сына,  да  и  Зехава  тоже,  хотя  и
частенько ворчал на него. Одна Андраде понимала юношу и видела, кем он может
стать.
   - Похоже, ты права, Андри, - медленно произнесла Милар. - Но лучше бы  ты
сказала  об  этом  прямо.  Когда  от,  верховного  принца   поступит   такое
предложение, мы просто откажемся.
   Леди Андраде только вздохнула.
   - Как? - только и спросила она, в очередной раз подумав  о  том,  что  ее
сестра набитая дура.
   Прекрасное лицо принцессы,  с  которым  ничего  не  смогли  сделать  даже
тридцать прожитых в Пустыне лет, теперь бороздили тревожные морщины.
   - Открытый отказ был бы страшным оскорблением! Ролстра тут же  набросится
на нас, как волк на ягненка! - Она в смятении помолчала, а потом улыбнулась.
- Зехава непобедим. Если  Ролстра  попробует  напасть,  то  будет  разбит  и
позорно убежит в свой замок Крэг!
   - Идиотка! - потеряв терпение, зарычала Андраде.  -  Ты  что,  ничего  не
поняла? Разве ты не слышала пунктов четыре, пять и шесть?
   - Как же я могла их слышать, если ты не успела их  назвать?  -  вспыхнула
Милар. - Разве я могу принять правильное решение, не имея нужных сведений?
   - Извини, - пробормотала Андраде. - Раз так, слушай. Пункт четыре: в этом
году принц Чейл Оссетский приедет на праздник Риаллы с тем, чтобы  подписать
соглашение  о  торговле.  Пункт  пятый:  лорд  Даар  с  Гиладского   взморья
собирается  женитьcя  и  ищет  себе  знатную  невесту.  Пункт  шестой:  этот
развратник принц Виссарион Крибский  замыслил  то  же  самое.  Куда  конь  с
копытом... Так вот, если все они примкнут к Ролстре, не  считая  официальных
союзников верховного принца, Зехаве не устоять.  Каждый  знает,  во  что  вы
превратили свои владения. Пустыня никогда не  была  цветущим  садом,  но  вы
умудрились хотя бы ее часть сделать земным  раем.  Эта  местность,  Чейналев
Радзин, Тиглат, Туат и Белые Скалы - то есть исконная вотчина предков Зехавы
- в конце концов стала плодородной. Думаешь, им приятно  смотреть  на  чужое
богатство, когда у самих есть нечего? Стоит  нанести  оскорбление  одной  из
дочерей верховного принца, как они тут же бросятся мстить за  ее  поруганную
честь, а  особенно  те,  кто  женат  или  сватается  к  ее  сестрам.  -  Она
остановилась, поняв по потрясенному лицу Милар, что та  поняла  всю  тяжесть
грозящей им - вернее, Рохану - опасности.
   - Андри, - выдохнула  Мил,  -  если  все  обстоит  так  скверно,  как  ты
говоришь, то что же нам делать? Я не могу позволить Рохану жениться на одной
из дочерей Ролстры: это значит лить воду на мельницу  верховного  принца!  А
если мы откажемся...
   - Выход прост. Нужно как можно скорее женить Рохана, -  сказала  Андраде,
видя,  что  сестра  угодила  в  заранее  подготовленную  ловушку.  -  Я  уже
присмотрела ему невесту. А Ролстра ведь не  может  предложить  жениться  уже
женатому человеку, правда?
   Принцесса тяжело осела в кресло.
   - Она красивая? - с убитым видом спросила Милар. - Из какой она семьи?
   - Очень красивая, - успокоила ее Андраде, - и очень  родовитая.  Но  даже
если бы эта девушка была страшнее драконши  и  приходилась  дочерью  уличной
блуднице, она все равно стоила бы Рохана. -  Андраде  выплюнула  виноградные
косточки в вазу и улыбнулась. - Дело в том. Мил, что у нее  есть  голова  на
плечах!
   Стояла удушливая полдневная жара. Лорд Чейналь, обливаясь  потом,  следил
за битвой тестя  с  драконом.  Сколько  времени  она  продлится?  Из  ран  в
золотистой шкуре бестии хлестала кровь, в одном из крыльев зияла дыра;  судя
по его подергиваниям, был задет нерв. Дракон рычал от  ярости,  пока  Зехава
играл с ним, как кот с мышью. Но до полной победы  над  чудовищем  было  еще
далеко, и Чейн начинал волноваться.
   Другие всадники тоже беспокоились. Они по-прежнему  стояли  полукругом  и
слегка подавались назад, когда дракон спрыгивал со скалы на  песок,  пытаясь
напасть на Зехаву, занимавшего позицию напротив входа в  ущелье.  Решение  о
том, вмешиваться или не вмешиваться в бой, должен был принять Чейналь, а он,
согласно правилам, мог отдать такой приказ лишь тогда, когда  не  оставалось
иного выхода. Собравшиеся вокруг мужчины и женщины и раньше были свидетелями
подобных поединков, но Зехаве еще  никогда  не  противостоял  такой  грозный
противник. Принц был щедр и позволял каждому унести зуб или  коготь  дракона
на память о поединке. Однако сразить дракона-самца, да еще такого  крупного,
было позволено лишь самому принцу, и никто без особой причины не имел  права
вмешиваться в схватку.
   Чейн изнывал от зноя, вспоминая о  прохладном  морском  ветре,  постоянно
дувшем в его родном Радзине. При каждом  свирепом  ударе  драконьих  крыльев
лорда обдавал вихрь горячего воздуха, мгновенно сушивший кожу, так что  даже
обильный пот не помогал  выносить  это  пекло.  Лорд  покосился  на  ущелье,
горевшее в  отражавшихся  от  скал  беспощадных  солнечных  лучах,  а  затем
отвернулся и на несколько мгновений закрыл невыносимо болевшие глаза.  Затем
Чейн поерзал в седле и ощутил, что его волнение передалось коню. Тот  прижал
уши, и легкая дрожь прошла по его лоснящимся вороным бокам.
   - Терпение, Аккаль, - пробормотал Чейн. - Принц знает, что он  делает.  -
Во всяком случае, Чейн на это надеялся. Много времени прошло с тех пор,  как
дракон спустился со своей скалы и Зехава нанес  ему  первую  рану.  Движения
принца становились все медленнее, а вольты его громадного вороного жеребца -
все неторопливее. Чейну стало ясно, что силы двух старых воинов -  принца  и
дракона - уравнялись.
   Чудовище с ревом бросилось на Зехаву,  и  конь  едва  успел  отскочить  в
сторону. Эхо битвы громом  отдавалось  в  ущелье,  и  стоны  скрывавшихся  в
тамошних пещерах самок перешли в жуткий вой. Каждая из них  мечтала  наконец
остаться наедине с избравшим ее самцом  и  взывала  к  дракону,  требуя  его
присутствия.
   Аккаль снова задрожал, и Чейн едва успокоил коня. Чтобы перестать  думать
об угрожавших Зехаве  когтях  и  зубах,  молодой  лорд  начал  подсчитывать,
сколько драконих умрет в своих пещерах, так и не дождавшись совокупления,  и
сколько  неоплодотворенных  яиц  останется  лежать  на  песке  после  гибели
дракона. Примерно пятнадцать самок, около двадцати яиц  у  каждой,  но  лишь
пять-шесть вылупившихся из них дракончиков доживут до своего первого полета.
Если умножить это количество на девять - а именно  столько  драконов-вожаков
убил Зехава в период спаривания - и прибавить к этой цифре  погибших  самок,
итог получался впечатляющий. Однако драконов по-прежнему оставалось  слишком
много. Раз в три года четыре сотни драконих откладывали в Пустыне яйца,  что
оборачивалось неслыханным бедствием для пастбищ и посевов. Убийство  вожаков
было самым действенным средством, позволявшим уменьшить количество драконов,
поскольку вслед за вожаком погибали неоплодотворенные самки  и  яйца.  Но  и
этого было недостаточно. Драконов было чересчур много.
   Чейналь вздохнул и похлопал Аккаля по шее. Зехава честно делал свое  дело
и сильно сократил число этих мерзких тварей. Когда настанет очередь  Рохана,
сумеет ли он так же выполнять свой долг? Мысль была не слишком веселая. Чейн
любил шурина и с искренним уважением относился к его талантам, но знал,  что
юный  принц  не  любитель  сражаться  с  драконами.  Страсть  к  охоте  была
показателем  воинского  духа,  а  власть  в  Пустыне   держалась   лишь   на
воинственности. Чем еще гордиться правителю, как не победами на поле брани?
   Лорды Радзина испокон веков охраняли единственный безопасный порт Пустыни
и нажили авторитет и состояние на защите торговых судов. Чейн был  честен  с
самим  собой  и  одновременно  обладал  достаточным  чувством  юмора,  чтобы
понимать,  что  его  предки  промышляли  беззастенчивым  пиратством;  платы,
которая официально взималась за пользование портом, не хватило  бы  на  одну
стену замка Радзин. Однако быстроходные корабли  под  красно-белым  знаменем
радзинских лордов давно уже не грабили  Малые  острова  и  не  скрывались  в
гротах, поджидая очередного богатого "купца". Теперь эти корабли прочесывали
прибрежные воды, обеспечивая их безопасность. Но  воинственность  и  деловая
сметка были у лордов Радзина в крови, с лукавой улыбкой напомнил себе  Чейн.
Он сам с одинаковым наслаждением принимал участие в битвах, командуя отрядом
воинов Зехавы, и каждые три года пригонял во время Риаллы табуны лошадей  на
продажу, форменным образом грабя тамошних жителей. Победить  врага  на  поле
брани или перехитрить покупателя - звенья одной цепи,  на  которой  держится
власть. В те памятные дни  войны  с  меридами  Рохан  показал  себя  славным
воином, хотя его родители чуть не умерли, узнав, что он участвовал в  битве,
никому не назвав своего имени (на это у него ума хватило). Но ни  война,  ни
торговля не были призванием Рохана...
   Чейн снова сосредоточился на перипетиях разыгрывавшейся перед ним  драмы.
Крылья  дракона  широко  расправились  и  закрыли  солнце.  Он  кружился   в
раскаленном воздухе, издавая злобный рев, а  потом  прянул  вниз,  нацеливая
когти  на  Зехаву.  Казалось,  принц  был  на  волосок  от  гибели,  но   он
хладнокровно рассчитал траекторию полета дракона, в самый  последний  момент
заставил испуганного жеребца отпрянуть в сторону и ударил врага мечом в бок,
собрав  кровавую  жатву.  Чудовище  заревело  от  боли,  его   задние   лапы
погрузились глубоко в песок, а крылья судорожно захлопали, пытаясь  удержать
огромное тело. Всадники одобрительно зашумели. Зехава развернул коня и нанес
новый удар в незащищенный бок дракона, как раз  за  левым  крылом.  Самки  в
пещерах завыли, отзываясь на гневный рев своего вожака.
   У Чейна отлегло от сердца. Принц Зехава не утратил  боевого  искусства  и
умения выходить сухим из воды. Дракон обливался кровью, с трудом двигался  и
тяжело дышал. Но огонь в его глазах не потух; бестия вновь пришла в себя,  и
в ее взгляде читалась все та же смертельная угроза.
   Принцесса Тобин обожала своих  детей,  но  не  считала,  что  обязана  не
спускать с них глаз. И замке ее мужа было достаточно слуг, приглядывавших за
едой, учебой  и  охраной  детей,  пока  родители  двойняшек  объезжали  свои
обширные владения. А здесь, в Стронгхолде, куда они прибыли  с  традиционным
ежегодным визитом, было еще больше слуг, почитавших за счастье  позаботиться
о юных лордах. Поэтому когда под окнами спальни  Тобин  раздался  смех,  она
подумала, что мальчики играют с кем-нибудь из пажей. Она выглянула в окно  и
удостоверилась, что Яни сидит верхом на сером в  яблоках  пони,  Мааркен  на
гнедом и оба тычут деревянными мечами в  молодого  человека,  растопырившего
свой красный плащ на манер драконьих крыльев.  Однако  играл  с  двойняшками
отнюдь не паж.
   - Рохан! - воскликнула она, высунувшись в окно. - Чем ты занимаешься?
   - Мама, это дракон! - крикнул Яни, размахивая мечом. - Смотри на меня!
   И братья-близнецы с двух сторон поскакали на наследного  принца  Пустыни.
Тобин только покачала головой, отпустала свою придворную даму и заторопилась
к лестнице, тихонько ворча:
   - Ай да принц! Нечего сказать, нашел себе  достойное  занятие:  играть  в
дракона с двумя  пятилетками!  -  Однако  в  голосе  ее  не  было  ни  капли
осуждения, и когда Тобин выбежала во  двор,  она  безудержно  расхохоталась:
деревянный меч Мааркена вонзился в полу, изображавшую крыло  дракона;  Рохан
потряс плащом и рухнул в пыль, словно издыхающее чудовище.
   Тобин со вздохом посмотрела на своего торжествующего  отпрыска,  а  затем
обернулась к Рохану.
   - Немедленно вставай и прекрати  валять  дурака!  -  напустилась  она  на
брата. Тот выставил из-под плаща один хитрый глаз и посмотрел на  нее  снизу
вверх. - А вы, - обернулась Тобин к сыновьям, - отведите пони в их стойла  и
не возвращайтесь, пока как следует не  позаботитесь  о  них.  Иначе  дедушка
больше не даст их вам.
   - Мама, ты видела? Я убил дракона! - завопил Мааркен.
   - Да, милый, видела. Ты у меня замечательный воин. А теперь, надеюсь,  вы
не рассердитесь на дракона, если он минутку поговорит со мной, правда?
   Дракон встал и начал отряхиваться.
   - Я слышал, что эти звери любят похищать  принцесс,  особенно  молодых  и
красивых.
   - Только не эту принцессу, - решительно заявила  Тобин,  но  рассмеялась,
когда Рохан двинулся к  ней,  растопырив  плащ.  -  Прекрати  немедленно!  -
Двойняшки завопили от восторга, когда Рохан бросился вперед, накинул на  нее
плащ и, не обращая внимания  на  протесты  сестры,  бесцеремонно  швырнул  в
бассейн, из которого поили лошадей. Тобин  чуть  не  захлебнулась,  а  потом
стала брызгать водой на брата.
   - Жарко, как в пещере, где драконши высиживают  яйца,  -  глубокомысленно
заметил он и тоже залез в бассейн.
   Тобин провела расчетливую подсечку, и Рохан с воплем  рухнул  в  бассейн,
где было по колено воды.
   - Никогда не видел утонувшего дракона? - нежным голоском спросила  она  и
быстро опрокинула Рохана на спину, когда тот сделал попытку схватить ее.
   - Про драконов не знаю, а вот принца ты чуть не утопила! - отшутился  он,
выжимая влажные волосы.
   Тобин приподняла мокрые юбки и выкарабкалась из бассейна.
   - Хотите, чтобы с вами случилось то же? - в шутку припугнула она сыновей.
   Этого оказалось достаточно. Близнецы тут же бросили своих пони,  прыгнули
в бассейн и начали возню. Она с удовольствием помогла им  с  головой  макать
Рохана в воду. В конце концов  запыхавшиеся,  насквозь  промокшие  мальчишки
одержали полную победу и ушли, ведя в поводу  своих  пони.  Рохан  с  трудом
поднялся, вылез из бассейна и улыбнулся Тобин.
   - Ну вот! В последние дни ты была слишком важной и чопорной, зато  теперь
снова стала человеком! Она дала брату подзатыльник.
   - Балбес! Пошли сушиться в сад - там нас никто не увидит. Мать будет  вне
себя, если увидит, во что мы превратили новую одежду!
   Рохан дружески обнял ее за плечи, и они двинулись  к  воротам  сада.  Вся
растительность была в буйном цвету поздней весны,  и  Тобин  в  который  раз
подивилась тому, что в Пустыне растут розы. Это превращение началось,  когда
она была ребенком, и сейчас Тобин с трудом припоминала,  что  Стронгхолд  не
всегда был таким красивым и таким  удобным.  Роскошь  Радзина  оставляла  ее
равнодушной: душа Тобин  по-прежнему  тянулась  к  Стронгхолду,  вотчине  ее
предков, и радовалась красоте, появившейся здесь благодаря стараниям матери.
   Она выбрала каменную скамью, стоявшую на самом солнцепеке,  и  расправила
юбки, чтобы поскорее просушить их. Рохан помог ей расплести  длинные  черные
косы и расчесал их пятерней.
   - Помнишь, как отец играл с нами в дракона? - спросил он.
   - Конечно. Ты всегда давал мне возможность первой накинуться на него, - с
любовью глядя на брата, ответила Тобин. - Правда,  плащом  он  при  этом  не
размахивал. Ты прирожденный актер!
   - Надеюсь, - почему-то мрачно ответил Рохан.
   - Яни и Мааркен обожают тебя, -  продолжала  Тобин,  делая  вид,  что  не
заметила его тона. - Из тебя вышел бы замечательный отец.
   - И ты туда же, - пробормотал он. - Мать  всю  весну  только  об  этом  и
твердит. В Риаллу она женит меня на какой-нибудь знатной безмозглой телке, с
которой мне придется плодить детей.
   - Никто не заставит тебя жениться на  нелюбимой.  Ты  сам  выберешь  себе
невесту.
   - Мне двадцать один год, а я так и не видел ни одной девушки,  с  которой
мог бы провести даже два дня, не то что всю жизнь. Вам с Чейном повезло:  вы
нашли друг друга еще в юности...
   - Хвала Богине, - кивнула Тобин. - Но сознайся, ты ведь толком  никого  и
не искал...
   - Мать с отцом собираются сделать это за меня, - вздохнул Рохан.  -  И  в
этом вся сложность. Мать мечтает о невестке столь знатного  рода,  чтобы  та
даже платье не умела надеть без помощи двух-трех служанок. А отец  грезит  о
какой - нибудь плодовитой милашке - говорит, что хочет  красивых  внуков.  -
Рохан уныло рассмеялся. - А вот чего хочу я...
   - Хватит корчить из себя невинного агнца, - сурово оборвала она. - Я тебя
знаю, братишка. Если ты не захочешь жениться, то и не женишься,  что  бы  ни
говорили мать с отцом.
   - Но рано или поздно мне придется  вступить  в  брак  не  с  той,  так  с
другой... Слушай, ты уже высохла? Отец вот-вот вернется со своим драконом.
   - На этот раз дракон должен был стать твоим.
   - Нет уж, спасибо. Предпочитаю изучать драконов, а не убивать их.  Тобин,
в их умении летать что-то есть. Как и в том  реве,  который  они  издают  во
время  охоты...  -  Он  пожал  плечами.  -  Да,  я  знаю,   они   доставляют
неприятности. Но без драконов Пустыня станет беднее.
   Тобин нахмурилась. Все знали, что драконов следует убивать. Они не только
доставляли неприятности, но были серьезной угрозой.  Этой  весной  благодаря
драконам в Радзине недосчитались шести породистых кобыл и восьми  прекрасных
годовалых  жеребят,  да  и  караваны,  пересекавшие  Пустыню,   никогда   не
чувствовали себя в безопасности. Крылья драконов веками  вздымали  ветер  на
всем континенте - от Гилада до  гор  Вереш.  А  стадам  и  полям  эти  твари
наносили неисчислимый урон.
   - Я знаю, ты не согласна со мной, - с  улыбкой  сказал  Рохан,  правильно
истолковав выражение ее лица. - Но ты никогда не изучала  драконов,  никогда
не видела их танцев. Они так прекрасны, Тобин! Гордые, сильные, свободные...
   - Ты романтик, - сказала она и убрала со лба брата прядь высохших  волос.
- Драконов следует убивать, и оба мы знаем  это.  Чейн  говорит,  что  стоит
уменьшить их численность, как остальное доделает за нас природа. Они  просто
не смогут размножаться и исчезнут.
   - Надеюсь, что этого никогда  не  случится.  -  Он  поднялся  на  ноги  и
потрогал свою влажную рубашку. - Кажется, мы так  и  не  просохли.  Придется
вернуться в замок и подготовиться к вечернему пиршеству.
   - И к штопанью дыр в шкуре Чейна, - состроила недовольную гримасу Тобин.
   - Он специально получит несколько царапин, чтобы ты  могла  поворчать  на
него. Никогда не видел мужчину, который лучше него умел бы угодить сварливой
жене!
   - Я очень нежная, кроткая и миролюбивая, - нравоучительно сказала сестра.
   Рохан кивнул. В его голубых глазах плясали веселые искорки.
   - Такая же, как и вся наша семья.
   Тем временем в ворота сада один за другим влетели двойняшки,  прося  мать
разрешить  их  спор.  Тобин  вздохнула,  Рохан  подмигнул  сестре,   и   оба
отправились восстанавливать мир между ее буйными отпрысками.
   Леди  Андраде,  преднамеренно  напугав  сестру,  а  потом  успокоив   ее,
предложила сыграть в шахматы, чтобы скоротать время до  возвращения  Зехавы.
Женщины ушли с веранды в богато убранные просторные покои, на  полу  которых
валялиcь игрушки Яни и Мааркена.  Нет,  не  зря  легенда  гласила,  что  эту
крепость в незапамятные времена высекли  в  скале  драконы.  Стронгхолд  был
прекрасен с самого начала, но свой  нынешний  благородный  вид  он  приобрел
благодаря стараниям Милар, и Андраде хорошо знала  это.  В  окнах,  когда-то
затянутых грубой слюдой, которая плохо пропускала свет,  теперь  красовались
чистые, прозрачные, хорошо  отшлифованные  стекла.  Грубые  полы,  в  лучшем
случае прикрытые домоткаными половиками, нынче  устилали  толстые,  пушистые
ковры, на которых при желании можно было даже  спать.  Стены  были  отделаны
панелями из резного дерева, к природному аромату которого  добавлялся  запах
благовонных масел,  придававших  ему  блеск  и  предохранявших  от  действия
климата. В застекленных витринах лежали красивые изделия из золота, хрусталя
и керамики. Милар доставляло наслаждение расточать богатства Зехавы,  и  она
поощряла купцов привозить ей как можно больше предметов роскоши;  эти  купцы
разносили до всему свету молву о богатстве некогда захолустной крепости. Так
что с этой стороны трудностей для Рохана не предвиделось:  любая  девушка  с
радостью согласилась бы жить в роскошном