нул глазами.
   - Почтальон обратил внимание, -  процедил  он  сквозь  зубы.  -  И  очень
интересовался, откуда могло прийти такое послание. Поэтому он и  позвонил  в
дверь. Он, видите ли, подумал, что это забавно.
   Гарри промолчал. Кому-то другому, возможно, показалось бы  странным,  что
дядя Вернон поднимает такой шум из-за слишком большого количества марок,  но
Гарри жил с Дурслеями достаточно давно, чтобы знать - их ужасает  вс„,  хоть
на йоту выходящее за рамки  обыкновенного.  А  больше  всего  на  свете  они
боялись, как бы кто не  прознал,  что  они  имеют  отношение  (насколько  бы
отдал„нным оно ни было) к людям вроде миссис Уэсли.
   Дядя Вернон продолжал  сверлить  племянника  глазами,  а  Гарри  старался
сохранять нейтральное выражение. Если сейчас повести  себя  правильно  и  не
сглупить, то его жд„т настоящий подарок,  мечта  всей  жизни!  Он  подождал,
вдруг дядя Вернон что-нибудь скажет, но тот только стоял и таращился.  Гарри
решился нарушить молчание.
   - Так значит... мне можно поехать? - спросил он.
   Еле заметный спазм исказил большое, багровое лицо. Усы ощетинились. Гарри
в точности знал, что сейчас происходит за этими усами:  отчаянное  сражение,
конфликт между двумя главными инстинктами дяди Вернона. Разрешить поехать  -
значит, доставить Гарри удовольствие, а  уж  против  этого  дядя  боролся  в
течение целых тринадцати лет. С другой стороны, разрешить уехать к Уэсли  на
весь остаток каникул - значит, избавиться от Гарри на две недели раньше, чем
они рассчитывали,  а  ведь  дядя  ненавидел,  когда  Гарри  дома.  Он  снова
посмотрел на письмо миссис Уэсли,  видимо,  затем,  чтобы  дать  себе  время
подумать.
   - Кто она? - спросил он, с отвращением взирая на подпись.
   - Вы е„ видели, - объяснил Гарри. - Она - мама  Рона,  моего  друга,  она
встречала его с "Хог..."... с поезда из школы.
   Он чуть не сказал "Хогварц Экспресс", а это был верный  способ  разозлить
дядю. Под крышей дурслеевского дома запрещалось  упоминать  название  школы,
где учится Гарри.
   Дядя Вернон сморщился, как будто вспомнил нечто ужасно противное.
   - Такая толстуха? - выдавил он после долгого раздумия. -  С  кучей  рыжих
детей?
   Гарри нахмурился. Он подумал,  что  со  стороны  дяди  Вернона,  пожалуй,
немного слишком называть кого-то  "толстухой",  когда  его  собственный  сын
Дудли наконец достиг того,  чем  грозило  вс„  его  развитие  с  трехлетнего
возраста, и таки сделался попер„к себя шире.
   Дядя Вернон продолжал изучать письмо.
   - Квидиш, - пробормотал он себе под нос. - Квидиш... что ещ„ за ерунда?
   Гарри ощутил второй укол раздражения.
   - Это спортивная игра, - коротко ответил он. - В не„ играют на м„т...
   -  Тихо,  тихо!  -  замахал  руками  дядя  Вернон.  Гарри   с   известным
удовлетворением отметил, что дядя запаниковал. Судя по всему, его  нервы  не
выдерживали упоминания о м„тлах в его  собственной  гостиной.  Он  попытался
уйти от реальности, вновь погрузившись в тщательное изучение  письма.  Гарри
смотрел, как его губы беззвучно произносят слова: "пришл„т ответ  как  можно
скорее нормальным способом". Дядя скривился.
   - Что она хочет сказать, "нормальным способом"? - выплюнул он.
   - Нормальным для нас, - сказал Гарри и, раньше чем дядя успел  остановить
его, добавил:
   - ну, знаете, совиной почтой. Это нормально для колдунов.
   Дядя Вернон вознегодовал так, словно  Гарри  произн„с  самое  грязное  на
свете ругательство. Содрогаясь от  гнева,  он  нервно  стрельнул  глазами  в
сторону окна, наверное, ожидая увидеть прижатые к стеклу уши соседей.
   - Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не упоминал о своей  ненормальности
в мо„м доме? - зашипел он. Его лицо приобрело оттенок спелой сливы. - Стоишь
передо мной в одежде, которую мы с Петунией тебе дали...
   - После того, как Дудли доносил е„ до дыр, - холодно бросил  Гарри.  И  в
самом деле, на  н„м  был  свитер  настолько  большой,  что  рукава  пришлось
закатывать пять раз, прежде чем  стало  возможно  что-то  делать  руками,  и
свисавший до колен невероятно мешковатых джинсов.
   - Я не позволяю тебе разговаривать со мной таким  тоном!  -  заявил  дядя
Вернон, дрожа от ярости.
   Но Гарри не собирался вс„ это  безропотно  сносить.  Прошли  те  времена,
когда ему приходилось подчиняться идиотским правилам  Дурслеев.  Как  он  не
сидит с Дудли на его диете, так  и  не  позволит  лишить  себя  удовольствия
побывать на финале кубка. По крайней мере, сделает вс„, что в его силах.
   Чтобы успокоиться, Гарри глубоко вдохнул, а затем сказал:
   - Значит, мне нельзя поехать на чемпионат? Ладно. Можно  тогда  я  пойду?
Мне нужно закончить письмо Сириусу. Ну, знаете - моему кр„стному.
   В точку! Ему удалось произнести волшебное слово.  Багрянец  стал  пятнами
сходить  с  лица  дяди,  и  оно  сделалось  похоже  на  плохо   перемешанное
черносмородиновое мороженое.
   - А ты... переписываешься с ним? - псевдо-спокойным  тоном  спросил  дядя
Вернон. Но Гарри видел, как зрачки маленьких глазок сократились от страха.
   - А?... Ага, - небрежно обронил Гарри. - Он уже некоторое время  обо  мне
ничего не слышал и,  если  я  не  напишу,  может  подумать,  что  что-нибудь
случилось.
   И умолк, наслаждаясь произвед„нным эффектом. Он почти что видел, как  под
густыми, т„мными, расч„санными на ровный пробор волосами  дяди  заворочались
шестер„нки. Если запретить Гарри писать Сириусу, тот может подумать,  что  с
крестником плохо обращаются. Если запретить Гарри поехать  на  матч,  то  он
напишет об этом Сириусу, и тогда тот точно будет  знать,  что  с  крестником
плохо обращаются.  В  результате  оставалось  только  одно.  Гарри  наблюдал
процесс формирования решения в голове дяди, точно большое усатое  лицо  было
прозрачным. Гарри старался не улыбаться, сохранять на лице абсолютно  пустое
выражение. Наконец...
   - Ладно. Можешь ехать на этот  свой  идиотский...  этот  дурацкий  кубок.
Только напиши своим этим... как их... Уэсли, чтобы они сами тебя забирали. У
меня нет времени развозить тебя по всей стране. И можешь остаться у  них  до
конца лета. Да, и напиши своему... кр„стному, скажи... скажи, что  ты  едешь
на матч.
   - Хорошо, - радостно ответил Гарри.
   Он  развернулся  и  направился  к  двери,  еле  удерживаясь  от   желания
подпрыгнуть и заорать от восторга. Он едет!... Едет к Уэсли и увидит финал!
   Выйдя в холл, он чуть не столкнулся с Дудли, который ошивался под  дверью
в надежде подслушать, как ругают Гарри. Он был явно потряс„н, увидев на лице
у Гарри довольную улыбку.
   - Завтрак был замечательный, правда? - невинно сказал Гарри.  -  Я  прямо
объелся, а ты?
   Дудли оторопел. Гарри расхохотался и, прыгая через три ступеньки, взлетел
наверх и скрылся в своей комнате.
   Первым делом он увидел, что  Хедвига  вернулась.  Она  сидела  в  клетке,
смотрела на Гарри огромными янтарными глазами и щ„лкала  клювом  тем  особым
способом, который всегда выражал у  не„  раздражение.  Источник  раздражения
выявился почти мгновенно.
   - ОЙ! - вскрикнул Гарри.
   Ему в висок врезался... маленький, серый,  покрытый  п„рышками  теннисный
мячик. Гарри возмущ„нно пот„р голову, поднял глаза, чтобы выяснить, что  его
ударило, и увидел крошечного сов„нка, такого маленького, что он свободно мог
поместиться на ладони. Сов„нок как запущенная петарда с жужжанием носился по
комнате. Тут Гарри осознал, что  сов„нок  бросил  к  его  ногам  письмо.  Он
наклонился, узнал  почерк  Рона  и  вскрыл  конверт.  Внутри  лежала  наспех
нацарапанная записка.
   Гарри! ПАПА ДОСТАЛ БИЛЕТЫ!!! Матч  Ирландия  -  Болгария,  в  понедельник
вечером. Мама написала муглам, чтобы они  разрешили  тебе  приехать  к  нам.
Может, они уже получили письмо, не знаю, сколько  ид„т  мугловая  почта.  На
всякий случай решил послать тебе со Свином записку.
   На слове "Свин" Гарри вытаращил глаза, а  потом  посмотрел  на  крошечную
птичку, сосредоточенно наворачивавшую круги вокруг  люстры.  Никогда  он  не
видел ничего менее похожего на свинью. Может,  он  не  разобрал  почерк?  Он
продолжил чтение:
   Мы приедем за тобой в любом случае, нравится это муглам или  нет,  ты  не
должен пропустить кубок, только мама с папой сказали, что  будет  приличнее,
если мы сначала спросим разрешения. Если они скажут да, срочно посылай Свина
обратно с ответом, и мы приедем и забер„м тебя в пять часов  в  воскресенье.
Если они скажут нет, срочно посылай Свина с ответом, и мы вс„ равно  приедем
и забер„м тебя в пять часов в воскресенье.
   Гермиона приезжает сегодня во второй половине дня. Перси пош„л работать -
в департамент международного магического сотрудничества. Пока будешь у  нас,
не говори ничего про заграницу, а то у тебя штаны от скуки сползут.
   Увидимся!
   Рон
   - Да угомонись ты! - прикрикнул Гарри. Сов„нок трепыхал крылышками  прямо
у него над головой и отчаянно клекотал от (только и мог предположить  Гарри)
гордости по поводу того,  что  он  сумел  не  просто  доставить  письмо,  но
доставить его по назначению. - Иди сюда, понес„шь обратно ответ!
   Сов„нок плюхнулся на клетку Хедвиги. Та смерила его ледяным  взором,  как
будто говоря, только посмей подойти ближе.
   Гарри схватил орлиное перо, чистый лист пергамента и написал:
   Рон, вс„ в порядке, муглы разрешили мне поехать. Увидимся завтра в  пять.
Я не доживу!
   Гарри
   Он скатал записку в маленький комочек и привязал его к крошечной лапке, с
огромными  сложностями,  потому  что  сов„нок  подпрыгивал   на   месте   от
нетерпения. Как только записка была прилажена, сов„нок  взмыл  в  воздух.  С
бешеной скоростью он вылетел в окно и был таков.
   Гарри повернулся к Хедвиге.
   - Как насч„т долгого путешествия? - спросил он.
   Хедвига ухнула с выражением гордого достоинства.
   - Отнес„шь это Сириусу? - попросил Гарри, касаясь письма. - Подожди...  я
только закончу.
   Он развернул  пергамент  и  торопливо  добавил  постскриптум.  P.S.  Если
захочешь связаться со мной, я буду у Рона Уэсли  до  конца  лета.  Его  папа
достал билеты на финал квидишного кубка!
   Закончив письмо, он  привязал  его  к  лапке  Хедвиги;  та  держалась  на
удивление спокойно, будто задавшись целью показать, как  должна  себя  вести
настоящая почтовая сова.
   - Возвращайся к Рону, я буду у него. Хорошо? - объяснил ей Гарри.
   Она любовно ущипнула его за палец, а затем с мягким  шелестом  расправила
огромные крылья и бесшумно вылетела в окно.
   Гарри проводил  е„  взглядом,  а  потом  заполз  под  кровать,  отодвинул
неприбитую половицу и достал большой кусок именинного пирога. Он ел, сидя на
полу, и его переполняло ощущение небывалого счастья. Он ест пирог, а Дурслеи
- только грейпфрут;  сегодня  солнечный  летний  день,  завтра  он  уедет  с
Бирючиновой аллеи, шрам больше не болит, и  он  увидит  финал.  Сейчас  было
почти невозможно испытывать беспокойство - даже по поводу Лорда Вольдеморта.
Глава 4 ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПРИСТАНИЩЕ

   К  двенадцати  часам  следующего  дня  Гарри  сложил  в  сундук  школьные
принадлежности, а также самые главные свои  сокровища  -  унаследованный  от
отца плащ-невидимку, подаренную Сириусом метлу и волшебную карту "Хогварца",
полученную в прошлом году от Фреда с Джорджем. Он очистил  тайное  хранилище
под доской от всякой еды, дважды перепроверил все закутки комнаты на предмет
забытых учебников и перьев, а затем снял со стены самодельный календарик, на
котором вычеркивал дни, оставшиеся до первого сентября.
   При этом, атмосфера в доме ј4  по  Бирючиновой  аллее  была  накалена  до
предела.  Неизбежность  появления  в  доме  колдовской  делегации  пугала  и
раздражала Дурслеев. Когда Гарри известил дядю Вернона, что Уэсли приедут за
ним уже завтра в пять часов вечера, тот встревожился до крайности.
   - Надеюсь, ты сказал им, чтобы они оделись нормально, эти люди,  -  сразу
же зарычал он. - Я-то знаю, что вы на себя напяливаете. Может, у них  хватит
совести надеть нормальную одежду - им же лучше будет. Вот так.
   Гарри охватило нехорошее предчувствие. Ему не доводилось видеть родителей
Рона в ч„м-нибудь таком, что для Дурслеев было "нормальным". Дети их, может,
во время каникул и облачались в мугловую одежду, но мистер  и  миссис  Уэсли
обычно носили длинные колдовские робы  -  различной  степени  потр„панности.
Гарри  мало  беспокоило,  что  скажут  соседи,  но  он  опасался,  что   его
родственники могут повести себя по отношению к Уэсли грубо, если те вздумают
явиться к  ним  в  дом  этаким  воплощением  самых  худших  представлений  о
колдунах.
   Сам дядя Вернон надел лучший костюм. Кто-то мог бы принять это за желание
проявить гостеприимство, но Гарри  точно  знал,  что  дядя  хочет  выглядеть
грозно и внушительно. Дудли, наоборот, как-то съ„жился. Не потому, что диета
наконец-то подействовала, а от страха. Первое же  столкновение  со  взрослым
колдуном закончилось для Дудли плачевно: высовывавшимся из прорехи в  штанах
поросячьим хвостиком, за удаление которого частной лондонской  клинике  были
заплачены немалые деньги. Вовсе неудивительно, поэтому, что Дудли то и  дело
нервно проводил рукой сзади по брюкам и передвигался из  комнаты  в  комнату
бочком, так, чтобы ненароком не подставить неприятелю ту же самую цель.
   За обедом все молчали. Дудли даже не возмущался по поводу еды (творога  с
сельдереем). Т„тя Петуния вообще ничего не ела. Она  сидела,  обхватив  себя
руками и поджав губы, и, кажется, кусала себя за язык, сдерживая  обвинения,
которые ей так хотелось бросить Гарри в лицо.
   - Они, конечно же, приедут на машине? - гавкнул  дядя  Вернон  с  другого
конца стола.
   - М-м-м, - неопредел„нно замычал Гарри.
   Об этом он как-то не думал. Действительно, каким образом Уэсли собираются
забирать его? Машины у них больше нет; старенький "Форд Англия" давно одичал
и бегает теперь где-то в Запретном лесу,  окружающем  "Хогварц".  Правда,  в
прошлом году мистер Уэсли одолжил машину в министерстве;  может  быть,  и  в
этом году он сделал то же самое?
   - Наверно, - решил Гарри.
   Дядя Вернон фыркнул в усы. В обычных условиях он непременно  спросил  бы,
какая у мистера Уэсли машина; он имел тенденцию судить о людях по размерам и
стоимости их автомобилей. Хотя сомнительно, чтобы он  проникся  уважением  к
мистеру Уэсли даже и в том случае, если бы тот приехал на "Феррари".
   Всю вторую половину дня Гарри пров„л у себя комнате;  он  не  мог  больше
смотреть на т„тю Петунию, каждые пять секунд тревожно поглядывавшую  в  окно
сквозь тюлевую занавеску - как будто по радио передали сообщение о сбежавшем
носороге. Без четверти пять Гарри не выдержал и спустился в гостиную.
   Т„тя Петуния  конвульсивно  расправляла  диванные  подушки.  Дядя  Вернон
изображал, что читает газету, но его крохотные глазки  не  двигались.  Гарри
готов был поклясться, что дядя изо  всех  сил  прислушивается,  не  едет  ли
машина. Дудли забился в кресло, запихнул под себя  мясистые  руки  и  крепко
обхватил объект  предполагаемого  нападения.  Напряжение  стало  невыносимо;
Гарри вышел из комнаты и уселся на лестнице в холле,  уставившись  на  часы.
Сердце бешено билось у него в груди.
   Но... Стрелка подошла к пяти часам и двинулась дальше. Дядя Вернон, потея
в костюме, отворил входную дверь, высунулся и воровато оглядел улицу,  после
чего поспешно втянул голову обратно.
   - Они опаздывают! - обвиняюще бросил он Гарри.
   - Я знаю, -  ответил  Гарри.  -  Может  быть...  э-э-э...  пробки...  или
что-нибудь подобное.
   Десять  минут  шестого...   четверть   шестого...   Гарри   и   сам   уже
забеспокоился. В  половине  шестого  он  услышал  из  гостиной  приглуш„нное
нервическое бормотание:
   - Никакого такта.
   - А вдруг у нас назначена встреча!
   - Может, они рассчитывают, что мы пригласим их к ужину, если они  приедут
попозже?
   - Ну, вот это уж дудки, - заявил дядя Вернон. Гарри услышал, как он встал
и начал мерять шагами комнату. - Они собирались взять мальчишку и  убраться,
так и нечего им тут ошиваться. Если, конечно,  они  вообще  приедут.  Может,
день перепутали? Я  так  скажу,  эти  граждане  не  много  придают  значения
пунктуальности. Либо они ездят на какой-нибудь  консервной  банке,  которая,
конечно же, сломалась по доро... АААААААААА!
   Гарри вскочил. Из гостиной неслись звуки, свидетельствовавшие о том,  что
все трое Дурслеев в панике бегают по комнате. В следующее мгновение оттуда в
совершеннейшем ужасе вылетел Дудли.
   - В ч„м дело? - спросил Гарри. - Что случилось?
   Но Дудли был не в состоянии говорить. Не отрывая ладоней  от  ягодиц,  он
насколько мог быстро укатился в кухню. Гарри поспешил в гостиную.
   Из-за стены, представлявшей собой заложенный кирпичами  настоящий  камин,
возле которого стоял включенный в розетку камин  электрический,  раздавались
громкие стуки и царапание.
   - Что это? - хрипло  выдохнула  т„тя  Петуния.  Она  прижалась  спиной  к
противоположной стене и как безумная смотрела на камин.  -  Что  это  такое,
Вернон?
   Она оставалась  в  неведении  совсем  недолго.  Из-за  стены  послышались
голоса.
   - Ой! Фред, нет... назад, назад, тут какая-то  ошибка...  скажи  Джорджу,
чтобы он не... Ой!... Джордж, нет, здесь  нет  места,  быстро  назад,  скажи
Рону...
   - Пап, может, Гарри нас услышит... Может, он нас выпустит?...
   По стене за камином забарабанили кулаки.
   - Гарри! Гарри, ты нас слышишь?
   Дурслеи повернулись к Гарри как две разъяр„нные росомахи.
   - Что это такое? - прорычал дядя Вернон. - Что там происходит?
   - Они... они хотели проникнуть сюда с  помощью  кружаной  муки,  -  Гарри
невероятным усилием сдерживал истерический хохот. - Они могут путешествовать
в огне - только у вас камин заложен - подождите...
   Он подош„л к камину и закричал в стену:
   - Мистер Уэсли! Вы меня слышите?
   За стеной прекратили барабанить, и кто-то произн„с: "Ш-ш-ш!"
   - Мистер Уэсли, это я, Гарри... Здесь  камин  заложен  кирпичами.  Вы  не
сможете сюда попасть.
   -  Проклятье!  -  сказал  голос  мистера  Уэсли.  -  Какого  дьявола   им
понадобилось перекрывать камин?
   - У них электрический, - объяснил Гарри.
   -  Правда?  -  восхитился  голос  мистера  Уэсли.  -  Эклектический?   Со
штепселем? Святое небо, я должен это  увидеть...  дайте-ка  подумать...  Ой!
Рон!
   Голос Рона присоединился к остальным:
   - Что это вы тут делаете? Что-нибудь не так?
   - Да что ты, Рон! - раздался голос Фреда, очень саркастичный. - Вс„  так,
именно об этом мы всю жизнь мечтали.
   - Ага, мы тут кайф ловим, - поддержал Джордж, судя по сдавленному голосу,
припечатанный к стене.
   - Мальчики, мальчики... - рассеянно укорил  мистер  Уэсли.  -  Я  пытаюсь
решить, что нам... да...  больше  ничего  не  оста„тся...  Гарри,  отойди  в
сторонку.
   Гарри отош„л к дивану. Дядя Вернон, наоборот, приблизился к стене.
   - Постойте! - закричал он в камин. - Что это вы собираетесь де?...
   БАМ!
   Электрический камин полетел через всю комнату - стена за ним развалилась,
выпустив облака пыли и щеб„нки вместе с мистером Уэсли, Фредом,  Джорджем  и
Роном. Т„тя Петуния завизжала, попятилась, споткнулась о кофейный  столик  и
стала валиться навзничь; дядя Вернон едва успел поймать е„ до того, как  она
ударится об пол, и, разинув рот, безмолвно уставился на Уэсли.  Те,  все  до
единого,  были  рыжие,  включая  Фреда  с  Джорджем,  вообще  идентичных  до
последней веснушки.
   - Так-то лучше, - тяжело выдохнул мистер Уэсли, отряхивая от пыли длинную
зел„ную робу и поправляя очки. - Ах! Вы, должно быть, Гаррины дядя и т„тя?
   Высокий, худой, лысеющий, он двинулся к дяде Вернону, протягивая руку, но
дядя Вернон отступил на несколько шагов назад, волоча и т„тю  Петунию.  Дядя
Вернон попросту лишился дара речи. Изв„стка запорошила  его  лучший  костюм,
усы и волосы, и он словно постарел на тридцать лет.
   - Э-э-э... м-да.... Извините меня за это, - мистер Уэсли опустил  руку  и
через плечо оглянулся на взорван