я Николаса и  Перенеллы это как  лечь  в постель после  долгого-долгого
дня. В конце концов для  хорошо организованного разума смерть  -- это только
новое большое приключение. Знаешь, этот Камень  на самом  деле  не  такая уж
прекрасная  вещь.  Жизнь  и   деньги,сколько  ни  пожелаешь!  Эти  две  вещи
большинство из людей предпочтет  всему остальному. Проблема в том, что  люди
обладают способностью выбирать именно то, что для них опаснее всего.
     Гарри лежал, утратив дар речи. Дамбльдор слегка напевал себе под нос, с
улыбкой глядя в потолок.
     -- Сэр? -- позвал Гарри. -- Я подумал... Сэр -- даже если Камень исчез,
Вол- -- то есть, Вы-Знаете-Кто...
     -- Зови его Волдеморт, Гарри. Всегда называй вещи своими именами. Страх
перед именем приводит к страху перед самой вещью.
     --  Да, сэр. Ну, Волдеморт попытается  вернуться как-нибудь по-другому,
верно? В смысле, он не исчез?
     --  Нет, Гарри, не исчез. Он все еще существует где-то,  возможно, ищет
другое тело, чтобы  вселиться... Не будучи по-настоящему живым, он  не может
быть убит. Он оставил Квиррелла умирать; он выказывает столь же мало жалости
к своим  последователям, как и к  врагам. Тем не менее,  Гарри, даже если ты
только  отсрочил его возвращение, и потребуется  еще  кто-нибудь, кто  будет
снова  сражаться  в   казалось  бы,  безнадежной  битве  --  если  появление
Волдеморта  будет  отсрочено снова и  снова, в  конце концов  он,  возможно,
никогда не вернется.
     Гарри  кивнул было, но сразу остановился, потому что  заболела  голова.
Затем он сказал:
     -- Сэр, есть еще что-то,  что  я  хотел бы  узнать, если вы  можете мне
сказать... Я хотел бы узнать правду о...
     -- Правду.  -- Дамбльдор вздохнул.  -- Это  прекрасная и страшная вещь,
поэтому она требует большой осторожности в обращении. Тем не менее я  отвечу
на твои  вопросы,  если  только у меня не будет очень  серьезной причины  не
делать этого, в этом случае я заранее прошу простить меня. Я, разумеется, не
стану лгать.
     -- Ну...  Волдеморт говорил, что  он  убил маму только потому,  что она
мешала ему убить меня. Но зачем ему вообще понадобилось меня убивать?
     В этот раз Дамбльдор вздохнул очень глубоко.
     -- Увы,  на  первый же твой вопрос я  не могу  ответить. Не сегодня. Не
теперь. Ты однажды узнаешь...  Выброси пока  это из головы,  Гарри. Когда ты
станешь старше...  Я знаю, ты ненавидишь эти слова... Когда ты будешь готов,
ты узнаешь.
     Гарри понял, что спорить бесполезно.
     -- А почему Квиррелл не мог меня коснуться?
     --  Твоя  мать  погибла,  спасая  тебя.  Если  есть  вещь,  недоступная
пониманию  Волдеморта, то  это  любовь.  Он не понимает,  что  такая сильная
любовь,  как любовь  твоей матери к тебе, оставляет свою печать. Не шрам, не
видимый знак...  Тот, кого  любят так глубоко,  даже если любящий  погибает,
навеки  получает  охрану.  Она в тебе самом, в твоей  коже.  Именно  поэтому
Квиррелл, полный злобы, жадности и страстей, разделивший душу с Волдемортом,
не мог коснуться тебя. Для него невыносимо прикоснуться  к тому, кто отмечен
чудом любви и самопожертвования.
     Дамбльдор почему-то очень заинтересовался птичкой, порхавшей за  окном,
и  Гарри успел вытереть глаза простыней. Когда он снова смог говорить, Гарри
спросил:
     -- А Плащ-Невидимка -- вы знаете, кто прислал его мне?
     --  А-а -- твой  папа  оставил его  у меня,  и  я подумал,  что он тебе
понравится.  --  Дамбльдор подмигнул. -- Полезная штука... Твой  папа, когда
учился здесь,  в  основном  использовал его для того,  чтобы утащить с кухни
какой-нибудь еды.
     -- И вот еще что...
     -- Продолжай.
     -- Квиррелл и Снэйп...
     -- Профессор Снэйп, Гарри.
     -- Да, он -- Квиррелл сказал, он ненавидит  меня, потому что  ненавидел
моего отца. Это правда?
     -- Ну, они действительно недолюбливали друг друга. Почти так же, как ты
и мистер Малфой.  А потом  твой  отец  сделал нечто, чего Снэйп не  мог  ему
простить.
     -- Что?
     -- Он спас ему жизнь.
     -- Что?
     --  Да... --  мечтательно  сказал Дамбльдор. --  Забавно,  как работает
человеческий  ум... Профессор  Снэйп  не  мог оставаться в  долгу  у  твоего
отца...  Я  думаю, он оттого так  и старался тебя защитить, что  считал, что
таким  образом  поквитается с  ним... После чего сможет  спокойно продолжать
ненавидеть память о нем...
     Гарри попытался понять это, но голова загудела, и он перестал.
     -- И, сэр, еще одно...
     -- Только одно?
     -- Как я получил камень от Зеркала?
     -- А, наконец-то, я ждал, что  ты  спросишь об этом. Это одна из  самых
блестящих моих  идей, и, между нами  говоря,  это кое-что значит. Видишь ли,
только тот,  кто  хотел найти Камень,  --  найти,  но не использовать -- мог
получить его,  иначе  он бы увидел себя создающим золото или пьющим  Эликсир
Жизни.  Мои  мозги  иногда  меня самого приятно  удивляют.  Ну все, довольно
вопросов. Думаю, тебе стоит  обратить внимание на сладости. Ах! Драже Любого
Вкуса Берти Ботта!  Однажды в  юности мне не повезло натолкнуться на  одно с
рвотным вкусом, с тех пор,  боюсь,  я перестал  любить их -- но,  думаю, вот
это, симпатичное, вроде сливочной тянучки, безопасно, да?
     Он  улыбнулся   и  кинул  в  рот  коричневато-золотистое  драже.  Затем
передернулся и с отвращением вымолвил:
     -- Увы! Ушная сера!


     Мадам Помфри, начальница госпитального  крыла, была  милая  женщина, но
очень уж строгая.
     -- Всего пять минут, -- клянчил Гарри.
     -- Абсолютно нет.
     -- Вы же впустили профессора Дамбльдора...
     -- Ну конечно, потому что  он  Директор, это другое  дело.  Тебе  нужен
отдых.
     --  Я отдыхаю,  смотрите,  лежу и  все такое.  Ой, ну пожалуйста, мадам
Помфри...
     -- Ну ладно, -- сдалась она. -- Но только пять минут.
     И впустила Рона и Гермиону.
     -- Гарри!
     Казалось, Гермиона готова снова заключить его  в объятья,  но Гарри был
рад, что она сдержалась, потому что голова у него еще болела.
     -- О, Гарри, мы боялись, что ты... Дамбльдор так беспокоился...
     -- Вся  школа  говорит об этом, -- сказал Рон.  -- Что было на самом-то
деле?
     Это был  один из  тех редких  случаев,  когда правда оказывается  более
странной  и интересной, чем  любые  слухи. Гарри рассказал им все: Квиррелл;
Зеркало; Камень и  Волдеморт.  Рон с Гермионой были прекрасными слушателями:
они ахали в нужных местах,  а  когда Гарри рассказал, что было  под тюрбаном
Квиррелла, Гермиона громко взвизгнула.
     --  Так  с  Камнем  покончено? --  спросил  Рон под  конец. --  Фламелю
придется умереть?
     -- Я сказал то же самое, но Дамбльдор думает -- как это? -- "для хорошо
организованного разума смерть -- еще одно большое приключение".
     --  Я  всегда  говорил,  что  он  с  приветом,  --  заметил  Рон,  явно
восхищенный ненормальностью своего кумира.
     -- А что было с вами? -- спросил Гарри.
     -- Ну  что,  я  вернулась  назад,  -- стала рассказывать  Гермиона,  --
подобрала Рона -- это отняло немного времени  -- и мы поспешили  в совятник,
чтобы связаться с Дамбльдором, но  столкнулись с  ним в Привратном  зале. Он
уже все знал --  он только сказал: "Гарри остался там, да?" -- и помчался на
третий этаж.
     --  Как  ты  думаешь, он  действительно хотел, чтобы ты это  сделал? --
спросил Рон. -- Поэтому послал тебе Плащ и все остальное?
     -- Ну... -- не  выдержала Гермиона, -- Если он специально сделал это --
в смысле, это ужасно -- тебя же могли убить.
     --  Да  нет,  --  задумчиво  произнес Гарри.  --  Забавный он  человек,
Дамбльдор. Думаю, он  хотел дать  мне шанс. Уверен, ему известно  почти все,
что  происходит  тут, знаете ли.  Я полагаю,  он прекрасно понимал,  что  мы
собираемся  делать,  но  вместо того, чтобы останавливать,  он  учил  нас  и
помогал  нам.  Думаю, он  не случайно  объяснил мне, как  устроено  Зеркало.
Похоже, он думал, что я имею право встретиться с Волдемортом, если смогу...
     -- Да, с Дамбльдором все в порядке, --  гордо  заявил  Рон. --  Слушай,
завтра  будет Праздник  окончания года.  Все баллы подсчитаны,  и  Слиферин,
конечно, победил -- ты проболел последний матч  по Квиддичу, и Равенклоу без
тебя сокрушил нас -- но еда будет вкусной.
     В этот момент ворвалась мадам Помфри.
     --  Вы тут  уже  почти  четверть часа,  немедленно ВОН,  --  настойчиво
сказала она.


     Крепко проспав всю ночь, Гарри чувствовал себя почти здоровым.
     --  Я хочу  пойти  на  праздник,  -- сказал  он мадам  Помфри,  которая
наводила порядок на его столике. -- Можно мне, или нет?
     --  Профессор  Дамбльдор  сказал, что  тебе  разрешено пойти,  --  сухо
сказала мадам Помфри, словно по ее  мнению профессор  Дамбльлдор не понимал,
насколько могут быть опасны праздники. -- И к тебе опять посетитель.
     -- Здорово, -- сказал Гарри. -- Кто это?
     В это время из-за двери выглянул Хагрид. Как всегда в помещении, Хагрид
казался неприлично огромным. Он присел рядом с Гарри,  взглянул  на  него  и
разразился слезами.
     -- Это... все... моя... гнусная... вина!  -- всхлипывал он, закрыв лицо
руками. -- Я сказал злодею,  как обойти Пушка! Сам ему сказал! Он только это
и не знал, а я ему сказал! Ты мог умереть! Из-за драконова яйца! Капли в рот
не возьму! Меня надо вышвырнуть и заставить жить с магглами!
     -- Хагрид! -- сказал  Гарри, потрясенный видом Хагрида,  трясущегося от
раскаяния  и  горя. По  его бороде  текли  крупные  слезы.  -- Хагрид, он бы
как-нибудь еще узнал, это же Волдеморт, даже если бы ты не сказал ему, он бы
все равно нашел способ.
     -- Ты мог умереть! -- хлюпал Хагрид. -- И не говори это имя!
     -- ВОЛДЕМОРТ!  --  проорал Гарри,  и это так  потрясло Хагрида,  что он
перестал плакать. -- Я встретился с ним, и я называл его по имени. Перестань
убиваться,  Хагрид,   мы   спасли  Камень,  все   кончилось,  он  не  сможет
воспользоваться им. Возьми Шоколадную Лягушку, у меня их полно...
     Хагрид вытер нос тыльной стороной ладони и сказал:
     -- Ты напомнил мне, я ж принес тебе подарок.
     -- Это не черствый сандвич, а? -- подозрительно спросил Гарри, и Хагрид
наконец слегка улыбнулся.
     -- Не-а. Дамбльдор  дал  мне вчера  выходной,  чтоб  я это  сделал. Он,
конечно, должен был меня вместо выпороть -- ну да ладно, вот, бери...
     Это оказалось красивой книгой в кожаном переплете. Гарри с любопытством
открыл ее. Она была полна волшебных  фотографий. Улыбаясь  и махая руками, с
каждой страницы на него смотрели мама и папа.
     -- Рассылал сов ко всем друзьям  твоих родителей, просил фотки... Знал,
что у тебя нету... Нравится?
     У Гарри не было слов, но Хагрид понял его.


     Этим  вечером Гарри  пришлось идти на  праздник одному.  Его  задержала
мадам  Помфри со своей суетой, которая все настаивала на  еще одном осмотре,
так что Большой Зал был  уже полон. Он  был украшен  в  зеленые и серебряные
цвета  Слиферина, так как Слиферин выиграл Кубок Домов  седьмой раз  подряд.
Огромное знамя со змеей Слиферина покрывало стену за Высшим столом.
     Когда Гарри вошел, все вдруг затихли,  а потом громко заговорили хором.
Он скользнул на свое место рядом с Роном и Гермионой за столом Гриффиндора и
попытался не обращать внимание  на то,  что многие специально вскочили, чтоб
посмотреть на него.
     К счастью через мгновение вошел Дамбльдор. Гомон тут же стих.
     -- Прошел еще один учебный год! -- радостно возгласил  Дамбльдор.-- И я
вынужден побеспокоить вас  нудной стариковской болтовней перед тем,  как  вы
вонзите  зубы  во вкуснейшую пищу. Что это был за год!  Надеюсь, ваши головы
стали немного заполненней,  чем  раньше... Впереди у вас  целое  лето, чтобы
сделать их снова пустыми и прекрасными к началу нового учебного года...
     --  Теперь,   как  я   понимаю,   пора   вручить  Кубок  Домов.   Баллы
распределились  следующим  образом: на  четвертом месте  Гриффиндор,  триста
двенадцать баллов; на третьем  Хаффлпафф, триста пятьдесят два; У  Равенклоу
четыреста двадцать шесть и у Слиферина четыреста семьдесят два.
     Буря аплодисментов и криков: "Ура!" раздалась со стола Слиферина. Гарри
видел,  как  Драко Малфой  в восторге лупит  по  столу  кубком.  Больно было
смотреть.
     -- Да,  да, отлично,  Слиферин,  --  сказал  Дамбльдор. -- Однако нужно
принять во внимание последние события.
     В Зале стало очень тихо. Улыбки слиферинцев слегка поблекли.
     -- Кхм-кхм, -- прокашлялся Дамбльдор.  -- У меня есть несколько баллов,
полученных в последнюю минуту. Сейчас-сейчас. Да...
     -- Во-первых -- мистер Рональд Уизли...
     Лицо Рона побагровело; он стал похож на освещенную солнцем редиску.
     -- ... за лучшую игру в шахматы, виденную Хогвартсом за многие годы,  я
награждаю Гриффиндор пятьюдесятью баллами.
     Восторженные  крики Гриффиндора  долетели  до  заколдованного  потолка;
звезды над головой  начали мигать. Среди общего шума выделялись крики Перси:
"Знаете,  это мой брат!  Мой младший братик!  Выиграл  в  гигантские шахматы
самой МакГонагалл!"
     И снова воцарилась тишина.
     --  Во-вторых  -- мисс  Гермиона  Грейнджер...  За пользование холодной
логикой перед лицом огня, награждаю Гриффиндор пятьюдесятью баллами.
     Гермиона спрятала  лицо  в ладонях. Гарри сильно  подозревал,  что  она
разревелась. Гриффиндорцы, прыгающие за столом, были вне себя -- они набрали
сто баллов.
     -- В-третьих -- мистер Гарри Поттер -- произнес  Дамбльдор.  Зал замер.
--  ...  за  бесстрашие  и   выдающееся   мужество  я  награждаю  Гриффиндор
шестьюдесятью баллами.
     Счет был  ошеломляющий. Все, кто умел считать и орать одновременно, уже
вычислили, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят  два  балла -- точно
как у Слиферина. Они бы выиграли Кубок  Домов -- если бы Дамбльдор дал Гарри
хотя бы еще один балл.
     Дамбльдор поднял руку. Зал снова стих.
     -- Существуют различные виды  мужества,  -- улыбаясь, сказал Дамбльдор.
-- Нужна немалая храбрость, чтобы противостоять врагам, но нужна не меньшая,
чтобы возразить собственным друзьям. И  за  это я  награждаю десятью баллами
мистера Невилля Лонгботтома.
     То,  что началось  в  Большом Зале, можно было бы принять за взрыв, так
громки были  крики, раздавшиеся со стола  Гриффиндора. Гарри, Рон и Гермиона
вскочили и аплодировали  потрясенному  Невиллю,  который совершенно исчез из
виду  под людьми, обнимающими его.  Ему  никогда  до  сих  пор  не удавалось
выиграть для Гриффиндора даже одного балла. Гарри, все еще аплодируя, дернул
Рона  за край мантии  и указал  на Малфоя, который выглядел так остолбенело,
словно на него наложили проклятье Полного Оцепенения.
     --  А  это  значит,  -- прокричал  Дамбльдор сквозь бурю аплодисментов,
потому что даже Хаффлпафф и Равенклоу  праздновали падение Слиферина, -- что
нам нужна небольшая смена декораций.
     Он хлопнул в ладоши. Тут же зеленые полотнища сменились алыми, и золото
пришло на  смену серебру; огромная змея Слиферина  исчезла, и ее место занял
вставший на  дыбы гордый лев  Гриффиндора. Снэйп,  вымученно улыбаясь, пожал
руку профессору МакГонагалл. Гарри  поймал  его взгляд  и тут же понял,  что
чувства  Снэйпа  к нему  остались неизменными. Но  это  не волновало  Гарри.
Похоже, на будущий год будет нормальная жизнь; настолько, конечно, насколько
жизнь может быть нормальной в Хогвартсе.
     Это  был лучший вечер  в  жизни Гарри,  лучше, чем  выигрыш  в Квиддич,
лучше, чем Рождество или победа над горным троллем... Он никогда, никогда не
забудет этот вечер.


     Гарри совершенно забыл  про результаты экзаменов, но они все же пришли.
К  своему  большому удивлению,  они  с Роном  оба получили  хорошие  оценки;
Гермиона,  естественно,  была  первой  на курсе.  Даже Невилль  прошел,  его
хорошая  отметка  по Гербологии  компенсировала  ужасную  по Снадобьям.  Они
надеялись, что  Гойл,  который  был  настолько  же туп,  насколько  огромен,
провалится,  но  нет,  он  тоже  прошел. Жаль, но,  как сказал  Рон,  нельзя
получить сразу все на свете.
     И  вдруг, их  шкафы  оказались  пусты,  сундуки  сложены, жаба  Невилля
нашлась в  углу  одного  из туалетов; всем  ученикам были  вручены записки с
предупреждением  не колдовать  на каникулах ("Каждый  раз  надеюсь,  что они
забудут  их раздать," --  с  досадой сказал Фред Уизли); Хагрид усадил  их в
лодочки и перевез через  озеро; они погрузились в  Хогвартский Экспресс, все
смеялись и  болтали, пока  пейзаж  за окном становился зеленей и аккуратней;
поедали  Драже Берти Ботта, проезжая мимо  магглских городов; снимали мантии
волшебников и надевали куртки и плащи; подъезжали к платформе номер девять и
три четверти вокзала Кингс Кросс.
     Прошло много времени, пока все вышли с платформы. Старый охранник стоял
у  барьера,  выпуская  их  парами  или  тройками,  чтобы  они не  привлекали
ненужного  внимания,  высыпав  целой толпой  из сплошной стены  на глазах  у
изумленных магглов.
     -- Ты  должен приехать  погостить к нам летом, -- сказал Рон. -- вы оба
-- я пришлю вам сову.
     --  Спасибо, -- сказал Гарри.  -- Мне нужно иметь  хоть что-то  хорошее
впереди.
     Их  пихали, пока они продвигались к выходу  в магглский  мир. Некоторые
говорили:
     -- Пока, Гарри!
     -- Увидимся, Поттер!
     -- Все еще знаменит, -- подколол его Рон.
     -- Не там, куда я еду, будь уверен, -- ответил Гарри.
     Он, Рон и Гермиона вместе прошли барьер.
     -- Вот он, мамочка, вот, смотри!
     Это была Джинни Уизли, ронова младшая  сестренка, но показывала она  не
на Рона.
     -- Гарри Поттер! -- верещала она. -- Мамочка! Я видела...
     -- Тише, Джинни, и показывать пальцем невежливо.
     Миссис Уизли улыбалась им.
     -- Насыщенный год? -- сказала она.
     -- Очень, -- ответил Гарри. -- Спасибо  за тянучки и  за свитер, миссис
Уизли.
     -- Ну что ты, милый, не за что.
     -- Ну, ты готов?
     Это был дядя Вернон,  такой же  багроволицый, такой же усатый, такой же
раздраженный при  виде Гарри, несущего  сову  в  клетке  на  станции, полной
обычных людей. Позади него стояли тетя Петуния  и  Дадли, с ужасом глядевший
на Гарри.
     Гарри обернулся перемолвиться последним словом с Роном и Гермионой.
     -- Ну, увидимся в конце лета.
     --  Надеюсь, у тебя будут  --  э-э  --  хорошие  каникулы,  --  сказала
Гермиона, неуверенно глядя  на дядю  Вернона, потрясенная,  что кто-то может
быть таким противным.
     -- Будут-будут, -- ответил Гарри, и они  удивились ухмылке, пробежавшей
по  его  лицу. -- Они  не знают, что  мне  не разрешается использовать  дома
магию. Я здорово позабавлюсь с Дадли этим летом...



    Джоанна РОУЛИНГ
    ГАРРИ ПОТТЕР III
    ГАРРИ ПОТТЕР И УЗНИК АЗКАБАНА


    Перевод  Copyright  (  М.  Спивак,   2001   г.   (НИИ   "Гарри   Поттер"
www.harrypotter.ru)

ГЛАВА 1
СОВИНАЯ ПОЧТА

   По всем статьям, Гарри Поттер был весьма необычным реб„нком.  Взять  хотя
бы то, что он ненавидел летние каникулы. Или то, что он  искренне  стремился
выполнить каникулярные домашние задания, но  был  вынужден  заниматься  этим
тайно, под покровом ночи. А ещ„ он был колдун.
   Уже почти наступила полночь, а Гарри,  как  тентом  укрывшись  с  головой
одеялом и держа в руке карманный фонарик, лежал на животе на кровати.  Перед
ним, подп„ртая подушкой, стояла раскрытая книга в кожаной обложке  ("История
магии" Батильды Жукпук). Гарри водил кончиком орлиного пера над страницей и,
насупив брови, пытался выискать в книге что-нибудь, что помогло бы закончить
сочинение на тему "Бессмысленность сожжения ведьм в четырнадцатом столетии -
обсуждение".
   Перо зависло над подходящим параграфом. Гарри поправил  на  носу  круглые
очки, подн„с фонарик поближе к книге и прочитал:
   Не владеющие магией люди (более  известные  как  муглы)  в  средние  века
особенно сильно боялись колдовства, однако не  обладали  даром  распознавать
оное. В тех редких случаях, когда им удавал