывал мне о...
   - Он сам не знает  о  ней.  Как-нибудь  мы  с  матерью  покажем  вам  все
изменения, сделанные Зехавой. Милар не единственная, кто оставил свой след в
Стронгхолде.
   Сьонед поразило, каким образом можно было тайно пробить  в  скалах  столь
обширный тоннель; впрочем, Зехава до  сих  пор  казался  ей  фигурой  весьма
загадочной.
   - Непременно воспользуюсь.
   - А что касается времени, то лучше всего сделать это перед рассветом. Все
мы будем крепко спать. Никто не проснется в такую рань.
   - Я оставлю тебе распоряжения.
   Маэта кивнула.
   - Миледи, я уже обо всем подумала. Есть возможность повоевать с  меридами
не только в Тиглате.
   - Да? - спросила ошарашенная и заинтригованная Сьонед.
   - Оставим в Стронгхолде только лучших  лучников,  а  всех  остальных  под
покровом ночи отошлем в Ремагев. Мериды сочтут, что  мы  все  отправились  к
Феруче  или  на  юг,  к  лорду  Чейналю.  -  Она  улыбнулась,  как   дракон,
почувствовавший легкую добычу. - Сделаем вид, будто нас можно  взять  голыми
руками. Они не вынесут соблазна.
   Сьонед засмеялась.
   - Они кинутся на Стронгхолд как бешеные, и мы сбросим их со скал! А когда
они станут перегруппировываться,  мы  ударим  по  ним  с  востока  войсками,
посланными в Ремагев!
   - Отлично, миледи, - одобрила Маэта. -  Мы  сделаем  из  вас  воина.  Так
отдавать мне этот приказ?
   - Да, конечно! Завтра изложи этот план Оствелю. Я знаю, он  придется  ему
по душе. - Сьонед с удовлетворением подумала о том, что этот план не  только
поможет Вальвису и Эльтанину, но и помешает Оствелю увязаться за ней. И  тут
она кое-что вспомнила. -  Маэта,  значит,  ты  не  возражаешь  против  моего
отъезда?
   - Вы здесь хозяйка, а потому можете делать все, что вам хочется. Лишь  бы
это  доставляло  вам  удовольствие.  -  В   черных   глазах   женщины-воина,
произносившей   эти   благочестивые   слова,   искрился   смех,   и   Сьонед
удостоверилась, что они отлично поняли друг друга. - Никто  не  рассчитывает
на, фарадима, - добавила Маэта.
   - Кроме Рохана.
   - Но Янте нет. Поэтому я  и  не  возражаю,  хотя  когда  об  этом  узнает
Оствель, он живьем сдерет с меня кожу. Я знаю "Гонцов Солнца"... и знаю вас,
миледи. - Она помедлила, а  затем  улыбнулась  снова.  -  О  Феруче  я  тоже
догадываюсь.
   Сьонед внимательно посмотрела на нее и задумчиво кивнула.
   - Верно...
   Внезапно дверь распахнулась настежь, в комнату влетел  Риян  и  припал  к
плечу Сьонед. Она крепко прижала мальчика к себе,  пытаясь  понять,  что  он
бормочет; тем временем Маэта благоразумно скрылась,  не  желая  отвечать  на
вопросы Оствеля, который неминуемо должен был прийти за сыном.
   - Риян, успокойся и говори помедленнее! -  Сьонед  по  садила  малыша  на
колени и поглядела ему в глаза, так напоминавшие  прекрасные  очи  Камигвен,
что на них было боль но смотреть. Она  убрала  со  лба  его  мягкие  волосы,
грустя о