- Что, князек, ее кровь недостаточно чиста для тебя?
   Губы Рохана скривились в зловещей улыбке, которой она никогда  не  видела
прежде.
   - Давай сначала кое-что уточним. Я не "мальчик" и не "князек". Я чту твой
сан и то, что ты моя тетя, но и ты помни, кто я есть.
   Она иронически поклонилась.
   - Прикажешь  забыть,  что  я  вытирала  тебе  нос  и  бинтовала  разбитые
коленки?
   И тут он впервые рассмеялся.
   - О Богиня, я заслужил это, правда? - Рохан  сел  и  свесил  кисти  между
колен. - Хорошо, Андраде. Давай поговорим как  нормальные  люди,  а  не  как
надменный принц и леди Крепости Богини. Когда я  вступлю  в  брак,  то  буду
нуждаться в жене не меньше, чем она во мне. Что я приобретаю,  беря  в  жены
одну из твоих фарадимок?
   - Ты мог сделать и худший выбор. Куда более худший.  -  Она  пыталась  не
показать виду, как довольна этим разговором. Андраде не  подозревала  в  нем
такого чувства собственного достоинства, но радость ей доставило не  столько
это, сколько умение принца посмеяться  над  собой.  Высокомерие  -  или  его
видимость - поможет ему править  страной,  а  смех  -  пока  принц  на  него
способен -  позволит  сохранить  здравый  взгляд  на  вещи.  -  Ты  ведь  не
присмотрел себе какую - нибудь другую красавицу, правда?
   - Только вчера я жаловался на то, что их слишком много. - Он снова  пожал
плечами. - Понимаешь, я сам не знаю, что  чувствую.  Например,  я  не  хочу,
чтобы умирал отец. Знаю, что должен был бы бояться  сесть  на  трон,  но  не
боюсь. Прости меня. Богиня... Андраде, я хочу власти.  Слишком  многое  надо
завершить. Но почему отец должен умереть, чтобы я мог взяться за дело?
   - Ты устал находиться в одном шаге от трона, на который  имеешь  законное
право. Это только естественно, Рохан, особенно если у тебя есть мечта.  Один
костер догорает, другой зажигается.  Ты  хочешь  расправить  крылья,  и  это
прекрасная черта...
   - Особенно для сына дракона, - вставил он. Меткость реплики заставила  ее
фыркнуть.
   - Давай пока не будем об этом, хорошо?  Я  хотела  сказать  только  одно:
стремление к полету похвально. - Она сделала паузу, а затем резко спросила:
   - Эта девушка вызывает у тебя отвращение?
   - Нет! - быстро прозвучало в ответ. -  Она  прекрасна.  -  Рохан  тут  же
спохватился и вспыхнул. - Любой дурак мог бы сказать это.  В  моем  возрасте
мужчины слабо разбираются в женщинах.
   - Значит, физически она тебе не неприятна. Для начала неплохо,  -  лукаво
усмехнулась  Андраде.  -  Итак,  мы  договорились,  что  она  не  ведьма,  а
обыкновенная женщина...
   - В самом деле? - Он слегка улыбнулся. - Это ты так говоришь,  а  лицо  в
огне кричит о другом. Если она не ведьма - значит, вроде волшебницы. Разве в
Крепости Богини бывают обыкновенные женщины?
   - Блестяще! - насмешливо ответила она, еле сдерживая  смех.  Удовольствие
от разговора нарастало с каждой минутой. - Ты где-то учился  остроумию,  или
оно у тебя от природы? А что касается этой девушки, так она прекрасная  пара
сыну дракона. Ваши дети были бы чудом света.
   От пытливого взгляда Андраде не укрылось, что эти слова вогнали Рохана  в
краску. Он встал и снова подошел к окнам, пытаясь успокоиться.
   - Одного из них мы отдадим тебе в уплату за сватовство.  Это  будет  наша
церковная десятина.
   - Не шути с этим. - Андраде подождала, пока он снова не повернулся к  ней
лицом, а потом продолжила:
   - Именно такого отношения к браку я от тебя  и  ожидала.  Но  ты  слишком
богат, и мало кто может претендовать на твою руку и твою постель. - На  этот
раз он не вспыхнул, и Андраде удостоверилась в правильности  своей  догадки:
Рохан-принц  мог  спокойно  говорить  о  таких  вещах,  которые  смутили  бы
Рохана-юношу. - Если говорить о знатнейших лордах и принцах, лишь у немногих
есть дочери подходящего возраста. О большинстве их речь не  идет:  они  либо
уже просватаны, либо слишком уродливы, либо откровенно глупы. Никто  из  нас
не хочет женить тебя на дурочке.
   - Ты вежливо намекаешь на то, что без посторонней помощи мне в этом  деле
не обойтись?
   - В детстве ты был очень одинок, - сказала Андраде с удивившей  ее  самое
нежностью. - Я не хочу, чтобы ты остался одиноким  и  в  зрелости.  -  Чтобы
справиться с необычным чувством, она продолжила более весело:
   - Почти все достойные тебя невесты - это дочери верховного принца.
   Рохан скорчил гримасу.
   - Спасибо, нет. Сын дракона не женится на дочери ящерицы. Уж  лучше,  как
ты выражаешься, прожить зрелость в одиночестве, чем не прожить ее вовсе!
   - Что ты имеешь в виду? - холодея спросила она.  Неужели  Рохан  сам  обо
всем догадался?
   Он привел тетке почти те же доводы, которые она  сама  привела  Милар,  и
Андраде вознесла хвалу Богине. В случае женитьбы на дочери Ролстры Рохан  не
смог бы и пальцем шевельнуть без ведома тестя, либо стал бы  жертвой  людей,
более искусных в интригах, чем он. А  таких  среди  придворных  и  союзников
Ролстры хватало. Когда он закончил краткое перечисление причин,  по  которым
после рождения на свет потомства от дочери Ролстры его жизнь не будет стоить
ни гроша, Андраде одобрительно улыбнулась.
   - Как бы там ни было, а голова у тебя работает, - именно  такими  словами
выразила она свою похвалу. - Но раз уж ты сумел  додуматься  до  этого,  сам
объясни, что ты получишь от женитьбы на "фарадимской ведьме".
   Рохан немного помешкал с ответом, но когда заговорил, слова  полились  из
него сами собой.
   - Во-первых, информацию... А во-вторых, сеть фарадимов,  разбросанную  по
всему континенту. Это было бы очень полезно!
   - С чего  ты  взял,  что  я  позволю  тебе  пользоваться  этой  сетью?  -
Подозреваю, что  ты  уже  составила  для  меня  грандиозный  план,  согласно
которому следует использовать всех и все, что ты можешь  прибрать  к  рукам.
Андраде, я знаю, почему ты уговорила свою сестру выйти замуж за моего  отца,
и все знаю про твоих шпионов - разумеется, речь идет не о легальных  "Гонцах
Солнца". - Он крепко сжал зубы. - Чего ты добиваешься?  Зачем  показала  мне
это лицо, заранее зная, что я  найду  его  прекрасным?  Как  ты  собираешься
использовать нас?
   - Если я и ты проживем достаточно долго, то все увидим сами. Я делаю лишь
то, что велит мне Богиня.
   - Драконье дерьмо,  -  беззлобно  выругался  Рохан.  Его  глаза  отливали
нестерпимым блеском голубого льда. - Она велит тебе только то, что ты хочешь
услышать. Ты заставляешь меня вступить в борьбу с Ролстрой. Почему?
   - Неужели твои глубокомысленные занятия не позволяют  ответить  на  такой
простой вопрос?  -  огрызнулась  она,  слегка  испуганная  проницательностью
племянника.
   Рохан шагнул к разделявшему их костру. С лица принца  тут  же  слетели  и
веселье, и мягкость.
   - Что ты придумала  для  меня,  Андраде?  Годы,  ответственность,  старая
вражда, старые надежды и мечты -  все  это  разом  нахлынуло  на  Андраде  и
прикрыло ее, словно стальной броней.
   - Рохан, все объясняется тем, что ты сказал о дочерях Ролстры. Я боялась,
что предложение придет до того, как мне удастся  поговорить  с  тобой.  Твой
отец не прислушался бы ни к одному моему  слову.  Он  никогда  полностью  не
доверял мне.
   - Думаешь, со мной все будет по-другому? - ледяным тоном спросил он.
   - Если ты не будешь доверять мне, то доверишься Сьонед.
   - Так у нее есть имя... Поразительно.
   - Рохан, она очень дорога мне. Но я здесь ни при чем. Много лет назад она
увидела твое лицо в Огне.
   - В самом деле?
   - Разве ты ничего не почувствовал, когда увидел ее сегодня?
   - Что я почувствовал, тебя не касается. Ты уже послала за ней?
   - Она скоро будет здесь.
   - И ты называешь высокомерным меня? Нет, это в крови у всех нас  -  не  в
пример дару фарадимов, которым обладает  Тобин,  но  которого  нет  у  меня.
Именно этого ты хотела от моих родителей, так ведь?  Принц-фарадим!  Извини,
что разочаровал тебя. А сейчас ты решила предпринять вторую попытку,  верно?
И Сьонед знает об этом. Я правильно догадался?
   Андраде стоически выдержала взгляд племянника, не обращая внимания на его
саркастический тон, потому что слышала, как он произнес  имя  девушки  -  по
слогам, словно школьник, пытающийся приучить язык и ухо  к  незнакомому,  но
очень важному слову.
   - Если девушка не придется тебе по вкусу, ты вовсе не обязан жениться  на
ней. Когда она приедет, вы все решите сами.
   - Тебе, наверно, и в голову не приходит, что я откажусь? - Но в следующий
миг выражение лица Рохана изменилось, и он пробормотал:
   - Извини...
   Андраде  пристально  смотрела  на  этого  мальчика-мужчину  с   обманчиво
кроткими глазами, на "князька",  который  вскоре  будет  править  безбрежной
Пустыней, и думала о том, что случится однажды -  если  только  ее  туманные
видения верны и Богиня не дразнит свою  служанку  обманчивыми  грезами...  А
пока вполне достаточно, если Рохан и Сьонед  найдут  общий  язык.  Они  были
созданы друг для друга: в этом Андраде не сомневалась.
   - И  ты  извини  меня  за  резкость,  -  сказала  она.  -  Ты  прав  -  я
действительно должна помнить, кто ты.
   - Нет, все правильно. Я и вправду больше не мог сидеть здесь и переживать
про себя. Знаешь, это очень  тяжело.  Ждать  смерти  отца.  Бояться  и  быть
вынужденным скрывать это. Быть одному. Я не могу  сказать  об  этом  никому,
кроме тебя. Ты понимаешь?
   Она кивнула, думая о том, что день, когда Рохан сможет обо  всем  сказать
Сьонед, будет последним днем его одиночества.
   - Иди вниз и немного  поспи.  Зехава  проживет  еще  несколько  дней.  Он
слишком упрям, чтобы позволить смерти быстро забрать его. Ты  нужен  матери.
Она нуждается в поддержке.
   Рохан грустно улыбнулся.
   - Никому  я  не  нужен,  пока  не  стану  править  Пустыней.  А  тогда  я
понадоблюсь всем сразу, и они потребуют от меня больше того, что я смогу  им
дать. И сколько бы я ни дал, им будет мало, потому что они станут сравнивать
меня с отцом...

Глава 3

   Высокие  пики  Вереша,  вздымавшиеся  над  замком  Крэг,   были   покрыты
белоснежными шапками даже летом. Сама крепость  располагалась  на  холмах  и
нависала над  краем  чудовищного  ущелья,  напоминая  дракона,  вцепившегося
когтями в скалу. Берега каньона, пробитого в горах рекой Фаолейн,  покрывала
бурная летняя зелень; под небом, пронзенным снежными вершинами,  раскинулись
дремучие рощи и поля, усыпанные яркими цветами.
   Леди Палила была совершенно равнодушна  к  любым  красотам,  кроме  своей
собственной. Она стояла на лестнице, спускавшейся  в  сад,  и  хмурилась  от
досады: садовники подрезали ее любимый розовый куст - единственный куст,  на
котором распускались цветы, имевшие тот же оттенок, что и  ее  щеки.  Однако
она напомнила себе, что от неприятных мыслей возникают морщины,  и  лицо  ее
тут  же  разгладилось.  Своим  нынешним  положением  Палила   была   обязана
исключительно внешности. Природа не поскупилась на дары  для  этой  женщины,
начиная с роскошных золотисто-каштановых волос, стянутых на  затылке  тонкой
золотой цепочкой с коричневыми агатами, цвет которых  идеально  сочетался  с
цветом ее глаз. Кожа цвета бледного меда; точеные черты,  о  которых  грезят
скульпторы и высекают их в серебре, бронзе, мраморе и  даже  золоте;  изящно
очерченные брови и красиво выгнутый чувственный рот - все это делало  Палилу
первой красавицей страны, и было только  справедливо,  что  верховный  принц
сделал  ее  своей  фавориткой.  Она  была  достаточно  осторожна,  чтобы  не
позволить четырем  беременностям  испортить  фигуру,  и  была  уверена,  что
рождение пятого ребенка (мальчика, мальчика, наконец-то мальчика,  безмолвно
заклинала она) тоже не оставит на ее совершенном теле никаких следов.  Фасон
темно-фиолетового платья до поры до времени скрывал ее  располневшую  талию.
Как бы страстно Ролстра ни мечтал о сыне, беременность  отпугивала  его.  Но
Палила твердо знала, что будет рожать  до  тех  пор,  пока  не  подарит  ему
наследника мужского пола. И тогда она превратится из  многолетней  любовницы
принца в его жену. Принцессу. Верховную принцессу.
   Сегодня днем в саду было некуда деваться  от  принцесс.  Четыре  законных
плюс  тринадцать  прочих,  имевших  право  титуловаться   "леди"   -   итого
семнадцать, недовольно подумала Палила. Шесть разных женщин  рожали  Ролстре
девочек, и только девочек. Его единственная законная жена Лалланте  принесла
мужу сразу трех мальчиков, но все они  умерли  через  несколько  дней  после
рождения. После смерти жены стремление  получить  хотя  бы  одного  отпрыска
мужского пола толкнуло верховного принца в объятия пятерых любовниц. Все они
были благородного происхождения и все умерли - за исключением Палилы. Но это
"исключение" стоило ей большого труда. Замок  Крэг  кишел  женщинами,  и  их
обилие выводило Палилу из себя. Она стала женоненавистницей,  видя  во  всех
своих подругах по  полу  только  соперниц  в  борьбе  за  внимание  Ролстры.
Конечно, она любила своих дочерей, но ждала подвоха даже  от  них...  Палила
положила руку на живот и поклялась, что уж на  этот  раз  у  нее  непременно
будет сын.
   Она осторожно спустилась по  лестнице,  испытывая  досаду  от  того,  что
Ролстра скрывается где-то в замке: сад был идеальным фоном для  ее  красоты.
Она  вздохнула  и  принялась  за  маленький  спектакль,  который   регулярно
устраивала последние несколько лет.  Сад  представлял  собой  вырубленную  в
скале огромную вазу, которую наполнял цветущий  виноград  и  дочери  принца,
одетые в яркие шелковые  платья.  Палила  подходила  к  каждой  разноцветной
группке, мило улыбалась и  начинала  щебетать,  разыгрывая  роль  заботливой
приемной матери всех этих девчонок. Место единственной  фаворитки  их  отца,
которое Палила занимала уже четыре года, обеспечивало ей уважение,  если  не
симпатию маленьких мерзавок. Правда, леди Палилу не слишком заботило,  любят
они ее или нет: лишь бы каждая на людях делала вид, что безумно привязана  к
остальным, а там пусть хоть загрызут друг дружку...
   Четыре принцессы сидели под шпалерой и играли в карты.  Все  четыре  были
высоки, смуглы и хорошо сложены, но лишь одна из них - Янте  -  унаследовала
тонкий ум своего отца. Найдра была миролюбива и  покладиста,  Ленала  просто
глупа, а Пандсала имела привычку глядеть на людей искоса, что Палила считала
признаком либо скрытности, либо хитрости, либо того  и  другого  вместе.  Но
двадцатидвухлетняя Янте, самая младшая из четырех, была по-настоящему умна и
не считала нужным скрывать это.
   Четыре дочери леди Ваманы были скучны  и  некрасивы.  Никому  из  них  не
передалась внешность матери; впрочем, Вамана и сама лишилась  своей  красоты
из - за пустяковой болезни,  которую  могли  бы  вылечить,  если  бы  Палила
вовремя не подменила пузырек с лекарством. Нет, она не желала Вамане смерти,
но во время ее похорон не пролила ни слезинки. Малолетние дочери леди Караян
Киле и Ламия, одетые в розовое, чинно перебрасывались мячом. Палила  удалила
их  одним  пожатием  плеч;  чтобы  удалить  их  мать  из  постели   Ролстры,
понадобилось подлить яду в ее бокал с вином.
   Дочери леди Сурии, Мория и Киприс, были почти одного возраста со старшими
девочками Палилы и боролись с ними за внимание Ролстры, как их мать боролась
за то же с Палилой, пока не  упала  в  бассейн,  поскользнувшись  на  мокрой
черепице, и не разбила свою белокурую голову. А ведь Палила  и  толкнула  ее
совсем тихонько...
   Избавившись от трех  соперниц,  вскоре  она  познакомилась  с  четвертой.
Слепое увлечение Ролстры очаровательной пустышкой леди Аладрой  продолжалось
два несчастных года. Она  искренне  нравилась  всем  дочерям,  но  у  Палилы
выворачивало внутренности, стоило этой прекрасной идиотке  открыть  рот.  Ее
смерть во время родов еще одной дочери погрузила весь замок  в  неподдельную
скорбь. Хотя Палила и не приложила к этому руку, она  пожертвовала  Крепости
Богини несколько бочек вина - якобы в память об Аладре, но на самом  деле  в
благодарность за избавление.
   С тех пор новых любовниц у Ролстры не было.  Палила  правила  единолично.
Хотя в их отношениях с принцем уже не было прелести  новизны,  но  фаворитка
все еще обладала немалой властью над ним, а  очередная  беременность  только
усилила бы эту власть. Несмотря на. любовь, которую Ролстра испытывал  к  ее
дочерям,  которых  ласково  называл  "цветочками",  и  отсутствие  признаков
пресыщения, она знала, что ни привязанность к детям, ни физическое  влечение
не позволят ей соперничать с женщиной, которая родит  принцу  сына.  Поэтому
Палила вознамерилась  сама  принести  ему  долгожданного  наследника,  стать
законной женой Ролстры и не оставить в замке ни одной из семнадцати дочерей,
выдав их замуж.
   Всех  их  объединяла  одна-единственная  хорошая  черта:   невесты   были
завидные... В ближайшем будущем  им  предстояло  стать  золотой  казной  для
расплаты с нужными людьми. Ролстра был бы рад скинуть эти хлопоты на Палилу,
но еще больше обрадовался бы, если бы эти браки укрепили его власть. А  леди
Палила этим убила бы  двух  зайцев,  завоевав.  признательность  Ролстры  за
привлечение на его сторону все новых и новых союзников  из  числа  жаждавших
породниться принцев и лордов и одновременно сбыв с рук  дочерей,  совершенно
бесполезных для использования в других целях.
   Она подошла к своим собственным дочкам и обняла  их,  громко  смеясь  при
мысли о том, что настанет время  подыскивать  им  самых  богатых  и  знатных
женихов в стране. Но девочки были еще слишком малы; пока рано волноваться об
их будущем. Сейчас ее заботил поиск  мужей  для  законных  дочерей  Ролстры.
Первой жертвой Палилы должен был стать принц Рохан. О Рохане  ходили  слухи,
что он добросердечен - так, может, ему придется по нраву незлобивая  Найдра?
Кроме того, поговаривали, что принц не семи пядей во лбу: в таком случае ему
подойдет глуповатая Ленала. Палила поклялась, что ни умная Янте,  ни  хитрая
Пандсала не увидят Рохана как своих ушей: мысль о том,  что  кто-то  из  них
сможет  стать  могущественнее  ее,  для  фаворитки  верховного  принца  была
нестерпима.
   - Ты только глянь на нее, - прошептала Пандсала Янте. - Вот сука!
   Янте обворожительно улыбнулась.
   - Ленала, дорогая, лошадь не может сидеть  верхом  на  всаднике.  Найдра,
будь добра, объясни ей правила игры  еще  раз,  ладно?  А  мы  с  Салой  тем
временем прогуляемся.
   Две младших принцессы неспешным шагом шли по  саду.  Виноградные  гроздья
отбрасывали цветные тени на грубо отесанные каменные  стены  высотой  в  два
человеческих роста, которыми был  обнесен  сад  и  весь  замок  Крэг.  Таким
образом, все они жили в замкнутом мире.  Однако  стена  не  мешала  девушкам
видеть хрустальный ручей, стекавший со скал, и  слышать  доносившееся  снизу
неумолчное журчание Фаолейна. Принцессам не было нужды оборачиваться,  чтобы
представить себе огромный остроконечный замок, вздымавшийся за  их  спинами.
Поколения предков возвели здесь  самую  грозную  крепость  во  всей  стране.
Лабиринт  комнат,  коридоров,  прихожих  и  лестниц  перемежался  башнями  и
башенками, сооружавшимися там, где строители могли  найти  свободный  клочок
земли. Кончилось тем, что  таких  клочков  не  осталось  вовсе,  и  крепость
постепенно стала напоминать кучу серых и черных  камней.  Рассказывали,  что
много лет назад драконы проводили в этих холмах лето, если оно не  совпадало
с брачным сезоном, и летали по небу сотнями, так  что  их  крылья  закрывали
солнце. И Янте, и Пандсала целыми днями завидовали умевшим летать драконам и
тщетно мечтали как можно скорее упорхнуть отсюда.
   Пандсала сорвала с куста розу и воткнула ее себе в волосы.
   - Так когда же мы наконец что-нибудь сделаем с Палилой?
   - Я кое-что придумала. - Темные глаза  Янте  радостно  заблестели.  -  Ты
обращала внимание на то, сколько в замке Крэг женщин и как много  среди  них
беременных?
   - Наверно, в  этом  виноват